Страница - 12

На расстоянии 12 километров от колхоза «40 лет Октября» расположен колхоз им. С. М. Кирова. Председателем колхоза работает известный в республике Ибрагимжан Кожахметов. В результате его умелого руководства многонациональный коллектив добился больших успехов в производстве зерна кукурузы, увеличении продуктов животноводства.

Поучительный пример дает творческая деятельность тружеников колхоза «30 лет Казахстана» Павлодарской области. Много лет колхозом руководил Герой Социалистического Труда Я. Геринг, немец по национальности. Здесь трудятся немцы, русские, украинцы, белорусы, казахи. В содружестве с учеными, особенно при активной помощи доктора наук С. Мухамеджанова с большой отдачей используются подземные воды. Колхоз является крупным высокорентабельным хозяйством.

Каких весомых результатов можно добиться, показывает многонациональный коллектив Кокчетавского производственного объединения по птицеводству, которым руководит ветеран колхозного строя И. П. Цой. Коллектив хозяйства показывает пример, как надо поднимать урожайность зерновых культур и увеличивать производство мяса птиц и кумыса для местных курортов.

Также особо хочется отметить хорошую работу многонационального коллектива совхоза «Буревестник», расположенного в отдаленном районе Кустаная. Долгие годы совхозом руководил Козлов. Коллектив удивлял республику высоким урожаем зерновых. В отдельные годы совхоз продавал государству свыше 5 миллионов пудов хлеба. Высокие результаты были и в области животноводства. Отмечая заслуги Козлова, его именем был назван совхоз.

Во всех указанных хозяйствах я бывал неоднократно и каждый раз убеждался, как много может сделать дружный многонациональный коллектив под руководством умелого руководителя.

Невозможно перечислить всех руководителей хозяйств, но все они являют пример для новых поколений целинников как люди с обостренным чувством долга, как самые достойные представители директорского и председательского корпуса республики.

И еще хотелось бы вспомнить о людях, чьи дела надолго останутся в памяти потомков.

Мне всегда доставляло особое удовольствие встречаться с великими мастерами своего дела, такими, как Н. Алдаберге-нов, И. Жахаев, Ж. Куанышбаев и многими другими. Нередко я предпочитал обедам в обкомовских резиденциях трапезу в домах и юртах заслуженных людей. Беседы наши проходили откровенно и, полагаю, ко взаимной пользе. Их громадный жизненный опыт, наблюдательность, искренность заставляли подчас под другим ракурсом посмотреть на ту или иную проблему, они всегда дарили гостю нажитые ими крупицы мудрости.

Н. Алдабергенов — известный в республике новатор и общественный деятель. Он был участником строительства Турксиба, затем колхозником, бригадиром, председателем колхоза. Колхоз «Жана талап» в Талды-Курганской области под его руководством добился отличных результатов. Впоследствии и другой колхоз им. Сталина, позже «XX партсъезда», возглавляемый Алдабергеновым, стал одним из передовых в республике. У меня остались глубокие впечатления от каждого посещения его колхоза. К сожалению, он ушел из жизни. Алдабергенов был похоронен недалеко от дороги в поселке Мукры Талды-Курганской области. Сейчас, когда мне приходится проезжать по этой дороге, я всегда с теплотой вспоминаю этого интересного и талантливого человека.

Я хорошо был знаком с Ибраем Жахаевым. Не раз бывал у него в гостях, знакомился с его методами работы в Чиилийском районе Кзыл-Ординской области. Жахаев был известным рисоводом не только в республике, но и в стране. Его звено при обработке 20 гектаров пашни получило риса по 80 — 90 центнеров с гектара. Жахаев был дважды удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Знаменитый чабан-селекционер, дважды Герой Социалистического Труда Ж. Куанышбаев создал целую школу по развитию овцеводства и подготовил десятки чабанов высокой квалификации. Я встречался с ним много раз и часто приезжал к нему в Моюнкумский район Джамбулской области. Когда у него родилась двойня, Куанышбаев назвал сыновей Койшибай и Тойшибай. Когда дети выросли, знатный чабан привез их с собой в Алма-Ату на учебу, и я помог им с жильем.

Празднование 30-летия целины, где подводились итоги развития сельскохозяйственного производства за пройденный период, было не только торжественным мероприятием, но на нем указывалось и на недостатки и упущения.

В середине октября 1984 мне позвонил Л. Н. Толкунов — председатель Совета Союза Верховного Совета СССР и просил дать согласие быть руководителем парламентской делегации СССР, направляемой в Японию. Сообщил, что в случае моего согласия надо быть в Москве не позднее 21 октября. Я согласился, и мы с женой в указанный срок были в Москве.

В состав делегации входили: П. Страутманис — Председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР, А. Александров — помощник Генерального секретаря ЦК КПСС, М. Биешу — знаменитая оперная певица из Молдавии, И. Глебов — председатель комиссии по науке и технике Всесоюзного НИИ машиностроения, В. Загладин — ответственный работник ЦК КПСС, П. Костюченко — бригадир комплексной бригады докеров из Сахалинской области, В. Пастернак - член комиссии по транспорту и связи Верховного Совета СССР.

В поездке нас сопровождали: врач — Мулюков и мои помощники. 24 октября — утром были в Хабаровске. Нас встретил секретарь крайкома А. Черный. В течение дня он ознакомил нас с историческими местами Хабаровска.

В 11 часов 25 октября в международном аэропорту Ханэда нашу делегацию встречали председатели процедурных комиссий палаты представителей Итиро Одзава и палаты советников Канамэ Эндо, председатель парламентской ассоциации японо-советской дружбы Иосио Сакараути, представители МИД Японии, посол СССР в Японии А. Я. Павлов.

Во второй половине дня делегация Верховного Совета СССР посетила парламент Японии, где нанесла визит председателю палаты советников Мицуо Кимура.

На следующий день утром в Доме приемов МИД Японии состоялась наша встреча сминистром иностранных дел С. Абэ. В ходе беседы, прошедшей в деловой обстановке, были затронуты вопросы советско-японских отношений, а также некоторые актуальные международные проблемы. Была отмечена, в частности, заинтересованность сторон в развитии советско-японского диалога с целью углубления взаимопонимания и внесения практического вклада в дело создания перспектив на будущее и оздоровление общей международной обстановки.

Во время завтрака, который устроили С. Абэ и его супруга в нашу честь, мы обменялись с министром приветственными речами. А чуть позже делегация встретилась с премьер-министром Ясухиро Накасонэ в его резиденции. Мы откровенно и, думается, плодотворно поговорили о перспективах развития советско-японских отношений, подтвердили неизменность курса Советского государства на установление с Японией отношений добрососедства, доверия и взаимовыгодного сотрудничества.

В своей речи Я. Накасонэ обратил внимание на различные точки зрения Японии и Советского Союза в оценке международной обстановки и причин, на его взгляд, вызвавших ее обострение. Он поддержал наше мнение о важности расширений политического диалога по основным вопросам двусторонних отношений, а также по актуальным проблемам современности.

Касаясь внешней политики Японии, премьер-министр сказал, что японское правительство и впредь твердо намерено придерживаться мирных положений своей Конституции и трех «безъядерных принципов». Суть этих принципов состоит в том, чтобы не производить, не иметь, не ввозить на территорию страны ядерного оружия.

В конце нашей беседы премьер-министр намеренно связал перспективы развития двусторонних отношений с территориальными претензиями к СССР. Мы ответили, что лишних земель у нас нет, что эту проблему мы рассматривать не уполномочены да и не будем. Было бы лучше и правильней, разъяснили мы, поменьше говорить о «северных территориях», где позиции сторон известны, а стремиться к сегодняшней стабилизации наших отношений. Словом, здесь делегации остались при своем мнении. Мы тепло простились с Накасонэ, и я от имени делегации вручил ему казахский национальный халат. Сувенир ему, видимо, понравился, и через два дня я получил от него благодарственное письмо и в подарок фотоаппарат.

Особо надо сказать о встречах и беседах с представителями оппозиционных партий. 31 октября я, а также входящие в состав делегации члены КПСС А. М. Александров и В. В. Загладин встретились с руководителями социалистической партии Японии во главе с председателем ЦИК Масацуги Иси-баси. Итог встречи: социалисты заверили нас, что их партия приложит все усилия для улучшения отношений между нашими странами. И это была не фраза. Мы знали, что поездка делегации Верховного Совета СССР состоялась потому, что социалистическая партия Японии при поддержке других партий добилась «размораживания» парламентских контактов с нашей страной.

После Токио мы совершили очень интересную поездку по стране и побывали в Киото — древней столице Японии, Осаке, Нагое. В городе Дзаме посетили один из пяти основных сборочных автозаводов фирмы «Ниссан».

30 октября в Токио посольство СССР устроило прием в честь делегации Верховного Совета СССР. На нем присутствовали председатели палаты представителей и палаты советников парламента Японии К. Фукунага и М. Кимура, министр иностранных дел Японии С. Абэ, депутаты парламента, представители деловых и культурных кругов.

Семидневное пребывание делегации Верховного Совета СССР довольно широко, в целом объективно и благожелательно освещалось средствами массовой информации Японии. В конце визита я дал интервью японскому телеграфному агенству «Киодо Цусин», в котором поделился впечатлениями о поездке и высказал соображения о перспективах дальнейшего развития отношений между нашими странами.

Все члены делегации Верховного Совета СССР единодушно пришли к выводу, что возможности улучшения наших отношений с Японией имеются, и их надо использовать как в плане оживления политического диалога, так и в плане экономическом.

После возвращения в Москву мы доложили о проделанной работе К. Черненко и Политбюро ЦК КПСС. Наша работа была одобрена. В Москве мы долго не задержались, спешили домой к октябрьским праздникам. Поездкой в Японию завершились мои выезды в другие страны мира. Это была моя последняя поездка за рубеж. Япония была семнадцатой страной, где мне пришлось побывать.

Где бы я ни был, в каких бы странах ни находился, всегда старался рассказывать как можно подробнее о своей республике, чем «богат и славен» Казахстан, о традициях, обычаях казахского народа, о его культуре и науке. Везде, где у меня были встречи с политическими деятелями, писателями, учеными, людьми самых различных профессий, они всегда проявляли

 большой интерес к Казахстану, особенно это было в мусульманских странах. Через произведения М. Ауэзова, Г.

Мусрепова, А. Нурпеисова, О. Сулейменова и других за рубежом уже создавалось представление о нашей республике и ее народе, и поэтому то, что я говорил о Казахстане, воспринималось с большим вниманием.

В марте 1985 года ушел из жизни К. У. Черненко. Процедура с выдвижением генсека повторилась до деталей. Мы молча стояли в «накопителе», в помещении перед залом Политбюро. Когда все собрались, заняли свои места, поднялся А. А. Громыко. Он внес предложение рекомендовать Генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачева. На этот раз молчаливых в зале заседаний не было. Все дружно выступили «за». Я тоже выступил и поддержал кандидатуру Горбачева. Было принято решение поручить Громыко от имени Политбюро внести наше предложение на пленум ЦК КПСС. 11 марта состоялся пленум ЦК. М. С. Горбачева единогласно избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС. А в апреле состоялся очередной пленум ЦК КПСС, на котором из уст Горбачева мы услышали о качественно новых задачах ускорения экономичес

кого и социального развития страны во всех сферах жизни нашего общества. Эта программа получила название — перестройка. И сегодня вольно или невольно мы отсчитываем нашу жизнь от тех памятных апрельских дней. На том пленуме членами Политбюро были избраны Лигачев и Рыжков.

В мае прошел наш пленум ЦК КПК, где были определены задачи республиканской партийной организации по выполнению решений апрельского пленума ЦК КПСС и о созыве XVI съезда КПК. В республике начались отчетно-выборные партийные конференции райкомов, горкомов, обкомов. Я выступил на Лениногорской городской партийной конференции.

XVI съезд Компартии Казахстана был последним съездом, на котором я выступил с отчетным докладом ЦК. Я был уверен, что делегаты съезда от имени 800-тысячной армии коммунистов республики с достоинством и гордостью воспримут успехи Казахстана, с готовностью откликнутся на призыв решительней и целенаправленней повсеместно осуществлять перестройку, будут непримиримыми в борьбе с нашими ошибками, просчетами и головотяпством; знал, что у части коммунистов доклад может вызвать неоднозначную реакцию. Поднимаясь на трибуну, представлял мысленным взором всю республику— высокоразвитую, экономически мощную, обустроенную, с возрожденной культурой и традициями — и понимал, что миллионы добросовестных тружеников Казахстана видят эти перемены и разделяют мои чувства.

Я думал: мы. ветераны труда и партии, пережили много радостей и невзгод. Но вам, молодые, мы передаем сильную и цветущую республику. Берегите ее, и пусть она будет еще краше

и могущественнее...

В отчетном докладе на XVI съезде было сказано, что в период после XV съезда партийная организация вела целенаправленную работу по выходу республики на новые рубежи экономического и социального развития. Активно наращивался научно-технический потенциал. На современном качественном уровне за отчетный период построено более 400 предприятий и производств. Еше более возросли роль и значение для страны Павлодар-Экибастузского. Каратау-Джамбулского, Мангышлакского территориально-производственных комплексов и других уникальных экономических районов. На финише пятилетки удалось переломить тенденцию к замедлению темпов роста, повысить производительность труда.

По вопросам научно-технического прогресса было усилено внимание к проблемам экономики ресурсосбережения. В результате применения ресурсосберегающих технологий, утилизации отходов было выпущено 13 процентов продукции от общего объема. На съезде отмечено, что за одиннадцатую пятилетку было произведено продукции почти столько, сколько за пятую пятилетку, шестую, седьмую и восьмую вместе взятые. На развитие экономики республики было направлено почти 50 млрд. рублей капитальных вложений, что на 15 процентов больше, чем в десятой. Основные фонды увеличились на треть. Такого роста материально-технической базы экономики и культуры за одно пятилетие республика еще никогда не знала.

На съезде было указано, что в республике осваиваются новые районы, где создаются промышленные центры, совхозы, проложены и прокладываются железнодорожные магистрали и современные автотрассы, новые каналы и тысячекилометровые водоводы. Построено почти 32 млн. квадратных метров жилья. Почти пятая часть населения республики стала новоселами. Произошли значительные перемены в общественном производстве, в духовной сфере, в повышении благосостояния населения республики. Критически оценивая итоги работы, отмечалось, что в нашей деятельности были серьезные упущения и срывы. В ряде отраслей слабо использовались основные фонды. На отдельных предприятиях еще были низки технико-экономические показатели и качество выпускаемой продукции, республика не обеспечила задание по производству и заготовкам ряда продуктов сельского хозяйства, главным образом хлеба. Это объясняется не только погодными условиями, но и нашими недоработками в аграрном секторе экономики.

Несмотря на недостатки, надо заметить, что за одиннадцатую пятилетку было засыпано в закрома Родины 63 миллиона тонн хлеба, или около 4-х миллиардов пудов, 83 процента объема заготовок пшеницы составляли твердые, сильные и ценные сорта.

Выступавший с докладом по второму вопросу председатель Совета Министров КазССР Н. Назарбаев необъективно критиковал, например, Академию наук республики и ее руководство, а также сооружение в Алма-Ате ряда объектов, имеющих большое значение для города. Он назвал исторический музей и другие объекты социально-бытового назначения лишними для города, ненужной тратой больших средств. И еще один существенный момент хотелось бы отметить: многие критические замечания, высказанные им, можно было с полным правом отнести к его собственной деятельности. Ведь он, являясь членом бюро ЦК КПК с 1978 года, в течение пяти лет был секретарем ЦК по промышленности, а последующие два года — председателем Совмина КазССР.

Конечно, одно дело, если критикуют по незнанию, сгоряча, но ведь Назарбаев — глава правительства? И возникает вопрос: куда смотрел Совмин? И почему он не поднимал эти вопросы раньше? Такую позицию трудно было понять.

В отчетном докладе ЦК была дана положительная оценка деятельности Академии наук республики. В ее работе безусловно были недостатки и недоработки, но оценивая в целом ее деятельность, можно сказать, что Академия наук КазССР стала одним из крупных научных центров нашей страны и вносила существенный вклад в развитие советской науки.

Ученые академии провели значительную работу по развитию ряда перспективных фундаментальных и прикладных исследований, повышению их эффективности и качества, укреплению творческих связей с производством. Широкое развитее получили исследования, направленные на комплексное использование минерально-сырьевых ресурсов республики количество внедренных в народное хозяйство законченных исследований и их экономический эффект в 2,1 раза превосходили показатели предшествующей пятилетки.

Впервые здесь стала проводиться коммерческая реализация лицензий, контрактов за рубеж, разработок научных учреждений АН КазССР, что свидетельствовало о высоком уровне этих работ, как правило, соответствующих мировым стандартам.

Было создано Центрально-Казахстанское отделение Академии в Караганде. Была проведена конкретная подготовительная работа по созданию Западно-Казахстанского, а в перспективе Восточно- и Южно-Казахстанских отделений АН КазССР. Вышли в свет многочисленные труды обществоведов-историков, философов, филологов и других специалистов, получивших высокую оценку общественности.

Были организованы новые институты: сейсмологии, географии, молекулярной биологии и биохимии, уйгуроведения, органического синтеза и углехимии. Продолжали укрепляться союзные и международные научные связи АН КазССР, которая стала местом проведения крупных союзных и международных конференций и съездов.

Труд ученых был отмечен одной Ленинской и шестью Государственными премиями СССР, 24 Государственными премиями КазССР, двумя премиями Совета Министров СССР.

 Академия пополнила свои ряды 19 академиками и 51 членом-корреспондентом, заслуженно получившими эти высокие звания как признание их достижений в развитии науки.

Было построено большое количество новых зданий научных учреждений и объектов, улучшающих жилищные условия ученых.

Все это позволяет сделать вывод, что результаты работы ученых АН КазССР в период десятой и одиннадцатой пятилеток фактически были более высокими по сравнению с предыдущим периодом.

Выступившие по отчету ЦК съезду многие делегаты признали доклад «глубоким, принципиальным и самокритичным». Были и выступления, в которых я подвергался персональной критике (имею в виду выступление Ауельбекова).

Наверное, доля истины в этой критике есть. Только одно настораживало: совсем недавно, на прошедших пленумах и на XV съезде КПК этот же самый Ауельбеков так превозносил Кунаева, что слушать было неловко... Воистину, свои мнения он меняет в зависимости от обстановки и похож на подсолнух: куда солнце, туда и он. А точнее — такие люди всегда держат нос по ветру.

Выступление секретаря по идеологии Камалиденова было проникнуто духом «процентомании». Он резко критиковал руководителей вузов за высокий процент студентов из лиц коренной национальности. Это выступление вызвало однозначный отрицательный эффект среди общественности Казахстана.

Названные товарищи, конечно, работали «на публику», а вернее, на ЦК КПСС: вот, мол, какие мы смелые и независимые, имейте нас в виду...

Надо отметить, что эти выступления явились продолжением начавшейся против меня атаки «сверху» еще до съезда через центральную партийную прессу, которая вплоть до моего ухода на пенсию длилась восемнадцать месяцев. И это не только мое мнение. Об этом писала (вот уж откуда не ожидал поддержки!) в своей монографии «Казахи», которая вышла в 1987 году, американский ученый Марта Брилл Олкотт.

А в целом XVI съезд прошел по-деловому и стал заметной вехой в жизни республики.

 Замечу, что несмотря на нападки, я был избран членом ЦК, а на пленуме — первым секретарем ЦК КП Казахстана. Из 1700 делегатов «против» проголосовало только двое...

Работа съезда в «Правде» освещалась крайне тенденциозно. Практически ни одного доброго слова о проделанной работе за отчетный период, а вот что касается негативных фактов и бездоказательной критики — тут газета расстаралась. Не удивился этому: знал, какую «правду» ждут на Старой площади. Республика готовилась к XXVII съезду КПСС. Ясно себе представлял, что это будет мой последний съезд, на который избран делегатом. Это объяснялось тем, что мне перевалило за семьдесят, возраст давно пенсионный и пора уступать место молодым. XXVII съезд КПСС был девятым подряд съездом, в котором участвовал. Приятно вспомнить такой факт, что на XIX съезде был просто делегатом, на XX — был избран в мандатную комиссию, а на всех последующих избирался в президиум и членом ЦК, XXVII съезд был пятым съездом нашей партии, где я избирался в состав Политбюро ЦК КПСС.

Любопытный факт. Во время работы съезда мне пришлось сопровождать президента Румынии Н. Чаушеску, Встречал и провожал его, и несколько дней мы с ним провели в тесном общении.

Вспоминая эти дни, хочется сказать, что Чаушеску произвел тоща на меня очень неприятное впечатление. Все время казалось, что он чем-то недоволен, был невероятно капризен и держался очень высокомерно. Когда мы обедали и ужинали, Чаушеску к предложенным ему блюдам даже не притрагивался. Прикрепленный к нему румынский официант подавал только свои блюда, в отдельной посуде, и даже воду для него наливали свою, привезенную из Румынии. По-моему, ясно, чего он боялся... Чаушеску уехал из Москвы, не дожидаясь окончания работы съезда.

Одной из основных задач после съезда было создание на Западе и Юге Казахстана мощного нефтегазоносного комплекса и удвоение добычи нефти и газа в республике против достигнутого уровня 1985 года.

Надо заметить, мое утверждение еще на XXIII съезде КПСС о том, что Казахстан станет одним из крупнейших нефтегазоносных районов страны, практически подтвердилось. Наряду с увеличением добычи нефти и газа предусматривалось ввести крупные мощности по угледобыче и энергетике, ввести в эксплуатацию новые рудники, обогатительные фабрики, объекты черной и цветной металлургии, машиностроения, химии.

За 12-ю пятилетку республика должна была прирастить такой же объем промышленного производства, на создание которого ушло у нас четыре послевоенных пятилетки.

Для ознакомления с положением дел во вновь осваиваемых нефтегазовых месторождениях вылетел в западные районы республики. Детально ознакомился с месторождением Тенгиз, одним из самых перспективных в стране и мире, открытие которого было крупным успехом казахстанских геологов. К освоению Тенгиза большой интерес проявили иностранные фирмы. Работу здесь вместе с нами начали вести наши партнеры по СЭВ. Венгерские товарищи уже ввели в эксплуатацию жилой комплекс со всеми коммуникациями. В освоении богатств Тенгиза изъявили желание помочь более полутора сотен предприятий и организаций. Затем побывали в Кульсары, основном узловом пункте по освоению Тенгиза. Итоги нашего пребывания в Тенгизе и Кульсары были подробно рассмотрены на бюро Гурьевского обкома, где были намечены меры по усилению работ в освоении месторождений. Главный упор был сделан на вопросы улучшения быта занятых людей, на форсирование создания строительной базы и на вопросы, связанные с развитием железнодорожного узла Кульсары.

Из Гурьева вылетел в Кара-Чаган. Здесь уже добывался газ, который подавался на Оренбургский завод. Вместе с руководством Уральской области, нефтяниками и газовиками подробно рассмотрели ход выполнения постановления ЦК КПСС и СМ СССР по быстрейшему освоению Кара-Чагана. На заседании было высказано много замечаний в адрес Мингаза СССР по улучшению быта трудящихся и благоустройству станции Бурлы. Было принято решение за счет министерства развернуть строительство асфальтобетонных дорог, чтобы связать нефтеносные районы с областными центрами республики, а строительство возложить на Минавтодор КазССР.

После Уральска, находясь в Целинограде, решили в целях ускорения освоения уникального месторождения Шубаркуль подчинить его объединению «Карагандауголь», где вскоре началась открытым способом добыча высококачественного бурого угля.

Возвращаясь в Алма-Ату, осмотрели район, где намечалось освоение новых месторождений по добыче редких металлов в Джезказганской области. Этот район я хорошо знал. Организация добычи редких металлов в Верхней и Нижней Кайракты мной была рекомендована еще в докторской диссертации.

В области сельского хозяйства важным событием явилось совещание партийно-хозяйственного актива в Целинограде с участием М. Горбачева. Приватных бесед у нас с ним не было, ну а во всех остальных случаях мы поддерживали ровные товарищеские отношения. В тот, 1986 год, Казахстан продал государству свыше одного миллиарда пудов хлеба.

Большой хлеб для казахстанцев, да и не только для казахстанцев, — это всегда радость, гордость, чувство большого морального удовлетворения.

В приподнятом настроении я доложил о нашем успехе сначала Горбачеву, потом Лигачеву, но не услышал от них ни слова благодарности. Это было по меньшей мере странно. До того не было ни одного случая, чтобы казахстанский миллиард был воспринят столь равнодушно. Дело здесь не только в специальных приветствиях труженикам полей, комбайнерам, приехавшим из других республик. Важен моральный стимул: ударный труд не может быть не замечен. Это тактика и стратегия любого руководителя.

Попутно скажу, что допустить ситуацию, когда на полях республики за 87—90 годы был выращен самый богатый урожай, и этот урожай не смогли убрать — такого положения мы, теперь уже бывшие руководители, и представить себе не могли. А ведь великих стихийных бедствий и катастроф в эти годы не было! Тогда в чем дело? На военном языке такую ситуацию называют «потеря управления войсками». Вот такая «потеря управления» и случилась у нас в этих урожайных годах, особенно в самом урожайном 1990 году.

Райкомы, обкомы, ЦК партии были практически отстранены от уборки урожая, а «власть Советов» ничем, кроме демократических лозунгов, селу помочь не смогла...

Памятен тот год (1986) еще и тем, что республике удалось переломить тенденцию к замедлению темпов роста, повысить производительность труда. План первого года пятилетки развития народного хозяйства по всем основным показателям был выполнен. (За исключением отставания в капитальном строительстве).

С большими трудностями, но уверенно, на современном качественном уровне развивалась тяжелая, легкая промышленность, строительство жилья и объектов быта, коммунального хозяйства, науки и культуры и предприятий, связанных с выполнением продовольственной программы.

Вспоминая прошлое, хочется особо отметить, что бурный рост населения республики потребовал сделать максимум возможного для улучшения культурно-бытовых условий трудящихся. Главными проблемами всегда были; улучшение медицинского, бытового обслуживания, благоустройство усадеб совхозов, колхозов, районных и областных центров и самой столицы республики.

Росли, благоустраивались областные и районные центры республики, увеличилось число построенных усадеб в совхозах, колхозах, рабочих поселках. Благоустраивались даже отдаленные районные центры, как — Иргизский, Кургальджинскии, Балхашский. Абаевский и многие другие.

В корне изменилось лицо всех областных центров. В них появились многоэтажные дома, культурные и социально-бытовые объекты.

И, конечно, неузнаваемой стала наша Алма-Ата — столица республики. Раньше я упоминал, что до переезда столицы из Кзыл-Орды в Алма-Ате проживало чуть больше 48 тысяч человек. Город был известен в России как район высокой сейсмичности, каким он. к сожалению, остается и поныне. В 1897 году в городе произошло сильное землетрясение, разрушившее его до основания. Мощное землетрясение случилось и в 1910 году. Тогда пострадало свыше 600 домов, более 120 учебных, торговых помещений и общественных зданий.

К удивлению жителей города уцелел многоглавый собор, высотою свыше 54 метров, творение талантливого архитектора А. А. Зенкова. В городе было пять мечетей: Уйгурская, Дунганская, Узбекская, Казахская и Чала-Казахская. В последней сейчас находится городская действующая мечеть. Кроме Кафедрального собора служба проходила в Покровской, Никольской, Троицкой, Софийской и Архиерейской церквах, а также в небольшой часовне, расположенной на нынешней ул. Фурманова. Никольская церковь действует и сейчас.

По берегам Малой Алматинки выше Головного арыка были расположены дачи городской знати. Против Мохнатой сопки на правом берегу речки была дача генерал-губернатора Колпаковского, разрушенная во время землетрясения. Участок после этого приобрел Медеу Пусурманов, известный своей предприимчивостью. В настоящее время здесь построен знаменитый ледовый стадион «Медео». Ниже, в районе дома отдыха горсовета была дача городского головы и других обеспеченных граждан.

В городе, основанном в 1854 году, чуть позже открылось первое почтовое отделение, а в 1868 году — областное правление и другие административные учреждения Семиреченской губернии. В 1921 году было возвращено городу его старинное название — Алматы.

В связи с переводом столицы республики из Кзыл-Орды, в городе развернулось строительство жилищно-коммунальных объектов, учебных заведений, больниц, промышленных предприятий, административных зданий. Началось строительство Дома правительства и Центрального телеграфа на Военной площади, где был снесен стоящий в центре площади Военный собор.

Атеисты и их высокопоставленные руководители не знали тогда удержу и в самые сжатые сроки снесли мечети, за исключением татарской, которую передали уйгурскому театру.

Чудом сохранились Кафедральный собор, Никольская и Троицкая церкви, хотя желающих уничтожить их было немало. В здании собора разместился исторический музей, а Троицкая церковь была передана тогдашнему казахскому филиалу АН СССР и впоследствии снесена. Также была снесена и синагога, которая располагалась на углу улиц Пишпекской и Гостинодворской (ранее Училищной). Ликвидировали базары. Пошли на слом много хороших особняков частных лиц, ряд купеческих магазинов, украшавших город и придававших ему удивительный колорит. Теперь-то понятно, что снос и ликвидация многих объектов были поспешны и ошибочны и кроме вреда ничего не принесли.

К 20-летию Казахстана в Алма-Ате был построен Дом культуры на Пролетарской улице, где проходило торжественное собрание.

В годы войны мы навсегда переехали в Алма-Ату. Человеку, несколько лет отсутствовавшему в городе, сразу бросились в глаза перемены. Был сдан в эксплуатацию театр оперы и балета, Построенный по проекту архитектора Простакова. В клубе им. Ф. Э. Дзержинского работал эвакуированный театр Моссовета, где впервые в стране был поставлен спектакль «Фронт» по пьесе А. Корнейчука. В помещении Дома культуры работала также эвакуированная объединенная киностудия «Мосфильм» и «Ленфильм». Шли съемки таких картин, как «Иван Грозный», «Котовский», «Парень из нашего города» и другие.

По роду службы мне пришлось довольно близко познакомиться и часто встречаться с крупными деятелями советской культуры, находившимися в период войны в Алма-Ате: Завадским, Мордвиновым, Марецкой, Черкасовым, Блиновым, Андреевым, директором киностудии Киво и другими. Связь с ними я с удовольствием поддерживал и после войны.

А Алма-Ата, между тем, из маленького неблагоустроенного провинциального городка превращалась в один из крупнейших административных, экономических и культурных центров республики.

Скрывать не буду: Алма-Ата — мой самый любимый город, и я с величайшим удовольствием принимал участие в его застройке, создании архитектурных ансамблей, разбивке площадей, скверов.

Всю эту большую работу начали с центра города. Стали ломать ветхие деревянные и саманные дома. Вместо них строили многоквартирные и многоэтажные здания.

В 1961 году, когда в Алма-Ату приехал Хрущев, просили его помочь деньгами на жилищное строительство. Он помог и дал совет выбрать свободные участки и застроить их одноэтажными небольшими домиками. Строительство было поручено отдельным ведомствам и привлеченным организациям. Так в городе появились названные народом «хрущевские поселки».

В развитии города важную роль сыграло постановление Совета Министров республики «О комплексной застройке главных улиц, выездных магистралей в центре города».

За период с 1955 по 1985 годы в Алма-Ате появились сооружения, удостоенные Государственных премий СССР и КазССР, СМ СССР, благоустроенные проспекты, улицы, площади, скверы; были построены нарядные дома, красивые административные здания, на самых больших и красивых площадях были установлены памятники — В. И. Ленину, А. Джангильди-ну, А. Иманову, первому казахскому ученому Ч. Валиханову, Абаю Кунанбаеву, народному акыну Джамбулу, писателю М. Ауэзову и другим.

Алма-Ата была в ту пору городом новостроек, вызывающим восхищение зеленым нарядом, каскадами фонтанов, прямыми широкими улицами, уникальными зданиями и сооружениями. С 1960 года с еще большим размахом развернулось строительство промышленных, социально-культурных и бытовых объектов, административных зданий и жилья. Образовались мощные строительные организации. Увеличилось число проектных организаций. В республике началось строительство домостроительных комбинатов, предприятий по производству стройматериалов.

В решении насущных проблем самую активную работу проводили: председатель горисполкома, инженер Дуйсенов, начальник треста Казжелдорстрой инженер Казыбеков, опытные строители инженеры Лебедихин, Бекбулатов, Краснянс-кий, Бейсенов, Красиков, Мусин, продолжительное время работавший Генеральным директором АДК Новак. В развитие городского строительства внесли большой вклад известные архитекторы и инженеры-строители Ратушный, Ухоботов, Басенов, Мендикулов, Сейдалин, Кеппаров, Кацев, Хван, Ким До Сен, Баймурзаев, Лепик, Белоцерковский, Капанов, Мон-тахаев, Ергалиев и другие. По вопросам благоустройства, коммунального хозяйства и озеленения городов республики надо отметить положительную работу руководства Минкомхоза — Кононенко, Чернышева, Кисанова.

Плодотворно продолжает работу по благоустройству ныне действующий горсовет под руководством 3. Нуркадилова.

За тридцать лет было построено и введено много уникальных объектов социального, бытового назначения, немало реконструировано проспектов и улиц. Обо всех новостройках рассказать невозможно, поэтому я попытаюсь остановить внимание лишь на некоторых из них.

Монументальным сооружением, построенным на месте снесенных казарм, является Дом правительства.

Дом правительства был сдан в эксплуатацию в июле 1958 года. В этом здании я проработал в качестве председателя СМ и первого секретаря ЦК с июля 1958 по февраль 1980 года.

В 1980 году в феврале было сдано в эксплуатацию здание ЦК Компартии Казахстана, построенное в квадрате улиц: Новая площадь — Фурманова — Мира — Аль-Фараби. Образовался новый центр города, который развивается до горных прилавков. Вся близлежащая территория благоустроена и превращена в сквер с фонтанами.

Особое место среди уникальных построек Алма-Аты принадлежит зданию Академии наук Казахской ССР, построенному по проекту архитектора Алексея Викторовича Щусева.

В 1955 году, кроме оперного театра, столица республики не имела специального театрального здания. В клубе имени Ф. Э. Дзержинского одновременно работали русский и казахский драматические театры, что создавало определенные неудобства. Кукольный театр, уйгурский театр вообще не имели никакого помещения. Кинотеатров тоже было мало. Не было современного стадиона, плавательных бассейнов, домов культуры. Крупная многомиллионная библиотека им. А. С. Пушкина размещалась в старом здании.

Учитывая значительный рост населения в городе, были построены кинотеатры «Арман», «Целинный», «Байконур» и другие. Сданы в эксплуатацию Казахский театр драмы на площади Коминтерна, Русский драматический театр им. М. Ю. Лермонтова — на пересечении проспектов Абая и Коммунистический. После реконструкции вступил в строй Центральный концертный зал. Строители успешно закончили на проспекте Абая цирк на две тысячи мест. Поднялись Дома культуры АХБК на улице Правды и домостроительного комбината на проспекте Абая. К шестидесятилетию Казахстана было сдано в эксплуатацию новое здание Казахского драматического театра им. М. О. Ауэзова на проспекте Абая на 1250 мест.

Для проведения торжественных заседаний, съездов КПК, конференций и других многолюдных мероприятий жизнь потребовала сооружения здания с залом на 3 тысячи мест. После длительного ознакомления с проектами был принят проект Рипинского и его группы.

Из спортивных сооружений города особое место занимают высокогорный каток «Медео», городской Центральный стадион, Дворец спорта на 4500 мест, плавательный бассейн общества «Динамо».

«Медео» является первым в стране универсальным ледовым стадионом, предназначенным для проведения всесоюзных и международных соревнований по скоростному бегу на коньках и другим видам зимнего спорта. По единодушному мнению советских и зарубежных специалистов, спортивный комплекс «Медео» признан лучшим в мире и назван «международной ценностью».

Был йостроен Дворец пионеров, расположенный на фоне гор Заилийского Алатау и прекрасно вписывающийся в окружающий ландшафт. В здании дворца — театрально-концертный зал на 800 мест, обсерватория, спортивный зал с бассейном, зимний сад. Здание рассчитано на одновременное посещение 2200 пионеров и школьников.

В связи с расширением контактов с зарубежными странами был построен для официальных приемов иностранных делегаций Дом дружбы.

Большие работы были проведены по реконструкции главных проспектов и улиц города. Расширилась сеть действующих больниц. Укажем на некоторые из них: больница на 750-мест в западной части города, больница четвертого Управления Минздрава Казахской ССР, урологический корпус, онкологический и туберкулезный институты. Началось строительство диагностического центра. Одним из замечательных объектов города стал водолечебный оздоровительный комплекс «Ара-сан». «Арасан» в переводе с казахского — теплый источник. Он уникален в архитектурном и строительном отношении.

В культурной жизни города заметным событием явилась сдача в эксплуатацию в 1970 году нового здания библиотеки с 20 читальными залами. Библиотека оснащена современной техникой для хранения и быстрой доставки читателям нужных книг, общий фонд которых составляет 4 миллиона экземпляров.

Было построено большое количество новых зданий для высших учебных заведений в столице республики. Очень хочется отметить, что к концу 1985 года были сданы в эксплуатацию главные объекты Государственного университета им. С. М. Кирова, получившие название «Казгуград». Это городок с учебными корпусами, лабораториями, зонами спорта, комплексом учебно-производственных зданий, фундаментальной библиотекой, корпусами студенческих общежитий.

В 1977 году был построен в самые сжатые сроки Дом политического просвещения, где сейчас проходят многочисленные общественные мероприятия.

Для удовлетворения нужд города, а также приезжающих в столицу республики многочисленных гостей были построены крупный железнодорожный вокзал, аэропорт со всеми удобствами, автомобильные станции для междугородных и межрайонных сообщений. Для размещения приезжающих возведены первоклассные комфортабельные гостиницы: «Казахстан» (25 этажей, высотою 107 метров на 1000 мест), «Достык», «Алма-Ата», «Отрар», «Алатау», «Джетысу», «Туркестан» и другие.

Город украсили крупные торговые предприятия: Центральный универмаг, Универсам, «Россия», «Казахстан», «Москва».

Одним из самых современных и благоустроенных рынков в Средней Азии и Казахстане стал торговый центр города, который включает в себя комплекс предприятий государственной, кооперативной и частной торговли.

В канун 50-летия Октября в городе был открыт «Монумент Славы» и зажжен вечный огонь в парке имени 28-ми гвардейцев-панфиловцев. Авторами замечательного монумента были молодые скульпторы А. Артамович и Б. Андрющенко. В городе строилось много жилья. Началось освоение многих микрорайонов: «Самал», «Аксай», «Алмагуль», «Айнабулак» и других.

Несмотря на сопротивление некоторых ответственных лиц, удалось завершить строительство Центрального республиканского музея. Музей строился по проекту архитектора 3. Мустафиной и заслужил самую высокую оценку специалистов. Город получил замечательный подарок. Проект музея был вторым творческим успехом 3. Мустафиной. Первый — здание Дома культуры АХБК.

Недалеко от здания ЦК было построено уникальное здание Казтелецентра с несколькими залами, оснащенными современной техникой.

На горе Коктюбе смонтирован телецентр с башней оригинальной конструкции, со смотровой площадкой. По договоренности с ЦК КПСС был построен на базе местных минеральных источников санаторий «Алатау» — один из лучших в нашей стране.

Не удалось, к сожалению, завершить к концу 1986 года, когда я ушел на пенсию, строительство начатых уникальных объектов: музея В. И. Ленина, трехзального Дворца спорта, городской больницы на 1000 мест в западной части города.

Алма-Ата, как столица суверенного государства, благоустроена и располагает всем необходимым для приема и размещения государственных деятелей любого уровня, а также имеет мощную базу для проведения международных форумов в области культуры и науки с большим количеством участников.

Основатели города, выбирая для него место, надо полагать, предвидели природные удобства для городского строительства, красоту пейзажа, благодатный климат, наличие плодородной земли и чистых рек для надежного водоснабжения. О том, что реки таили в себе грозный стихийный нрав, они могли и не знать. А опасность нависала над городом как «дамоклов меч» в связи с периодическим образованием селевых потоков, которые, проходя по руслам рек, особенно Малой Алматинки, сметали на своем пути все и вся.

Первый зарегистрированный селевой поток относится к 1887 году. Его вызвали ливневые дожди и землетрясение. Тот селевой поток прошел по нескольким улицам города Верного.

В 1889 году снова ливневые дожди привели к образованию селевой волны, и грязекаменная масса занесла несколько улиц города. В 1918 году в верховьях Алматинки потоком были снесены строения и мосты.

Сильные разрушения вызвал сель в 1921 году. И опять первопричиной был ливневый дождь. Грязекаменный поток прошел несколькими волнами. За 6 часов было вынесено около 7 миллионов кубометров воды и более 3 миллионов кубометров камня, песка и глины. Погибли люди, было уничтожено много строений, большое количество скота. Его следы можно заметить и сейчас. Отдельные крупные валуны кое-где остались в городской черте, как немые свидетели этого грозного природного явления.

Сильное таяние, особенно когда оно совпадает с ливневыми дождями, переполняет моренные озера. Размываются берега, и огромные массы воды устремляются по руслу, захватывая с собой из берегов озера и реки грязекаменную массу и валуны. Так образуется селевой поток, где движущийся вал достигает высоты нескольких десятков метров, а скорость равна примерно 10 метрам в секунду. Эта грохочущая, бурлящая глиняная масса с валунами, объем которых достигает иногда десятков кубометров, на своем пути выворачивает с корнями деревья, над потоком висит грязная пыль. Можно представить, какую огромную разрушительную силу несет такой поток. И эта угроза постоянно нависала над городом, беспокоила, заставляла думать о мерах, чтобы навсегда обезопасить город.

Работая еще заместителем председателя Совета Министров республики, по роду своей работы я принимал самое активное участие в решении этой проблемы.

Рассматривалось несколько вариантов сооружения плотины. Окончательное решение было принято такое: соорудить плотину направленным взрывом.

Вес заряда определили в 5291 тонну взрывчатки. Этим взрывом предполагалось создать плотину высотой от 60 до 100 метров по проекту специалистов Казглавселезащиты.

Проект был утвержден, одобрен решением Президиума Академии наук СССР, но у некоторых сомнения оставались. Основания, надо сказать, были веские. Взрыв с большим зарядом вблизи крупного города проводился впервые в мировой практике и, конечно, это обстоятельство было одним из важных сдерживающих факторов.

Окончательное решение должно было принять Правительство республики. Мнения членов правительственной комиссии разделились. Имея опыт взрывных работ, зная теорию расчетов, я был убежден, что взрыв особых осложнений не вызовет. Самое деятельное участие в подготовке и проведении взрыва принимал академик М. Лаврентьев. С ним мы еще раз взвесили все возможные отклонения, еще раз проверили расчеты и наконец пришли к выводу, что больших отклонений не может быть и взрыв пройдет удачно. Позвонил Е. П. Славскому — министру среднего машиностроения, он также имел большой опыт в проведении взрывов. Он высказал мне свое категорическое суждение:

— Никого не слушай, хочешь, я тебе могу дать гарантию. Надо взрывать.

Общение с М. А. Лаврентьевым и Е. П. Славским для меня стало как бы моральной поддержкой, укрепившей в окончательном и твердом решении. С большой настойчивостью и уверенностью стал убеждать членов правительственной комиссии, и решение в конце концов было принято.

Обсуждались и уточнялись многие детали, связанные со взрывом, на самых авторитетных совещаниях с участием крупнейших ученых страны — академиков М. А. Лаврентьева, Н. А. Садовского, Н. В. Мельникова, С. А. Христиановича и при активном участии авторов проекта.

Обстановка сложилась такая, что город буквально жил готовящимся взрывом, он стал главным событием, которого ждали с большим волнением, так как нашлись и «теоретики сомнения», доводы которых порождали нежелательные слухи.

Мы вместе с руководителями взрыва и членами правительственной комиссии на месте осмотрели заложенные заряды и всю подготовку к взрыву.

21 октября 1966 года в 11 часов произошел взрыв. Я в то время находился в Доме правительства. Мы ощутили два небольших толчка. Взрыв не произвел никаких разрушений, и только в зданиях, расположенных на расстоянии до 1200 метров от эпицентра, местами обвалилась штукатурка.

Взорванная скала легла в тело плотины, как и было предусмотрено расчетами, а образовавшиеся от взрыва раскаленные газы быстро поднялись вверх и рассеялись. За пределами двух километров воздушной волны почти не было.

14 апреля 1967 года был произведен второй направленный взрыв камерных зарядов, уложенных в левобережье скалы. И, таким образом, было образовано основное тело селеудерживающей плотины.

Это еще раз показало несостоятельность возражений против взрыва некоторых ученых и журналистов, которые убеждали жителей, что взрыв разрушит город и пострадает его население. Такие статьи, в которых мало выводов на основе осмысления фактического материала, а преобладают эмоции авторов, особенно вредны для общественности, когда приходилось принимать трудные и ответственные решения.

В 1973 году 15 и 16 июля на плотину, словно проверяя ее на прочность, обрушился мощный сель.

Селевой поток возник от прорыва моренных озер ледника Туюксу, расположенных на высоте 3300 метров над уровнем моря.

Селевая масса в объеме 3,5—4,0 миллиона кубометров была задержана плотиной. 16 июля прошла вторая волна селевого потока, вероятно, в результате обрушения подмытых первым потоком берегов реки Малой Алматинки, и общий объем селевой массы, скопившейся в селехранилище, составил около 5,5 миллиона кубометров.

Плотина выдержала и этот могучий удар. От разрушения была спасена вся восточная часть города. В эти трудные дни мне самому пришлось возглавить очень ответственную работу по предотвращению последствий селевого потока и созданию условий для спокойной жизни и работы населения города.

В 1975 году были начаты и в 1980 году закончены селезащитные работы по реке Большая Алматинка...

Вот так была решена эта довольно сложная инженерная и грозная для столицы проблема. Теперь, осмысливая все, что было сделано, возвращаясь к обстановке, в которой принимались решения, можно сделать вывод, что это стало возможным благодаря тому, что республика располагала квалифицированным научным и техническим персоналом. При этом надо отдать должное главным образом авторам проекта и тем, кто осуществил взрыв, т. е. коллективу «Казглавселезащиты».

Плотина на Малой Алматинке красиво вписалась в малое Алматинское ущелье и вместе с высокогорным катком «Медео» стала одним из уникальных комплексов Алма-Аты, любимым и наиболее посещаемым горожанами и туристами.

Надеюсь, буду правильно понят читателями, если признаюсь, что с юных лет испытываю особое почтение к представителям культуры и искусства. Был и остаюсь преданным поклонником театра, почитателем хорошей музыки, любил посещать картинные галереи и выставки, ну и, конечно, как и многие, с большим удовольствием зачитывался талантливыми, умными книгами. Едва ли открою что-либо новое, если скажу: стремителен был взлет культуры и искусства Советского Казахстана. В числе первых деятелей советского искусства, кому были присвоены звания народных артистов СССР, была знаменитая казахская певица Куляш Байсеитова. Бесценный вклад в развитие национальной хореографии внесла Сара Жиенкулова. Немало сделано для становления казахской драмы и кинематографа народными артистами Союза ССР Ш. Аймановым, К. Куанышбаевым, Е.Умурзаковым, И. Ногайбаевьш, X. Букеевой, С. Майкановой, Ф. Шариповой, В. Харламовой, Е. Диордиевым, А. Ашимовым, Ш. Джандарбековой, А. Мамбетовым.

У истоков создания казахской оперы и драматического искусства стояли такие мастера сцены, как К. Жандарбеков и К. Байсеитов.

Известны далеко за пределами нашей республики мастера оперной сцены — Бибигуль Тулегенова, Ермек Серкебаев, Ришат Абдуллин, признанные и любимые народом Р. Джаманова и Р. Багланова, народные артисты республики Б. Досымжанов, X. Калиламбекова, Р. Жубатурова, Н. Каражигитов, X. Есимов, С. Тыныштыгулова, Н. Нусипжанов; драматической — К. Бадыров, К. Кармысов, А. Молдабеков, Н. Жантурин.

Расцвет казахской оперы и симфонической музыки связан с именами композиторов А. Жубанова, Е. Брусиловского, Л. Хамиди, Г. Жубановой, Е. Рахмадиева, в национальную хореографию весомый вклад внес Б. Аюханов.

Необходимо отметить мастеров изобразительного искусства, народных художников СССР А. Кастеева, К. Тельжанова, С. Мамбеева, М. Кенбаева, Г. Исмаилову, А. Галимбаеву; скульпторов X. Наурызбаева, Т. Досмагамбетова, Е. Мергенова и других.

В казахской литературе появились замечательные произведения, которые стали известны всесоюзному читателю, — это романы И. Есенберлина, Т. Ахтанова; произведения русских писателей — И. Шухова, Дм. Снегина, И. Щеголихина, М. Симашко, популярных поэтов — А. Тажибаева, X. Ергалиева, X. Бекхожина, А. Сарсенбаева, М. Макатаева, Г. Каирбекова, К. МырзаЛиева, Ф. Унгарсыновой, Т. Абдрахмановой, М. Хакимжановой и многих других.

Особенно хотелось бы выделить Олжаса Сулейменова и Мухтара Шаханова, творчество которых получило большое признание в нашей стране и за рубежом. Всем известна и их активная гражданская позиция, связанная с общественной деятельностью по экологическим и острым политическим проблемам.

Как праздник отмечали в республике присвоение звания Героя Социалистического Труда одному из зачинателей казахской советской литературы Габиту Мусрепову и старейшине национальной сцены Серке Кож;амкулову. Чуть позже это звание было присвоено и певцу Ермеку Серкебаеву. Присуждена Государственная премия Союза ССР Бибигуль Тулегеновой, писателю А. Нурпеисову и группе работников Казахского академического театра драмы им. М. Ауэзова, поэту Дж. Мулдагалиеву. О популярности наших мастеров сцены свидетельствует и такой факт: звания академических присвоены Республиканскому русскому театру драмы им. М. Ю. Лермонтова и оркестру народных инструментов им. Курмангазы.

Хотелось бы особо отметить народного артиста СССР композитора Нургису Тлендиева, чьи песни и музыкальные композиции, как и его ансамбль «Отрар сазы», горячо любимы в народе и пользуются заслуженным признанием. Значительным событием в музыкальной жизни республики явились произведения композиторов Ш. Калдаякова, Е. Хасангалиева, А Бейсеуова, С. Мухамеджанова, К. Кумисбекова, Т. Мухамеджанова и творческая деятельность народного артиста СССР хормейстера А. Молодова.

Отрадно, что наша творческая молодежь глубоко осознает свою ответственность перед обществом, перед искусстввом и вносит весомый вклад в духовную культуру нашей республики. Свидетельством тому — успешное выступление многих представителей молодого поколения художественной интеллигенции Казахстана. В республике и за ее пределами хорошо известно имя замечательного певца, народного артиста СССР А. Днишева, а также Р. Рымбаевой, М. Жунусовой, Н. Усенбаевой, скрипачек А. Мусаходжаевой и

С. Бисенгалиевой, пианисток Ж. Аубакировой и Г. Кадырбековой, балетмейстера Р. Бапова, первого руководителя и организатора эстрадного ансамбля «Гульдер» Г. Галиевой и других талантливых представителей творческой молодежи.

Наши артисты получили заслуженное признание, бывая на гастролях во многих странах Европы, Азии и Америки, которые всегда проходили с большим успехом.

За эти годы динамично развивалась культура уйгурского, узбекского и татарского народов, советских корейцев, немцев, дунган, чеченцев, ингушей, представителей других народов, проживающих в Казахстане. В этой связи хотелось бы отметить творчество композиторов — народного артиста СССР уйгура К. Кужамьярова и дунганина Б. Баяхунова.

Набрал силу процесс культурного взаимообогащения народов Казахстана с представителями культур союзных республик. Этому способствовало проведение декад и дней литературы и искусства братских народов в нашей республике. Эти декады включали в себя широкую программу, показывая лучшие образцы национальной культуры, и способствовали укреплению дружбы между народами. К этому же можно отнести регулярные приезды на гастроли в Алма-Ату ведущих театральных коллективов Москвы и Ленинграда: Большого театра СССР, Малого театра, Большого драматического театра под руководством Г. Товстоногова, Театра сатиры, «Современника», Театра Моссовета, Театра им. Е. Вахтангова, Театра на Таганке, МХАТа и многих других.

Расширению сети учреждений искусства в республике всегда уделялось особое внимание. Только за последние годы созданы театры и филармонии в Аркалыке, Джезказгане, Шевченко, Темиртау, Талды-Кургане, Кокчетаве. Пост роены здания Государственного музея искусств Казахской ССР, выставочного зала Союза художников в Алма-Ате, Дома художников в Чимкенте, построен Дом издательств в Алма-Ате, открыты новые книжные издательства «Жалын», «Онер», новые музеи в Алма-Ате, Семипалатинске и других городах. К большому сожалению, не удалось завершить строительство немецкого театра в Алма-Ате и нового здания для уйгурского и корейского театров.

Значительным событием в культурной жизни республики была организация Казахского музея народных музыкальных инструментов. Сначала он размещался в старом особняке на ул. Панфилова, а затем был переведен на Пролетарскую улицу в отреставрированное здание бывшего Офицерского собрания. Музей пользуется большой популярностью, и его посещают многочисленные зарубежные гости, приезжающие в Алма-Ату.

Была образована Главная редакция Казахской Советской энциклопедии, которая выпустила в свет «Казахскую Советскую энциклопедию» в двенадцати томах и другие издания такого плана.

Со многими деятелями литературы и искусства, как говорилось выше, меня связывали добрые и дружеские отношения. Например, с давних пор знал писателя И. Есенберлина, когда еще он работал инструктором ЦК. Занимаясь творческой деятельностью, он вместе с тем работал директором оперного театра, позднее филармонии им. Джамбула. Он был неправильно осужден, и, когда вышел из заключения, не заходя еще к себе домой, пришел ко мне на работу в Совет Министров. Он просил меня помочь, и помощь ему была оказана. В последующие годы наши связи укрепились, всегда старался во всем помочь ему. После выхода в свет трилогии «Кочевники» Есенберлин подарил мне один из первых экземпляров этой книги. Как известно, это произведение получило высокое признание у республиканской и союзной общественности.

За несколько лет до кончины писатель принес мне рукопись своего романа «Лодка, переплывшая океан». Внимательно прочитал рукопись, сделал ряд замечаний, высказал свои пожелания. Есенберлин хотел доработать роман, но ни при жизни, ни после смерти художника он не вышел в свет по неизвестным мне причинам.

Очень часто мы встречались с выдающимся мастером сцены, актером, режиссером Ш. Аймановым. Он рассказывал мне о своих творческих планах, делился своими мыслями. Последняя наша встреча состоялась за товарищеским ужином в гостинице «Казахстан» в Москве. В нашей беседе принимал участие и А. Михалков-Кончаловский. В кинозале постпредства мы в первый раз посмотрели их совместную работу — кинофильм «Конец атамана». Выдающийся представитель нашей культуры трагически погиб в Москве в расцвете творческих сил. Отмечая его особую роль в становлении казахского кино, его имя было присвоено киностудии «Казахфильм». И еще хотелось бы сказать вот о чем.

Несомненно, чувство большого удовлетворения вызывает возвращение казахской культуре творчества таких выдающихся ее деятелей, как Шакарим, М. Жумабаев, А. Байтурсунов, М. Дулатов, Ж. Аймаутов, без которых сейчас невозможно представить казахскую литературу.

Переосмысление значения их творчества это сложный политический процесс, связанный с переоценкой многих аспектов отечественной истории и истории Казахстана за весь советский период, предпринимаемый в годы перестройки, утверждением демократии и гласности.

Однако надо сказать, что решение этого вопроса могло бы произойти и несколько раньше, если бы общественность Казахстана более решительно и настойчиво их поднимала, ставила перед директивными органами.

Здесь же, однако, порой имели место весьма противоречивые оценки, наблюдалось и серьезное противодействие в положительном решении этой проблемы.

* * *

В настоящее время совершенно закономерно подняты вопросы, связанные с экологией. В республике действует штаб по защите и сохранению Аральского моря и озера Балхаш.

Большая работа развернута по запрещению ядерных взрывов на Семипалатинском полигоне движением «Невада — Семипалатинск», которое возглавляет известный поэт Олжас Сулейменов.

Наверное, и мне, ныне пенсионеру, надо ответить на ту часть жгучих вопросов, которые волновали и волнуют моих земляков-казахстанцев и не только казахстанцев.

Ну вот, например, такой вопрос. Что вы делали и думали, когда у республики забирали землю под военные полигоны? Неужели, удивляется нынешнее поколение, не спрашивали разрешения ни у Совета Министров, ни у Бюро ЦК Компартии Казахстана?.. То время помню достаточно отчетливо, работал тогда зампредом Совета Министров. Всех деталей, разумеется, мог и не знать. Но знаю, что в каждом конкретном случае команда поступала из Москвы. В ней категорически предлагалось отвести какую-то территорию и указывался срок, к которому ее надо было очистить от аулов, деревень, чабанских зимовок. Эти команды исполнялись безоговорочно. Оно и не удивительно. Постановление об отчуждении казахстанских земель для военных целей было подписано лично Сталиным. В таких случаях никаких вопросов не задавалось и ни один человек — и тогда, и много лет спустя не выступал против. Так было с Семипалатинским полигоном. Был еще и Уральский и другие полигоны. Правда, уже после того, когда началась серия испытаний, руководители полигона и генералы стали участвовать в наших конференциях, приходили прямо в ЦК, докладывали — как и что делается. Информация шла самая благодушная. Думаю, что в какой-то степени она была искренняя. Специалисты тогда и сами, по-моему, не до конца представляли, насколько страшные «военные игры» они затеяли на казахстанской земле.

Теперь стало известно, что первые испытания, становление Семипалатинского полигона осуществлялись под руководством Лаврентия Берии. Он наездами жил на полигоне, но встретиться с ним тогда не мог ни один руководитель республики.

Волнует казахстанцев и другой вопрос — зловещий для атомного производства — его отходы. Ответственно заявляю, что не подписал ни одного акта о захоронении атомных отходов на территории республики. Значит ли это, что их нет в Казахстане? Исключать это как вероятность я бы не стал. Военное ведомство, особенно в недалеком прошлом, решало многое в очень узком кругу, особенно на той территории, которая принадлежала этому ведомству.

Кстати, было время, когда в стране получило широкое распространение строительство атомных электростанций. На меня тогда оказывалось давление со стороны Министерства среднего машиностроения, чтобы в Казахстане осуществить размещение ряда станций подобного типа, в частности в Джамбулской области. Однако удалось под разными предлогами решительно воспрепятствовать осуществлению этих проектов, которые вызывали сомнения в безопасности населения.

Касаясь проблем, связанных с Аральским морем, понимал, что его гибель будет означать непредсказуемые и страшные последствия, причем не только для жителей данного региона. Будет создана прямая угроза освоенной целине, и страна может остаться без хлеба.

Проблемой Арала я занимался вплотную очень давно и поднимал вопрос о его спасении на самых различных уровнях. Но все мои усилия ни к чему не приводили и мои запросы оставались без внимания. Тогда решил вопрос об Арале поднять на самом высоком уровне и сказать об этом в своем выступлении на XXV съезде КПСС. Это было 25 февраля 1976 года.

Дальше, уже имея поддержку со стороны руководителей Узбекистана и Минводхоза СССР, я и на XXVI съезде говорил о проблемах, связанных с гибелью Арала. После этого союзным руководством было принято решение о двухпроцентном заборе воды из сибирских рек для стабилизации уровня Аральского моря. Это решение позволило бы работникам сельского хозяйства значительно увеличить производство продуктов полеводства и животноводства на территории Кустанайской, Актюбинской и Кзыл-Ординской областей. Но впоследствии, как уже всем известно, решение о переброске воды было остановлено и не было проведено в жизнь. Не посоветовавшись с Казахстаном и среднеазиатскими республиками, центр односторонне отменил ранее принятое решение.

В настоящее время журналистами широко и подробно освещаются негативные последствия, связанные с гибелью Аральского моря. Созданы комитеты по его спасению, проведены многочисленные конференции, симпозиумы, заседания на разных уровнях, посвященные этим проблемам. Однако никаких действенных результатов они не дали и в перспективе, как это ни печально, положительных сдвигов не намечается. Поэтому, по моему мнению, необходимо еще раз вернуться к проекту о частичной переброске воды из двух сибирских рек.

Насчет Балхаша можно подтвердить правильность принятых мер. Капчагайское водохранилище должно быть сохранено в объеме 13—13,5 миллиарда кубических метров. Балхашу не грозит исчезновение, только за последние 1,5 года уровень воды поднялся выше чем на один метр. Для сохранения и чистоты балхашской воды надо запретить промышленным предприятиям сбрасывать отходы производства в озеро, а также экономней расходовать воду.

Что касается Большого Алматинского канала, то eго несомненная польза и высокая экономическая отдача уже доказаны на практике. Строительство канала надо продолжить до проектного задания. В конце канала необходимо дополнительно построить еще несколько совхозов по производству овощей, что благотворно отразится на снабжении алмаатинцев необходимыми продуктами.

Сегодня такие признания не в почете, но тем не менее, я хочу подчеркнуть, что в развитии всех отраслей народного хозяйства, в росте культуры и благосостояния народа неоценимую помощь мы получали от ЦК КПСС, Советского правительства, всех братских республик и, конечно, от первых руководителей страны.

Особое внимание, как уже говорилось, республике оказывал Брежнев. После XX съезда КПСС, когда он был избран кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС и секретарем ЦК КПСС, связь с республикой Брежнев не порвал. За период своей работы в Москве он восемь раз приезжал в Казахстан. Встречаясь с партийным активом, тружениками различных отраслей народного хозяйства, вдумчиво знакомясь с положением дел на местах, он словом и делом помогал республике в решении насущных задач. В последний приезд в 1980 году Брежнев по моей просьбе дал поручение приступить к проектированию и строительству метро в Алма-Ате. Не раз я его встречал в сопровождении маршала Гречко на космодроме «Байконур». Вместе с ним мы встречали на Байконуре Шарля де Голля, Жоржа Помпиду. Один раз Брежнев приехал на Байконур со всеми членами и кандидатами в члены Политбюро ЦК КПСС, руководителями всех социалистических стран.

Кстати, о космодроме «Байконур» разговор особый. Здесь можно отметить, что при помощи всех союзных республик на земле Казахстана создано уникальное творение науки и техники, завоевавшее высокий авторитет во всем мире. Осуществление космической программы, запуск кораблей с «Байконура» приносит и будет приносить, несомненно, огромную пользу в деле научных исследований, развитии космонавтики и в вопросах, связанных со многими сферами народного хозяйства страны и республики.

Брежнев несомненно внес солидный вклад в подъем производительных сил Казахстана. Ради ясности надо сказать, что не все критические замечания в адрес Брежнева были объективными и справедливыми. Об этом я хотел бы сказать чуть подробнее.

Леонид Ильич любил острое меткое слово, хорошую шутку и обладал способностью располагать к себе окружающих. Вместе с тем он был осторожным человеком, настороженно относился к своим помощникам и к людям, с которыми по долгу службы встречался довольно часто. Тех, кто назойливо стремился быть поближе к нему, вовремя одергивал. Как-то при встрече, а это было в начале 1965 года, пришел к нему в ЦК, на Старую площадь. Брежнев был явно чем-то расстроен. Кивнув мне, он продолжал говорит с кем-то по телефону очень строгим и сердитым тоном. После того как телефонный разговор закончился, корректно сказал Брежневу, что высокому начальнику нельзя так сердиться, и напомнил ему старую поговорку: «Когда руководитель ругается и кричит, то становится смешным, а когда он молчит, становится страшно».

Брежнев ответил мне, что бывает по-разному: «Когда тебя окружают подхалимы, — сказал он, — нечистоплотные люди, или такие, которые строят из себя корифеев, а внутри пустые, то трудно спокойно смотреть на это. Одного такого я сейчас предложил Суслову вывести из моего окружения. Вы его не знаете. Он был в команде Хрущева, теперь повсюду распространяется, что это он писал все его доклады, во всем ему советовал и чуть ли не помогал ему руководить страной. Это некий Бурлацкий».

Вот такой у нас состоялся разговор.

В своей повседневной деятельности Брежнев — и это не секрет — опирался и полагался на узкую группу лиц из московского окружения. Во многих его недостатках, упущениях, недоработках большую долю ответственности должны нести именно эти товарищи. Учитывая высокий авторитет Брежнева в то время, они не думали о его замене. Их он устраивал по всем статьям.

Леонид Ильич в последние годы своей жизни был тяжело больным человеком и не мог в полной мере осуществлять свои обязанности. Так вот, он полностью доверился указанной выше группе. Подготовленные ими предложения и мероприятия как внутренней жизни страны, так и в международных делах он безоговорочно одобрял.

Немалую долю ответственности, считаю, несут руководители отделов и отраслевые секретари ЦК. Хотя, и это надо признать, многие даваемые на места указания Политбюро и Генерального секретаря были совершенно точными и правильными. К сожалению, в результате слабого контроля (особенно в последние годы) со стороны ЦК многие хорошие и обоснованные постановления ЦК и СМ не выполнялись. Например, так произошло с постановлением «О Нечерноземье». Там все было расписано, только выполняй. Не выполнили. И теперь всю вину сваливают на Брежнева, а отделы ЦК и секретарь ЦК, непосредственно занимавшиеся сельским хозяйством, и руководители РСФСР остались в стороне.

Одно из серьезных упущений деятельности Брежнева и Хрущева — подбор и расстановка кадров, особенно назначение и освобождение от большой государственной и партийной работы. Также неправильным было направление на руководящую работу в республику и области лиц, абсолютно не знающих экономику, культуру, традиции этого народа. В основном эти вопросы решались волевым порядком, а созревали они в недрах аппарата ЦК КПСС.

Например, для меня было совершенно непонятно, почему освободили от работы, а затем отправили на пенсию Шелепина. Мы знали его как признанного руководителя комсомольцев страны, который был инициатором создания молодежных студенческих отрядов, сделавших очень много по строительству целинных совхозов у нас в республике. Шелепин сам часто приезжал в республику и принимал активное участие в работе комсомола Казахстана. Также он много полезного и нужного сделал, работая председателем КГБ СССР.

Когда Шелепин работал в ЦК КПСС, помню, он всегда внимательно относился и решал оперативно вопросы, поставленные перед ним. Он не боялся ответственности. Его перевод на профсоюзную работу, потом заместителем председателя комитета по трудовым ресурсам, а затем на пенсию мне до сих пор неясен. Слухи слухами, но никто не мог мне объяснить истинную причину отстранения Шелепина от активной работы.

Непонятным и неоправданным, на мой взгляд, было освобождение от работы члена Политбюро, первого заместителя председателя СМ СССР Д. С. Полянского. Он имел хороший контакт со многими руководителями на местах и успешно — и это не только мое мнение — справлялся со своими обязанностями. Но вот подсказали Брежневу, что с Полянским надо расстаться, и он согласился. Полянского «ушли».

Возьмем другой аспект. Это о тех, кто направлялся в республику с «путевкой ЦК» и рекомендовался секретарями ЦК, крайкомов и обкомов партии. Эти люди, занимая высокое положение, практически ничего не сделали для республики и по указанию того же ЦК были освобождены от работы и откомандированы в Москву. Так было с Соломенцевым, Родионовым, Соколовым, Коломийцем и многими другими «варягами», чей приход и уход оставил равнодушной общественность республики.

Л. И. Брежнева обвиняют в высылке отдельных деятелей культуры и литературы за границу. Об этом написано немало. Ради справедливости надо сказать, что он не был главной причиной преследования этих людей. Ведь это органы Госбезопасности и их руководители направляли справки, докладывали письменно и устно, доказывали «вредность их деятельности для нашего строя», убеждали в необходимости их высылки. Он им доверял и подписывал указы. В этом была его ошибка, и подводила его излишняя доверчивость.

Сейчас время гласности, и все дружно обвиняют Брежнева в том, что он дал согласие на ввод войск в Чехословакию в 1968 году, затем в Афганистан в 1979 году. Согласие-то он дал, но ведь были силы, мощные силы, которые подтолкнули и даже заставили его принять эти решения. Ведь это же была известная московская группа, и в печати даже были указаны их фамилии.

Да, эти крайне непопулярные меры отрицательно сказались на репутации Брежнева, но ведь было бы неверным представлять его международную деятельность только в мрачном свете. Весь мир — и по праву — выделял роль Брежнева в продвижении процесса разрядки международной напряженности. А исторические/соглашения в Хельсинки? А договоры с США об ограничении стратегических наступательных вооружений? И этот список нетрудно продолжить.

Давая оценку деятельности Брежнева, я исходил прежде всего из его отношения к нашей республике. А. оно было одновременно доброжелательным и строгим, и в этом я видел разумный государственный подход.

Хотелось бы высказать и такую мысль. Не вина наших бывших членов Политбюро, а скорее беда, что, находясь далеко от столицы, мы были не в курсе многих событий и в первую очередь международных, которые происходили в Москве. Не оправдываю себя, а констатирую этот факт...

В решениях ХХIII—XXVI съездов КПСС, которые принимались под руководством Генсека, не было никакой крамолы. Решения съездов с пониманием были приняты нашей партией и народом. Они имели исключительное значение для международной общественности. Страна работала, руководствуясь решениями именно этих съездов, и достигла немалого. Были успехи, были и награды.

Брежнева и по сию пору упрекают, что он увлекался наградами. Это правильно. Но ради справедливости хочу сказать, ведь не сам же он себя награждал. Заметив слабинку, ему угождали, заискивали перед ним и награждали его члены Политбюро, находившиеся всегда под боком, другими словами — московская группа. Конечно, ошибкой Брежнева было то, что он не возражал против многочисленных награждений, а потом и сам уверовал, что этими «звездами» его отмечают по заслугам. Брежнев ушел, но и после его ухода награждались многие члены Политбюро.

Помню, большой неожиданностью для меня было, как награждался Черненко. Мне позвонил Горбачев и сказал: «Все члены Политбюро голосуют за награждение. Как вы?» Ответил: «Если все «за», то я тоже за награждение».

Генсек бережно относился к кадрам в нашей республике, но предъявлял к ним строгие требования. На пленумах, на бюро ЦК Брежнев во время его работы в Казахстане резко критиковал многих руководителей за недостатки в работе, но, как говорится, не избивал их. Лишь в крайних случаях давал согласие на освобождение от работы. Как-то на республиканском активе Брежнев, что называется, в пух и прах раскритиковал секретаря Коунрадского райкома Карагандинской области (название дается в старых границах). На второй день первый секретарь обкома Яковлев явился к Брежневу и внес предложение; освободить секретаря райкома от работы, а вместо него просил согласие на избрание другого секретаря. Причину освобождения Яковлев объяснил критикой, высказанной в адрес секретаря райкома Брежневым. Брежнев даже удивился. Он сказал Яковлеву, что из критики надо делать выводы, дать руководителю возможность исправить допущенные ошибки, дать время для наведения порядка. А вот если он не исправится, тогда и надо идти на крайние меры. И таких примеров немало. Характеризуя стиль работы Брежнева, хотел бы рассказать, как проходили заседания Политбюро ЦК КПСС.

Заседания Политбюро проводились по четвергам. Начинали они свою работу обычно во второй половине дня, но иногда в 10 часов утра. Открывая заседание, Брежнев спрашивал, есть ли какие-то замечания у членов Политбюро по повестке. Редко кто вносил на рассмотрение дополнительные вопросы. Обсуждение глобальных проблем, особенно народнохозяйственного плана, бюджета, проходило иногда в течение двух дней, несмотря на то, что они перед этим подолгу изучались в Госплане и Совете Министров с участием представителей республик.

На заседаниях обычно выступали все участники. По отдельным спорным вопросам давались поручения или образовывались комиссии. Итоги рассмотренных вопросов подводил председательствующий — Генеральный секретарь.

Члены и кандидаты в члены Политбюро из республик приглашались не на все заседания, но при рассмотрении народнохозяйственных планов или бюджета их участие было обязательным. В решениях международных вопросов, военных проблем, как например, о событиях 1968 года в Чехословакии или о вводе войск в Афганистан, а также награждениях членов и кандидатов в члены Политбюро, руководителей центральных органов, члены ПБ из республик участвовали крайне редко. О принятых решениях нам сообщалось только после их принятия или вообще не сообщалось.

Обмен мнениями на заседаниях проходил свободно, говорили без регламента. Каждый член Политбюро отвечал за определенное направление и выполнение обязанностей на своем участке. Как член Политбюро, я представлял партийную организацию Казахстана и отвечал за социально-экономическое положение в республике и выполнение народнохозяйственных планов.

Тщательно продуманные, подготовленные вопросы аппаратом Госплана, СМ, отделами ЦК, кадровые вопросы, ранее согласованные с членами Политбюро, решались быстро и, как правило, без обсуждения.

 Перед началом заседания члены Политбюро собирались отдельно, в «накопителе», затем одновременно входили в зал заседаний во главе с Генеральным секретарем, где все участники совещания, в том числе кандидаты в члены ПБ, были уже в сборе.

Во время заседаний подавали чай с бутербродами, a когда заседание затягивалось, объявлялся перерыв, и все вместе обедали в соседней комнате.

Такой порядок проведения заседаний ПБ был установлен при Брежневой такой порядок был сохранен при Андропове и Черненко.

Горбачев внес кое-какие поправки. В начале заседания он произносил длинную вступительную речь и заранее высказывал свое мнение по обсуждаемым вопросам. Это в определенной степени сдерживало свободный обмен мнениями.

Все это он преподносил так, что нетрудно было понять — слово Генерального, его предложения должны выполняться неукоснительно. Во время заседания он часто прерывал выступающего, произносил длинные реплики. В этих репликах, по-моему, было мало конкретности.

Жизнь вносит хвои коррективы. Горбачев был уже не тем, каким я его помню, когда он был секретарем Ставропольского крайкома партии. В то время он встречал и провожал меня в Минводах, когда я приезжал туда на отдых.

Прошло девять лет после смерти Брежнева. Срок немалый. За это время Генеральным секретарем ЦК КПСС работает третий человек. За этот период при хорошей организации деятельности партийных, советских и хозяйственных органов можно было ликвидировать недостатки, упущения, которых было немало при Брежневе, и не допускать новых.

К сожалению, этого не случилось.

Сейчас многие из «бывших» пишут мемуары. И обязательно дают «свою» оценку деятельности Брежнева. Один бывший член Политбюро, например, назвал его безвольным и трусливым человеком. Что тут скажешь? Если Брежнев был нерешительным, трусливым человеком, то как он мог возглавить и организовать освобождение от работы Хрущева, когда тот был всемогущим и авторитетным деятелем не только в нашей стране? Кстати, на октябрьском пленуме (1964 г.) во время выступления М. Суслова из зала кто-то выкрикнул: «Где вы были раньше?» В этот момент Брежнев посмотрел в сторону Хрущева и сказал: «Ему было легче бороться с мертвым».

Необъективно пишет в «Огоньке» о своем выступлении на пленуме ЦК КПСС и Егорычев. Я участвовал в работе этого пленума. Хорошо помню, о чем говорил на пленуме Егорычев и другие выступавшие товарищи. Егорычев заявил, что оборона Москвы поставлена неудовлетворительно и обороной столицы никто не занимается. Выступившие товарищи разъяснили Егорычеву, что оборона столицы начинается с Дальнего Востока, с Крайнего Севера, с южных и западных границ страны, а этого Егорычев не понимает. Указывая на ошибочность выступления Егорычева, Брежнев сообщил, что секретарь МГК, являясь членом Военного совета округа, несмотря на приглашения, ни разу не присутствовал на Военном совете.

Выступление Егорычева всеми было воспринято как несерьезное и необъективное. Но в статье Егорычев преподносит себя в другом плане, чувствуется его неуемное стремление свои грехи свалить на других. Я не отрицаю, что всегда поддерживал Брежнева (это из статьи в «Огоньке»), но Егорычев забывает, что являлся сам одним из первых и самых крупных столичных популяризаторов Брежнева.

В прошлых главах уже давалась характеристика отдельным членам Политбюро, окружавшим Брежнева. Теперь хотелось бы сказать несколько слов еще о некоторых членах ПБ эпохи «застоя» и также о тех, кто работал при Андропове и Горбачеве.

Долгие годы вопросами идеологии в стране занимался М. А. Суслов. В печати его теперь называют «серым кардиналом», и он поистине долгие годы держал на контроле всю литературу, искусство, общественные науки, периодическую печать.

Суслов неусыпно следил, чтобы в этих сферах не были допущены к публикации художественные произведения и научные труды, а также театральные спектакли, кинофильмы и пр., если в них содержалось что-либо идущее (с его ортодоксальных позиций) вразрез с официальной идеологией, дабы не нанести ущерба сознанию трудящихся масс.

В поле его зрения входили даже местные издательства в союзных республиках. Например, именно из-за позиции М. Суслова мы чуть не получили своего казахского диссидента Олжаса Сулейменова. В издательстве «Жазушы» вышла его книга «Аз и Я». К сожалению, в Москве выход книги вызвал бурную отрицательную реакцию. Многие известные русские ученые и критики поспешили объявить эту книгу националистической. В журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Звезда», «Русская литература» и других изданиях хлестко и зло критиковали О. Сулейменова. Я прочитал книгу Олжаса. Прочитал с интересом и удовольствием. Талантливая работа! Подумал: поругают-поругают Олжаса, да и угомонятся. В литературных кругах такие драки не редкость. Но однажды я пришел к Суслову поговорить об открытии новых издательств в Казахстане. Обратил внимание, что слушает он меня вполуха, а потом и вовсе прервал:

— Димаш Ахмедович, — хмуро сказал он (он всегда был хмурым). — У вас в республике вышла книга Сулейменова с явной антирусской и националистической направленностью.

— Я читал эту книгу...

— Слушайте дальше, — Суслов не дал мне договорить. — В книге искажены исторические факты, автор глумится над великим памятником — «Слово о полку Игореве». Министерство обороны изъяло книгу из всех военных библиотек. И правильно, думаю, поступило. Разберитесь с книгой, автором и как следует накажите виновных! Чтоб неповадно было.

Я вновь попытался высказать свое мнение. Но Суслов был неприступен.

— Здесь справки отделов ЦК, — он рукой показал на толстую папку, — письма ученых, рецензии...

Спорить было бесполезно. Я ушел от Суслова и направился в кабинет Брежнева. К концу нашей беседы я попросил генсека прочитать книгу Сулейменова. Он кивнул головой: оставь, мол, будет время — почитаю. С тем я и уехал из Москвы.

В это время Суслов по своим мощным каналам развернул бурную деятельность. Как мне докладывал Имашев — секретарь ЦК Компартии Казахстана по идеологии, книгу О. Сулейменова предлагалось обсудить на совещании трех отделов (пропаганды и агитации, культуры и отдела науки и учебных заведений) ЦК КПСС. Чем бы закончилось это обсуждение, предугадать было нетрудно. Но на этот раз я твердо решил: за Олжаса буду бороться. И в этом намерении я еще более укрепился, когда О. О. Сулейменов пришел ко мне на прием.

— Димеке, — сказал он, — я принес Вам «Открытое письмо». Прошу размножить его для всех членов бюро ЦК.

Я познакомился с этим письмом. Олжас не оправдывался, он защищался.

Я позвонил Брежневу и спросил: удалось ли ему прочесть книгу Сулейменова?

— Читал-читал, — ответил Брежнев. — Никакого национализма там нет.

— А вот Михаил Андреевич считает...

— При чем здесь Михаил Андреевич? Сами разбирайтесь.

Остальное было, как говорится, делом техники. Мы провели бюро ЦК, кое-кого пожурили, кое-кому всыпали, а Олжасу Сулейменову я сказал: мы ждем от тебя новых стихов, новых поэм.

Спустя полгода XV съезд Компартии Казахстана избрал О. О. Сулейменова членом ЦК. Вот так в общем-то благополучно закончилась эта история. Много позже Олжас мне признался: «А ведь из меня хотели диссидента сделать».

Добрым словом хотелось бы вспомнить А. Я. Пельше. Он был коммунистом с еще дооктябрьским стажем. После февральской революции 1917 года был избран в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. В 1933—1937 годах работал в Казахстане начальником политотдела совхоза и заместителем директора треста по политической части ряда областей республики. Не сомневаюсь, что в партийных архивах Казахстана сохранились документы, характеризующие деятельность Пельше в то время. Он часто вспоминал свою работу в республике и всегда в беседах со мной интересовался жизнью Казахстана.

А. Пельше с 1966 года работал председателем комитета партийного контроля при ЦК КПСС. С большим уважением я относился к нему. Он был исключительно принципиальным и честным человеком, его отличали высокая интеллигентность и порядочность. Он полностью соответствовал своей должности руководителя центрального контролирующего органа партии. Комитет, возглавляемый им, объективно решал вопросы, связанные с партийной жизнью страны.

Несколько слов хотелось бы сказать в адрес Лигачева и Соломенцева. С Лигачевым познакомился, когда он был утвержден заведующим организационно-партийным отделом ЦК КПСС. Вместе с ним решили ряд кадровых вопросов в республике, в частности выдвижение Назарбаева председателем СМ КазССР.

Лигачев в своем отделе окружил себя людьми, которые были далеки от объективности в решении многих кадровых вопросов. Это Могильниченко, Мищенко и ряд других ответственных работников аппарата ЦК.

Когда Лигачев стал секретарем ЦК и членом Политбюро, он сильно изменился. К нему стало трудно попасть на прием, он вечно спешил, всегда был занят.

Лигачева в работе отличали излишняя самоуверенность и заносчивость. Работая секретарем ЦК, Лигачев занимался кадровой политикой. Затем ему были поручены вопросы идеологии, а в последний период он занимался сферой сельскохозяйственного производства. Но как уже стало всем известно, на какие бы участки работы ни направлялся Лигачев, он везде их с треском проваливал. Достаточно вспомнить, какой огромный ущерб нанесла экономике страны печальная антиалкогольная кампания, одним из главных инициаторов которой был Лигачев.

К этому можно добавить, что мне непонятны обвинения Лигачева, высказанные им в своих мемуарах в отношении Гришина, который якобы стремился после кончины К.Черненко стать Генеральным секретарем ЦК, хотел захватить власть. Будучи членом Политбюро, я не располагал сведениями о том, что Гришин хотел стать руководителем партии и, якобы, для этого подбирал себе сторонников.

Лигачев создавал видимость большой загруженности работой и своей поспешностью и торопливостью многие вопросы решал ошибочно и необъективно. Стиль и методы работы Лигачева и его сотрудников были, на мой взгляд, негодными и не отвечали духу времени. Их суть сводилась к тому, что они охотно изучали анонимки на неугодные им кадры, всеми силами выискивали «компрометирующие материалы», а затем добивались отстранения «жертвы» от работы. Его необъективность я испытал и на себе. Лигачеву казалось, что он в интересах перестройки наводит порядок. Хотя на самом деле, наоборот, поддерживал нечестных, корыстолюбивых людей, как это было в случае, например, с Усманходжаевым, о котором он говорил мне, что это настоящий коммунист и признанный руководитель партийной организации Узбекистана.

М. Соломенцев работал первым секретарем Карагандинского обкома и вторым секретарем ЦК КПК. Занимая высокие посты в республике, ничего существенного не сделал для развития экономики, культуры и роста кадров, особенно из представителей местного населения. Какая бы

проблема не изучалась, ему всюду мерещился и всюду виделся только национализм. Это особенно проявлялось, когда он по поручению Горбачева приехал в республику для «усмирения» участников декабрьских событий 1986 года. Он же являлся одним из главных авторов известного постановления ЦК КПСС, где в национализме был обвинен целый народ. В итоге можно сказать, что он оставил недобрую память о себе в республике.

По моим наблюдениям, Соломенцев мало что сделал и в РСФСР, работая продолжительное время председателем СМ. Один из примеров его деятельности — Нечерноземье России. Получив огромные средства для наведения порядка в этой зоне, он палец о палец не ударил, чтобы выправить положение и хоть чем-нибудь помочь бедствующим деревням.

Огромную помощь и поддержку в развитии экономики республики оказывали: Первухин, Славский, Ломако, Тевосян. С указанными деятелями у меня сложились добрые и деловые связи.

Работая первым заместителем СМ СССР, Первухин многое сделал для становления ряда отраслей народного хозяйства Казахстана и главное — создания крупной химической промышленности на юге Казахстана на базе каратауских фосфоритов. В последние годы своей жизни он работал в Госплане СССР, бывал в нашей республике. Мы с ним подолгу беседовали о перспективах экономического развития республики. Первухин на всех уровнях помогал Казахстану стать крупным регионом по добыче угля, добыче и переработке нефти, строительства тепловых и гидроэлектростанций в республике.

Не могу не сказать и о роли Славского при строительстве крупных предприятий среднего машиностроения и таких городов, как Шевченко, Степногорск и в большей мере Усть-Каменогорск.

Известен и другой министр с многолетним стажем — Ломако. Его заслуга в сооружении и реконструкции многих заводов, обогатительных фабрик и рудников цветной металлургии — одной из ведущих отраслей народного хозяйства республики. Славский и Ломако неоднократно избирались депутатами Верховного Совета СССР от Казахстана.

В становлении черной металлургии в республике велика заслуга Тевосяна. Он помогал и строго следил за ходом горных работ на хромитовых месторождениях и за работой Актюбинского завода ферросплавов, за созданием Джез-динского марганцевого рудника. Тевосян принимал активное участие в строительстве Темиртауского передельного завода черной металлургии и Соколовско-Сарбайского горно-обогатительного комбината. Весом его вклад при проектировании и начале строительства Карагандинского металлургического комбината, в освоении Атасуйского рудного района.

Когда строился Темиртауский завод, я неоднократно бывал у него, и мы подробно и, думаю, с пользой, вникали в проблемы будущего гиганта.

Однажды он спросил меня:«Почему поселок, где строится завод, называется Самаркандской? Нельзя ли назвать по-другому?» Просьбу Тевосяна я передал Ундасынову. Поселок стал называться Темир-Тау, завод Темиртауский. Впоследствии поселок был преобразован в город Темиртау. В этом городе в настоящее время действует крупнейший в стране Карагандинский металлургический комбинат.

Во второй половине 1965 года, будучи в Москве, я был в Кремле у Тевосяна. Тогда он работал заместителем председателя СМ СССР. К концу нашей довольно долгой беседы он мне сказал, что ему предложили быть послом нашей страны в Японии, и он принял это предложение. Сказал он об этом не без сожаления, и я понимал его...

И еще, вот о чем хотелось сказать. Во время одной из бесед, Тевосян просил меня разыскать могилу его сестры, которая была супругой незаконно репрессированного и погибшего в 1938 году первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Левона Мирзояна. Их дети воспитывались у Тевосяна и они просили его попытаться найти место, где была похоронена их мать.

Я навел справки и выяснил, что жена Мирзояна после ареста мужа, также была задержана правоохранительными органами, а затем тяжело заболела и, находясь в Кзыл-Ординской области, скончалась. Место ее захоронения, к сожалению, определить невозможно. Об этих печальных фактах я сообщил Тевосяну.

В развитии народного хозяйства и материально-технического снабжения республики, необходимо отметить важную роль председателя Госплана СССР Н. К. Байбакова, заместителя председателя СМ СССР В. Э. Дымшица и министра финансов СССР В. Ф. Гарбузова.