Страница - 14

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Территория Казахстана» проблемы истории и этногра­фии казахского народа издавна привлекали к себе внима­ние путешественников. купцов, ученых. Несомненный прио­ритет в исследовании территории края, историк и этногра­фии его народа принадлежит русской науке. Вместе с тем в поисках рынков сбыта и источников сырья в казахские степи проникали и иностранцы. Относительно целенаправ­ленное и более или менее систематическое изучение Казах­стана в Англии и США началось после присоединения Ка­захстана к России, в связи с возникшим в XIX в. англо­русским соперничеством в Средней Азии. Во второй полови­не XIX—начале XX в. сначала в Англин, а затем в Америке появляются отдельные исторические п этнографические опи­сания края, его природных богатств и людских ресурсов с позиций дворянско-буржуазной методологии, нередко в разведывательных целях.

Возникнув и развиваясь главным образом на почве праг­матизма, англо-американская казахстаника постоянно испытывала на себе его отрицательное влияние, ибо имен­но прагматизм, интересы колониальной политики во мно­гом определяли здесь характер и основные направления изучения Казахстана.

Это признают нередко и сами буржуазные историки. По свидетельству Д. Уилера, исследование Казахстана, как и Средней Азим, было фактически сведено к рассмотрению истории их вхождения в состав России и прогнозам, как лучше всего организовать экспансию на Востоке. Все это наложило свою (не имеющую ничего общего с интересами науки и научной объективности) печать на характер трудов

англо-американских авторов о Казахстане, в частности Д. Уркарта, Ф. Тренча. А. Краусса, Л. Бульджера, Г. Роу­линсона, Г. Керзона, Я. Марвина, С. Эдвардса, У. Пероуна и многих других, на выбор ими предмета исследования н» особенно, его освещение. Усилиями путешественников, га­зетных корреспондентов, политических агентов и ученых- востоковедов (Дж. Кохрейна. Ч. Котреля, А. Бернса, А. Коннолн, Дж. Аббота, С. Грэхэма. Т. Аткинсона, Я. Мак- Гахана, Е. Скайлера, Г. Ланеделя. Е. Моргана и др.) в Англин и США в XIX—начале XX вв. накапливался извест­ный географический, этнографический, исторический мате­риал о Казахстане.

Англо-американская буржуазная историография второй половины XIX в. рассматривала казахов и народы Средней Азин с колониалистских позиций, часто изображая нх чуть ли не «дикарями» или «полудикарями». В то же время конкретный материал, накопленный английскими и амери­канскими исследователями Казахстана и отраженный в их публикациях (о хозяйстве казахов, проблеме присоединения Казахстана к России, англо-русском соперничестве и т. п.), нередко прямо противоречит их выводам и обобщениям, опровергает измышления фальсификаторов исторического прошлого казахов.

В целом англо-американские историки в XVIII—начале XX вв. не пошли дальше обзорных, поверхностных работ, не перешли к конкретному широкому изучению вопросов исто­рии Казахстана. В России же к этому времени существова­ла уже сложившаяся научная традиция изучения Средней Азии и Казахстана. Широкую известность приобрели труды русских ученых XIX—начала XX вв. И. И. Рычкова («История Оренбургская», «Топография Оренбургской гу­бернии»), II. Г. Андреева («Описание Средней Орды») А. II. Левшина («Описание киргиз-кайсацких орд и степей») и другие. Русскому востоковедению, представителям кото­рого, за некоторыми исключениями, было чуждо нигили­стическое и пренебрежительное отношение к казахскому народу, не было присуще в силу исторически сложившихся традиций колонизаторско-расистское мировоззрение. В про­тивоположность многим западным востоковедам, которые стремились замалчивать или принизить историческую роль народов Средней Азии и Казахстана, русские востоковеды доказали, что эти народы являются творцами и обладате­лями огромных духовных ценностей, которые вошли в сокро­вищницу мировой культуры. Между тем в английской и американской историографии господствовала четко выра­женная формула противопоставления культуры Запада культуре Востока.

События громадного исторического значения в жизни народов нашей страны, начало которым положила Великая Октябрьская социалистическая революция» вызвали значи­тельным интерес к истории бывших колониальных окраин царской России на Востоке. Наступил новый этап в изуче­нии Казахстана за рубежом. Отличительной чертой этого этапа англо-американской казахстаники явилось и являет­ся поныне все усиливающаяся тенденция к политизации истории в интересах буржуазии, о которой Ф. Энгельс в свое время писал, что «в силу ее природы, в силу условий се существования ей свойственно фальсифицировать всякий товар, фальсифицировала также и историю». Тенденциоз­ность и субъективизм трудов многих историков в подобных условиях объясняется просто тем, что «лучше всего оплачи­вается то сочинение, в котором фальсификация истории на­иболее соответствует интересам буржуазии» ².

В свое время, когда буржуазная историография была на подъеме, она сыграла известную роль в изучении Казах­стана, как бы приоткрывая завесу над этим почти неведо­мым для европейских народов краем. Однако буржуазные историки в силу своей классовой ограниченности не могли вскрыть общие закономерности исторического процесса и их проявление в истории казахского народа, в частности, «не- могли заметить повторяемости и правильности в обществен­ных явлениях разных стран, и их наука в лучшем случае была лишь описанием этих явлений, подбором сырого ма­териала».

В наше время, когда наступил закат капитализма, всту­пившего в свою последнюю, империалистическую стадию, деятельность англо-американских казахстановедов, за ред­кими исключениями, ничего общего с наукой не имеет. К малоутешительным для мира капитала выводам приходят ныне буржуазные историки, взгляды которых ясно выразил Э. Карр: «В девятнадцатом столетии,— писал он,—все британские историки, почти без исключения, рассматривали ход истории как доказательство прогресса, ибо они выра­жали идеологию быстро прогрессировавшего общества. История была полна смысла для британских историков, по­ка представлялось» что она идет в желаемом для нас на­правлении. Теперь, когда она идет в неверном с нашей точки зрения направлении, вера в смысл истории стала ересью».

К сказанному, пожалуй, следует добавить, что и в прош­лом буржуазная историография страдала классовой огра­ниченностью и методология ее представителей не имела ничего общего с подлинно научным пониманием историче­ского прошлого.

Отсутствие научной методологии, нигилистическое отно­шение к истории как науке, антиисторизм, стремление пред­ставить исторический процесс как хаотическое нагроможде­ние нелепых случайностей и трагических ошибок, которые нельзя ни предвидеть, ни предотвратить, и, наконец, боязнь сколько-нибудь объективного изучения и разработки исто­рии — вот что характерно для англо-американских советоведов.

По мере приближения к современности в буржуазной исторической науке в целом, в частности в изучении ею казахстанско-среднеазиатского региона, происходило замет­ное усиление консервативных тенденций. С особой силой это проявилось после второй мировой войны. Казахстану, как и Средней Азии, в это время стали уделять значитель­ное внимание как в правящих, так и в академических кру­гах США и Англии. Ло проявлялось оно на фоне даль­нейшего обострения кризиса методологических основ бур­жуазной историографии, происходившего под влиянием глу­боких социально-экономических и политических изменений в мире» борьбы двух противоположных общественных си­стем — социализма и капитализма. В этих условиях дея­тельность англо-американских научных центров и учрежде­ний, занятых изучением республик Советского Востока, была подчинена ярко выраженной политической задаче: внушить народам мира такое представление об историче­ских событиях, которое оправдывало бы политику правящих кругов США и Англии, проводимую ими ио отношению к СССР и другим социалистическим странам, а также моло­дым государствам Азии, Африки и Латинской Америки» вставшим на некапиталистический путь развития; привить трудящимся своих стран и стран «третьего мира» иммуни­тет к идеям социализма; изобразить господствующие в странах капитала порядки как единственно возможные и разумные; оправдать колониализм, национальный гнет, ра­сизм и шовинизм, как якобы неизбежное, характерное всем общественным системам явление.

Как известно, мир вступил в полосу углубляющейся раз­рядки напряженности, которая все больше распространяется в области международных политических и экономических отношений. «Ястребы», направлявшие политический курс главных капиталистических держав, все больше уходят в тень. Победой народных масс закончилась длившаяся де­сятилетиями война в Юго-Восточной Азии, и здесь востор­жествовал мир. Все это является выражением последова­тельного ленинского внешнеполитического курса нашей пар­тии и Советского государства, вновь подтвержденного XXIV съездом КПСС и последовательно проводимого Централь­ным Комитетом КПСС и его Политбюро во главе с Гене­ральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым, Совет­ским правительством. Эта деятельность нашла широкую поддержку у народов всего мира. В этом ее сила.

От буржуазных историков в Англин и США требуют, чтобы они усилили идеологическую борьбу против комму­низма. Не прекращается поток фальсификаций, призванных найти оправдание империалистической политике, опорочить исторический путь, пройденный народами нашей страны.

Таким образом, причины, по которым труды западных буржуазных авторов, изучающих историю СССР, в том числе и Казахстана, в сущности лишены научного значения, кроются в тесной связи буржуазной исторической науки с политикой, причем с политикой класса умирающего, отжив­шего свой век. Меткую характеристику трудов современных англо-американских авторов, посвященных истории народов нашей страны, дал английский историк-марксист Эрик Хобс- бом. По его словам, большая часть книг, касающихся исто­рии СССР,— «это антикоммунистические памфлеты со сно­сками и библиографией», которые не появились бы, если бы не особая политическая обстановка «холодной войны».

Такова подоплека «исследований» англо-американских советоведов по истории Казахстана XV11I—начала XX вв., являющаяся попыткой обосновать «непримиримость» учения об общественно-экономических формациях к казахскому об­ществу и тем самым поставить под сомнение марксистско- ленинское положение об общих закономерностях историче­ского процесса. В этом следует искать и причины идеализа­ции англо-американскими советологами дооктябрьских по­рядков в Казахстане, попыток провести водораздел борьбы политических сил в степи не по классовой, а по националь­ной линии. Отсюда и противопоставление русских трудя­щихся и казахского крестьянства края, извращение предпо­сылок и характера Октябрьской революции, восхваление реакционных националистических сил и движении, умале­ние роли народных масс, как движущей силы истории, отож­дествления угнетательской, колониальной политики цариз­ма с ленинской национальной политикой.

Опираясь на множество реакционных центров и органи­заций, идеологи антикоммунизма фабрикуют псевдонаучные «теории» и «концепции», сочиняют небылицы, извращаю­щие марксистско-ленинскую теорию, опыт социалистичес­кого строительства в республиках Советского Востока.

В связи с 50-летием образования СССР англо-американ­ская буржуазная историография активизировала свои уси­лия по фальсификации истории Советского государства, проблем национально-государственного строительства, ле­нинской политики дружбы и братства народов. В их работах настойчиво пропагандируются шовинистические и национа­листические взгляды по различным вопросам истории Ка­захстана. Вопреки фактам истории они пытаются отрицать участие коренного населения Казахстана в революции. Поч­ти не приводят сведений о рабочем и крестьянском движе­ниях, имевших место в дореволюционном Казахстане. К современным буржуазным англо-американским исследова­телям истории дореволюционного Казахстана вполне при­менимы слова великого русского революционера-демократа Н. Г. Чернышевского, отмечавшего в середине XIX в., что большинство современных ему историков предпочитает рас­сказы о царях, войнах и «других громких событиях», почти совершенно забывая о событиях менее громких, но более важных; истории народов, условий их материального бы­тия».

Для «трудов» подавляющего большинства англо-амери­канских буржуазных исследователей истории Казахстана характерны описательность, слабая источниковедческая ба­за, отсутствие во многих случаях исторического осмысления фактических данных, необоснованность выводов и обобше-

ний. Зачастую в разработке исторического прошлого каза­хов английские и американские историки опираются на материалы и сведения, почерпнутые у белоэмигрантов и отщепенцев типа М. Чокаева, Э. Валидова, В. Каюмхана, Б. Хаита и им подобных. Часто— и без каких либо огово­рок — ими используются труды отдельных советских авто­ров 20-х—30-х годов, написанные в период становления советской исторической науки и содержащие немало оши­бочных положений. Зато очень редки и случайны ссылки на более поздние и зрелые исследования советской историче­ской казахстаники. Неудивительно поэтому, что работы англо-американских авторов изобилуют фактическими ошибками, неточностями и противоречивыми данными.

В их работах явно проступает пропасть между реальной, действительной историей Казахстана и стремлением увидеть и описать ее в угодном для своего класса свете. Буржуаз­ная историография, с одной стороны, не способна дать объективную картину исторического процесса, с другой стороны, внутренние практические потребности побуждают их отойти от изживших себя схем и догм в толковании истории бывших колониальных народов, считавшихся «не- историческимн». Все это привело в последнее время к рас­хождениям в среде буржуазных историков в трактовке не­которых вопросов дореволюционной истории Казахстана. В частности, отдельные английские и американские истори­ки. такие как Л. Крадер, Дж. Фокс-Холмс, Е. Бэкон. Э. Олуорд, Э. Д. Сокол и другие, постоянно или споради­чески занимающиеся вопросами истории и современного положения Казахстана, затрагивают в своих трудах гораз­до более широкий круг проблем, чем это делалось ранее. Нередко они исследуют такие новые для буржуазной исто­риографии общественные явления, как социально-экономи­ческие процессы, история революционного и национально- освободительного движения трудящихся. При этом они строят утонченные, «эластичные» концепции, оснащают cвoи труды ссылками на произведения В. И. Ленина, исследова­ния советских авторов, но за этим «антуражем», как и ра­нее, стоят антисоветские и антикоммунистические цели, по­пытки найти новые «подтверждения» старым догмам.

Кризис англо-американской историографии выражается >г в появлении в среде современных исследователей Средней Азии и Казахстана так называемых «умеренных» авторов, «объективистов», которые под влиянием фундаментальных исследований советских историков» под давлением очевид­ных фактов, а» главное, вследствие банкротства прежней политики и старых пропагандистских приемов, призывают к пересмотру прежних представлений об СССР.

Следует учитывать и то обстоятельство, что современная англо-американская официозная историография вынуждена считаться с фактом существования прогрессивного и марк­систского течения в исторической науке и общественной мысли Англии и США. Симпатии прогрессивных мыслите­лей и ученых Америки были всегда па стороне СССР. У. Фостер, Дж. Рид, А. Вильямс, Б. Бетти, А. Росс, Л, Стеффенс и другие в своих работах старались донести до американцев правду о Советской стране и ее народе. По словам А. Вильямса, «история настойчивых и мужест­венных усилий этих американцев составляет замечательную согревающую душу главу о долгой-долгой борьбе за взаимо­понимание и сотрудничество...».

Эрозия, разъедающая англо-американское советоведе- нне. в частности его казахстанскую ветвь, есть, таким образом, выражение общего кризиса идеологии и политики антикоммунизма, что в свою очередь является следстви­ем общего кризиса капиталистической системы, ставшей ныне тормозом в движении человечества по пути социально­го прогресса. Однако это не означает ослабления нашей борьбы против враждебных прогрессу и миру идеологиче­ских теорий и концепций, ибо, как отметил В. И. Ленин еще более полувека назад, «когда идейное влияние буржуа­зии на рабочих падает, подрывается, слабеет, буржуазия везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете». Активизация за последнее вре­мя на арене антикоммунистической идеологии многих со­ветологов, специализирующихся на фальсификации истории нашего многонационального государства, что было отмечено членом Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаевым в интервью «Литературной га­зете», лишний раз подтверждает великую жизненность этих ленинских высказываний.

В своем выступлении в Ташкенте Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев говорил о том, что современные задачи «требуют совершенствования нашей идеологической работы, ибо на данном этапе соревнования двух систем борьба на идеологическом фронте приобретает все больший удельный вес».

Развитие экономического, политического, научно-техни­ческого и культурного сотрудничества между социалисти­ческими и капиталистическими странами исключает какое бы то ни было «перемирие» в области идеологии. В то же время советские люди выступают и против «холодной вой­ны» в области идеологии с ее грязными методами дезин­формации, лжи и клеветы, против попыток советологов оживить предрассудки и пережитки прошлого, используя которые они стремятся подорвать социалистический строй изнутри. Как подчеркнул Генеральный секретарь LIK КПСС Л. И. Брежнев: «Добиваясь утверждения принципа мирного сосуществования, мы отдаем себе отчет, что успехи в этом важном деле ни в какой мере не означают возможности ослабления идеологической борьбы. Напротив, надо быть готовыми к тому, что эта борьба будет усиливаться, ста­новиться все более острой формой противоборства двух социальных систем.

II у нас нет сомнения в исходе этого противоборства, ибо правда истории, объективные законы общественного развития — на нашей стороне!».

Современная история, против правды которой выступа­ют английские и американские буржуазные историки, нео­провержимо свидетельствует о несравнимых преимущест­вах и будущности социализма, ленинской национальной политики и бессилии их «критиков».