Страница - 6

ГЛАВА ПРАВИТЕЛЬСТВА РЕСПУБЛИКИ

31 марта 1955 года в Алма-Ате открылась сессия Верховного Совета республики. На сессии не было Л. И. Брежнева, он отдыхал в Барвихе. Сначала на партийной группе, затем на сессии Верховного Совета Пономаренко внес предложение от имени ЦК и Совета старейшин назначить меня Председателем Совета Министров республики. Сессия Верховного Совета единогласно назначила меня председателем Совета Министров КазССР. Я был восьмым председателем Совмина со дня основания Казахской республики. В новой должности я начал работать с первого апреля 1955 года. На этой же сессии Председателем Президиума Верховного Совета был избран Ж. А. Ташенев, работавший первым секретарем Актюбинского обкома партии.

ЦК КП Казахстана и Совмин республики в те времена размещались в одном здании. Оно было построено в центре города в 30-е годы, после переезда столицы Казахстана из Кзыл-Орды в Алма-Ату. Западное крыло занимал ЦК КПК, в восточной части были размещены Совет Министров и Президиум Верховного Совета КазССР. В настоящее время здесь находится Государственный театрально-художественный институт. Прежде чем приступить к работе в Совете Министров, я зашел к Пономаренко. Он еще раз порекомендовал не разбрасываться на мелочи, больше обращать внимания и тщательно изучать главные вопросы, потом, после проработки, смело решать их. Затем он провел меня в кабинет председателя Совета Министров, где были в сборе руководители отделов и заместители председателя. Представил меня им, пожелал успехов и ушел к себе.

Большинство ответственных работников Совмина я хорошо знал по совместной работе, поэтому у нас сразу сложились с ними деловые отношения. Первым замом работал С. Ф. Николаев, он был для нас новым работником, приехал с Украины. Сельским хозяйством занимались два заместителя: М. Б. Бейсебаев — бывший первый секретарь Кокчетавского обкома партии, и И. Г. Слажнев — бывший председатель Кус-танайского облисполкома. Зампредом по промышленности был Р. М. Байгалиев из Караганды. Строительство вел М. И, Горбунов — бывший зампред Свердловского облисполкома. Вопросами культуры науки, здравоохранения, просвещения занимался Т. Т. Тажибаев.

Для того, чтобы выполнить поставленные перед республикой задачи по созданию мощной индустриальной базы и энергетики, крупного сельскохозяйственного производства, повышению уровня культуры и науки, строительства новых городов, их благоустройства, потребовалось с самого начала моей работы Председателем СМ организовать новые союзно-республиканские министерства и укрепить руководство некоторых министерств и республиканских органов. Так было организовано Министерство цветной металлургии  республики,решающее вопросы улучшения этой важнейшей отрасли народного, хозяйства республики. Первым министром был назначен А. И. Самохвалов, бывший министром цветной металлургии страны, последнее время работавший директором Балхашского горно-металлургического комбината. Самохвалов сделал очень много в вопросах становления министерства и укрепления его высококвалифицированными кадрами.

Было организовано Министерство строительно-монтажных работ. Необходимость создания этой организации диктовал: всевозрастающий объем строительно-монтажных работ Министром был назначен крупный организатор инженер Кротов. Министерство получило большое развитие в самые краткие сроки.

 Также было создано Министерство геологии, которое объединило все геологические службы Казахстан Министром был назначен А. С. Богатырев — знаток своего дела, до этого руководивший крупной геологической партией в Центральном Казахстане. В укреплении указанных министерств квалифицированными специалистами, в решении их материальной базы помогали союзные министры — Ломако, Якубовский, Антропов.

Позднее было организовано Министерство энергетики, объединившее энергослужбу республики, Министром был назначен Т. М. Батуров — хороший инженер, сделавший до этого очень много для развития энергетики Рудного Алтая Министром совхозов стал Рогинец, работавший секретарем Кокчетавского обкома. Министром финансов был назначен Атамбаев, работавший постоянным представителем СМ республики в Москве. Было создано Министерство сельского строительства. Эти и ряд других республиканских ведомств и организаций были укреплены опытными, хорошо зарекомендовавшими себя руководителям.

По предложению Хрущева моим заместителем и председателем Госплана был назначен Л. Г. Мельников, бывший первый секретарь ЦК КПУ. Он сделал очень много для укомплектования квалифицированными кадрами плановых органов республики. Немало он сделал для решения узловых вопросов республики.

Прошло меньше месяца моей работы в Совмине, как произошли изменения в руководстве ЦК. Пономаренко был освобожден _от работы в Казахстане и назначен послом в Польшу. За короткий срок работы с Пономаренко у меня сложились с ним дружеские отношения. Он был человеком твердого характера и очень доступным, простым. Умел располагать к себе собеседника, был очень демократичным. Его выступления отличались большой оригинальностью. В свободное время, в домашней обстановке, он любил рассказывать о своих делах в Белоруссии, в штабе партизанского отряда. Пономаренко с большим интересом рассказывал о работе в Москве и о добром отношении к нему Сталина, особенно когда он был его заместителем.

Он подчеркивал, что сХрущевым же у него отношения явно не складывались. Вспоминается такой случай. Писатель Ауэзов позвонил мне и пригласил в гости. В конце разговора добавил, что приглашает и Пономаренко. Только я положил трубку — звонок от Пономаренко. Он предложил пойти к Ауэзову вместе: «Зайдите за мной, хорошо?» Я пришел к Пономаренко, и в это время звонит «ВЧ». Пономаренко поговорил по телефону и, положив трубку, сказал, что звонил Хрущев. Настроение у него было явно испорчено. Он и не скрывал этого, помню, бросил фразу: «С Хрущевым становится работать все труднее и труднее». Затем он рассказал, что их «неладные отношения» начались еще до войны, когда Хрущев работал в Киеве, а он в Минске. Дальше, в период войны, а затем работая в Москве, они по многим вопросам не находили общего языка.

Я отчетливо запомнил и такие слова Пономаренко:

— Работать в Казахстане очень интересно, — сказал он, — здесь надо решать крупные проблемы, но не знаю, позволят ли мне долго поработать в этой республике, с ее замечательными людьми. Вам придется работать под началом Хрущева. Учтите — это увлекающаяся натура. Многие вопросы он ставит неглубоко, всесторонне непродумывая. Ваши вопросы, предложения, мнения, если таковые расходятся с его мнением, он не пропустит. Более того, это может привести к нежелательным результатам. Для него чуждо мнение других, он идет напролом. Хрущев органически не выносит людей, более способных и более знающих, чем он сам. Он начал планомерно избавляться от людей твердых и способных до конца отстаивать свои взгляды. Многих руководящих работников на местах и в центре, решительно защищающих свои предложения и взгляды, он постепенно убирает со своих постов.

Признаюсь, в то время такое заявление Пономаренко для меня было странным. И только потом, много позже, я убедился в правоте его слов. На этом наш разговор закончился, и мы отправились к Ауэзову.

На вечере у Ауэзова, кроме меня и Пономаренко, были Мустафин, тогда председатель Союза писателей республики, Мусрепов, еще два-три человека, но кто именно, я уже позабыл. Обстановка была самая что ни есть доброжелательная, разговор в основном вели Ауэзов и Пономаренко. Ауэзов рассказывал ему, как он работал над книгой об Абае, с какими трудностями ему приходилось сталкиваться. Много говорили о литературе, искусстве не оставалась без внимания и экономика. Пономаренко живо интересовало мнение писателей о предстоящих планах развития республики, особенно вопросы освоения целины.

Разъехались мы поздно ночью, очень довольные приемом у Ауэзова. Вообще, надо отметить, что Пономаренко стремился установить тесные контакты с ведущими казахскими писателями. Я был рам очевидцем, как Мустафин, Мусрепов, Ауэзов, Муканов подолгу беседовали, иногда часами, бывая у него на приеме.

А сам Пономаренко тщательно изучал историю, быт, традиции казахского народа и внимательно читал лучшие образцы казахской поэзии и прозы. Когда я бывал у него в кабинете, то всегда на его столе видел книги наших казахстанских авторов.

Такой внимательный и благожелательный подход Пономаренко к лучшим представителям нашей интеллигенции давал свои положительные плоды. Ему удалось даже примирить и сгладить сильные противоречия и конфликты среди наших писателей и значительно улучшить творческую атмосферу в писательской среде.

Спустя еще какое-то время тот первый разговор Пономаренко с Хрущевым, при котором я присутствовал, получил неожиданное — нет, скорее, предсказуемое продолжение.

Я был у Пономаренко в его кабинете. Ему позвонил Молотов. После окончания разговора он сказал:

— Помните, я говорил вам о моих отношениях с Хрущевым? Сейчас, после разговора с Молотовым, многое прояснилось. Меня заставляют переходить на дипломатическую работу, я уезжаю в Польшу.

Тут же он вызвал помощника, сказав ему, чтобы готовили самолет в Москву. Помощник вскоре доложил, что через три часа самолет будет готов к вылету. Пономаренко пригласил всех членов бюро ЦК, находящихся в городе, и объявил, что отзывается в Москву. Мы поблагодарили его за совместную работу. Через три часа я один провожая его в аэропорту, никто из членов бюро туда не поехал. До самой его смерти у нас сохранились дружеские и теплые отношения.

Первым секретарем ЦК КПК был избран Л. И. Брежнев, вторым — И. Д. Яковлев — бывший первый секретарь Новосибирского обкома КПСС. С первых же дней работы с Л. И. Брежневым, как я уже писал, у нас сложились хорошие деловые отношения. С Брежневым работать было легко, он обладал особой целеустремленностью и большими организаторскими способностями. Будучи по специальности техником-землеустроителем, инженером-металлургом, он детально разбирался в промышленном производстве и строительных делах. Прекрасно ориентировался и в сельскохозяйственном производстве. У него был ровный, спокойный характер, он по-доброму относился к товарищам. Я всегда работал с ним в полном контакте.

А республике ставили все новые и новые задачи. В 1955 году освоение новых земель проходило в еще более крупном масштабе, чем в 1954-м. Если в первый год освоения целинных и залежных земель в Казахстане было организовано 90 совхозов, то в 1955 году ставилась задача организовать минимум 250 новых совхозов. B подъеме целинных земель участвовали области республики. Дел, повторяю, был о великое множество. Для организуемых совхозов прежде всего надо было подобрать хорошего организатора-директора, что было непросто. Трудности возникали и с подбором кадров на должности главного агронома, инженера, счетно-бухгалтерских работников, снабженцев, да и просто рабочих-механизаторов. Вместе с районными руководителями назначенному директору надо было выбрать место для совхоза. Поселки возникали по существу на голом месте, и поэтому прибывающим людям надо было создавать самые элементарные условия для жизни. Поток поступающей техники, стройматериалов, сборных домов, многих других материалов обрушивался, иначе не скажешь, на железнодорожные станции, их надо было срочно вывозить. На тех же станциях скапливались сотни людей, прибывающих со всех концов страны. Жизнь требовала срочно развернуть торговлю продуктами питания и промтоварами. Необходимо было срочно организовать пункты здравоохранения. Местные партийные, советские, сельскохозяйственные органы в такой ситуации трудились напряженно.

 Выбор места строительства совхозов и поселков, определение пригодности земель для распашки требовали научного подхода. Неграмотные и необоснованные решения могли нести большой вред, тем более такие факты уже были. Всем относительно выбора земли для распашки и строительства новых совхозов. Естественно, было много поездок, очень часто с Брежневым, по Северному Казахстану. Состоялись сотни, если не больше, встреч с людьми. Это и новоселы, и специалисты, и механизаторы разного уровня. Нередко жили в вагончиках, делали остановки на станциях. Проходили бурные совещания в областных центрах, районах, просто на полях будущих совхозов. Часто приходилось выступать на бюро обкомов, заседаниях исполкомов, на совещаниях с секретарями райкомов, председателями райисполкомов, директорами и специалистами совхозов. При этом, я здесь хочу особо выделить, никогда не допускали унижения достоинства людей, критикуя их за допущенные ошибки.

Не раз приходилось держать совет о самых насущных проблемах освоения целины с хлеборобами, агрономами, животноводами, руководителями партийных, советских, хозяйственных органов, профсоюзными, комсомольскими работниками, учителями, врачами, учеными, механизаторами. Итоги 1954 года, когда было произведено хлеба почти в 2,5 раза больше, чем в доцелинный период, вдохновляли трудящихся села на новые подвиги.

В подъеме целины участвовала вся страна. Для оказания практической помощи на продолжительное время к нам приехали союзные министры и их. заместители: Бенедиктов, Бе-щев, Козуля, Кожевников, Корнеец, Кальченко, Гундобин, Гоциридзе и другие. Большую помощь оказывал ЦК ВЛКСМ, часто приезжали Шелепин, Тяжельников. Хорошую заботу о целинниках проявлял председатель ВЦСПС В. Гришин. Вопросы освоения целины не сходили с повестки дня бюро ЦК, Совета Министров. К этим вопросам было приковано внимание всех республиканских и союзных министерств и ведомств.

Тяжелая обстановка сложилась в 1955 году: засуха охватывала всю территорию республики. На огромной площади, прямо нa глазах, погибал хлеб, посеянный в таких тяжелых условиях.

Люди, слабые волей и духом, отступили, повернули назад, нотаких было немного.

Особую роль в целинной эпопее и подъеме экономики Казахстана сыграл один из известных деятелей сельского хозяйства страны И. А. Бенедиктов, работавший продолжительное время наркомом земледелия, затем министром сельского

хозяйства, министром совхозов СССР. Он неоднократно приезжал в Казахстан и всегда оказывал конкретную помощь. Земледельцы республики многим обязаны И. А. Бенедиктову.

Немало сделал для становления экономики Казахстана и крупный финансист страны А. Г. Зверев, работавший министром финансов СССР с 1938 по 1960 год. Надо прямо сказать, в тяжелые для республики дни нас крепко поддерживали своими заботами, моральной поддержкой, добрыми словами руководители страны. Звонили Брежневу и мне — Хрущев, Булганин, Микоян, Первухин, Косыгин, секретари ЦК и другие товарищи.

В результате засухи многие хозяйства остались без семян. Совхозы и колхозы продали государству всего 100 миллионов пудов хлеба. Семенами были обеспечены только на 72 процента. Нужно было искать выход из труднейшего положения. Вместе с Брежневым полетели в Москву, просить семенную ссуду, Хрущев и Булганин тогда были в Индии. Политбюро руководил Микоян, который по нашей просьбе нас принял. Подробно доложили обстановку в республике. Он внимательно нас выслушал и сказал, что надо доложить об этом Хрущеву, без его разрешения семенную ссуду выделить не может. Помню, Микоян упрекнул нас, почему это мы сдали хлеб, не обеспечив хозяйства семенами. Мы объяснили, что одно хозяйство не может засыпать семена за другое. Удовлетворившись нашими ответами, Микоян в завершение разговора сказал, что результат мы узнаем через два-три дня. Брежнев уехал в Днепропетровск по своим личным делам. Через два дня меня вызвали на президиум Совета Министров СССР, где я еще раз объяснил, чем вызвана наша просьба. В конце концов семена республике выдали, но предупредили, что впредь ссуды будут выделяться только в исключительных случаях. Такое предупреждение сыграло свою роль: республика больше не обращалась с такой просьбой, за исключением отпуска гибридных семян кукурузы. В 1956 году, когда мы полностью рассчитались с полученной ссудой и продали государству один миллиард пудов хлеба, одним из первых позвонил Микоян. Поздравил с победой на целине и в порядке шутки сказал, что в этом деле есть и его доля.

Микоян был очень внимательным человеком, с большим уважением относился к своим сотрудникам, особенно к тем, с кем работал долгие годы. Умел ценить их, поддерживал, помогал. Однажды он позвонил мне и спросил, как складывается сельскохозяйственный год. Я доложил обстановку, а в конце нашего разговора он попросил помочь бывшему ответственному работнику Наркомторга Якубовичу, осужденному совершенно незаконно на длительный срок в период культа личности. В данное время он был оправдан и жил в Караганде. Мы разыскали Якубовича и помогли в трудоустройстве.

На XXIII съезде, когда меня избрали кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, Микоян первым сердечно поздравил меня.

Еще о двух событиях, происшедших в 1955 году, о которых умолчать попросту нельзя. Впервые за всю историю Советского Казахстана наша республика принимала гостей на высшем международном уровне. В первую очередь я имею в виду посещение Алма-Аты одним из известных в мире государственных деятелей, премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру, который прилетел к нам вместе с дочерью Индирой. Принимали мы его вместе с Брежневым. Встреча Неру в аэропорту, а затем и проводы происходили при большом скоплении народа, и я отчетливо помню, какой восторженный прием оказывал и алмаатинцы высокому гостю. Кстати, Неру,  ознакомившись с городом, сказал мне, что Алма-Ата очень похожа на Кашмир.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что в те дни казахстанцы впервые ощутили, что наша республика, укрепляясь экономически, прочно завоевывает авторитет как внутри страны, так и на международной орбите.

Через некоторое время Алма-Ату посетил и руководитель Бирмы У Ну. Мы также встречали его с Брежневым. Кстати, отмечу, что руководство названных стран в первую очередь интересовали вопросы, связанные с освоением целинных земель. И Дж. Неру, и У Ну подчеркивали, что такая широкомасштабная экономическая и демографическая акция, проводимая в нашей стране, представляет и международный интерес...

24—27 января состоялся VII съезд КПК. Съезд заслушал отчетный доклад ЦК и директивы XX съезда КПСС по шестому пятилетнему плану развития народного хозяйства страны на 1956—1960 гг. Съезд проанализировал развитие народного хозяйства республики. Поставил задачу обеспечить дальнейший рост всех отраслей народного хозяйства, в частности в области сельского хозяйства произвести в 1956 г. не менее 1 млрд. 500 млн. пудов зерна и продажу государству не менее 600 млн. пудов. Я был избран членом ЦК и бюро, делегатом на XX съезд. Первым секретарем ЦК съезд избрал Брежнева и вторым — Яковлева.

XX съезд КПСС, состоявшийся в феврале 1956 года, занял особое место в истории нашей партии и народа. И, конечно, мы, делегаты, до глубины души были потрясены докладом Н. С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», с которым он выступил на закрытом заседании съезда. Для кого раньше, для кого позже стали известны факты острейшей борьбы, которая развернулась между членами Президиума ЦК по поводу включения в повестку дня съезда выводов комиссии по расследованию деятельности Сталина. Молотов, Каганович, Ворошилов, Маленков резко выступили против этого предложения, считая, что в партийных рядах, в народе разоблачение культа личности Сталина не найдет поддержки и создаст много трудностей для КПСС в братских марксистско-ленинских партиях. Но Хрущев сумел настоять на своем и при поддержке других членов Президиума (Булганина, Сабурова, Первухина, Кириченко, Суслова) поручил секретарю ЦК КПСС, академику П. Поспелову, возглавить работу комиссии. Кстати, предполагалось, что с этим докладом выступит сам Поспелов, но в самый последний момент сценарий изменили и с докладом выступил первый секретарь ЦК КПСС. Это был мужественный шаг Хрущева.

По отчетному докладу ЦК выступил Брежнев. По докладу Булганина выступил я. Одобряя директивы съезда по шестой пятилетке, в своем выступлении я поднял вопросы дальнейшего развития целинных земель и об использовании Каратауских ванадиевых руд.

После съезда Тевосян написал мне письмо, где сообщил, что Минчермет в ближайшее время изучит вопросы, связанные с развитием Каратауских ванадиевых руд.

На съезде я был избран членом КПСС. Брежнева избрали кандидатом в члены Президиума и секретарем ЦК КПСС.

Перед отъездом в Алма-Ату в гостинице «Москва», в 419 номере мы тепло попрощались с Брежневым, пожелали друг другу здоровья и успехов в работе. Начатая еще в 1954 году наша дружба продолжалась до последних дней его жизни.

После возвращения со съезда в Алма-Ату состоялось расширенное заседание Совета Министров республики. Главный упор был сделан на дальнейший подъем целинных земель, строительство новых и обустройство созданных совхозов. Были заслушаны доклады министра совхозов Рогинца, сельского хозяйства Мельника и первого зам. министра сельского хозяйства Познанского. Разработанные меры и постановление Совета Министров были доложены на бюро ЦК и получили полное одобрение.

На состоявшемся в апреле пленуме ЦК КП Казахстана первым секретарем избрали И. Д. Яковлева, вторым —- Журина, работавшего ранее первым секретарем Актюбинского обкома.

 Здесь я должен коснуться одной щекотливой темы. А именно: отношения Москвы к национальным кадрам и главное — к первым руководителям республики. Мы не раз в узком кругу, в том числе с русскими и украинскими руководителями-казахстанцами, обсуждали тему: почему центр упорно назначает первыми секретарями ЦК республики «свои кадры, игнорируя перспективных местных руководителей? Такую практику можно понять в 20—30-е годы, но ведь после революции прошло сорок лет? Неужели нет ни одного достойного? На мой взгляд, такая кадровая политика ничего общего не имеет с ленинскими принципами. И как тут не задуматься над тем, что Москву в данном случае устраивали имперские амбиции, выражающиеся в немудреной формуле: «Кого хотим, того назначим. А ваше дело единогласно проголосовать «за». И мы голосовали. Потому что въелось в сознание: высшие кадры для любой республики дает только Центр. Хочу быть правильно понятым: это не обида, это несколько запоздалое прозрение, в котором я вижу пренебрежение Москвы к воспитанию и росту национальных кадров...

На том самом пленуме был заслушан и мой доклад «О задачах парторганизации республики по успешному проведению весеннего сева и получению высокого урожая сельскохозяйственных культур в совхозах и колхозах республики в 1956 году» развернута была большая организаторская работа по успешному выполнению народнохозяйственных планов первого года шестой пятилетки. Промышленность работала нормально. Бурное развитие начали получать промышленные центры: Караганда, Чимкент, Усть-Каменогорск, Алма-Ата Павлодар, Темиртау. Закладывались основы развития Экибастуза, Ермака, Кентау, Рудного, Шевченко, Степногорска. Успешно был проведен весенний сев.

А 10 июля состоялся еще один пленум ЦК КПК. По ходу жилищного строительства в республике докладчиком был я. Во время работы пленума мне позвонил Каганович и сказал, что хочет посмотреть целинные земли и завтра будет в Кустанае. Я вылетел в Кустанай.

Поезд Кагановича стоял на станции Тобол. Выехав из Кустаная, я думал о том, как он меня встретит, ведь всем было известно о его твердом, жестком характере, крутых методах работы на руководящих постах в правительстве Союза ССР. Каганович был одним из ближайших соратников Сталина, и имя его было известно всей стране. Но моя первая встреча с ним была на редкость дружелюбной.

После завтрака у него в вагоне мы на машинах выехали в Акмолинск. По дороге в Акмолинск Каганович сделал остановку в Есиле и Атбасаре. Он осмотрел хлебные поля в близлежащих совхозах, был поражен, увидев тучные хлеба, которые уже колосились.

В Есиле выступил перед целинниками. Жалоб было много, главным образом по бытовым вопросам. Первый секретарь обкома Бородин был в это время в Алма-Ате. Заключая свое выступление, Каганович заявил, что все бытовые проблемы, поднятые на совещании, он поручает мне для принятия мер. После такого заявления мне пришлось не раз побывать в Есиле, вместе, с руководством в области и районе расшивать, как говорят, узкие места,

В Акмолинске Каганович провел многолюдное совещание с руководителями заготзерна четырех северных областей и железнодорожниками, напирая главным образом на пред стоящую перевозку зерна 1956 года.

Отчет о работе совещания и выступление Кагановича были направлены в «Правду», но, к нашему удивлению, напечатаны не были. После ознакомления с состоянием Карагандинской дороги и строительством вторых путей, мы вылетели в Караганду. В Караганде он долго не задерживался. Провел совещание с членами бюро обкома и руководителями комбината «Карагандауголь». Вечером мы были уже в Алма-Ате, где Каганович ознакомился с городом, посетил сельскохозяйственный институт и Академию наук. А потом вместе с Яковлевым на его самолете вылетели в Москву. В центральной печати о посещении Кагановичем Казахстана не было сказано ни слова...

По приезде в Москву, я готовился в составе парламентской делегации, которую возглавляла Фурцева, вылететь в Англию.

Членами делегации были: Гришин — председатель ВЦСПС, Мазуров — председатель СМ Белоруссии, президент Академии медицинских наук Бакулев, президент Грузинской Академии наук Мусхелишвили, главный редактор газеты «Известия».

11 июля мы вылетели в Англию. После недолгой остановки в Берлине вылетели в Париж, где нас встретил посол Виноградов. В Париже посетили Лувр и на кладбище Пер-Лашез на могилу коммунаров возложили цветы. На следующий день вылетели в Лондон и по прибытии после небольшого отдыха нас пригласили в английский парламент. На второй день наша делегация была принята премьер-министром Иденом. Премьер принял нас очень доброжелательно и состоялся содержательный разговор, касающийся парламентских, экономических и культурных связей между нашими странами. После мы были приняты министром иностранных дел. У нас было много встреч с деловыми кругами Англии. Приемами и встречами нас загрузили основательно. Наша делегация разделилась на две группы. Одна группа во главе с Гришиным поехала в Уэльс — крупный промышленный центр страны. Наша группа выехала в Шотландию и побывала в Глазго и Эдинбурге. После возвращения из Шотландии, несмотря на напряженный график работы, англичане показали очень много исторических объектов в Лондоне, в том числе Британский музей, центральный музей мадам Тюссо, Тауэр. Были мы и в Кембридже, где встречались с группой ученых, посетили квартиру, где жил И. Ньютон.

Наше пребывание в Англии завершилось приемом, устроенным королевой Елизаветой по случаю какого-то торжества в парке Букингемского дворца. На приеме присутствовали главы дипломатических представительств, крупные политические деятели, в том числе были приглашены и члены нашей делегации. Там же, на приеме, я видел выдающегося политического деятеля Уинстона Черчилля. Он был уже в довольно почтенном возрасте и медленно передвигался, опираясь на трость.

Наша делегация выполнила миссию, возложенную на нее Верховным Советом СССР, и возвратилась на Родину.

Впоследствии, в 1977 году мне довелось посетить Англию во второй раз во главе делегации КПСС для участия в 35 съезде КПВ. Во время пребывания в Лондоне наш посол Луньков организовал ряд экскурсий по историческим местам Лондона и его окрестностей. Мы посетили родину В. Шекспира — небольшой городок Стратфорд на Эйволе, осмотрели могилу великого драматурга. Он был похоронен в алтаре церкви. На могиле высечена из известняка небольшая фигура Шекспира, в правой руке он держит перо. Также побывали в доме Б. Шоу в небольшом городке недалеко от столицы и осмотрели его квартиру. В небольшом дворике особняка заглянули в маленький сарай-«курятник», где он писал «Пигмалиона». В этом «курятнике» был смонтирован телефон. Звонить мог только он один, а к нему звонки не доходили.

Вместе с Луньковым посетили исторический замок Виндзор. Половина замка превращена в исторический музей, а другую половину занимает королева Елизавета II, где она живет большую часть года. Этот исторический и интересный замок упомянут у Шекспира в «Виндзорских проказницах».

Ознакомились еще раз с памятными местами в Лондоне, связанными с Лениным. Посетили дом, где печаталась «Искра», библиотеку Британского музея, где часто бывал Ленин. Также посетили Хайгетское кладбище, где похоронен Карл Маркс.