Страница - 13

ГЛАВА V. БУРЖУАЗНЫЕ ИСТОРИКИ ПРОТИВ ИСТОРИИ

Повышенный интерес современной англо-американской буржуазной историографии к проблемам истории Казахста­на XVIII—начала XX вв. объясняется условием идеологиче­ской борьбы социализма и капитализма.

Апелляция к дооктябрьской истории казахского народа служит нм для фальсификации предпосылок и процесса ус­тановления Советской-власти в Казахстане, искажения опы­та социалистического строительства, извращения сути на­циональных отношений и других узловых вопросов истории советской эпохи. Идеализация общественного строя казах­ского общества конца XVIII—начала XX вв. и изображение русских и казахских трудящихся как непримиримо враж­дебных сил нужно буржуазным историкам лишь как сред­ство для «доказательства» того, будто Октябрьская револю­ция «была привнесена» в казахский кран из России. При этом всячески извращается марксистско-ленинское учение о трудящемся крестьянстве как союзнике пролетариата, от­рицается возможность некапиталистического пути развития народов отсталых стран.

Среди разнообразных домыслов буржуазной историогра­фии об исторических предпосылках Октябрьской революции на окраинах России ведущее место заняла идейка о «непод­готовленности» коренного населения для восприятия идей марксизма-ленинизма, сути социалистической революции. Народные массы не были подготовлены к борьбе за власть Советов, утверждает Уилер, так как в 1917 году 97% му­сульманского населения Степного края и Туркестана было неграмотным, и «только малочисленная группа местной ин­теллигенции была способна понять значение революции». В том же духе высказался и Зеньковский: «Кочевой образ жизни, низкий уровень грамотности и твердая родовая сис­тема обрекли казахов на политическую пассивность в пери­од «пролетарской революции» (кавычки С. Зеньковского.— К. Е.)... Вести о политических событиях достигали степных скотоводов слишком медленно и разные идеологические ло­зунги мало значили для номадов».

Такие утверждения буржуазных профессоров полностью противоречат правде истории. Трудящиеся массы на собст­венном опыте осознавали свои коренные классовые интере­сы, смысл лозунгов Октября о земле, национальной свободе, о мире и хлебе насущном. «Аннексионистская, грубо на­сильническая политика бонапартиста Керенского и К⁰ по отношению к неполноправным нациям России принесла свои плоды,— писал В. И. Ленин.— Широкая масса насе­ления угнетенных наций, т. е. масса мелкой буржуазии сре­ди них, доверяет пролетариату России больше, чем буржуа­зии, ибо на очереди дня история поставила здесь борьбу уг­нетенных наций против угнетающих за освобождение».

Февральская революция, не разрешившая ни одного из коренных вопросов освобождения трудящихся от социаль­ного и национального гнета, естественно, вызвала в крае, как и во всей стране, рост рабочего и национально-освобо­дительного движения.

А. Парк утверждает, чти «марксисты перед 1917 годом считали Туркестан наиболее неподходящей средой для со­циальной революции». Но при этом умалчивается о том, что в эпоху империализма национальный вопрос превратился в национально-колониальный, а национально-освободительное движение стало составной частью социалистической револю­ции. А. Парк также делает вид. что не знает подтвержден­ного опытом истории известного положения В. И. Ленина: «Социальная революция не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах и целый ряд демократи­ческих и революционных, в том числе национально-освобо­дительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях».

Особо сильные нападки англо-американской буржуазной историографии вызывает доказанное марксистско-ленинской исторической наукой положение о единстве революционного процесса во всей многонациональной России. Вот как сфор­мулировано это положение в труде группы советских уче­ных «Победа Советской власти в Средней Азии и Казах­стане»:

«Пребывание Средней Азии и Казахстана в составе ка­питалистической России как ее колонии порождало проти­воречия между народами этих восточных окраин и россий­ским империализмом.

В условиях колониальной зависимости национальное уг­нетение тесно переплеталось с экономической эксплуатацией методами первоначального накопления (двойной гнет); со­хранялось господство докапиталистических отношений.

Борьба крестьянства Средней Азии и Казахстана за ре­шительную ломку феодальных аграрных отношений в этих условиях перерастала в борьбу против империализма. Эта борьба являлась социальным содержанием национально-ос­вободительного движения.

Совпадение революционных задач пролетарского движе­ния в России и национально-освободительного движения народов окраин создавало условия для единства фронта этих движений в борьбе против царизма и империалистиче­ской буржуазии, для союза русского рабочего класса с на­циональным крестьянством.

Решающим субъективным фактором, обеспечивающим успех слияния национально-освободительного движения с социалистической революцией, была руководящая роль ле­нинской партии, ее национальная программа и практиче­ская деятельность по интернациональному воспитанию тру­дящихся масс».

Буржуазные историки утверждают, что участие народов Казахстана и Средней Азии в революции и гражданской войне выступало лишь в форме борьбы против всех «рус­ских», так как «общность духовных интересов» этих наро­дов была якобы более сильной, чем «социальные оттенки». И снова следуют утверждения о «царстве социального ра­венства» среди «мусульманского» населения, о «слабости имущественной дифференциации», «коллективном» пользо­

вании землей и т. п. Все это используется для того, чтобы представить Советскую власть как чуждую насущным инте­ресам народов Средней Азии и Казахстана, или, как это делает С. Зенковский, бездоказательно заявить, что «боль­шинство казахов осталось в стороне от событий 1917— 1920 годов». Характерно, что этот «историк» неразборчив в источниках. Он, например, охотно ссылается на «свидетель­ства» различных отщепенцев из числа троцкистов и буржу­азных националистов.

В буржуазной историографии по-прежнему бытует ут­верждение, будто Октябрьская революция не только «была осуществлена русскими», но и носила «русский характер». Главной целью «новой власти», по мнению X. Сетон-Уотсо- на, было «не организация социалистической революции в Туркестане, а подавление национального движения среди мусульман». По мнению Уилера, единственной опорой Со­ветской власти в казахском крае были русские переселенцы безотносительно к их классовой принадлежности. Взгляды английских и американских буржуазных историков на рас­становку политических сил в казахской степи в период Ок­тябрьской революции и гражданской войны, хотя отличают­ся в оттенках, по сути сводятся к отрицанию участия ка­захских трудящихся в революционной борьбе.

В статье «Красная Армия в Туркестане в 1917—1920 гг.», опубликованной в «Среднеазиатском обозрении», утвержда­ется, что участие коренных жителей края в революции и гражданской войне, было очень ограниченно, «численность их в рядах Красной Армии была незначительной».

Однако активное участие трудящихся казахов в много­образных формах революционного движения в период под­готовки и проведения Великой Октябрьской социалистиче­ской революции, в борьбе за осуществление ленинского ло­зунга «Вся власть Советам?» доказана неопровержимыми документальными источниками и материалами. Они до­ступны всем, в том числе и нашим идеологическим оппонен­там. Но что им до этого!

Известно, что весть о победе революции и установлении Советской власти в центре России и решения II Всероссий­ского съезда Советов были встречены казахскими трудящи­мися с огромным энтузиазмом. Документы тех лет ярко по­казывают развитие революционного процесса в казахских аулах, триумфальное шествие Советской власти на огром­ной территории Казахстана, сплочение местных трудящихся вокруг большевиков и Советской власти. По всему Казах­стану проходили массовые митинги и собрания казахских трудящихся, на которых принимались решения о поддержке Советской власти, необходимости ее установления и в ка­захских аулах, осуждалась антинародная политика алашор- дынцев, настоятельно предлагалось пресечь их провокаци­онную деятельность, направленную на противопоставление казахов русскому населению. О решительной поддержке Ок­тябрьской революции коренным населением говорит и тот факт, что во многих местах (в Перовске, Туркестане, Каза- линске, Чимкенте, Аулие-Ате, отчасти на севере Казахста­на — в Кустанае, Кокчетаве, Акмолинске и других) переход власти к Советам совершался мирным путем. С первых дней революции казахское население активно участвовало во всевозможных операциях отрядов Красной гвардии, с ору­жием в руках защищало местные органы Советской власти, ее завоевания. Все это начисто опровергает домыслы бур­жуазных фальсификаторов о «равнодушии» и «пассивнос­ти» казахов в период установления и упрочения Советской власти. Факты того времени убедительно свидетельствуют также о полной поддержке Красной Армии трудовыми мас­сами коренного населения. 25 апреля 1918 г. А. Т. Джан- гильдин сообщил Совнаркому РСФСР: «Тургайские кирги­зы, идущие в авангарде социалистического движения в степи... вынесли на областном съезде постановление об об­разовании народных русско-киргизских социалистических отрядов и доказали на деле, при нападении дутовских контр­революционных отрядов, свою преданность Советской рес­публике, защищая последнюю» даже не будучи достаточно вооруженными». Красноармейские отряды добровольцев-ка­захов содавались в Актюбинске, Верном, Семипалатинске, ^* Туркестане. Перовске, Казалннске, Челкаре и других горо­дах и районах. На территории Средней Азии и Казахстана за период с января 1918 г. по декабрь 1919 г. было сформи­ровано 20 национальных боевых частей. В конце 1918 г. в Казахстане под руководством большевика Амаигельды Имамова был организован кавалерийский полк. В войсках Туркестанского фронта сражалось 30 тысяч казахов, узбе­ков, таджиков и представителей других местных националь­ностей. В феврале 1919 г. «Правда», сообщая о положе­нии в Букеевской степи, писала: «Белогвардейцами ведется усиленная агитация против Советской власти. Все же, не­смотря на тяжелое положение, организация Красного полка идет успешно. За две недели записалось 1000 доброволь­цев» Широко известны имена А. Джангильднна, Магазы Масаичи, А. Розыбакнсва, Т. Бокнна. М. Джанибекова, Б. Джаннкешева, А. Ярмухамедова и многих других, чьи мужество и храбрость вписаны золотыми буквами в историю борьбы за Советскую власть в Казахстане и Средней Азии.

Будучи не в состоянии свести концы с концами, фальси­фикаторы поднимают на щит некое контрреволюционное «великое национальное движение», в котором якобы на «долгие годы слились все силы, способные играть активную роль» ^|6, имея в виду буржуазных националистов. Их про­вал М. Рукин пытается объяснить тем. что «ход событий в казахской степи не благоприятствовал мусульманам, так как они были разделены — их составляли либерально-на­ционалистическая Алаш-Орда, радикальные элементы (Амаигельды Иманов и др.), местные левые (такие, как А. Джангильднн)». Но ведь размежевание классовых сил проходило повсеместно, во всех районах многонациональной России. Оно особенно отчетливо проявилось в русском наро­де. Всюду рабочие и крестьяне сражались против кадетов, меньшевиков и эсеров, против белогвардейцев, петлюров­цев и т. п.

Дж. Уилер усматривает причину краха местных нацио­налистов в том, что «в отличие от арабского и индийского национальных движений, казахи не имели связей с внешним миром и не ожидали помощи от русских либеральных эле­ментов метрополии или от соседних мусульманских стран». Здесь, что ни слово, то искажение, ибо главное со­стояло в том, что казахские трудящиеся имели союзника и руководителя в лице русского рабочего класса — гегемона социалистической революции.

Р. Пайпс. А. Парк. О. Кэроу и другие утверждают» что наличие «русских колонистов» в крае и неспособность на­ционалистических правительств привлечь их на свою сторо­ну явились одной из причин поражения последних. Расста­новка классовых сил в революции у них подменяется рас­становкой по признаку национальному. Ленинская идея «союза между трудящимися всех наций для борьбы с бур­жуазией каких угодно наций» в их интерпретации превра­щается в союз русских большевиков центральных областей России с русским населением окраин. Чтобы придать этому домыслу правдоподобие. Уилер, например, заявляет, что со­ветская политика вообще отрицает революционные возмож­ности крестьянства. А так как в Казахстане рабочие были представлены в основном русскими и украинцами, т. е. «ев­ропейцами», а «крестьянское большинство — азиатами», то никакого, по его мнению, союза быть не могло.

М. Рукнн пишет: «Успех Октябрьской революции вверг целый район в новый беспорядок. Русский революционный лозунг «свобода» стал для мусульман «свободой»... безза­кония и грабежа»²⁰. Эта клевета за неимением других до­казательств «подкреплена» ссылкой на писания... изгнанных из страны буржуазных националистов. Между тем назван­ный советолог прожил в Средней Азин четыре года для ве­дения «непосредственных наблюдений». Не хватило М. Ру- кнну таковых, если ему приходится ссылаться на забытую книжонку обанкротившегося автора, увидевшую свет более пятидесяти лет назад...

Известно, что военно-экономическая политика Советско­го государства в период гражданской войны была продикто­вана условием блокады и разрухи. Поэтому были введены ограничения в области торговли, осуществлялись продраз­верстка и другие исключительные временные меры. Но про­водились они осторожно и продуманно. В частности, прод­разверстка осуществлялась среди казахского населения в очень ограниченных размерах, в основном за счет баев. Бур­жуазная же историография умышленно извращает соцнальное содержание экономической политики военного комму­низма. пытается выдать продразверстку за «реквизицию», походя обвиняет большевиков в «нежелании делить власть» с коренным населением в первые годы Советской власти, в стремлении сохранить его бесправие. В таком духе выступа­ют С. Зеньковский, Дж. Уилер, А. Парк, авторы сборника «Средняя Азия» под редакцией Э. Олуорда.

Буржуазные фальсификаторы делают вид, будто забыли «Декларацию прав народов России» и обращение Совета Народных Комиссаров «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» (ноябрь, 1917 г.), в котором говорилось: «Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и непри­косновенными. Устраивайте свою национальную жизнь сво­бодно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраня­ются всем мощью революции и ее органов. Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».

Практически во всех Советах Казахстана сверху донизу сразу же после установления и упрочения Советской власти были представлены лучшие сыны казахского трудового на­рода, и из года в год их число росло. Партия большевиков и Советское государство под руководством В. И Ленина при­няли все возможные меры для установления политического равноправия национальностей, В сентябре 1921 г. Владимир Ильич направил письмо А. А. Поффе, в котором изложил основные вопросы национальной политики в Туркестане и особо подчеркнул: «Для всей нашей Weltpolitik дьявольски важно завоевать доверие туземцев; трижды и четырежды завоевать; доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим.

Это мировой вопрос, без преувеличения мировой.

Тут надо быть архистрогим.

Это скажется на Индии, на Востоке, тут шутить нельзя, тут надо быть 1000 раз осторожным»

Англо-американские буржуазные историки, по-своему трактуя международное значение опыта решения нацио­нального вопроса в СССР, всячески стремятся скомпроме­тировать его, «доказать», что право наций на самоопределение фактически не было осуществлено в пашей стране, что казахский народ и народы Средней Азии не получили воз­можности свободно и самостоятельно решить свою судьбу. В «исследованиях» Л. Лоу «Ленин о национальном вопро­се», Ф. Бахгорна «Советский русский национализм», Э. Гуд­мана «Советская модель мирового государства», Катлин Сталь «Британская и Советская колониальные системы», Р. Смаль-Стоцого «Национальные проблемы Советского Союза», Р. Пайпса «Образование Советского Союза» и дру­гих предпринята попытка «раскритиковать» марксистско- ленинскую трактовку принципа права наций на самоопре­деление, а для этого они извращают ее.

«К концу 1920 года,— злопыхательствует А. Парк,— Со­ветское правительство на деле, если не в принципе, отказа­лось от прежних обещаний нациям России предоставить им право на самоопределение вплоть до права на отделение». Р. Даниэльс и М. Рукнн тщатся доказать, будто образова­ние СССР явилось не добровольным, а насильственным ак­том. Я. Грей в книге «Первые пятьдесят лет. Советская Россия в 1917—1967 гг.» безапелляционно заявляет, что на­циональные окраины «примкнули к Советской России лишь в результате «оккупации» их Красной Армией. Солидарен с ними и Дж. Уилер, который, давая волю своей фантазии, вы­сказывает предположение, будто самоопределение могло бы привести Туркестан к созданию «одного или более му­сульманских государств», нс ассоциированных «с коммунис­тической или какой-либо иной Россией».

Как известно. Конституция СССР законодательно за­крепила равные права всех союзных республик и равные для них обязанности по отношению к Союзу. Для всех со­юзных республик учреждено равное представительство в высшем органе государственной власти — Верховном Со­вете СССР. Всем союзным республикам гарантировано пра­во в одинаковой мере пользоваться благами Союза, его за­щитой в соблюдении интересов, прав и суверенитета любой из них, участвовать в выработке внутренней и внешней по­литики. Национально-государственное размежевание Сред­ней Азии, завершение объединения казахского народа в единой Советской республике» преобразование ее из авто­номной в союзную республику, титанические усилия Ком­мунистической партии и Советского государства по укреплению советской национальной государственности в Казахстане и другие события огромной исторической важ­ности, открывшие широкие перспективы для государствен­ного, экономического и культурного расцвета казахского народа, преданы «советологами» сознательному забвению. Секрет этой «забывчивости* прост: им не по душе то, что идеи коммунизма и интернационализма взяли у нас верх над планами империализма, посеять идейки сепаратизма и национализма в нашем многонациональном государстве в целях идеологической диверсии.

Фальсификаторы истории в США и Англии особенно ак­тивизировались в последние годы, когда все прогрессивное человечество отмечало полувековой юбилей Октября и пя­тидесятилетие Советского Союза. Однако «советологи* предпочли посвятить этим датам новые фальсификации, но­вый поток клеветы на народы Советского Союза. Так. X. Се­тон-Уотсон, в изданном в связи с 50-летнем Октябрьской ре­волюции сборнике, подавая в искаженном виде материал о жизни народов СССР, утверждает, что «ни одна из азиат­ских наций не получила возможности создать собственное государство. Аналогичные трафаретные утверждения» пропитанные антикоммунизмом и антисоветизмом, харак­терны также для изысканий Р. Смаль-Стоцкого, Г. Хэмбли. Л. Тиллета, Т. Раковска-Хармстоун и других.

Большое место в буржуазной советологии занимала и занимает история коллективизации сельского хозяйства. От попыток приписать марксистам мнимую «враждебность* к трудящемуся крестьянству, стремление якобы «разорить крестьян, лишить их собственности», чтобы затем «сделать из них пролетариев», отдельные англо-американские «марк- сологн» договариваются до того, что большевики якобы смотрели на крестьян как на «разменную монету в полити­ческой игре». Значительное распространение в буржуаз­ной и реформистской историографии получили концепции об «устойчивости» мелкособственнической психологии кре­стьянства, об «аномальности» социалистического пути раз­вития сельского хозяйства и т. д.

Англо-американские советоведы отрицают объективную закономерность коллективизации в нашей стране и с осо­бым упорством утверждают, что не было никаких объектив­ных предпосылок для ее проведения, особенно на бывших окраинах России, в частности в Казахстане. Снова и снова возвращаются они к мифу о том, будто аграрные преобра­зования здесь носили принудительный характер и были осуществлены «в пользу пролетариев», которых представля­ли «русские».

Извращая сущность земельно-водных реформ 20-х годов в Казахстане, Дж. Уилер пишет: «Хотя перераспределение земли и последующие аграрные реформы, возможно, преус­пели в создании впечатления, что новый режим был наме­рен ликвидировать неравенство, это не было его основной целью». Цель же Советской власти, по мнению Дж. Уиле­ра, заключалась в уничтожении «традиционной системы землепользования и водопользования», что «ударило по са­мым основам мусульманского общества» Согласно ут­верждениям А. Волина, С. Н. Прокоповича, Г. Динерштей- на, Н. Ясного, М. Фейнсода, Ф. Мосли и других, коллекти­визация основывалась исключительно на насилии. Этот те­зис они «доказывают», опять-таки, ссылкой на «извечную враждебность» кочевников оседлому образу жизни, земле­делию. И. Виннер, Дж. Уилер, Р. Пайпс, Е. Бэкон отрицают возможность и целесообразность перевода кочевников на оседлость».

Сопоставление «изыскании» буржуазных идеологов от­носительно аграрных преобразований в Казахстане с труда­ми советских ученых-аграрников свидетельствуют о полном несоответствии утверждений наших недругов с очевидными фактами действительности. Антисоветская направлен­

ность и антинаучная сущность словесной эквилибристики советологов очевидны. В угоду своим хозяевам они все свои старания прилагают к тому, чтобы доказать недоказуемое: будто коллективизация сельского хозяйства и ее осуществ­ление явились проявлением... «советского колониализма». Разумеется, они предпочитают замалчивать существование феодальных отношений и острых классовых противоречий в ауле до проведения покончивших с ними реформ.

Известно, что аграрные реформы в Средней Азии и Ка­захстане на первом этапе (1920—1922 гг.) были направле­ны против пережитков колониализма, а на втором (1925— 1929 гг.) — против местных феодалов и баев. Главной зада­чей их была ликвидация докапиталистических отношений в землепользовании и укрепление единоличных крестьянских хозяйств, но по своей сущности они далеко вышли за рамки обычных революционно-демократических преобразований.

Никакие вымыслы советологов не могут обмануть чита­теля относительно «нецелесообразности» кооперирования крестьянства, так как оно является обязательным и необ­ходимым условием победы социализма. Известно также, что без коллективизации было бы невозможно вооружение раз­дробленного сельского хозяйства современной техникой, следовательно, невозможно было бы и резкое повышение продуктивности сельского хозяйства. Вот что делало кол­лективизацию исторически необходимым делом, встречен­ным трудовыми массами с энтузиазмом и пониманием. В решении этой сложной задачи казахский народ постоянно ощущал братскую руку помощи всех народов СССР, На­пример, только за 1924—1933 гг. в сельское хозяйство Ка­захстана вложено было 24 967 млн. рублей главным обра­зом из бюджета СССР и РСФСР.

В 1925—1927 гг. в Казахстан было завезено более 280 тракторов, свыше 60 тыс. почвообрабатывающих ма­шин, 2800 сеялок, 25 тыс. уборочных машин. Благодаря по­мощи индустриальных районов страны еще больше вырос парк сельскохозяйственных машин и инвентаря в 1927/28 хозяйственном году, когда было завезено более 37 тыс. плу­гов, 20 тыс. уборочных машин, тысячи молотилок, 220 трак­торов.

«Переход советской деревни к крупному социалистиче­скому хозяйству,— как отмечает Программа КПСС,— озна­чал великую революцию в экономических отношениях, во всем укладе жизни крестьянства».

Бесплодие и антинаучный характер домыслов буржуаз­ной историографии ясно видно из факта международного признания исторического значения опыта аграрных преоб­разований в Казахстане. Так, специалисты стран Среднего Востока и Северной Африки по проблемам кочевого хозяй­ства, совершившие поездку по республике в сентябре 1966 г., с большим одобрением отозвались об опыте перево­да казахских кочевников на оседлость. Дезинформирован­ные публикациями зарубежной печати, некоторые из них за­являли: «Мы приехали искать кочевников, но их у вас не оказалось».

Столь же усердно англо-американские историки и эко­номисты извращают вопрос о целях, источниках, методах и объективных результатах индустриального развития Совет­ского Казахстана. По их утверждению, индустриализация была осуществлена путем «принудительного накопления» за счет национальных окраин» и изображается ими как «на­сильственное насаждение односторонних промышленных комплексов» для сохранения аграрно-сырьевого характера экономики Казахстана.

Так, В. Конолли в своей книге «За Уралом» пишет: «Ре­шения съездов большевистской партии имели огромный пропагандистский эффект. Однако они имели также серьез­ную экономическую основу для расширения индустриаль­ной базы России путем разработки огромных естественных ресурсов восточной части». Конечно, не в «пропагандист­ском эффекте» дело. Во всех решениях партийных съездов были предусмотрены опережающие темпы развития Казах­стана и что в них большое внимание уделялось развитию не только добывающей, но и обрабатывающей промышлен­ности, что настойчиво претворялось и претворяется в жизнь. Пятилетнпе планы развития народного хозяйства СССР яв­ляются последовательным осуществлением принципов ленинской национальной политики — сочетание интересов союзных республик с интересами народного хозяйства стра­ны в целом.

Коларц, Уилер и другие рассматривают индустриализа­цию как «средство колонизации» Казахстана, «насильст­венного насаждения социализма». Оставим на их совести отрицательное отношение к социализму. Что же касается «насильственности насаждения» его, то это клеветнический домысел, не нуждающийся в опровержении, как и такое ут­верждение Коларца: «Практика показывает, что каждая но­вая фабрика, каждая новая угольная шахта, каждая новая нефтяная скважина на нерусской территории Советского Союза создавалась главным образом не для народов этой территории, а для великороссов». Пли насквозь фальши­вое утверждение X. Сетон-Уотсона: «Социальные реформы, которые уже осуществлены здесь, не только не пользуются всеобщим одобрением, но и осуществлены не в пользу мест­ных национальностей».

Казахским труженикам смешны такие утверждения. Они давно убедились в том. что социалистическая индуст­риализация. которая дала возможность окончательно вы­теснить эксплуататорские элементы, реорганизовать все отрасли народного хозяйства на новой технической основе, уничтожить фактическое неравенство народов, сохранить всемирно-исторические завоевания социализма, целиком совпадает с их интересами. Обратимся к фактам.

За годы первой пятилетки в народное хозяйство Казах­стана было вложено свыше 1,6 млрд. руб. За счет этого за­вершена реконструкция старых заводов, фабрик, построе­ны и введены в действие много новых предприятий промыш­ленности, транспорта и связи, в том числе до 40 таких крупных сооружений, как Туркестано-Сибирская магист­раль, Иртышский медеплавильный завод, шахты Караган­ды, нефтяные промыслы Эмбы и др. Доля промышленности в валовой продукции всего народного хозяйства достигла 39,5%. Ускоренными темпами шло формирование нацио­нальных кадров, индустриальных рабочих. Если до Октября инженеров казахов можно было пересчитать по пальцам, то к концу первой пятилетки удельный вес казахов среди ин­женерно-технических работников угольной промышленности Казахстана достиг 20%, в нефтяной—20.4%, в горно-руд­ной—30,3%. Из 588 тыс. рабочих и служащих, занятых в народном хозяйстве, 200 тысяч составляли казахи.

Нa основе успехов народного хозяйства значительно по­высился материальный уровень жизни трудящихся. В пер­вой пятилетке среднегодовая зарплата рабочих и служащих в промышленности выросла на 41.1 %, в строительстве — на 26,5%, в совхозах — на 38,1%. Трудящимися Казахстана были одержаны крупные социальные завоевания в области просвещения, здравоохранения.

Все это было достигнуто благодаря всесторонней и бес­корыстной помощи всех народов нашей страны. Комплекс социалистических преобразований в Казахстане — проведе­ние индустриализации, создание крупного социалистическо­го сельского хозяйства, обширные задачи культурного стро­ительства— все это требовало огромных материальных средств, которыми не располагала молодая Казахская Советская республика. Поэтому Казахстан опирался на бес­корыстную помощь центральных районов, которые отправ­ляли на строительство Туркснба. Балхашского медепла­вильного комбината. Карагандинских угольных шахт. Актю­бинского химического комбината тысячи специалистов и рабочих, а также сотни эшелонов с машинами и оборудова­нием.

Неоценимую помощь оказали Казахстану высшие учеб­ные заведения Москвы, Ленинграда, Киева, Ташкента и других городов страны в подготовке высококвалифицирован­ных специалистов. Так, уже в 1933/34 учебном году только во внереспубликанских вузах обучалось 17690 казахских студентов

Примеры, свидетельствующие о бескорыстной помощи русского и других народов Казахстану в социалистическом строительстве, о взаимопомощи всех народов и народностей Страны Советов в течение всей истории нашего социалисти­ческого государства, бесчисленны.

Истина убедительна. Опровергать ее — неблагодар­ный труд. Вот почему еще в 1956 г. Дж. Уилер призывал своих коллег не игнорировать экономические достижения Казахстана и среднеазиатских республик, не скрывать фак­ты роста жизненного уровня, который, по его мнению, "гораздо выше, чем в соседних (капиталистического Восто­ка.— К. Е.) странах». То же он повторил спустя десять лет в статье «Советская Средняя Азия»: «Что касается их (народов Средней Азии и Казахстана.— К, Е.) материаль­ных условий, то не может быть никаких сомнений, что за 40 лет, прошедших со времени создания мусульманских республик Средней Азин, произошел удивительный про­гресс в области здравоохранения, промышленности, путей сообщения, производства хлопка и в уровне жизни. Во всех этих областях мусульманские народы Советской Средней Азии далеко опередили любую несоветскую мусульманскую страну, и, конечно, любую из азиатских стран».

Но подобные вынужденные признания отнюдь не свиде­тельствуют о том, что буржуазный исследователь принял объективную позицию. Его главной «профессией» остается фальсификация, главной целью — убедить зарубежного чи­тателя в том, что экономическое и культурное развитие советских восточных республик носит «колониальный ха­рактер». Измышления советологов неоднократно подверга­лись исчерпывающему рассмотрению советских ученых, убе­дительно доказавших, например, беспочвенность обвинения Страны Советов в «русификаторстве» (Р. Пайпс), в том, будто казахи «считаются гражданами второго сорта», буд­то в отношениях народов Средней Азии и Казахстана су­ществуют геноцид и т. л.

Клеветнический характер таких рассуждений достаточно четко и аргументированно показан во многих трудах со­ветских ученых, в частности в исследованиях историков Средней Азии и Казахстана К. Новоселова, Г. Хидоятова, А. Турсунбаева, X. Иноятова, Г. Ф. Дахшлейгера, Д. Кши- бекова и других. В них, в частности, справедливо обраща­ется внимание на то, что колониализм не определяется тем,, что на одной территории живут люди различных националь­ностей. В ряде африканских стран, таких, как Малави, Ке­ния, Танганьика, Нигерия, Сомали, Берег Слоновой Кости, европейцы никогда не составляли более 1% населения, в тем не менее никому не приходит в голову сомневаться в том, что в этих странах длительное время господствовал ко­лониализм. Ключом к определению колониального статуса являются экономические, политические, правовые и другие отношения между представителями различных наций. А эти отношения в нашей стране говорят о полном равноправии всех народов СССР, что вынуждены нередко признать и многие буржуазные историки.

Примечательно, что, оплакивая судьбы народов Совет­ского Востока, приписывая им статус «колоний Москвы», наши идейные противники тут же разоблачают себя как по­борников колониализма, ибо идеализируют царские поряд­ки, в продолжении которых обвиняют нас. Так, Сетон-Уот­сон, признавая экономические успехи казахского народа, в то же время утверждает, что советская система лишь под­ражает «благотворительным аспектам империи», выдвига­ют концепцию экономического прогресса Средней Азии и Казахстана при царизме. Его единомышленник Коларц пи­сал, что мол, «существуй царский режим дольше, при нем могли бы быть достигнуты те же результаты». Ему вто­рит Р. Конкуэст: «Долгое время одним из главных доводов в защиту Советской империи (слово-то какое!— К. Е.) были такие материальные выгоды... как индустриализация. Одна­ко такие же оправдания могли бы быть сделаны в защиту любой колониальной державы». Как видит читатель, в этих словах нет и признаков объективного научного иссле­дования; пером автора ведет злоба, ненависть к социа­лизму.

Широкое распространение получила в англо-американ­ской историографии трактовка экономического развития Средней Азми и Казахстана в годы Советской власти в пла­не антикоммунистической концепции «единого индустриаль­ного общества». Ее цель — дезориентировать народы разви­вающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, кото­рые в поисках кратчайших путей, эффективных форм и ме­тодов ликвидации экономической и культурной отсталости, унаследованной от колониального прошлого, все чаще об­ращаются к опыту советских восточных республик. Этого они боятся. А поэтому все тот же Коларп. вопреки истине, пишет: «Пример индустриального развития Узбекистана и Казахстана не может служить моделью для слаборазвитых стран».

Однако опыт истории доказывает прямо противополож­ное. Отсюда тревога колонизаторов и их идейных слуг. Не случайно вскоре после выхода в свет книги В. Коларца анг­лийский журнал «Дальневосточная торговля» отметил, что «Средняя Азия начинает играть значительную роль в кон­куренции между восточным и западным блоком в борьбе за развивающиеся страны». А. У. Ростоу пишет об «угрозе советского метода» и его опыта решения национального вопроса, дающего возможность «в предельно короткий срок перевести страну из отсталой в передовую».

Стремясь бросить тень на растущий авторитет ленинской национальной политики КПСС, сочиняют новые небылицы о «разрушении» в советских национальных республиках, в частности в Казахстане, «традиционных общественно-куль­турных институтов и ценностей», об «ассимиляции» и «унич­тожении» национального языка. Дж. Уилер заявляет, что преобразование экономики Казахстана и республик Сред­ней Азии было «осуществлено... без всякого прогресса в том, что может быть названо духовной стороной». Л по мнению «Среднеазиатского обозрения», культурная револю­ция в Средней Азии и Казахстане, оказывается, была осу­ществлена Советской властью в целях «завоевания лояль­ности местного населения». Эти домыслы буржуазной ис­ториографии не выдерживают первого же соприкосновения с фактами сегодняшнего дня советских республик.

В своей речи на торжественном заседании, посвященном 50-летию Казахской ССР и Компартии Казахстана, това­рищ Л. И. Брежнев отметил: «Буржуазные фальсификато­ры пытаются утверждать, будто свершившаяся в нашей стране культурная революция сопровождалась «утратой на­циональных традиций». Но советская действительность на­глядно показывает полную несостоятельность этих измыш­лений. Верно, что сегодня внуки и правнуки выдающихся казахских просветителей Чокана Валиханова, Нбрая Ал- тынсарина и Абая Кунанбаева на своем родном языке ак­тивно приобщаются к великой сокровищнице марксизма-ле­нинизма, осваивают и приумножают богатства, которые созданы другими народами, всем человечеством на протя­жении его истории. Но также верно и то, что при социализ­ме достигла невиданного расцвета самобытная культура ка­захского народа, как и всех наций и народностей Советско­го Союза, в огромной степени возрос их вклад в общую сок­ровищницу культуры нашей социалистической Родины».

Убедительным опровержением всех измышлений буржу­азных идеологов о «советском колониализме» являются достоверные данные о расцвете всех отраслей экономики и культуры Казахстана, сопровождающемся неуклонным подъемом жизненного уровня его населения. Точно и ясно сказал об этом на торжественном заседании в Алма-Ате Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев: «От убогих степных кочевий до мощных совхозов и колхо­зов, от кустарных рудников и самодельных ткацких станков до первоклассной индустрии, от голодного прозябания, тем­ноты, безграмотности до замечательного взлета самобытной, национальной по форме, социалистической по содержанию культуры—таков стремительный путь Советского Казах­стана».

Ныне промышленность республики производит продук­ции в 3 раза больше, чем вся царская Россия в 1913 г. ве­дущая роль в промышленном производстве принадлежит тяжелой промышленности, ее удельный вес достиг 73,2 про­цента валового национального продукта. Видное место в экономике республики занимает и сельское хозяйство, рас­полагающее огромными материальными возможностями для производства самых разнообразных продуктов с целью удовлетворения потребностей народа в продовольствии и снабжения промышленности сырьем.

Быстрыми темпами развиваются строительство, тран­спорт, связь, торговля. Советский Казахстан ныне поставля­ет продукцию своего народного хозяйства в десятки зару­бежных стран.

В народном хозяйстве Казахстана работают около 700 тысяч человек с высшим и средним специальным образова­нием, действуют 46 вузов, около 200 техникумов, Академия наук, многочисленные научно-исследовательские институты. Казахская ССР по обеспеченности населения врачами ныне превосходит первую державу капиталистического мира — США. Только в девятой пятилетке на карте республики появились новые города, введены в строй сотни промыш­ленных предприятий и крупных цехов, труженики сельского хозяйства Казахстана засыпали в закрома государства миллиарды пудов хлеба.

В приветствии Компартии Казахстана. Президиума Вер­ховного Совета и Совета Министров Казахской ССР рабо­чим совхозов, колхозникам, специалистам сельского хозяй­ства, всем трудящимся Казахстана сказано: «Казахстан­ский миллиард 1973 года — это свидетельство всепобеждаю­щей силы ленинской национальной политики, крепкой как сталь дружбы народов великого Советского Союза».

Только заведомое желание любыми средствами исказить и оболгать ленинскую национальную политику КПСС и Со­ветского государства, ослабить ее растущее влияние на ход мирового развития, на народы Азии, Африки и Латинской Америки приводит буржуазных идеологов к сочинению раз­ных небылиц о Казахстане, о всем Советском Востоке.

Весь путь, пройденный Советским Казахстаном в соста­ве Союза ССР, исторические успехи в развитии экономики и культуры неопровержимо подтверждают жизненность и правоту ленинской национальной политики, политики мира, равноправия и дружбы между народами, ставшей ныне ве­личайшей силой современности.

Пи буржуазной историографии США и Англии, ни дру­гим отрядам мастеров империалистической идейной дивер­сии не удастся оболгать первое в мире государство рабочих и крестьян, перенести на социалистическую почву присущие миру насилия и угнетения — капиталистическому общест­ву — расовую ненависть, национальный гнет, унижение и неравноправие.

Очень точно сказал об этом член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаев: «В све­те ярких фактов советской действительности становятся жалкими попытки буржуазных фальсификаторов свести на нет правовые, экономические и культурные достижения на­родов СССР, их небывалый расцвет в наше время».