Страница - 3

Заложник Аэций

Несмотря на слишком воинственный характер, гунны стремились жить в мире и согласии даже с са-мыми заклятыми врагами. Как только Великий кара­ван кочевых гуннов вступил на европейскую землю, их постоянные противники вестготы пожелали мира и согласия. Гунны тотчас откликнулись на их призыв и ч предпочли мирную жизнь, нежели жестокую войну.

Издревле гунны старались наладить дружеские вза­имоотношения с другими государствами посредством товарного обмена, торговли, обмена почетными залож­никами (аманатами), решать проблемы мирным путем. Подобная позиция гуннов нашла свое продолжение и в отношениях с обеими Римскими империями. ■ ' .

Как правило, заложником являлся сын или кто-то из близких родственников правителя той стороны, ко­торая стремилась к мирному соглашению. Западная Римская империя в качестве заложника направила к гуннам Аэция.

 Гунны не возражали. Хотя Аэций и не был сыном  императора, он являлся единственным ребенком че­ловека, считавшегося правой рукой правителя Рима. Именно эти обстоятельства и стали причиной пребыва­ния Аэция с юных лет в Орде гуннов.

  Нелегко было юному заложнику привыкнуть к чу­жой среде. Аттила приблизил к себе Аэция и проявил к нему братские чувства. Он обучал его своему языку, помогал постигать новые для него знания. Аэций удив­лялся хваткому уму Аттилы, который, несмотря на молодость, вполне мог руководить группой соплеменников. Аттила хорошо знал военное искусство. Аэция поражало, как он управляет конем, виртуозно владеет оружием. Аттила не уставал передавать другу все, что знал. Аэций был старше Аттилы, поэтому порой ему бы­ло неловко, что приходится брать уроки жизни у млад­шего. Но Аттила старался не замечать этого.

– Мы, гунны, – воинственный народ, вся наша жизнь проходит в седле. Чтобы продолжать традиции предков, не забывать свою культуру, молодое поколение должно пройти жесткую военную школу, – говорил он Аэцию, сверкая глазами. – Военная подготовка естественна для повседневной жизни гуннов. Нужно, чтобы каждый уже с юного возраста умел обращаться с луком и мог метко стрелять.

Окрепнув, мальчишки стали участвовать в различ­ных соревнованиях. Основная обязанность жигита – за­щита отчизны, затем своего аула и очага. Соревнование требует ловкости, быстроты, хитрости. Также необхо­дима смелость и находчивость. Смелость, то есть слепая отвага, порой превалирует над силой и умом.

– И этому следует учиться с раннего детства? А смо­гу ли я овладеть всем тем, что умеешь ты?

– Каждый, будь то мальчик, подросток, мужчина, обязан стать хорошим воином. Ты ведь тоже еще маль­чик! Не теряйся, всему еще можно научиться, только для этого нужно желание и упорство. Только трудом можно всего добиться.

– Есть ли среди гуннов человек, которому не под си­лу искусство владения конем? Или знать военное ис­кусство – это обязанность каждого гунна? Если все гун­ны будут воинами, то кому же заниматься остальными делами? Например, вы тоже обрабатываете землю, рас­тите хлеб?

– Искусством жигитовки должны владеть не только мальчики-подростки, но и девочки. Ну, а если говорить о хозяйственных делах, то мы тоже выращиваем хлеб.

Но это для выживания. Одним боевым искусством не проживешь. Каждый обязан быть готовым ко всякому труду. У нас есть поговорка: «Жигиту даже семьдесят искусств мало». А вдобавок к этому имеется мудрость: «Искусству учись, учись да внимай». Это означает, что нельзя ограничиваться каким-то одним умением. Если есть возможность, то ищи, стремись овладеть новым. Не стой на одном месте! – рассуждал Аттила.

– Одним из многих видов жигитовки является скачка. Мы с детства учимся крепко держаться в седле, на пол­ном скаку выполнять различные трюки, овладевать всеми приемами искусного наездника. Например, в одной из конных игр состязаются в умении на полном скаку схва­тить с земли небольшой предмет. В другой, сидя верхом на коне, нужно вытянуть из седла соперника. Именно в этом состязании и проявляются не только ловкость и сила жи- гита, но и выносливость его коня. В таких состязаниях, как правило, выигрывает лишь тот, кто с раннего детства приучен крепко сидеть в седле, – продолжал он.

– Насколько хорошо можно освоить это искусство?

– спросил Аэций.

 – Самое важное – жигит должен быть уверен в себе.

Чего стоит только одно удовольствие промчаться на коне по степи галопом! И только при этом можно почувство­вать, насколько ты свободен и волен. Видимо, потому всадник на коне воспринимается как символ свободы. Конь – крылья жигита! Когда несешься по степи, то чувствуешь в себе легкость полета птицы. Ощущаешь себя вольным. Поэтому на коне ты должен держаться так же крепко, как на ногах.

Прищурив один глаз, Аттила загадочно взглянул на Аэция:

– Тебе приходилось видеть гунна верхом? – спросил он, не дожидаясь ответа. – Кроме этого немало и других состязаний. Например, воин, ухватившись за гриву, может скакать, свесившись с коня на боку. Это один из приемов защиты и обороны, – он тут же поднял голову и, прицелившись, пустил стрелу в мишень. – Это спо­соб застать наших врагов врасплох. Всадник им кажет­ся откуда-то появившимся бесом.

– Великолепно! – сказал Аэций, не скрывая своего удивления.

– А знаешь, – спросил Аттила хитровато, – у вас есть легенда о кентаврах (человекоконях), так это же о нас, гуннах. Ваши предки до прихода гуннов никогда не ви­дели всадников, словно сросшихся с конем, и принима­ли их за пришельцев из другого мира.

– И ты владеешь всеми этими искусствами? – Аэций вопросительно посмотрел на Аттилу.

– Конечно! – сказал Аттила с оттенком удивления и огорчения в голосе. – Выходит, до сих пор я рассказывал тебе сказки? Хочешь убедиться? Давай я на спор покажу тебе сейчас все, о чем говорил.

Аэций недоверчиво взглянул на друга. Аттила по- шел к привязанному поодаль коню. Аэций не успел даже опомниться, как Аттила, едва коснувшись ногой стремени, уже оказался в седле. Пришпоривая коня, он поскакал в сторону высокого холма, развернулся и пустился в галоп. Затем снова повернул и на полном скаку вдруг исчез.

«Упал!» – промелькнуло в голове перепуганного Аэция.

Он кинулся было остановить коня, как Аттила вновь появился в седле. Успел даже вставить в лук стрелу. Поравнявшись с Аэцием, Аттила, что есть силы натянул тетиву. Со свистом пролетев над головой, стрела вонзилась в мишень. Проскакав еще некоторое расстоя­ние, Аттила повернул назад. Теперь в его руках был во­лосяной аркан. Сведущему человеку ясно, что это тоже грозное оружие гуннов. Ловко набросив аркан, гунны легко стаскивали с седла любого, даже самого недосяга­емого врага.

Поравнявшись с Аэцием, Аттила, не целясь, ловко метнул свое хитрое оружие. Не ожидая ничего подобно­го, Аэций почувствовал, как обвила и больно впилась ему  в кожу волосяная петля. Пока Аэций пытался осознать, что произошло, резкий рывок свалил его навзничь.

Протащив Аэция несколько саженей, Аттила бросил аркан и поскакал дальше. Через несколько мгновений он вернулся уже с саблей в руке.

Барахтающийся в пыли Аэций при виде Аттилы страшно перепугался. Аттила развернулся и подска­кал к мишени. Проносясь мимо, он легко взмахнул саб­лей и под корень срезал копье, торчащее из мишени. Натянув поводья, Аттила поравнялся с Аэцием и то­ном, не допускавшим возражений, сказал:

– Садись на одного из тех коней! – Зачем? – пугливо спросил Аэций.

– Садись! Сейчас будем состязаться. Посмотрим, кто из нас крепче держится в седле! – сказал Аттила возбужденно.

Аэций, поняв, что ему далеко до Аттилы, вмиг пре­вратившегося «в беса на коне», растерялся.

– Я…

 – Ты что боишься? Или же не умеешь садиться на коня?

– Почему же, умею…

– Тогда что стоишь?

– Перепуганный Аэций признался:

– Я не знаю, как состязаться...

Бросив на него гневный взгляд, Аттила резко повер­нул возбужденного коня и направил его к стойлу. При- Ш вязав, слегка ослабил подпруги. Затем он подошел к огорченному Аэцию.

– Пойдем, покажу тебе, как гнут лук! – сказал он.

Аэций как прилежный ученик молча последовал за ним.

Пройдёт не так уж много лет, и Аэций станет одним из видных деятелей Западной Римской империи, а спу­стя какое-то время займет место главного командую­щего римскими легионерами. Именно тогда он много сделает для установления и развития дружеских отно­шений с гуннами…

Когда возникнет опасность вторжения вестготов, Аэций приедет к гуннам в Орду просить о помощи для защиты восточных рубежей империи. Гунны дорожили человеком, с которым им пришлось есть буквально из одной чашки, бывшим почетным заложником, другом Аттилы, и не отказали в его просьбе. Аттила, возглав­лявший войска гуннов в этих сражениях, нанес сокру­шительное поражение вестготам…

Так столица Восточной Римской империи – Констан­тинополь – останется невредимой.

После сражения с вестготами, то есть в 424 году, Восточная Римская империя подарила Орде гуннов про- винциюПаннонию. В то время в ее владения полностью входили территории нынешней Венгрии и Швейцарии, а также большая часть Италии.