Страница - 2

Раздел первый

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА: ИСТОКИ ПОБЕДЫ

КАЗАХСТАН НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

 Для всесторонней исторической оценки периода 1941—1945 гг. важное значение имеет изучение состояния национальных отношений в стране накануне Великой Отечественной войны. И в этом вопросе прежние концепции требуют пересмотра, так как многие из них несут на себе печать деформации идеологии, сформировавшееся под воздействием культа личности Сталина.

Период 1917—1945 гг. делится на три этапа. Первый (1917— 1927 гг.) характеризуется динамичным социально-экономическим развитием страны благодаря нэпу и планомерной национальной политике, осуществляемых на основе ленинского учения. Второй этап (1928—1937 гг.) отмечен отходом от ленинского пути и возведением тоталитарного режима, сопровождавшегося политическими репрессиями, в том числе в национальных образованиях. Третий (1938—1945 гг.) этап оказался временем испытания экономики страны, морально-политического состояния людей, в том числе и межнациональных отношений, в противоборстве с фашизмом.

Первое десятилетие после Октября принесло людям не только тяжелые уроки гражданской войны, но и надежды на историческую перспективу. Возможность трудиться и создавать пробудила национальное самосознание народов, отстававших по темпам развития от уровня мировой цивилизации. Однако в исторической литературе долгое время существовал тезис, навеянный «Кратким курсом истории ВКП(б)», согласно которому народы нашей страны якобы смогли догнать далеко ушедшие вперед нации, ликвидировали экономическое и культурное неравенство, о некапиталистическом пути развития многих народов нашей страны как о некоем гигантском прыжке от царства патриархального феодализма в царство социализма.

Несомненно, что путь этих народов лежит, по выражению В. И. Ленина, «по общей линии мирового развития», но он связан с путем России, стоящей «на границе стран цивилизованных и стран, впервые окончательно втягиваемых в цивилизацию, всего Востока», и поэтому, как и ее революция, может «явить некоторые своеобразия». XII съезд РКП (б), состоявшийся еще при жизни В. И. Ленина (17—25 апреля 1923 г.), отметил, что «правовое национальное равенство, добытое Октябрьской революцией, является великим завоеванием народов, но оно не решает само по себе национального вопроса» и что преодоление национального неравенства — длительный процесс. «Своеобразие», о котором говорилось на X съезде, заключается в том, что преодолеть национальное неравенство «можно лишь путем действительной и длительной помощи русского пролетариата отсталым народам Союза в деле их хозяйственного и культурного преуспеяния».

К предвоенному периоду экономическое и культурное развитие народов нашей страны классифицировалось как достигшее состояния «ликвидации фактического неравенства», что, естественно, с позиции правды выглядит, мягко говоря, вопиющей натяжкой, так как на самом деле в те годы при объявленной официально «победе социализма и культурной революции» между развитыми регионами (центр, юг России, Украина) и республиками (союзными, автономными), не прошедшими капиталистического пути развития, лежало огромное расстояние.

Долгое время в литературе замалчивалось то, что в 30-е гг. на Востоке шел процесс формирования советского рабочего класса, когда в России, УССР, Грузии и других республиках он уже считался потомственным (испытавшим гнет капитализма, участвовавшим в революционной борьбе и созидании), что на Востоке еще только складывалась народная интеллигенция, а в развитых регионах страны она имела сильный генетический статус как носителей мировой культуры, что в духовной сфере на Советском востоке велико было влияние пережитков родо-племенной идеологии и ислама. Все эти процессы действительно имели место. Однако еще совсем недавно, в 70-е—80-е гг., можно было прочитать о том, что «огромные инвестиционные затраты», направленные с 1918 по 1973 г. на развитие экономики Казахстана, среднеазиатских республик, «коренным образом изменили экономику и культуру ранее отсталых народов и позволили подойти к среднесоюзному уровню развития».

В самом деле, за указанный период на развитие экономики Казахской ССР было направлено 73,7 млрд руб. капитальных вложений государственных и кооперативных предприятий (без колхозов), среднеазиатских — 58,6, закавказских — 42,4 млрд руб. Анализ показывает, что если даже учитывать эти затраты, все равно получается, что в настоящее время Казахстан и республики Средней Азии по уровню экономического развития, производства национального дохода на душу населения, производительности труда имеют показатели ниже среднесоюзных. Перед войной тем более такой уровень был невозможным.

Таким образом, отдавая должное тому, что в послевоенные годы в процессе выравнивания экономического и культурного уровня развития республик и регионов были попутно решены некоторые не доведенные из-за войны до конца задачи ликвидации фактического неравенства восточных республик, все же следует считать, что эта задача все еще не решена. Велика разница в структуре индустрии между республиками Средней Азии и Казахстаном и УССР, РСФСР, Прибалтийскими республиками. В ряде регионов, где преимущественно проживает коренное население, особенно слабо развита сеть больниц, поликлиник, родильных домов, школ, детских дошкольных учреждений, клубов, много больных туберкулезом, велика детская и материнская смертность. На долю Средней Азии и Казахстана приходится 40% детей, умирающих в нашей стране на первом году жизни.

Как видим, теоретические оценки по проблеме ликвидации фактического экономического и культурного неравенства народов фактически подгонялись под субъективные решения, принимавшиеся при определении структуры индустрии, темпов развития национального дохода, размещения производительных сил на протяжении последнего полувека.

Истоки деформации социализма уходят корнями ко второй половине 20-х гг. Это было время постепенной замены власти народа властью личной диктатуры, насаждения командно-административного метода руководства, регионального вождизма. В Казахстане была реализована концепция так называемой «Малой Октябрьской революции», автором которой выступил первый секретарь Казкрайкома Ф. И. Голощекин (1925—1933 гг.).

В результате произвола в ходе коллективизации к февралю 1932 г. в Казахстане 87% хозяйств колхозников и 51,8% единоличников полностью лишились своего скота.

Показательны данные, характеризующие численность поголовья скота в Казахстане в сравнении с численностью по Союзу в этот период (табл. I).

Таким образом, Казахстан потерял почти 3,5 млн гол. лошадей (что составляет 1/3 общесоюзной потери), 6,3 млн гол. крупного рогатого скота из 21,8 млн гол. по Союзу. В республике поголовье овец уменьшилось почти на 18 млн гол. (или 1/3 потерь овец по Союзу). Роль региона раз и навсегда была сведена на нет по верблюдоводству.

Таблица 1. Сравнительные данные о численности скота в Казахстане

Как следствие резкого упадка сельскохозяйственного производства в стране разразился голод, который в Казахстане, в частности, сопровождался эпидемией брюшного тифа. В 1932—1933 гг. жертвами стали 1 млн 750 тыс. чел., или 42% всей численности казахского населения республики. Произошло снижение числа украинцев с 859,4 до 658 тыс. чел., узбеков — с 228,2 до 103,6, уйгуров — с 62,3 до 36,6 тыс. чел. Многие сотни людей этих национальностей были вынуждены покинуть обжитые места и переехать в другие районы — в Сибирь, Узбекистан.

Большой урон коренному населению нанесли откочевки. Четвертая часть первоначальной численности, или половина уцелевшего населения (1030 тыс. чёл.), откочевала за пределы республики, из них 616 тыс. чел. безвозвратно и 414 тыс. чел. впоследствии вернулись в Казахстан. По подсчетам демографов, из окончательно откочевавших около 200 тыс. чел. ушли в Китай, Монголию, Афганистан, Иран и Турцию. В межпереписной период (1929—1939 гг.) за счет мигрантов численность казахов возросла: в РСФСР в 2,3 раза, Узбекистане—1,7, Туркмении — 6, Таджикистане — 7, Киргизии — 10 раз.

Последствия таких деформаций, как коллективизация, голод, отрицательно сказались на национальных отношениях. Был нанесен ощутимый удар по идеалам революции, ленинской концепции социализма, обороноспособности страны.

Одно из вопиющих отклонений от нормы — геноцид, проявившийся в переселении целых народов со своих земель, которое Сталин практиковал еще в предвоенные годы. Осенью 1937 г. в Казахстан переселено с Дальнего Востока 18 526 семей (102 тыс.) корейцев. На 1 декабря 1938 г. были образованы 57 самостоятельных колхозов. По состоянию на 10 февраля 1940 г. (по данным Переселенческого отдела при Кзыл-Ординском облисполкоме), из общего числа корейцев-переселенцев, составлявших 5506 семей (без рабочих и служащих), ушли в регионы орошаемого земледелия Узбекской ССР 1827 семей, т. е. свыше 10 тыс. чел. Долгое время в нашей литературе акт насилия над целым народом объяснялся экономической необходимостью освоения голодной степи, куда якобы добровольно переехало корейское население, имевшее «большие навыки в возделывании специальных южных культур — риса, хлопка, табака».

Народы Казахстана, как и страны в целом, серьезно пострадали от политических репрессий, осуществленных Сталиным и его окружением. По далеко не полным данным, в 1930—1953 гг. по обвинению в контрреволюционных, государственных преступлениях судебными и разного вида несудебными органами вынесены приговоры, постановления и решения в отношении 35 тыс. чел., из них 5430 были расстреляны. В их числе — государственные и партийные руководители республики, видные ученые, деятели литературы и искусства, хозяйственные руководители, военные. Пострадали все слои общества —рабочие, крестьяне, интеллигенция.

Таким образом, в Казахстане накануне Великой Отечественной войны демографическая ситуация была крайне неблагоприятной. За десятилетие (1928—1938 гг.) произошло снижение численности населения, вызванное коллективизацией, голодом и политическими репрессиями. Этот период здесь, как и в целом по стране, требует глубокого изучения, что несомненно изменит официальные данные о населении не только по отдельным периодам, но и в целом за годы Советской власти. Уже первые исследования в этом направлении показали, что «в течение двух десятилетий (1930— 1950 гг.) население СССР в границах до 17 сентября 1939 г. не увеличивалось, тогда как при сохранении естественного прироста середины 20-х гг. (2% или 3 млн чел. в год) оно должно было возрасти за это время на 60 млн чел. Должно было, но не возросло. Иными словами, убыль реальных и потенциальных 40 млн — это не война, это другое. Жаль, что отсутствие данных не позволяет сейчас точно сказать, в какой мере она объясняется снижением рождаемости и в какой — повышенной смертностью из-за голода и репрессий».