Страница - 1

Сборник статей известного казахстанского литературоведа и критика В. Вадикова посвящен анализу произведений казахских, русских, уйгурских, немецких писателей РК на переломе XX и XXI веков.

На примере творчества А. Нурпеисова, М. Симашко, А. Жовтиса, А. Тарази, Г. Бельгера, О. Сулейменова, М. Абдрахманова, М. М. Ауэзова, Б. Канапьянова, Д. Накипова и др. рассматриваются проблемы смены и взаимодействия писательских поколений в национальных литературах республики, роли русскоязычного течения казахской литературы в эпоху Независимости, а также традиций наших классиков Пушкина, Пастернака, Булгакова, Олеши, Ауэзова, Мусрепова, Нурпеисова.

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ

Это в основном книга литературной критики, о которой в последнее время говорят вс чаще и тревожнее. «Литературная газета», например, с осени 2003 года открыла дискуссию «Критика: самоубийство жанра?», что означает прежде всего — «у нас нет критики», то есть в России. А у нас в Казахстане?

Думаю, что этот набат утраты (то нет литературы, то — критики!..) читателю знаком.

Первое утверждал молодой Белинский между прочим в эпоху Пушкина и Гоголя, второе — современный критик «Литературной газеты» П. Басинский, а также наш культуролог и публицист Ш. Нурпеисова. Но если московский «нигилист» вспомнил и оценил более дюжины критических имн, то наша — ни одного. Суровый судия, списавший со счетов и собственный незаурядный опыт критика! Пророков нет в свом отечестве, потому что их не ищут или же не замечают.

Но свято место не пустует. Зашевелились и у нас. Журнал «Книголюб» провел литературно-критический конкурс. Фонд Сорос-Казахстан организовал летнюю школу по критике и театральному менеджменту, фонд «Мусагет» сделал свой ответный шаг: провл семинар по критике с победителями предварительного творческого конкурса и приглашением известных москвичей и выдачей сертификатов. Надо полагать, что критиков теперь прибудет, хотя не стоит опасаться перепроизводства. Это дело тонкое и не только потому, что происходит на Востоке.

На критику, как и на литературу, нужен заказ истории, не только благотворительных фондов и пионерски отважных газет. Писатель и читатель должны помнить друг о друге, им порознь нельзя. А критик — их посредник, может быть некий лоцман для проводки новых произведений к читателю или читателя к ним. На критике лежит нелгкая ответственность — указать на «литературный факт» нашего времени, на литературные явления, заслуживающие серьзного внимания. Вторая сторона ответственности — разоблачать псевдолитературу. Но речь сейчас о том, что делается у нас.

Читатель знает, что в более спокойные и даже застойные времена критиков можно было пересчитать по пальцам. Обычно их бывает меньше, чем рецензентов, людей подвизающихся на этом поприще в качестве застольных друзей автора.

Читатели старшего поколения, уверен, помнят М. Каратаева, Н. Ровенского, А. Жовтиса, П. Косенко, М. М. Ауэзова, А. Сулейменова, В. Владимирова, Р. Джангужина, Н. Скалона и др. Теперь за последние семь—пять лет, этот список более чем наполовину, поредел, но, слава Богу, начинает пополняться новыми именами из молодых журналов «Тамыр», «Аполлинарий», «Книголюб».

На рубеже веков мы пережили эпоху, или ситуацию, безвременья, упадка и растерянности. Так было и в других, теперь уже бывших республиках СССР. Но вс же в каждой было по-своему. Как именно и почему? На этот вопрос, хотя бы отчасти, я попытаюсь ответить, хорошо понимая, что одному это не под силу. За этим сдвоенным вопросом сразу встат множество других — более конкретных и частных. Например, почему в «критическое десятилетие» казахстанские литература и искусство (да только ли казахстанские!) утратили свою аудиторию, были заглушены мас-скультом? Почему уважающий себя писатель был вынужден заняться вторичным профессионализмом, и не только ради куска хлеба? Почему небывалая эмиграционная волна захватила не только инонациональную (русскую, немецкую, корейскую, уйгурскую), но и казахскую творческую интеллигенцию? Почему упал спрос на литературную критику, вплоть до того, что писатели взяли на себя обязанность поддерживать еле тлеюoий литературный процесс в качестве оперативных, но так сказать, «временных» критиков (Г.Бельгер и др.)? Наконец, что же мы обрели в плане «литературного быта» и «литературных фактов» после 12 лет независимости РК?..

Эта книга посвящается в первую очередь казахским и русским писателям РК в знак их давней творческой солидарности, интернационального братства, которое никакие перестройки и «критические десятилетия» отменить или заменить не в силах. Так, в 2003-м, казахстанском году в России, в Москве вышли сборники произведений казахстанских писателей — А. Нурпеисова, К. Мырзалиева, Ж. Нажимедено-ва, А. Тарази, Д. Исабекова, С. Муратбекова, К. Искакова — в основном в переводах и с предисловиями их казахстанских русских коллег. Такие переводы точнее и адекватнее иных, зарубежных, потому что русские казахстанцы знают культуру и менталитет казахов изнутри. Да будем и дальше поддерживать и развивать эту плодотворную традицию!

Прежние мои книги о современной литературе РК «Мастерство и правда», «На изломе времн» оценивали по-разному, но большинством голосов выходило, что я работаю в жанре публицистической критики (Ал. Жовтис) или критики «реальной», с присущей уже ей «старомодностью» (И. Зарипова). Со стороны, конечно, виднее. Сам же автор во избежание недоумений и впечатления жанровой эклектики должен скромно уточнить: он работает в области литературной и литературоведческой критики, с необходимыми, как всегда, экскурсами в нашу живую реальную современность. А как это назвать — публицистика или эссеистика — так ли уж важно? Важно другое.

Вопреки сложившейся традиции я считаю, что критика и литературоведение не столько противостоят, сколько дополняют друг друга. Большой опыт и малый, собственный, убеждают в том, у них как будто разные предметы — с одной стороны, современная, а с другой — литература прошлого. Профессиональная критика не существует без опоры на серьёзное академическое литературоведение. Надо основательно понимать художественную природу словесного искусства, чтобы судить о качестве и актуальности новой литературы.

Но подлинный литературовед, обращаясь к материалу прошлого, всегда рассматривает его и с позиции сегодняшнего состояния литературы. Он должен помнить, что и современность становится историей. Именно так возникает объективность, то есть преемственность в построении истории национальной литературы. Потому во второй половине книги помещаю работы по истории и теории литературы, а также — «некрополь», как это называл Вл. Ходасевич, то есть воспоминания об ушедших из жизни наших современниках.

Литературная современность — это уходящее сегодня. У нас на глазах оно становится следствием завтрашнего дня. Не будем останавливать литературные мгновения, чтобы не отстать от истории, но сохраним их в нашей культурной памяти как предзнаменования будущего — ветры перемен.