Страница - 2

Сатпай Ата

В результате победы жителей степи над жунгаро-калмыкскими захватчиками в ХVIII веке казахские племена и роды стали возвращаться в свои древние края и располагаться, обосновываться в них. По сохранившимся в народе преданиям и летописям, по словам исследователей, в Центральном Казахстане стали жить древние племена и роды — аргыны, найманы, кипчаки, кереи, уаки. Из них только у Аргына в народе и историческом документе сохранилось имя предка, отца — Кыдан-тайшы, склонного к песнетворчеству, что до сих пор в анналах древней казахской литературы имеется часть его стихотворного оплакивания, сочиненного в девяностолетнем возрасте по случаю утраты одного из сыновей, убитого во время распрей между племенами.

Известно, что от одного из многочисленных детей Аргына происходят Куандык, Суйуындык, Бегендык, Шегендык, Болат. Между прочим, у казахов многие имена, а также названия местностей, гор, рек, ущелий и т.д. имеют смысл, разное содержание. В них отражены: то характеристика главных особенностей местностей, рельефов, то великое желание людей видеть в них прекрасное, и в именах порою запечатлены мечты людей о замечательных человеческих качествах, достоинствах и чертах. Так, Куандык означает радость, Суйуындык -любимец, Бегендык — подкрепа, Шегендык — опора, Болат — сталь, твердость, храбрость. Имена выражают пожелания, чтобы носители были стойкими, крепкими людьми.

От Суйуындыка — после еще нескольких поколений появился Анай, от него Сатай, от него Баубек, от него Шотик, затем Сэтбай.

В этих названиях имен опять есть смысл и суть: Ана-ай — Мать-луна, между прочим, у большинства казахов в особом почете была дочь, женщина, мать, бабушка, о чем сохранилось немало названий гор, рек, не говоря об именах. Например, одна из Баянаульских гор названа Ақкелін — Белая невеста, Аккелинская волость. Одно из чуда явления природы Ай (луна) уподобляется Анаай (мать-луна). Наверное, нет ни одного человека, который не мечтает об удаче, с этой, по верованию казахов, от положения возникновения и движения Луны зависит удача, удачный год, удача в жизни. Так желание одного из наших предков иметь удачи запечатлено в названии имени — Сәтай. От его сына — Баубек, от него Шотиқ, затем Сэтбай, что означает удачный бай — богатый.

Сэтбай был один в роду, обычно единственный сын у родителей "взрослеет" рано, развито человеческое достоинство и чувство ответственности за судьбу племени или рода.

Говорят, Сэтбай воспитывался больше у богатых деда и бабушки, чём у родителей, женили его на девушке по имени Кунсулу — солнцеподобной красавице. Когда в 1845 году появился на свет старший сын — Имантай, Сатпай устроил большой пир-той, куда были приглашены в то время знаменитые известные люди, акыны и певцы. Одним из условий на пире было требование дать импровизированное стихотворное сочинение — одно с содержанием воспевания младенца, каким он должен быть в будущем, какими качествами обладать.

Присутствовавший на тое акын, богатырь Сегизсери (Мухамедханафия) Шакшаков (1819-1845) экспромтом сочиняет стихотворение-благословление — оду в честь Имантая. Шла долго молва в народе об этом пире и сочинении. Однако в свое время не зафиксировалось письменно сочинение и постепенно оно предавалось забвению, лишь изредка всплывали отдельные строки. Благодаря стараниям собирателей фольклора, нашлись строки этой удивительной оды и были опубликованы в газете “Орталық Қазақстан" ("Центральный Казахстан", 1986, 15 ноября), затем были перепечатаны в сборнике “Ақ бата" ("Благословление") в 1992 году.

Благословление довольно большое — сто сорок пять стихотворных строк й что важно, в нем много имен исторических личностей с характеристикой их главных дел и основных качеств, достоинств, черт. Нет перевода оды на русский язык, поэтому несколько строк в подстрочном переводе приводится ниже с целью, чтобы читатели имели представление об этом уникальном литературном памятнике.

Запись Каратая Бигожина.

Текст оды на казахском языке, конечно, выразителен, с соблюдением законов, канонов стихотворных, поэтических произведений. В приведенной части оды в подстрочных переводах выражена суть стихов. Прежде всего бросается в глаза глубокая широкая осведомленность автора в истории и культуре казахского народа. Многие из исторических личностей, перечисленных в этих стихах, вошли в анналы, некоторые из них в свое время были известны, но забытые имена предстоит еще расшифровать.

Примечательным было то, что в этом историко-литературном памятнике впервые с уважением названо имя самого устроителя пира — Сатпая ("будь степенным как свой отец Сатпай") — так он в свои 22-23 года уже имел устойчивый, спокойный, благородный характер и успел завоевать расположение духа, уважение к себе со стороны тогдашней элиты казахского общества.

Удивительно то, что перечисленные в оде имена многих исторических лиц — батыры, отличавшиеся в борьбе с жунгарскими завоевателями в ХVIII веке, справедливые ханы и бии — ораторы, импровизаторы-жыршы, акыны — в то время, т.е. в 40-50 годы XIX века были настолько популярны и, видимо, еще были живые свидетели, рассказывавшие о событиях и богатырях по времени близких, что спустя 10 лет со дня сочинения Сегиз-Серэ Шакшакова в записи Ч.Ч.Валиханова "Исторические предания о батырах ХVIII века" повторяются с сохранением описаний их основных качеств и черт, даже с указанием рода того или иного деятеля.

В примечании к труду Ч.Ч.Валиханова "Исторические предания о батырах ХVIII века” (Собрание сочинений в пяти томах) отмечено: "Автограф не сохранился, печатается по отрывочной рукописной копии ЦГАЛИ, ф. 118, оп.1, д. 491, лл. — 31-32 и опубликованному ранее тексту в ЗРГООЭ (СПб., 1904, т XXIX).

Мысль о собрании казахских исторических преданий зародилась у Валиханова еще в 1852 г., во время учебы в Сибирском кадетском корпусе. По словам Г.Н.Потанина, над этим вопросом Валиханов не раз размышлял. "Он мечтал сделать открытия в древней истории Востока посредством данных, которые представляют народные предания и остатки киргизской старины". Вероятнее всего, работа написана в 1855-1856 гг. С некоторыми искажениями она была впервые опубликована в Сочинениях Ч.Валиханова (ЗРГО ОЭ, т. XXIX. СПб, 1904, изд. под. ред. Н.И.Веселовского). 

Ряд богатырей, отличившихся в борьбе с жунгарами, перечисленных в оде Сегиз Серэ известен, но отдельные, кажется, в свое время были популярны, со временем предавались забвению, их имена сохранились в некоторых источниках, среди которых "Благословление" и “Исторические предания о богатырях XVIII века"

Ч.Ч.Валиханова. Например, в "Благословлении" есть строки "Таракты Байгозыдай айбарлы бол" — "Будь мужественен как тарактинец Байгозы”. В труде "Исторические предания о батырах XVIII века"

Ч.Ч.Валиханова также подчеркивается "Байгозы — батыр тарактинец". После рассказа об одном эпизоде его мужественного поведения ученый пишет: "Так начал свое батырство Байгозы тарактинец, и с этого времени о нем все узнали".

В "Благословлении", "Торе-биге тізгінін бермей өткен, Найманда Барлыбайдай салмақты бол"- не раболепстствуя тюребиям (представителям знатной власти. — Ш.С.), будь как найманец Барлыбай.

В Песне об Аблае", записанной Ч.Ч.Валихановым в 1855 году, Барлыбай также назван "Барлыбай непокорный..."

В "Благословлении" названы имена батыров Баян, Малайсары, "Баяндай әулетті бол", "Қиналғанда ерлерге қайрат берген Малайсары батырдай жайдарлы бол" — "Как Баян был богат", "будь как батыр Малайсары, который умел вдохновлять других в трудные моменты". В "Исторических преданиях о батырах XVIII века"

Ч.Ч.Валиханов писал: "… Когда спросили у Абая, кого он из батыров более уважает из всех 3 орд, он отвечал: "Из предшествовавших мне мужей двое заслуживают удивления: Казыбек Каракесековец, который возвратил от Галдана 90 своих пленных и Дерпсалы, уаковец, также возвративший своих пленных. Первый взял просьбой и был сам у Галдана, а последний устрашил врага, сидя в своем ауле. Из моих батыров босентинец Малайсары по богатству, храбрости и по характеру и уаковец Баян по уму и храбрости стоят выше всех".

Такие совпадения в написанных в середине XIX века трудах, безусловно, свидетельствуют о том, что в то время у казахской общественности был большой интерес к своему прошлому, истории, замечательным батырам из среды многочисленных племен и родов.

В самые трудные времена, когда нужна была сплоченность и необходимо единство или перед какими-то историческими событиями, принадлежность людей, батыров к племенам и родам не имели значения, они объединялись. Лишь в тихое мирное время каждый участник событий или просто любители деления людей на роды хвастались "своими" батырами, другими известными представителями. Такое своебразное специфическое понимание достоинств людей в казахском обществе нет-нет да и выражалось в записях и в произведениях прошлых веков. Веяние этого видно и в "Благословлении" Сегиз-серэ Шакша-кова, записанных учеными прошлых столетий. "Благословление" по своему глубокому содержанию и по форме, выразительности изобразительных средств выходит за рамки "семейного", "аульного" произведения, и может рассматриваться как один из ценных духовных памятников искусства казахского народа.

 Еще один ценный материал сохранился в Центральном архиве Республики Казахстан, свидетельствующий об одном из благороднейших общеполезных дел баянаульцев, в числе которых прадед Каныша Иман-таевича — Сатпай Шотикович Сатаев. Это — коллективная запись-заявление 18 баянаульцев с их подписью, написанной на казахском и русском языках и отправленной местным властям с просьбой разрешить построить деревянные Дома и заниматься земледелием -выращиванием пшеницы на территории Баянаула Аккелинской области. Заявление датировано 1853 годом, 17 октября за подписью 18 человек, трех Мустафы, Исы, Абугали Шормановых, нескольких жителей Баянаула. Подпись Сатпая на русском языке “Сатпай Шутыкович, Сэтбай Шотікұлы қолым қойдым — ставлю подпись". Заявление написано тушью, буквы ясны, хорошо сохранились, бумага толстая. Первая в списке фамилия “Управитель Мустафа Шорман углы" и поставлена его печать, за ним "Иса Шорманұлы қолым қойдым" — подпись на арабском...

Некоторые ставили знаки в виде круглых шариков, возможно были неграмотны.

Так, один из первых жителей Баянаула Сатпай был за постоянное проживание в одном месте. Он считал, что оседлый образ жизни лучше кочевой. Выходит, он один из первых передовых людей, которые начали осваивать новою жизнь в степи. Ведь в то время казахи со всем семейством, хозяйством, стадами, переходили с места на место, чтобы выпасти скот на сочных лугах и пастбищах. При этом перевозили с собой разборное жилье. Сатпай стремился к оседлости, прежде всего, чтобы выучить своих многочисленных детей и внуков.

Сатпай в свое время поддерживал теплые дружеские отношения с Шормановым. Сатпаевы и Шормановы были соседями, их аулы были оседлыми и расположились недалеко друг от друга на самом живописном месте — в Баянауле Аккелинской волости Павлодарской области, на берегу реки Ащысу. Их аульчане жили в деревянных домах, некоторые из построек были сохранены вплоть до середины 20-х годов XX века, но во время конфискации имущества зажиточных людей — баев были беспощадно разрушены их дома, разграблены богатства.

До этого времени Сатпаевы и Шормановы жили бок о бок, выказав таким образом уважение, взаимную симпатию.

Под влиянием идеологического шора, если писали о Шормановых, то рассказывали однобоко, сгущая черные краски, представляя их жестокими угнетателями, бездушными, презренными, бесчеловечными людьми. Между тем, из древнего рода Шормановых вышли немало образованных, полезных обществу, благородных людей. Их предок Сати прославился как щедрый, называли его Сати-мырза (Сати-щедрый), его сын Кушук, от него Шорман, настоящее его имя Жумабай. Сын зажиточного человека еще в подростковом возрасте смело вмешивался в крупные спорные дела аулов и высказывал свои решения логично, красиво, обоснованно, за что люди называли его Шорманом. В далеком прошлом у тюрков слово "шора" означало уважение, почтение, "ман" — человек, уважаемый человек. Так это сложное слово стало фамилией нескольких людей, известных в народе и в официальных правительственных кругах.

В роду Шормановых особенно известны образованный, культурный, полковник Муса (1819-1885) и его старший сын Садуакас, названный в народе Сакен агай (1845-1927). Муса, Садуакас Шормановы открыли школы, больницу в Баянауле и написали множество трудов по различным злободневным вопросам, появившихся в газетах и журналах. Тем самым внесли определенный вклад в культурно-просветительское развитие края.

Сатпай и его дети были знакомы со всеми Шормановыми, тесно общались, порою даже очень близко.

Дед Сатпай, видимо, был сильно обеспокоен тем, что у его старшего сына Имантая долго нет детей. Единственная дочь умерла еще в малолетнем возрасте, затем усыновил мальчика Абсаляма, брата Жамина. Возможно, по совету и разрешению отца Имантай в 47-48 лет вторично женился на красивой и умной вдове умершего сына Мустафы Шорманбва — Алиме Исиной. Хотя она была намного младше мужа, осчастливила род Сатпаевых тремя детьми — Газиза, Габдул-Газиз, Габдул-Гани (Каныш). Сатпай Шотикович Сатаев увидел этих долгожданных внучку и внуков и благословил детей, желая им здоровья, долголетия и счастья. Другие его дети хорошо устроились и имели детей.

Сатпай всегда заботился о здоровье и благополучии большого аула, стремился своим детям и внукам дать образование и обеспечить их духовный, культурный, интеллектуальный рост. Тягой к знаниям отличался этот род от других, даже от соседних Шормановых, которые больше всех жаждали власти и славы.

Шли годы, некогда один у родителей Сатпай теперь имел четырех взрослых сыновей, каждый из которых возглавил большую семью, самостоятельный аул. Словом, разросся род Сатпаевых, приблизилась старость.

Сатпай был спокойным, разумным приверженцем ислама, как и другие казахи. Удивительно, в отличие от многих восточных народов, которые верили в Бога, в основном, слепо, порою даже исказив главные предписания Корана, благородные намерения религиозных учений, казахи относились к предписаниям ислама и проповедованиям Мухаммеда-Галаяс-саляма с осторожностью, уважением, но без фанатизма и фальши.

Видимо, этому способствовали такие качества, как прирожденная рассудительность, критическое отношение к окружающему, высокое чувство собственного человеческого достоинства и юмора, исключительная тяга казахов к свободе и независимости, их непокорность, аристократичность. Последнее, в понятие которой входит внутренняя и внешняя красота, чистота, независимость, между прочим, была отмечена известнейшим ученым и путешественником Арминием Вамбери. "Мы были чрезвычайно удивлены открытием в них большого расположения к музыке и поэзии, с одной стороны, и с другой — их аристократической гордости. Когда встречаются два казаха, первый вопрос непременно:"Кто твои семь отцов — предков?" и у спрашиваемой личности, если она хоть ребенок по осьмому году, всегда готов ответ, иначе можно прослыть неблаговоспитанным".

Известно пять основных предписаний ислама, соблюдение которых обязательно для каждого мусульманина, это вера в единого Бога, кроме которого нет божества, вера его пророков и в Мухаммеда, как последнего пророка Всевышнего; соблюдение ежедневной пятикратной молитвы; соблюдение поста в месяц Рамазан; выплачивание обязательной милостыни; совершение паломничества — поездку в далекую Саудовскую Аравию.

Итак, на склоне лет Сатпай совершил хаджж в Мекку и Медину, т.е. святые места, где протекала деятельность Мухаммеда.

В архиве сохранился документ о разрешении нескольким желающим совершить паломничество-хаджж в священную страну, где имя Сатпай указан под номером 8854, время 31.12.1901, Павлодарский уезд, Аккелинская волость.

В этой группе паломников было несколько человек, в том числе Иса Шорманов — один из приятелей Сатпая.

Те странники, которые благополучно вернулись на родину, рассказывали, что несмотря на трудности дороги и возраст, а ему шел тогда семьдесят девятый год, дед Сатпай держался бодро и был доволен путешествием. Он, оказывается, дома попросил подшить много денежных единиц — реалов в купы (верблюжий чапан). Так он схитрил, пройдя таможенную проверку, ограничившую вывоз денег в незнакомую страну. По дороге Сатпай раздавал часть спрятанных денег своим спутникам, часть отдалбедным, просившим милостыню.

В дни хаджжа толпы верующих осаждают Мекку со всех сторон, образуя страшную давку. При совершении поломничества в душной тесноте и скоплении народов вначале скончался Иса Шорманов, затем умер Сатпай Щотикулы Сатаев. Деньги эти пригодились для похорон Исы и Сатпая с соблюдением всех ритуалов и почестей отправления человека в мир иной. Там же они были преданы земле, видимо, на кладбище так называемой казахской земли, незадолго до этого купленной в Мекке священнослужителем, зажиточным баем Мыркы-мырза на деньги, собранные казахскими баями для приобретения земли и постройки там дома-гостиницы для наших паломников.

Так закончилась долгая, полная событиями и выполнения земных дел, жизнь деда Сатпая. Жаль, что не сохранилось фотоизображение Сатпая и его жены Кунсулу. Это, конечно, результат ложного и вредного понимания того, что мусульманам нельзя было фотографироваться. Эту нелепую версию, видимо, пустили в ход невежественные, безграмотные муллы, ведь в священной книге Коран ничего подобного нет, естественно и не должно быть, ведь фотодело — одно из достижений науки и техники последних веков. Из-за нелепых распространений каких-то ложных догм горесвященников не запечатлены сколько благородных страниц истории в жизни людей, человеческих взаимоотношений.

Неизвестно, когда из жизни ушла прабабушка Кунсулу, но ее могила находится в Баянауле, в семейном склепе Сатпаевых. Сыновья Сатпая и Кунсулу — Имантай, Жамин, Зеин, Амин прославляли имя отца своими благородными трудами, в основном, на поприще культуры, науки, просвещения, образования, медицины, здравоохранения. В роду Сатпаева не было священных служителей, мулл или торговцев.

Символично то, что именно в доме Сатпая продолжалась благородная традиция — оставлять от тоя не разговоры о том, сколько юрт построены или сколько голов скота пожертвовали на дастархан, а что благородного, красивого, прекрасного, поучительного дал пир. Это мероприятие осталось в памяти народа как парирование участников в состязании знаний ораторства, мудрости, "воскрешения" имен исторических личностей, преклонение перед их памятью, высокая оценка их деяний, восхваление благородных качеств и положительных черт, живших в то время известных людей всех трех жузов, воспевание прекрасного и полезного, что имелось в традициях народа.

Если на миг представить этот той-пир, то вообразишь высочайший уровень собравшегося общества, стар и млад гордились тем, что столько благородства и возвышенного есть в прошлом и в настоящем, волновались, как бы заново, в глубоких раздумьях осмысливая свою родословную и историю страны, пребывали в глубоких раздумьях. Сочиненное на пире стихотворение-благословление -прекрасный памятник словесного искусства казахского народа.

На том прекрасном тое наш ата благословлял потомков на счастливый жизненный путь. Теперь спустя столетия Сатпай, благодаря титаническому труду внука Каныша Имантаевича, "превратившись" в малую планету астероид, смотрит с высоты его величества неба на счастливцев землян, встречающих следующее столетие в надежде на спокойный мир, созидательный труд.