Страница - 16

Глава девятая

ГАДКИЕ УТЯТА

«Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца!» — это цитата из знаменитой сказки Ханса Кристиана Андерсена «Гадкий утёнок».

В истории тюрков часто возникала ситуация «гадкого утёнка». К гадким утятам истории можно отнести известных летописям скифов, алан, асов, черкас и многие другие народы, впоследствии потерявшие свои названия. Их считают одними народами, но в результате исследований и обнаружения дополнительных фактов выявляются другие. Чаще всего это происходит с тюркскими народами. Причина тому — их широкое распространение. В эпоху исторического подъёма тюрки стремительно разветвлялись и, в силу своего свободолюбия, безболезненно обособлялись, создавая новые государственные образования, а в итоге и новые этносы.

В этом сказывалась живучесть тюркского корня, этнических традиций и языка. Исчезал один тюркский этнос, но на периферии погибающего возникал новый, под другим названием. Возможно, в этом и состоит бессмертие тюрков, и, наверное, происхождение обобщающего названия связано

со словом «тири» — «жизнь», «туьрен» — «ствол дерева», айтмуратовское «Туьрре» — «плеть» в значении живучий.

В истории Древней Руси тюрки фигурировали под разными названиями, многие из них позабыты самими тюрками, многие представляли собой калькированные переводы, как, например, «чёрные клобуки», другие давались южно-русским населением по каким-то определённым этническим признакам.

Тюркологи и слависты на протяжении значительного периода ломают головы в поисках народа хинове: этот термин трижды упоминается в величайшем литературном памятнике «Слово о полку Игореве».

В первый раз при поражении непослушного князя Игоря:

Темно бо бh в 3 день: два солнца помhркоста, оба багряная стлъпа погасоста, и съ ним молодая мhсяца, Олегъ и Святославъ тъмою ся поволокоста... и въ морh погрузиста, и великое буйство подастъ Хинови.

Второй раз таинственное слово встречается при обращении Святослава к князьям Роману и Мстиславу:

Суть бо у ваю желhзныи папорзи подъ шеломы Латинскими. Тhми тресну земля и многие страны: Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела и Половци и сулицы поврhгоша, а главы своя поклониша подъ тыи мечи харалужныи.

Ещё раз это название встречается в «Плаче Ярославны»:

О вhтръ вhтрило! Чему, Господине, насильно вhеши? Чему мычеши Хиновъскыя стрhлкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ты бяшетъ горh подъ облакы вhеяти, лелhючи корабли на синh моръ? Чему, господине, мое веселие по ковылию развhя?

Учёные выдвигали много разных гипотез по поводу этого термина. Одни предполагали происхождение слова хинови от слова хан, другие видели «искажённое название народа: финны» [44]. Третьи утверждали, что слово «хинъ» взято из греческого тождественного слова в значении «гусь», четвёртые предполагали: от венгерского «хин» — «злоба». Были и такие, что относили термин к названию народа: гунны. Учёный И. Г. Добродомов в работе «О половецких этнонимах в древнерусской литературе» рассмотрел все версии. Интересно привести одно из его рассуждений.

«…По мнению Т. Чижевской, которая в данном случае следует за Ю. Моравчиком, неясное хынъ в «Слове» означает «гунн» и относится к Венгрии (refers to Hungary). Если с фонетической точки зрения это сопоставление и приемлемо, то исторически оно противоречит фактам. Достаточно обратиться лишь к «Повести временных лет», составленной приблизительно на столетие раньше «Слова», но в которой гунны совершенно не упоминаются, здесь содержится лишь упоминание легенды об аварах-обрах, хотя авары были разгромлены лишь в конце VlII в. Известно, что авары появились на месте гуннов ещё в VI в. Представляется весьма проблематичным то, что гунны были известны больше, чем авары-обры, поэтому попытки найти каких-то гуннов-хинов в XII в. естественны. Да и контекст, в котором употреблён этот загадочный термин, противоречит такому объяснению. Едва ли поражение русских князей на реке Каяле могло подать великое буйство венграм — хынови. Правильным будет суждение о том, что большую смелость придало это поражение именно половцам. Хиновские стрелки, которые ветер бросает на русских воинов, тоже могут быть только половецкими. Труднее объяснить хынове в перечне многих стран, которые главы свои поклониша владимиро-волынскому князю Роману и луцкому князю Мстиславу. В этом перечне (Хынове, Литъва, Ятвязи, Деремела и Половъци) упомянуты также и половцы, что кажется противоречащим толкованию термина Хынъ как «половцы». Но половцы занимали слишком большую территорию в южно-русских степях и делились на два объединения — Западное (Днепровское) и Восточное (Донское). Известно, что у половцев было два самоназвания, отразившихся в русских источниках как сорочины (тюрк. сары куьн) и куманы (тюрк. куман). Русское половцы представляет собой кальку с обоих этих самоназваний.

На основании исторических данных можно предполагать, что название сорочины относилось к западному объединению, а куманы к восточному. Термин половцы был общим названием для обоих объединений. Тюркский этноним куман известен также и в форме кун с долгим У (в венгерской, персидской и арабской передаче). Тюркологи отмечают, что для кипчакских языков (в том числе и для половецкого) была характерна спирантизация заднеязычных, т. е. изменение К—Х. Отсюда появилось половецкое хун, которое дало древнерусское хынъ. Следовательно, хынъ должно относиться к восточному (донскому) объединению половцев. Поэтому в списке покорившихся стран хынъ относились к одной, а половьци к другой группе половцев». Однако это

отождествление загадочных хинов с половцами-кунами не было замечено и соответственно с этим не получило ни поддержки, ни осуждения» [45, 102].

Далее И. Г. Добродомов использует взаимоотношения булгар и половцев и через посредство болгарского языка устанавливает тождество наименований кун — хынъ. Так что, по мнению автора, таинственные Хинове есть Восточные половцы.

Это логично по смыслу, если считать, что поход Игоря — самочинный, нарушающий условия мирных соглашений. Но всё же и в этом есть несоответствие. Какая необходимость в перечне покорившихся стран одних называть общим наименованием, а других выделять? Тогда надо было и Западных назвать их собственным названием: сорочинами. И. Г. Добродомов отверг даже предположение Л. Н. Гумилёва о том, что слово хин может произойти от занесённого монголами названия империи Кин (Цзинь, означающее: золотая), существовавшей в 1115— 234 годы.

Л. Н. Гумилёв строит версию на том, что «Слово о полку Игореве» написано после битвы русских с монголами на Калке. Татаро-монголы разбили чжурдженей, которые ранее покорили Северный Китай и создали мощное государство Кинь (Цзинь). Это название переводится и как Золотая империя. Л. Н. Гумилёв предлагает гипотезу, что название государства татаро-монголов Золотая Орда заимствовано у названия государства чжурдженей.

Хотя В. В. Бартольд считал возможным, что название государства, в котором половцы составляют значительную часть, возникло с калькированием половецкого наименования кун-куман (жёлтая), он также сделал интересное замечание: «.имя Кипчак было перенесено и на монгольское государство Золотой Орды» [46]. Он, наверное, имел в виду название государства в восточных литературных источниках Дешт-и-Кипчак, «Кипчатская Орда».

Название Золотая Орда в восточной литературе отсутствует. По-моему, оно отсутствовало и в ногайском героическом эпосе, древние ногаи называли это государство по-разному: Уллы Улус (Великий Улус), Жуши Улус (Джучиев Улус), по частям крыльев: Ак Орда (Белая Орда) и Кок Орда (Синяя Орда). Под названием Сарай всегда понимался не город, а ханский дворец, который метафорично ещё назывался Алтынташ (Золотой камень). Возможно, что из-за дворца, роскоши и богатства ставки хана возникло название Золотая Орда. Т. к. это название чаще встречается в русских летописях, можно предполагать, что первыми ставку своего царя (Золотой?) нарекли русские, по аналогии со ставкой в Киеве — Золотым столом. Кстати, в ногайском фольклоре ставка любого хана называется также «Алтын так» («Золотой престол»).

Основатели государства Кинь — народ маньчжурского происхождения. Этнически они отличались от многочисленного китайского населения. Они проводили тонкую и гибкую политику, чтобы сохранить свою династию у власти: с целью не вызвать недовольства они переписывались под китайские фамилии, но, когда боялись ассимиляции, возвращали собственные фамилии, создавали школы по обучению родному языку. От китайского населения чжурджени отличались внешне, они тоже носили косы. Как и их злейшие враги кидани, как и названный нами народ ки, добивавшийся независимости при чжурдженях, они тоже были косоплётами.

И. Г. Добродомов, видимо, справедливо отвергает версию Л. Н. Гумилёва, ссылаясь на критику учёного Н. Ц. Мункуева, который опровергает построения Гумилёва «с точки зрения синологической и монголоведческой» науки. Мункуев отрицает перевод названия империи цзинь (золото) как кин, т. к. Гумилёв «следовал позднейшей западноевропейской транскрипции и считал её за средневековое чтение... Иероглиф цзинь в среднекитайском звучал как ким, но в XIII—XIV вв. на монгольском алфавите Пхагсбы читался гим», — считает Мункуев [45, 107].

На мой взгляд, загадочное «хинове» в «Слове» происходит от слова «ки» — божество, косоплёт, а вторая часть слова состоит из русского суффикса «н» и окончания множественного числа «ов».

По всем признакам термин хинове обобщающий, означает: кочевники, язычники.

В «Задонщине» противник Дмитрия Донского Мамай назван «хиновином». Л. Н. Гумилёв, развивая свою гипотезу, что древний термин «Хинове» происходит от чжурдженьского Кинь, пишет следующее: «В «Задонщине» толково объяснено, что «на восточную сторону жребии Симова, сына Ноева, от него же родися хиновя поганые таторовя бусорманские. То бо на реке на Каяле одолеша род Афетов. И оттоля Русская земля сидит невесела…» В этой цитате очевидно, что хинове обобщающий термин, характеризующийся, как «поганые» (языческие) и как «татаровя бусорманские» [47, 270].

Учёный видит в термине политический смысл. С этим можно согласиться, это очевидно.

Гумилёв тут же приводит другую цитату из «Задонщины»: «Возгремели мечи булатные о шеломы хиновские на поле Куликове». Мы уже встречали в «Слове» отличительные «хиновские стрелки» из хиновского вооружения. Лев Николаевич делает пространные отступления об этом, посвящает целую главу тому, что стрелы татаро-монгол были отравленными, а для их изготовления

требовался яд с Дальнего Востока. Этим опять-таки подтверждает проникновение термина с чжурдженями, входившими в войско Батыя.

Наверное, это самый слабый аргумент, хотя совсем его игнорировать невозможно. Аргумент слабый, потому что яд для стрел использовался и до монголо-татар, теми же скифами, народами Передней Азии, и после них — ногаями. Почему же нельзя было изготавливать отравленные стрелы в местных условиях? Многие народы использовали яд для стрел, да и мест для добычи яда было достаточно и в Средней Азии, и на волжских, и на донских лиманах. В ногайском фольклоре почти обыденно употребляется выражение «увлы ок» («ядовитая стрела»). А чем же примечательны шеломы хиновские? Почему их наличие тоже подчёркивает древний автор?

За ответом можно обратиться к ногайской эпической песне «Орак и Мамай». Богатырь Мамай так говорит:

Эдил басы Элемен-тау,

Суьр аркадынъ уьстинде,

Суьрип кувып еткемен.

Еткен болсам не эткемен?

Тувлыгадынъ кулпасын,

Турам-турам кескемен,

Тутпа асаудай ханларды

Дулатып басын кескемен.

Начало Волги гора Элемен,

По гладкому хребту

Г нал, не отставая, и настиг,

Когда настиг, что же я сделал?

Шелома кулпаг (султан)

На мелкие куски искромсал,

Неприступных, как крепость, ханов

Головы ошеломительно я рубил [48].

Шлемы с кулпагом (с локоном волос), с султанами, — наверное, это и есть хиновские шеломы.

Как мы видим, у народа «хинове» и в «Слове», и в «Задонщине» есть особые этнические признаки. А в характеристике «хинове поганые», «татаровя босурманские» чувствуется удвоенное неприятие и по религиозным мотивам.

Отсюда видно, что термином хинове обобщающе называли всех, кто имел языческую веру. Судя по происхождению слова и по головным уборам —в данном случае (в «Слове») это были данники, вынужденные союзники — торки, берендеи, чёрные клобуки и другие, при победе половцев над русскими князьями не раз выходившие из повиновения, которые и в случае поражения Игоря могли проявить смелость, «буйство». Употребление синонимов хинове — татаровя не случайно в «Задонщине», оно подчёркивает равнозначное неприятие и язычников, и мусульман.

Есть сведения о том, что правящая верхушка и какая-то часть половцев, населяющих южно­русские степи, были христиане несторианского толка, и поэтому тоже требовалось раздельное их название. Хиновинами назывались кочевники-косоплёты с языческой (тенгрианской) верой.

В мире предостаточно собирательных названий разных народов. Особенно это касается тюркских, живших в непосредственной близости с относительно цивилизованными мусульманскими и христианскими странами. Геродот, Гиппократ, Страбон, Пиндар и др. первыми написали о кочевниках — скифах. Крупнейший русский учёный И. М. Дьяконов, опираясь на данные Геродота и Страбона, отмечает, что название «скифы» северным кочевникам дали греки и что на памяти греков «ни одно из скифских племён само себя скифами не называло». Однако уже не одно поколение учёных старается объяснить этот термин, чтобы затем выявить этническую принадлежность скифов.

В науке имелось устоявшееся мнение об ираноязычности древних кочевников. Возникали предположения, что скифы являются далёкими предками славян. Достаточными подтверждениями этих гипотез наука до сих пор не располагает. С развитием тюркологии, особенно в самой тюркской среде, появляется всё больше аргументов, доказывающих тюркское происхождение этих ранних номадов. Заново перечитываются древние авторы.

Своеобразной жизни скифов сильно удивлялся Геродот: «У скифов нет ни городов, ни укреплений, и свои жилища они возят с собой. Все они конные лучники и промышляют не земледелием, а скотоводством: их жилища — в кибитках» [49]. В трагедии Эсхила «Освобождённый

Прометей» (525—456 гг. до н. э.) есть такие строки: «Пьют скифы молоко кобылье, праведен закон их» [50, 387]. Автор V века Зосима подтверждает слова Геродота и других авторов о наружности кочевников: «Некоторые этот народ называют Уннами (речь идет о гуннах — И. К.), другие говорят, что его следует называть царственными скифами, или это народ, про который говорит Геродот, что живёт у Истра, с сплюснутыми носами, маленького роста» [51, 149].

Тюркологи, знакомясь с записями древних авторов, где скифов называют и «доителями кобылиц», и «живущими в повозках», и «пьющими кумыс», удивлены были не меньше Геродота и задались справедливым вопросом: а ведь это не какие-то ираноязычные осетины или славяне, может быть, это наши предки? Ведь у осетин или славян даже отголосков скифских традиций не сохранилось ни в быту, ни в фольклоре. Так началась «скифиада» тюрок. Тюрок, считавших датой появления своего народа на мировой арене раннее средневековье, и неожиданно возмужавших на целое тысячелетие.

Я уже говорил о работе карачаево-балкарского учёного Исмаила Мизиева «История Балкарии и Карачая с древнейших времен до походов Тимура». Это интересное исследование, доказывающее тюркское происхождение скифов, алан и асов, в нём приводятся любопытные данные по археологии, этнографии и лингвистике. Хочу сразу отметить, что рассматривается богатый материал, но имеются поспешные выводы о происхождении этнонимов, не обошлось без досадных ошибок в объяснении скифских имен. Например, в толковании имени сына скифского царя Таргитая Арпаксай. Учёный совершенно справедливо отвергает версию В. И. Абаева, пытавшегося перевести это имя с осетинского языка: «арф» — «глубина» и «хшау» — «святой», т. е. «Владыка глубин».

Сам И. Мизиев переводит имя тюркскими словами «арва» — «заклинатель» и «сай» — «река», поэтому Арпаксай у него означает «Река заклинаний». Рассматривая версию окончания сай, довольно характерного для тюркских имён, он привёл множество скифских имён с речным началом, что в корне неверно. В тюркских языках (в древнемонгольском тоже) окончания тай, сай означают «подобный». Например, имя Карасай значит «Могучему подобный», имя Исатай — «Исе-пророку подобный» и т. д. Первая часть имени Арпаксай происходит от слова арпаласув — «бороться», «противиться», и имя означает «Борцу подобный». Ту же самую ошибку делает И. Мизиев при объяснении названия реки Арпа-сай, он переводит его с тюркского: «арпа» — «ячмень», и в результате получается «Ячмень-река», вместо того чтобы перевести как «Борющаяся река».

Поспешность чувствуется при объяснении некоторых скифских этнонимов, особенно при расшифровке термина скиф.

И. Мизиев полагает, что термин возник от эпонима Ашкеназ или Ашкуза. Он заявляет, что Ашкуз — это этноним тюркских племён «Ас-киши» (Ас-киси, Ас-кизи), который означает Ас-человек, человек из племени ас.

Но учёный ни одним словом не объясняет, как же происходит столь чудесное преобразование слова Ас-киши в термин скиф.

Сближение термина скиф со словами ашкуза, ишкуза пытался провести крупный специалист по языкам древнего Востока И. М. Дьяконов, но он не рискнул провести прямое тождество. По поводу объяснения термина ишкуз довольно популярно высказался в уже неоднократно мной упоминавшейся книге «Аз и Я» Олжас Сулейменов. И. Мизиев не ссылается на него, хотя изыскания Сулейменова выглядят убедительнее.

Народ ишкуз известен в VII—VI веках до н. э. в Передней Азии, в то же время, что и скифы. Об этом народе, его предводителях сообщают ассирийские документы. Древнееврейская «Книга Иеремии» сообщает о существовании царства Аскенази, зависимого от Мидии. В 51-й главе этой книги говорится: «Поднимите знамя на земле, трубите трубою среди народов, вооружите против него (Вавилона — И. К.) народы, созовите на него царства Араратские, Минийские и Аскеназские, поставьте вождя против него, наведите коней как страшную саранчу». (Самое интересное: в Библии эти народы Севера называются «виски бреющими», и здесь опять — напоминание о небесной причёске). В названии Аскеназ очевидно просматривается этноним ас. Огромный простор для этой увязки.

В названии народа ишкузы О. Сулейменов рассматривал вторую часть слова, в котором тоже можно найти искажённое ас-аз-уз и прочитать его как Ишки-азы, «Внутренние (собственные) асы», а библейское название царства Ашкеназы — как Ишкен-азы, «Внутренние асы». Это тем более вероятно, что мы знаем у тюрок Внутреннюю Куманию и Внешнюю Куманию, знаем, наконец, ставшую всем известной Ичкерию, что означает в переводе с тюркского Внутренняя земля.

Олжас Сулейменов в древнем названии видел тюркский народ гузов, известный в истории народ, проживавший в I тысячелетии за Волгой, а затем продвинувшийся в Причерноморье. Л. Н. Гумилёв в гузах видит известный русским летописям народ торков.

Хотя нет никаких объяснений, как аскеназ может превратиться в термин скиф, эта гипотеза была подхвачена некоторыми исследователями, в их работах все скифы — это асы.

В подобных выводах чувствуется поспешность. Я склонен считать правильной версию все того же Д. Айтмуратова, который указывает, что древние писатели называли кочевников Евразии обобщающим термином скиф, что по-гречески означает «косоплёт», «человек с косой». Он приводит целый ряд греческих слов с корнем «скиф», одни означают бритьё головы по-скифски, другие — плетёную корзину, третьи — скифскую стрижку, к этому же ряду относятся слова «хитросплетение», «кожаный бич».

К этому перечислению, сделанному Д. Айтмуратовым, хочу добавить и русское слово скуфь, перенятое из древнегреческого и означающее головной убор церковных служителей (скуфья). В таком написании слово скиф существует в древнерусских летописях: «…скуфь рекше от козар» [52, 223].

Греки неплохо разбирались в названиях скифских племен, они приводят множество этнонимов, среди которых есть такие, которые бытуют у тюркских народов по сей день. Внимание учёных давно привлекали такие названия скифских племен, как акациры, будины, иирки, катиары, сираки, каспии, паралаты — некоторые из них точно, а некоторые в чуть изменённом виде есть у ногайцев, о них будет отдельный разговор. Греческий термин скиф является обобщающим названием для всех кочевых племён, в дальнейшей истории тюрок эта традиция получит продолжение в таких иноязычных названиях, как половцы и татары.

Другой этноним — сак, которым древние авторы называют восточных кочевников, Д. Айтмуратов объяснил тюркскими данными и тоже как собирательное название племён косоплётов. Каракалпакский ученый приводит убедительные аргументы по поводу происхождения этнонима сак в значении коса, плеть. Он пишет, что в «Древнетюркском словаре» имеются следующие слова: чагыг — плеть, кнут, «ол манъга чагыг чермаьшди» — он помог сплести плётку (Махмуд Кашгари), чагры бег — придворный чин и титул, чагры текгин — имя ребёнка ханской семьи, сагун — титул знатных людей у карлуков [35, 174].

Айтмуратов вполне правомерно приводит высказывание известного русского ученого Д. Иловайского: «Вообще в средневековой истории народов мы видим постоянную смену имён и довольно избивчивое их употребление в источниках, это явление сильно отразилось также в истории Руссов, Болгар, Хазар, но историография по большей части упускала его из виду и, встречая новые народные имена, обыкновенно разумели под ними и новые народы».

Это замечательное наблюдение русского учёного применительно не только к средневековью, но и ко всему длительному периоду от скифов до последних западных номадов — ногаев. Эту мысль подтверждает и другой крупнейший специалист по истории Евразии Л. Н. Гумилёв. «Племена раскалывались, дробились и объединялись», — пишет он.