Страница - 14

М. Сералин — активный участник советского строительства в Казахстане

В деятельности М. Сералина в послеоктябрьский период можно выделить два этапа: работа в револю­ционном комитете по управлению Казахским краем (Казревком) в г. Оренбурге, учрежденном в июле 1919 г.; работа в Кустанайской губернии.

В конце 1919 г. М. Сералин был приглашен на работу в Казахский революционный комитет и назначен членом коллегии краевого земельного отдела и заведующим его казахской секцией. Для такого назначения были осно­вания. Среди казахских деятелей он считался одним из наиболее компетентных в вопросах земельных отноше­ний в крае. До революции он много ездил по казахским кочевьям и поселениям, изучал хозяйственный уклад и быт местного населения, составлял проекты и рекомен­дации по оседанию кочевников и полукочевников, высту­пал ходатаем перед официальными органами, доказывая необходимость наделения землей всех желающих кочев­ников, чтобы они могли заниматься и земледелием, и оказания им другой помощи. М. Сералин земледелие среди казахов пропагандировал личным примером, получив земельный участок, сам занимался хлебопа­шеством, сочетая его со скотоводством, построил посе­лок для оседавших кочевников.

Неоднократно М. Сералин выполнял поручения Казахского революционного комитета, выезжал на мес­та. Он часто привлекался в качестве уполномоченного Ревкома для ускорения решения вопроса о передаче Кустанайского уезда из административного подчинения Челябинской губернии в ведение созданного краевого органа Казахстана. Этот вопрос был одним из наиболее сложных. Челябинский губком партии и губисполком всячески сопротивлялись такому решению, несмотря на то, что по Декрету об учреждении революционного Комитета по управлению Казахским краем, подписан­ному В. И. Лениным и М. И. Калининым, такая переда­ча предусматривалась.

М. Сералин хорошо знал Кустанайский уезд, работал в советских органах после установления Советской власти в уезде и имел хорошие представления об его экономике и положении, в особенности районов, заселен­ных преимущественно казахами. В январе 1920 г. от имени Шубарского волостного ревкома он направил докладную записку в Революционный Комитет по управ­лению Казахским краем, в которой на основании фактов писал, что тяжба между Челябинской губернией и Цент­ральным Краевым органом Казахстана относительно Кустанайского уезда создает «двойственность положе­ния и парализует развитие края (речь идет об уезде. — Лет.) в политическом, экономическом и культурно-просветительном отношениях... В продовольственном отно­шении население находится в самом плачевном положе­нии. Врачебная помощь населению во многих уголках почти отсутствует». В записке М. Сералин указывал на необходимость скорейшего решения вопроса о пере­даче уезда в состав Казахского края, а до его решения «Назначить особо чрезвычайного уполномоченного с предоставлением ему прав контроля, инструктирования устранения от должностей, перевыборов, предания суду и ареста без предварительного сношения с Центром». В таком же плане говорил Ильин, представитель Куста­найского уезда, в своем выступлении на первой област­ной Казахской конференции РКП (б), состоявшейся в июне. 1921 г. Рисуя тяжелое положение населения ряда волостей уезда, он, в частности, говорил, что «в районах Адамовском, Всесвятском и Федоровском появились банды... в них принимают участие главным образом кулаки и русские казаки, которые являются врагами власти Советов».

Как видим, назначение М. Сералина уполномоченным Казахского революционного комитета для ведения пере­говоров с Челябинскими губернскими органами относи­тельно Кустанайского уезда было правомерным.

22 января 1920 г. Казахский революционный Коми­тет, обсудив доклад М. Сералина, принял постановление, в котором говорилось: «1. Срочно (по прямому проводу) телеграфировать в Центр об ускорении фактического перехода Кустанайского уезда из ведения Челябинского ревкома в ведение Киргизского (Казахского) краевого Ревкома. 2. Срочно организовать для переговоров с Челябинским ревкомом комиссию в составе одного члена Ревкома и т. Сералина, Ашмарина». В феврале и марте 1920 г. М. Сералин и Ашмарин поочередно выез­жали в г. Челябинск и вели переговоры в губкоме и губревкоме. Результаты этих переговоров рассматрива­лись на заседаниях Казахского революционного Комите­та 27 марта и 7 апреля 1920 г.

В связи с переходом Кустанайского уезда в административно-территориальное ведение Казахского револю­ционного комитета и преобразованием его в губернию М. Сералин решением Краевого партийного комитета был направлен на работу в эту губернию. Оно соответ­ствовало и его желанию вернуться на родину, где, по его мнению, он мог принести больше пользы, чем в Орен­бурге.

Будучи заведующим земельным отделом губисполко­ма, отделом агитаци и пропаганды губкома партии, редактором губернской казахской газеты «Аул», М. Се­ралин везде показал себя активным деятелем Советской власти.

Одной из самых злободневных и сложных задач начала 20-х г. было укрепление власти местных Советов. Выборы и перевыборы аульных, поселковых и районных Советов зачастую превращались в арену политической борьбы, связанной со стремлением различных родопле­менных и антисоветских группировок протащить своих агентов в эти органы. Накал борьбы в казахских аулах и районах был не менее острый, чем в других мест­ностях. Тому было несколько причин: незнание или слабое знание масс политики советской власти; негра­мотность населения, недоверие, доверчивость к активис­там, антисоветская агитация.

М. Сералин становится одной из самых заметных фигур, включившихся в выборную и перевыборную кам­панию, особенно в казахских аулах и районах губернии. Он выезжал в районы, вел разъяснительную работу, выступал на сходках, на месте руководил избиратель­ным процессом.

3 августа 1922 г. М. Сералин опубликовал статью «Что должны помнить трудовые киргизы во время выборов». По своему содержанию среди статей, посвя­щенных вопросам формирования новой местной власти, она занимала особое место. Статья была прямо направ­лена на усиление классовой борьбы в казахских аулах и на этой основе обеспечения должного социально-поли­тического уровня проведения выборной и перевыборной кампаний в местные Советы. В ней М. Сералин давал также рекомендации для избирателей: на что следует обращать внимание во время выборов и как обеспечить их уровень, необходимый для формирования подлинно народных, советских органов власти. «Теперь,— писал он,— всем или многим стала ясна та истина, что интере сы баев и киргизской бедноты совершенно противопо­ложны... Все это должна хорошенько уяснить киргизская беднота и при предстоящих выборах Советов дать свой голос исключительно честным и дельным беднякам или же середнякам, отнюдь не пропуская в Советы баев- кулаков».

Основываясь на опыте предыдущих выборов и исходя иp реальных условий, в которых проходили и проходят выборы и перевыборы в местные Советы в казахских аулах, М. Сералин составил инструкцию о том, как до­биться основной цели, ради которой устраиваются эти выборы. Она включала, в частности, следующие усло­вия: «Киргизский трудовой элемент должен следить за тем, чтобы в Советы не пролезли какими-нибудь околь­ными путями бывшие царские слуги; не допускать «таласы», т. е. конкурентную борьбу претендентов за власть, связанную с созданием групповщины, ибо это «самое уродливое и вредное явление», от которого «выигрывали волостные управители и царские чиновни­ки, а беднота от него только страдала»; ограничить и даже свести на нет влияние мулл на выборах. Хотя последние лишены по закону избирательных прав, однако они еще могут пролезть в Советы или протолк­нуть своих людей».

Статья заканчивалась обращением к трудящимся казахам с призывом принять самое активное участие в выборах и перевыборах: «Необходимо отбросить апатию и лень в сторону и приступить к принятию участия в советском строительстве...», «Киргизские трудящиеся должны крепко помнить следующие строки из „Интерна­ционала": „Никто не даст нам избавления: ни бог, ни царь и ни герой. Добьемся мы освобождения своею собственной рукой"» .

При рассмотрении любого частного случая М. Сера­лин настойчиво и последовательно проводил идею соци­ального отмежевания трудящейся массы от тех слоев населения, которые чужды им по образу жизни и живут за счет их труда. В статье, посвященной Всероссийской хозяйственной выставке, организованной в конце 1923 г. в Москве, которую посетили и посланцы Кустанайской губернии, он, останавливаясь на том факте, что в казахской делегации было немало представителей зажиточ­ных слоев населения, в первую очередь думавших о своих личных выгодах, а не выгодах общества, прямо говорил: «Большинство наших посланцев оказались выходцами из класса богачей-баев. То, что класс баев не интересуется выгодами большинства, а печется о своих личных интересах — истина, как светящееся солнце. Бедняки и середняки должны помнить это в пред­стоящих выборах».

В конце ноября 1923 г. во всех уездах Кустанайской губернии прошли выборы нового состава районных Со­ветов. По сравнению с предыдущими они прошли более успешно. Это относилось и к районам, на территории которых имелись более или менее компактные поселения казахов. Итогам выборов М.. Сералин посвятил специ­альную статью «Исторические дни». Анализируя их, он отмечал, что на этих выборах казахские бедняки и середняки впервые за послеоктябрьские годы смогли показать свою политическую активность и выбрать в советские органы своих кандидатов. Как результат этих выборов он рассматривал и факт введения делопроиз­водства на казахском языке в уездах и районах с пре­имущественным казахским населением. Эти новые фак­ты М. Сералин считал историческими.

Для стиля работы М. Сералина всегда было харак­терно тесное увязывание фактических задач с конкрет­ными делами. Так, выделяя достигнутые успехи на выборах в районные Советы, он ставит задачи использо­вания успехов в улучшении жизни и быта населения. «Теперь многое зависит от тех казахов, которые избраны. Они обязаны не ленясь заботиться о народе, отбросить халатность, честно, засучив рукава, приступить к ра­боте».

М. Сералин внимательно следил за изменениями в общественной жизни и быте населения в казахских аулах, за преодолением последствий разрухи и голода, охвативших их в течение нескольких лет.

В одной из статей конца 1923 г. указывал на то, что «...губерния только что выкарабкалась из громадной разрухи и из свирепого голода. Их последствия еще не исчезли. Раны, нанесенные ими, еще далеко не зажили», он обращал внимание местных органов в казах­ских аулах и населения на необходимость оживления работы «Крестьянского комитета взаимопомощи», соз­данного, но плохо используемого в казахских волостях и аулах».

В другой статье, озаглавленной «Чего еще теперь ждут?», сообщая о постановлении центральных органов Советского государства об открытии хозяйственного банка на местах, через который решено выдавать денеж­ные ссуды крестьянам для приобретения «живого и неживого» сельскохозяйственного инвентаря и семенного зерна, а также о продаже крестьянам земледельческих орудий и машин в долг, М. Сералин с большим сожале­нием отмечает, что ... казахские шаруа (крестьяне), за отдельными исключениями, не пользуются ими... «Где активисты в аулах? Время поджимает. Что они теперь ждут?».

Советское строительство в казахских уездах, районах и аулах было тесно связано с оседанием кочевников. В условиях большой подвижности населения, когда к зимним местам жители возвращались только поздней осенью и покидали их ранней весной, а в остальное время года совершали значительный кочевой круг, нередко достигающий нескольких сотен километров, труд­но было проводить организованные мероприятия и обе­спечивать влияние органов местной власти на внутрен­нюю социально-экономическую, идейную и культур­ную жизнь казахского общества. В кочевых районах в первое время была попытка организовать «кочевые советы», перемещавшиеся вместе с кочевыми аулами. Однако эта мера не принесла желаемого эффекта. Более того, кочевая форма хозяйствования была удобна для примитивного скотоводства, но совершенно неприемлема для интенсивного хозяйства, тем более для земледель­ческого, без которых переустройство общественных отношений на новых, социалистических принципах было невозможно.

Между тем в массе своей казахское население, в том числе и в пределах Кустанайской губернии, оставалась еще кочевниками и полукочевниками. Такая хозяйст­венная традиция имела многовековую историю и поддерживалась еще довольно прочными сознательными и подсознательными установками населения.

Процесс частичного оседания казахских кочевников начался еще до 1917 г. Но происходил он медленно, трудно, охватывал в основном районы, соседние с рус­скими поселениями. Даже там, где происходило такое оседание кочевых хозяйств, последние, как правило, оставались преимущественно скотоводческими, полуко­чевыми. Земледелие в балансе их хозяйственного благо­состояния занимало совершенно незначительную долю. Так, в Кустанайской губернии, где оседание казахских кочевников происходило более активно, чем во многих других частях Казахстана, считалось, что за период с 1910 по 1915 г. образовалось 125 казахских поселений. «Все эти поселки,— указывает М. Сералин, очень хоро­шо знавший положение,— числятся поселками на бума­ге, представляя из себя, в сущности, те же киргизские (казахские) зимовки», в которых живут только зимой после длительных кочеваний.

Как известно, Мухамеджан Сералин всегда был убеж­денным сторонником необходимости оседания кочевни­ков и развития земледельческой культуры.

М. Сералин намеревался превратить свой поселок в «образцовый», но для этого нужны были условия и время, которых не было и не доставало в дореволюцион­ный период. Теперь, в 20-х годах он снова взялся за претворение в жизнь прежней идеи. Для этого были и определенные условия и время, а главное— была заинтересованность молодой Советской власти в оседа­нии казахских кочевников-скотоводов, подкрепленная официальной политикой и материальной помощью.

Старания М. Сералина на деле показали выгодность и целесообразность во всех отношениях перехода кочев­ников к оседлости, в условиях Советской власти это скоро дало свои первые плоды. К 1924 году в поселке «Сералинский» уже насчитывалось 30 дворов. Они с 1922 г. начали заниматься огородничеством: сажали картофель, тыкву и подсолнухи. С осени 1923 года при­ступили к посеву озимой ржи. Первые успехи оказались ободряющими, престиж поселка пошел в гору.

Оседание кочевников и образование поселка дали возможность по-новому, на сравнительно более высоком уровне решать культурно-массовые вопросы, чем в обществах кочевых аулов. Это преимущество стало наглядно выступать в жизни поселка «Сералинский». На средства граждан в 1918 году начали строить здание под школу, но гражданская война и временная оккупа­ция уезда белогвардейцами, холера, а также голод 1921 года помешали осуществлению этого плана.

В 1923 г. М. Сералин возбудил ходатайство перед Советом народных комиссаров Казахской АССР о выде­лении средств на достройку школы, которую он начал в своем поселке еще в 1918 г. Правительство Республики пошло навстречу и в августе того же года выделило 23000 руб. для этой цели³⁰. С октября 1923 г. начала работать трехклассная трудовая школа 1 ступени. Во втором и третьем классах наряду с казахским языком изучался и русский. В начале 1924 г. в ней обучались 52 мальчика и 13 девочек, причем из них 12 сирот, 10 полусирот и 24 — из семей бедных родителей. Дети- сироты, по инициативе школьного совета и при помощи М. Сералина, были устроены в семьях обеспеченных, для них при школе было организовано питание, на что губернский отдел народного образования в декабре 1923 г. выделил для начала три червонца. «Отдел на­родного образования,— писал М.. Сералин,— отпускает только на жалованье заведующему школой, а второй учитель и сторож обеспечиваются из скудных средств самого населения». Это была одна из многих трудно­стей, несмотря на которые дела в школе шли более или менее успешно.

Уже в первый год возобновления учебы из числа учащихся были созданы хоровой и театральный кружки. О них М. Сералин писал: «Через каждые три недели один раз ставят спектакли и концерты бесплатно. Эти спектакли и концерты производят громадное впечатле­ние на простых киргизов, в особенности на киргизок». Среди песен, исполняемых хором был и «Интернацио­нал», переведенный на казахский язык. Вскоре при школе организовали кружки по ликвидации неграмотно­сти. Вначале в них записались 13, а посещало 5 человек, но уже за короткое время их число удвоилось. Это были молодые казашки и взрослые мужчины, впервые откры­вавшие для себя тайны элементарного чтения и право­писания. К зиме 1924 г. в поселке «Сералинский» была организована ячейка рабоче-крестьянского союза моло­дежи в составе 25 членов, через полгода их число соста­вило 41 человек. Среди комсомольцев были и девушки- казашки.

В поселке открыли две общественные бани, о которых мало кто слышал прежде в казахских кочевых аулах. Как указывает М. Сералин в статье, напечатанной в начале 1924 г., население поселка намеревалось создать кредитно-кооперативную ячейку и, опираясь на нее, построить механическую мельницу и ввести электриче­ское освещение. «Таким образом,— писал М. Сералин,— маленький светоч, заложенный в киргизском темном уголке, начинает разгонять вековой мрак киргизской жизни».

Поселок «Сералинский» был одним из первых в про­цессе оседания кочевников. Он представлял собой пер­вичную хозяйственную и культурную ячейку, на базе которой более успешно проводилась советизация в казахских аулах. В его организации и постепенном пре­вращении в поселение, имевшем общественное значение, была и доля труда М. Сералина.