Страница - 17

ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННЫХ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КАЗАХСТАНЕ

Национальные отношения — образование весьма сложное, пронизывающее практически все стороны общественной жизни. Интерес к этой проблеме проявляют не только ученые-обществоведы, но и политически наиболее мобильные части интеллигенции (писатели, журналисты, юристы и т. д.). Причем самые острые, злободневные вопросы ставятся именно непрофессионалами — представителями различных слоев интеллигенции, весьма болезненно переживающими «превратности судьбы» своего народа. Стремление последних к трактовке сложнейших аспектов истории и современной действительности в органической связи с национальной проблематикой, в духе общеизвестной идеи культурно-этнической самоидентификации — характерная черта нынешней национальной публицистики, которой присуще во многом справедливое отношение к теории и практике национальных отношений в СССР.

Современное обществознание пока действителньо не в состоянии предложить научно обоснованную концепцию, призванную адекватно объяснять своеобразие и направленность национальной политики Советского государства и КПСС как в прошлом, так и в настоящее время. Причина, вероятно, не только в неопределенности, размытости предметных границ данной проблематики, перманентно подвергающейся к тому же коррегирующим воздействиям, вызванным кардинальной перестройкой обществоведческих наук, но и в большой устойчивости стереотипов идеологического консерватизма, которые в зияющем пустотами нынешнем общество--знании удивительным образом соседствуют с честными, добросовестными попытками осмыслить прошлое и настоящее национально-этнических процессов в СССР. Доктрины, прежде обладавшие достаточной канонизирующей силой, ныне трансформировались, приобрели формально логичные, а потому весьма опасные черты, подкупая восприимчивого читателя утонченной простотой и внешней правдоподобностью. Для них, как правило, характерней типично умозрительное, во многом предвзятое видение исторической конкретики.

Основанные на этих принципах публикации направлены преимущественно на обоснование необходимости незамедлительного пересмотра этнографической карты Казахстана, либо за счет передачи части территории (например, некоторых нефтедобывающих регионов Западного Казахстана, России) либо путем создания так называемой русской автономии на правобережье Иртыша. Главный аргумент, на котором базируется «ход» авторских рас-суждений, таков: коренное население, т. е. казахи, в северных и северо-восточных регионах республики составляют меньшинство, а Западный Казахстан в экономическом отношении является органической частью РСФСР. На страницах республиканской печати подобные умозаключения получили достаточно основательную, справедливую критику общественности — ученых, писателей, журналистов. Необоснованнасть их очевидна. Бесспорно также и то, что у большинства авторов, не обладающих специальными знаниями в этой области, они основаны не только на незнании этногеографии казахского народа, точнее специфики территориально-географической самоидентификации кочевников в прошлом, но и на абсолютном игнорировании экономических, этнополитических, морально-этических интересов коренного населения. Ведь отношение народа к родной земле, коллективная привязанность его к своей территории имеет нравственный, сакральный смысл. У казахского народа это фиксируется в понятии «ата мекен» (земля предков), являющимся обобщенным обозначением межпоколенного этнического опыта освоения географического пространства жизненного минимума кочевников.

К числу сторонников этой антигуманной идеи принадлежат не только публицисты, чьи очевидные ошибки, в известном смысле, можно объяснить незнанием ими фактического материала и сложившихся к настоящему времени социально-экономических и этнополитических реалий в Казахстане. К такому выводу можно прийти, анализируя работы В. И. Козлова, ученого-этнографа, достаточно известного не только в СССР, но и за рубежом. Его статьи направлены на уничтожающе-критический разбор так называемой национальной парадигмы — общеизвестной идеи социально-политической и экономической самоидентификации народов. По его мнению, наличие суверенных национально-государственных образований — главная причина межнациональной напряженности и конфликтов, поскольку является основным продуцирующим фактором национализма. Само их создание он считает отступлением от выявленных В. И. Лениным закономерностей развития наций в условиях социализма, вызванным сложным положением в стране. Об этом свидетельствуют следующие утверждения автора: «После социалистической революции национальная политика Советской власти отклонилась от теории В. И. Ленина об исторической закономерной интеграционной тенденции развития нации... В связи со сложившейся ситуацией с одобрения самого же В. И. Ленина эта политика была нацелена на создание и развитие национальной государственности, т. е. в сущности, учитывала сепарационную тенденцию в национальном вопросе, закономерную для раннего капитализма, а не для социализма». Это противоречит фактам. Общеизвестно, что В. И. Ленин никогда и ни в каком историческом контексте не противопоставлял сепарационную тенденцию интеграционной. В широком ленинском понимании развития наций эти тенденции мыслились как разнохарактерные уровни или измерения (но не формы или типы) исторического развития национальных движений в эпоху утверждения капитализма. Сепарационная тенденция в национальном вопросе, реализуемая путем создания разнотипных национально-государственных образований, В. И. Лениным рассматривалась как определенное качественное состояние в историческом развитии народов не только в условиях капитализма, но и социализма. Неосновательность авторской позиции в этом вопросе приводит к тому, что ему не удается определить механизм предполагаемой трансформации ленинской теории национального вопроса в национальную политику той поры, когда во главе Советской власти стоял В. И. Ленин. «Проведение политики национально-государственного строительства с созданием национальных республик тоже не означало, — пишет он, — что В. И. Ленин перешел на национальную парадигму и стремился якобы создать не интернациональный, а национальный социализм. Причины такой национальной политики и ее результаты требуют пояснения».

Однако такие пояснения не последовали и не могли последовать по той простой причине, что созданию национальной государственности как наиважнейшему объективному условию полнокровного обеспечения законных интересов и прав прежде угнетенных, униженных народов Российской империи не было никакой исторической альтернативы.

Прямым следствием предвзятого подхода является достаточно открытая, претенциозная демонстрация автором своей неприязни ко всему тому, что касается справедливого и закономерного стремления народов СССР к самоидентификации не только в экономике, но и в сфере культуры и языка. Все формы национального движения — а это, думается, одна из очевиднейших реалий современной действительности— В. И. Козловым рассматриваются и как фактор, и как факт проявления национализма. Единственной причиной участившихся в последнее время всевозможных форм национальных конфликтов в СССР он считает «дальнейшее расширение и углубление в последние десятилетия национальной парадигмы не только в сфере языка и культуры, но и в сфере буксующей экономики и связанный с нею рост национализма в его местной, республиканской форме».

Исторической параллелью перспективы современного стремления наших народов к национальному самоопределению, которое автором отнесено к разряду антидембкратических, непрогрессивных, является, по его мнению, национально-социалистическое движение в Германии в 20 — начале 30-х гг., развившееся впоследствии в высшую форму национализма—немецкий фашизм. Такой представляется В. И. Козлову перспектива дальнейших стремлений народов СССР к обеспечению своих законных суверенных прав и интересов.

В. И. Козлов с удивительной легкостью решает, вероятно, давно и очень сильно волновавшую его территориальную проблему, заявляя: «Обширная, протянувшаяся от Каспия до Тянь-Шаня Киргизская (Казахская) автономия на северо-западе включала населенные русскими земли Уральского казачьего войска, экономически тяготеющие к Поволжью и Уралу, а на юго-востоке — земли семиреченских казаков с поселком Верный (на базе его позже вырос город Алма-Ата), которые принадлежали сибирскому казачеству. Учредительный съезд Советов Киргизской (Казахской) АССР состоялся, кстати сказать, в Оренбурге в 1920 г., если бы тогда кто-то из казахских делегатов заявил о суверенных правах казахов на всю территорию республики и об их законных преимуществах в ее границах перед русскими, то его в самом лучшем случае подняли бы на смех».

Это утверждение построено на отрицании очевиднейших для специалиста фактов. Общеизвестно, что утверждение казачества — наиболее мобильного ударного «кулака» царского режима на казахской земле к этому моменту имело более чем вековую историю, причем самую кровавую: именно казачьи войска были самой активной и ударной силой колониального режима. И Верный никогда не был казачьим поселком в обычном понимании этого слова, как пытается утверждать В. И. Козлов. Он создавался и существовал как военное укрепление — форпост активизировавшейся в это время колониальной политики Российской короны.

Не состоятельны и ссылки В. И. Козлова на принадлежность земель казачеству, основанные на существовавшем административно-территориальном делении Казахстана. Оно не учитызало интересы его коренных жителей, которым земля принадлежала исторически, и было обусловлено направленностью политики царизма на ослабление сил сопротивления колонизации, усложнение территориальной проблемы.

Одним из самых «примечательных» моментов позиции В. И. Козлова является то, что, оказывается, именно Иосиф Виссарионович Сталин проявил особую «отцовскую» заботу о создании национальной государственности, именно этому «великому вождю» принадлежит выдающаяся заслуга в предоставлении нерусским национальностям различных преимуществ не только в пределах их республик, но и льгот за их пределами (например, в получении высшего образования в центральных учебных заведениях страны. Показательно, что вне поля его зрения — вопиющие нарушения закономерного, естественного хода создания социалистической культуры. Только в Казахстане в течение одного десятилетия дважды менялась письменность: в конце 20-х гг. был осуществлен переход с отвечающей всем грамматическим и морфофонологическим особенностям казахского языка арабской графики на латиницу, к началу 40-х гг. — на кирилицу. При позитивном огромном значении, которое имела и имеет русская письменность в приобщении народов СССР, в том числе казахского, к мировой культуре, цивилизации, столь «крутая» смена графики обернулась значительными издержками не только в культуре, но и в сфере экономики республики.

При выработке своей концепции В. И. Козлов не считает нужным углубляться в анализ результатов «гуманной» национальной политики сталинского режима. Он лишь упоминает о том, что «от необоснованных репрессий сильно пострадала вся национальная интеллигенция, в том числе русская».

В публикациях последнего времени В. И. Козлов касается демографической ситуации как фактора, влияющего на межнациональные отношения. Решение проблемы он видит прежде всего в выработке соответствующей сильной демографической политики, включающей жесткое регулирование рождаемости. Причем наиболее эффективным средством реализации политики регулирования демографической ситуации в регионе, как явствует из контекста, является не только пропагандистская работа по разъяснению среди мусульманских женщин биологической вредности частого деторождения, но и стерилизация их. Трудно оценить такую достаточно прозрачную в смысловом отношении «позиционную» логику иначе как антигуманную, и в сущности, насквозь шовинистическую.

Таким образом, очевидно, что при анализе концептуальных проблем межнациональных отношений В. И. Козлов явно изменяет им же предложенному вполне научному и гуманному кредо: наука должна помогать политике (в данном случае — национальной политике), оставаясь при этом ее мудрой сестрой, а не послушной служанкой, как нередко случалось в прошлом, и приносило вред как науке, так и политике. Вместо изучения действенности закона «отрицания» в сфере национальных отношений автор предлагает отрицать все, что касается стремлений «националов» к самоопределению, вместо закона единства и борьбы противоположностей — закон вечной борьбы и вражды.

Именно поэтому ему не удается выработать эффективный вариант решения национального вопроса в СССР, решить проблему гармонизации межнациональных отношений. Практически он лишь обостряет ее, противопоставляя русский народ всем другим народам СССР, способствуя нагнетанию и без того весьма напряженной ситуации, сложившейся в сфере современных национальных и межнациональных отношений, когда игнорирование малейших нюансов политики и практики национальных отношений чревато непредсказуемыми последствиями и издержками в сфере политики решения национального вопроса. В такой ситуации особенно значимы достижения советских ученых, большинство которых в оценке современных национальных отношений проявляют максимум научной корректности. Она является важнейшим условием объективности в условиях, когда быстроизменяющаяся, постоянно обновляющаяся действительность оказывает корректирующее воздействие на отношение исследователей к национальным реалиям как объекту изучения. Нет ни одного вопроса национальной проблематики, по которому не существовало бы самых разных точек зрения.

Процесс разработки проблемы наукой осложняется влиянием печально известной традиции выработки и реализации практической политики, о которой справедливо пишет В. А. Тишков: «При существующей в настоящий момент системе взаимодействия науки и партийно-государственного аппарата (Верховный Совет СССР, а тем более Совет Национальностей у нас еще по-настоящему не заработали, механизма публичных слушаний пока нет), даже если вариантность решений проскакивает через дирекций гигантских научных монополий в виде наших академических институтов, она подвергается ставшему ритуальным усечению (на языке аппарата это называется «свести воедино») уже на уровне высших партийных органов».

Имеется, таким образом, немало негативных факторов как объективного, так и субъективного порядка, которыми объясняются трудности эффективной выработки реализации национальной политики в современных условиях.

Одним из первейших условий плодотворного изучения теоретико-методологических и конкретно-исторических вопросов национальной проблематики, как нам представляется, является глубокое осознание того, что исторический опыт — это синтез истории и современности, активно участвующий в формировании ценностной ориентации и активной жизненной позиции человеческого коллектива в любом его социальном измерении — экономическом, национально-этническом и т. д. Его содержание не ограничивается совокупностью сведений и оценок событий далекого прошлого. Прежде всего, это коллективная социальная память, актуально живущая и активно проявляющаяся в нашем сознании, поведении и поступках.

Объективное и глубоко научное осмысление опыта формирования и развития национальных отношений в нашей стране, в том числе в Казахстане, а в нем достаточно много положительных и немало негативных моментов, является одним из ориентиров при постижении сути национальной проблематики.

За семьдесят с лишним лет своего развития по пути социализма казахский народ не раз подвергался суровым испытаниям времени: в годы Октябрьской революции и гражданской войны трудящиеся казахи, как и другие угнетенные народы Российской империй, активно штурмовали «старый, отживший свой век социальный порядок» в стране, как и все, были одержимы идеей «борьбы за мировую революцию», активно участвовали в строительстве нового общества, как было принято тогда говорить, «проявили наилучшие бойцовские качества на всех фронтах великой борьбы за социализм» — индустриализации, коллективизации, культурной революции.

В суровые годы Великой Отечественной войны вчерашние кочевники вместе с другими народами СССР отдавали все силы победе над врагом, оказывали всестороннюю помощь эвакуировавшимся в республику из далеких фронтовых и прифронтовых районов страны — русским, украинцам, белорусам и другим, а также оказавшимся здесь по злой воле «вождя всех народов» — чеченам, ингушам, карачаевцам, балкарцам, корейцам и т. п. Для многих из них казахстанская земля стала второй Родиной.

Казахский народ проявил чувство дружбы и полное понимание, оказавшись в могучем потоке всеобщего движения за освоение целинных и залежных земель в Казахстане, нарушавшем традиционный, привычный уклад его жизни. В результате этой политической , в сущности, кампании коренное население на своей земле, в своей унаследованной от предков экологической нише оказалось в меньшинстве.

Бесспорно, Казахстан на сегодняшний день имеет очевидные успехи как в сфере экономики, так и в области культуры и образования. Бесспорно и то, что достижения нашей многонациональной республики являются достоянием не только казахского народа, но и других народов, связавших свою судьбу с казахской землей.

Тем не менее, именно в настоящее время, в условиях социализма, национальный вопрос в стране, и Казахстан в этом отношении не составляет исключения, резко обострился, вследствие кризиса национальной политики Советского государства и КПСС как части административно-командной системы, государственного казарменного социализма с его постинтернационалистски ориентированной идеологией.

Именно постинтернационалистски ориентированная идеология, базирующаяся на мощном государственном аппарате подавления субъектной (но не субъективной) инициативы личности и человека массы, весьма активно работала на размывание этнических традиций, этнонациональных различий: тоталитарный режим абсолютно не нуждался в этносах с их специфическими образами жизни, в народах как субъектах исторического процесса, поскольку это усложняло условия его функционирования.

Механизм деформации национальных отношений в СССР, в том числе в Казахстане, в самом общем виде мыслится следующим образом: утвердившийся в стране государственный, обезличенный тип отношений собственности находился в резком противоречии с национально-этническими традициями (в широком смысле этого слова) всех без исключения народов СССР, поскольку привел к глубинному нарушению «привычных» социокультурных ниш жизнедеятельности этносов.

К концу 20-х гг. в стране сложился особый, государственный механизм устранения этих противоречий. Структуру этого механизма составлял не только сталинский тип административно-командного управления, но и определенная система базисных отношений (жесткие государственные формы хозяйства, исключающие права субъекта собственности). Основной принцип его функционирования заключался в быстром реагировании на запросы времени, которое, в свою очередь, базировалось на тщательно отработанной системе превентивных мер самого различного назначения (сплошная коллективизация, депортация народов, репрессии 30— начала 50-х гг. и т. д.).

«Самодержавное» утверждение обезличенной формы собственности вкупе с жесткой политикой подавления социальной инициативы масс, отдельных личностей, приведшее к размыванию культурно-этнических традиций, в сущности, означало государственное присвоение воли народов.

В огосударствленную систему, которой было абсолютно чуждо индивидуальное начало, весьма органично вписывались средства государственного регулирования социальной инициативы человека массы, отдельных выдающихся личностей в нужном политическом русле. Так появились многочисленные «архипелаги ГУЛАГ», главная функция которых заключалась не только в размывании личности, но и в подавлении энергии этносов, ориентированных на самопознание. В качестве формального оправдания жесточайших репрессивных мер служило навешивание всевозможных ярлыков на «неудобных» людей. При преследовании национальной интеллигенции для этой цели очень широко использовалось обвинение в национализме.

Неоспоримым свидетельством того, к каким последствиям, сказывающимся до сих пор на состоянии казахского этноса, да и не только его, привело подобное государственное регулирование во всех сферах, являются результаты сплошной коллективизации в Казахстане, проведенной в духе политики «чрезвычайщины». Республика потеряла больше половины своего коренного населения.

На современное состояние межнациональных отношений оказывает влияние прежде всего диктат центра в области экономики, отсутствие реальной экономической самостоятельности. Ведомства особенно воинственно и агрессивно вели и до сих пор ведут себя в республике, оставляя ей мизерную долю добытого национального богатства (в бюджет Казахстана поступает всего 7% от ежегодного дохода, получаемого в республике).

Население Казахстана очень остро переживает резкое ухудшение экологической обстановки в республике: широко известно бедственное положение Арала, проблемы Балхаша, южных регионов Казахстана и многие другие, от последствий которых страдает народ.

Таков в общих чертах комплекс факторов, оказывающих непосредственное воздействие на ситуацию в сфере национальных и межнациональных отношений в Казахстане.

Основным, точнее, основополагающим условием решения этого вопроса является полнокровное обеспечение законных стремлений народов, в том числе казахского, к самоопределению. Речь идет о государственном суверенитете Казахской ССР как главном гаранте обеспечения законных интересов и прав не только коренного населения, но и других народов республики в сфере экономики, культуры, образования, политики и языка. Первые шаги в этом направлении уже предпринимаются. В республике уже функционируют десятки национально-культурных центров — греческий, чечено-ингушский, русский, украинский, корейский и др.— призванных обеспечить потребности каждого народа в сфере культуры и языка. Решение данных задач для реализации суверенитета имеет не меньшее значение, чем вопросы экономического развития.

В условиях роста национального самосознания особую актуальность обретает языковая политика. Казахский язык, объявленный внеочередной сессией Верховного Совета республики 22 сентября 1989 г. государственным, продолжает функционировать в ограниченных пределах, выполняя 10 функций, тогда как для нормального развития язык должен «работать» в 50 сферах жизнедеятельности общества.

Наряду с русским языком, как языком межнационального общения, казахский язык постепенно должен стать средством коммуникации и общения во всех республиканских государственных учреждениях и предприятиях.

Как сказал президент Казахской ССР Н. А. Назарбаев, «у нас есть закон о языке, и мы должны с уважением отнестись к этому правовому акту. Любые перегибы здесь не допустимы. Кроме того, язык,— это достояние народа, которому он принадлежит. Без своего родного языка нет и народа, поскольку рвутся его корни, традиции, культура. Вот почему казахский народ, как и другие народы, страстно желает спасти свой язык от исчезновения. Для этого необходимо расширить сферу применения казахского языка, но прежде всего сами казахи должны по-настоящему овладеть им. На это и направлен закон. Любой нажим, использование закона в целях принуждения к изучению языка не только противоправны, но и безнравственны. Другое дело, что через расширение сфер применения государственного языка он должен становиться необходимым для всех казахстанцев».

Осуществление этой цели, без ущемления прав и интересов всех наций и народностей, проживающих в республике, возможно лишь на основе комплексного решения как экономических, так и культурных программ, осторожного и бережного отношения к сфере межнациональных и национальных отношений, продуманной национальной политики. Лишь при таких условиях обретет подлинную реальность, перестав быть формальной декларацией, положение о государственном языке республики, которое является неотъемлемой частью мер, направленных на обеспечение суверенитета республики.

Это лишь одно из проявлений сложнейшей связи вопросов теории и истории межнациональных, национальных отношений с острейшими проблемами современности. Данная проблематика многоаспектна. Ее анализ требует знаний в самых разных областях, комплексного изучения, углубленной, тщательнейшей разработки.