Страница - 2

- Вот видишь. - Хасен окончательно расстроился. Их мечты о туфлях и мясе, когда у других такое богатство, показались ему жалкими, мелочными. - Ну, ладно, бог с ним. Что слышно о наших делах?

Касымкан слегка задумался и ответил, понизив голос:

- Надежда на улучшение есть, но кто знает?.. Трудно сейчас, сам знаешь...

Говорить открыто о своем самом заветном никто из них не посмел.

- Может быть, поправятся и наши дела, - вздохнул Хасен. - Ведь оправился же народ и после «Актабан шубурунды».

- Говорят, будто не пожалеют сил, - так я понял. Но борьба предстоит трудная, - вполголоса сообщил Касымкан и вдруг громко расхохотался: - А мы с тобой о мясе толкуем... Ха-ха-ха!..

При встречах с Касымканом Хасену казалось, что он узнает в нем себя, словно бы видит свое отражение в зеркале. И сейчас, глядя на нелепую фигуру Касымкана, он почувствовал, как горечь поднимается в душе, потому что тот смеялся не только над собой, а и над ним, Хасеном, над их положением и надеждами, которые вряд ли когда-нибудь сбудутся... Раньше между ними лежала бездонная пропасть, они находились на двух полюсах жизни и были бесконечно далеки во всем. Но теперь, в трудное для обоих время, они не могли обходиться один без другого.

• Смеемся... - криво ухмыльнулся Хасен. - Что это с нами происходит? А надо бы нам как-то сблизиться, объединиться. - Хасен невзначай сказал о том, что уже давно случилось помимо их воли.

Они посмотрели друг на друга и нервно, громко расхохотались. Смех оборвался так же внезапно, как и возник. Касымкан крепко пожал руку Хасену и, сутулясь, широкими шагами пошел прочь. Хасен поплелся в свою контору.

Большинство служащих было уже на местах. Хасен неторопливо шел по бесконечно длинному коридору, затем через просторную общую комнату, приветствуя сослуживцев.

• А, Иван Семенович, здравствуйте! Здорово, Николай Петрович! Привет, Марк Аронович! - Он раскланивался то налево, то направо, аккуратно придерживая пальцами шляпу и широко улыбаясь. - Доброе утро, Зинаида Николаевна!..

Заметив, что управляющий конторой уже пришел, Хасен моментально изменился: неторопливое достоинство, с которым он добирался до своего места, как ветром сдуло. Он нахмурился, озабоченно открыл портфель, вынул оттуда кипу исписанных бумаг и, положив ее на стол, направился в кабинет к Жарасбаеву.

Начальник показался ему сегодня особенно подтянутым и деловитым. В пенсне, придававшем ему необычайную серьезность и подчеркивавшем худобу лица, он сидел прямо, плотно сжав губы, и внимательно слушал делопроизводителя. Хасен с неприязнью подумал, что управляющий смахивает сейчас на туго затянутого подпругой коня, все нервы которого собраны в клубок перед скачкой. Такой далеко пойдет...

«Хочет показать, что он хоть и без образования, но уже специалист-практик и приобрел «американскую» деловитость», - подумал Хасен, мелкими шажками подходя к столу. Еле заметная усмешка мелькнула на его губах.

Делопроизводитель бойко докладывал:

- Вот проект постановления Совнаркома о новом строительстве... Это срочная телеграмма из Восточно -

Казахстанской области... надо бы побыстрее ответить. Постановление вчерашнего заседания коллегии, -

просмотрите и подпишите. Разошлем по областям...

Стоявший тут же унылый лысый бухгалтер, выждав паузу, скучным голосом завел свое:

- Товарищ Жарасбаев! Я должен срочно пойти на совещание в банк.

- По какому вопросу совещание? - Жарасбаев поднял голову от бумаг, внушительно сверкнув стеклами пенсне.

Хасен поймал его взгляд и поздоровался.

- Повторное обсуждение сметы строительства, -ответил бухгалтер. - Я должен представить обоснование.

- Так идите же скорее! Отстаивайте наше предложение, да смотрите, не сократили бы смету...

Хасен присел у края стола. Он уже привык к новому начальству. На правах заведующего отделом кадров старался как можно чаще общаться с ним, не упуская возможности посоветоваться, поговорить о работе, показать свое усердие. Управляющий трестом был общительным, вежливым человеком, и Хасен, нисколько

не смущаясь, вмешался в его беседу, стал вставлять свои замечания.

- Да, да, так... так... ерно, это то самое дело, помню... - Несколько раз он даже одернул делопроизводителя, с тайной радостью ставя его в неловкое положение.

Жарасбаев, казалось, не обратил на это внимания, хотя всем было ясно, что Хасен всеми правдами и неправдами пытается создать о себе мнение как о незаменимом специалисте, который знает не только то, чем живет трест, но и чем дышат в областях и районах. А Жарасбаев до того, как пришел в животноводческий трест, занимал видные посты, но не имел специальных знаний, которых требовала новая работа. Не мудрено, что в первые дни Хасен казался ему незаменимым помощником. Они подолгу беседовали, и Хасен расписывал перед новым управ­ляющим необыкновенную сложность работы треста, как бы невзначай называл имена «специалистов-ловкачей», которых следовало остерегаться. Они-де зацепились здесь и заботятся только о своих квартирах и окладах, а потом, когда упрочат свое положение и разживутся деньгами, переберутся в другие тепленькие места, поспокойней. Он, Хасен, хорошо знает их... В общем, выходило, что можно верить одному только Хасену Однако в последнее время беседы их почему-то становились все реже, и это серьезно беспокоило заведующего отделом кадров.

Жарасбаев коротко отдал распоряжения делопроизводителю и отпустил его.

- Ну, что скажете? - обратился он, наконец, к Хасену.

- Вот заявление трех казахов. Мы все говорим о коренизации аппарата, а в Караганде, Актюбинской и Восточно­Казахстанской областях в нашей системе нет специалистов-казахов. Думаю, что этих товарищей надо послать заведовать кадрами и действовать уже через них. Сами знаете, на местах сидят бюрократы, ничего не делают. Если мы сами решительно не примемся за интенсивную коренизацию...

- Вы хорошо знаете этих людей? - перебил его Жарасбаев.

- Очень хорошо. Поэтому и рекомендую.

- Они специалисты?

- Раньше работали в кооперации, на хозяйственных постах.

- Как со знаниями?

- Какими?

- Какое у них образование? Имеют опыт работы с массами?

- О, будьте спокойны. Пожилые люди, так что можно не опасаться.

Жарасбаев пристально посмотрел в глаза Хасену.

- Почему вы всегда рекомендуете пожилых людей?

- Молодые у нас не задерживаются, - поспешно ответил Хасен. - Сегодня примешь, а завтра они уйдут или на учебу, или на работу полегче.

Управляющий натянуто рассмеялся:

- А мне кажется, что вы просто не ищете энергичных молодых специалистов- казахов.

- Что вы, товарищ Жарасбаев!

- Ну как же! Ведь среди тех, кого вы принимаете на работу, таких почти нет.

- Говорите, нет? - Хасен смешался. - Впрочем, вы, может быть, и правы...

- А хотите, я перечислю имена инженеров, которые могли бы быть нам полезными.

- Но они не пойдут к нам.

- А теми, кто учится в специальных учебных заведениях, ваш отдел интересуется?

- Где же их искать, товарищ Жарасбаев? - вскинул брови Хасен. Мелкие бисеринки пота выступили у него на лбу.

- А вузы Москвы, Ленинграда, Казани. Сколько казахов заканчивает в этом году учебу, вы знаете? А через год, два?

- Я их имел в виду, но...

- Тогда скажите мне: скольким студентам мы выплачиваем стипендии? - прервал его Жарасбаев.

- Точно не знаю...

- Мне кажется, что вы не додумали до конца вопрос о подготовке и подборе специалистов. А значит, не может быть и речи о сколько-нибудь интенсивной коренизации.

Хасен съежился от точных, убедительных доводов управляющего. Возразить ему было трудно, тем более что

Жарасбаев не давал времени сосредоточиться.

- Так вот, товарищ заведующий отделом кадров, мы обеспечиваем стипендией десять студентов-казахов. Вчера я подписал приказ о выделении стипендии еще четверым.

- Очень хорошо... Но им еще учиться да учиться, -нашелся Хасен, - а я говорю о сегодняшней коренизации...

- На эту тему мы с вами беседовали уже не раз. Вы ведь знаете указания крайкома партии и правительства?

- Да, да... В том-то и дело, что сроки поджимают.

- Давайте поговорим конкретно. Какой процент составили казахи-специалисты к общему числу работников в этом году?

Хасен растерянно почесал лоб.

- В процентном отношении... точно сказать не смогу.

- Ну, сколько казахов вы приняли на работу?

- Уже около десяти.

- И это на сто пятьдесят сотрудников! А кто они? Конечно, рассыльный, уборщица

и переписчики, принятые по моему настоянию?

- Да. И они... Они тоже есть.

- Нет, товарищ! - В голосе Жарасбаева появились металлические нотки. - Это не дело. Вы больше всех трубите о бюрократизме, а сами не боретесь с ним. Работаете спустя рукава... Даю вам десять дней сроку, чтобы довести процент казахов в нашем учреждении до тридцати.

- Но нам же нужны только квалифицированные специалисты!

- А мы с вами разве инженеры?

- Но как же быть, если у человека никаких знаний? -не сдавался Хасен. - Работа у нас не из легких, сами знаете.

- Вы принимаете в расчет только наше поколение, а есть еще молодежь - сильная, энергичная, сознательная. Пятилетки были бы пустыми словами, если бы у нас не было подобного культурного накопления. Если вы способны на что-нибудь - подберите, подготовьте работников из молодых, - ответил Жарасбаев и поднял трубку телефона:- Дайте подстанцию!

- А с этими товарищами как быть? - спросил Хасен, немного помолчав.

- Пошлите ко мне.

Хасен поднялся и медленно направился к выходу. У дверей не выдержал, обернулся, бросил обиженно:

- Конечно, во всем этом вы упрекаете только меня.

- Мы тут не виноватых ищем, - возразил Жарасбаев. - Речь идет об ответственном деле, и важен его результат. Подстанция! Дайте секретариат Совнаркома!

- Всему управлению было не под силу...

- Ну, хорошо! - Жарасбаев недовольно откинулся на стуле. - Но вы ведь ни разу не докладывали о своих трудностях? Ни коллегии, ни мне.

- Опасался, что меня неверно поймут: скажут, будто я ничего не делаю или не в силах сделать.

- Ничего подобного. Получилось бы, что только вы один и работаете. А вот теперь в итоге - десять человек...

Хасен не узнавал Жарасбаева. Он постоял некоторое время, собираясь еще что-то сказать, но не решился. Какой-то холодок пробежал у него по спине, когда он закрывал за собой двери. Сознание, что с ним обошлись, как с бестолковым, беспомощным человеком, было мучительно; он казался себе одиноким конем-бродягой, которого выгнал из табуна сильный, ухоженный жеребец...

«А впрочем, все это оттого, что у него партбилет и кресло, - мысленно утешил он себя, стараясь успокоиться, войти в колею. Вернувшись к своему столу, он вынул из портфеля еще одну кипу бумаг. - Был бы я на его месте, вы все бы у меня попрыгали... Показал бы я вам...»

Внезапно, словно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Хасен повернулся к окну. Большой Алма - атинский пик молча, неторопливо наблюдал за ним, и на груди его клубились черные грозовые тучи... Хасен вздохнул и огляделся вокруг. Счетовод, секретарь и машинистка, сидевшие в его кабинете, увлеченно работали, и им не было никакого дела до его переживаний. Хасен тихонько поднялся и вышел в коридор.

Плотный, спокойный на вид мужчина в очках с роговой оправой, стоявший в дальнем конце коридора, приветственно помахал Хасену рукой и не спеша, вразвалку зашагал навстречу. Во рту у него была папироска.

- Огонька не найдется, Хасен Нурбаич? - Хасен протянул коробку.

- Порекомендуйте, пожалуйста, Алексей Николаевич, - обратился он к «незаменимому» старому специалисту треста, - кого можно взять на работу? Жарасбаев срочно и решительно потребовал коренизовать наш аппарат.

- Учитесь ковать людей. Возьмите молот, небольшую наковальню и куйте кадры. Ха-ха!

- Трудно приходится, - вздохнул Хасен.

- Не расстраивайтесь, дорогой, - благодушным баском успокоительно проворковал Алексей Николаевич. -Не будьте таким чувствительным. Я-то вас понимаю... Но что поделаешь? - Он прикурил, дымя папироской, окинул Хасена изучающим взглядом. -Давайте-ка лучше завтра, под выходной, соберемся за пулькой.

- Хорошо. Пригласим еще заместителя управляющего.

- Идет, - согласился Алексей Николаевич и засмеялся, похлопал собеседника по плечу. - Любите вы начальство, а, Хасен Нурбаич? Тертый калач...

- Я не очень-то принимаю казахских руководителей. Русские, вот те - ничего. Умеют в компании не напоминать о своем положении... В общем, соберемся, Алексей Николаевич. Надо и поговорить основательно.

- Ладно, - пыхнул тот папиросным дымом, уходя уверенными шагами.

Хасен вернулся к себе, сел было за стол и занялся бумагами, но через минуту, словно внезапно о чем-то вспомнив, быстро поднялся и заторопился в местком.

- Товарищ Сергеев!

Деловитый молодой человек в очках поднял голову от бумаг, посмотрел на Хасена.

- Вы вчера распределяли продовольственные карточки? Товарищ Жарасбаев поручал вам разрешить мой вопрос.

- Да, распределяли.

- Мне по какой категории?

- По второй дали.

- Вы шутите! У меня много иждивенцев, по второй категории мне никак нельзя. Я же не раз вам говорил! А вы... Я не смогу здесь больше работать!

- Подождите. Зачем так резко ставить вопрос?

- Вам-то хорошо говорить!

- Но позвольте, я сам получаю паек по третьей категории.

- Меня это не касается! - Хасен почти выкрикнул свой довод. - Вы не создаете условий для национальных кадров! Добиваетесь нашего ухода!..

- Какую же вам дать категорию?

- А первая? Кто получает по ней?

- Те же десять человек. Даже крупным специалистам и членам президиума не хватает. Вы же знаете.

- Бросьте! И слушать не хочу!.. - отрезал Хасен, выбегая из комнаты.

И пошел гулять по всему управлению. Подымался по лестницам, заходил в отделы, туда, где за столами сидели казахи, справлялся у них, в какие списки включены они.

- Вот вам и коренизация! - сокрушался он. -Попробуй привлечь национальные кадры. Ни один казах не попал в список первой категории. Месткомом заправляет ярый шовинист. Об этом нельзя молчать.

- Мой милый Карим, подумай сам, - внушал он молодому казаху, который был членом месткома. - Мы ведь трудимся не ради денег, а ради чести... Дело совсем не в пяти-десяти фунтах муки, а в принципе. Ни один казах не получает продукты по первой категории. Как же мы привлечем на работу казахов? Сам знаешь, кого ни пригласи - прежде всего спросят об условиях.