Страница - 20

Раздел VIII. ЭТНОГРАФИЯ КАЗАХСКОГО НАРОДА

Э. С. Вульфсон

Киргизы

...Вряд ли можно встретить другой такой народ, у которого песня имела бы также огромное значение в жизни, как у киргизов. Даже читать обучается киргиз при помощи пения; он распевает сначала отдельные буквы, а потом складывает целые слова — и все это пением. Несется киргиз на своем степном скакуне по привольной, широкой степи и, завидя впереди аул и подъезжая к нему, затягивает песню и тем самым дает знать о своем приезде. Чтобы ни случилось в жизни киргиза — радость ли, горе ли — все он изливает в песне. Посвящает ли он избранной им девушке, празднует ли обручение, свадьбу, рождение сына — все это не обходится без пения; случится ли в семье больной, происходят ли похороны или поминки — везде на первом месте станет песня, причем, на все случаи имеются особые песни или тут же сочиняются. Сочинять песни киргизы большие мастера и очень ценят своих певцов...

Поет киргиз под музыку, наигрывая на своей домбре... Поет, обыкновенно, один человек и очень редко по нескольку вместе, и то не больше 4 или 5 человек. Киргизы следят с большим вниманием не только за напевом, но и за словами песни; поэтому-то они и не любят петь хором, так как при этом трудно уследить за смыслом...

Хороший певец должен обладать не только хорошим голосом, но и уметь тут же, долго не задумываясь, сочинить слова песни, и непременно в стихах.

Привольно растут киргизские дети в своей необъятной степи. С самых младенческих лет их начинают приучать к верховой езде. На перекочевках, еще грудным младенцем, маленький киргиз уже колышется в ящике, привешенном на спину верблюда, а только стал крепко на ноги, его уже сажают на коня. Киргизы устраивают для ребят особые седла, с которых совершенно нельзя упасть. Большую часть жизни потом проводят они на коне.

В юношеском возрасте парни и девицы свободно участвуют в забавах и увеселениях; в этом отношении киргизы сильно разнятся от других моголистанских народов: женщина у них не закрывает лица, не прячется от мужчин и не живет своей особой жизнью, как, например, у татар. Как мы уже раньше видели, киргизка скачет на коне, поет и веселится заодно с мужчинами и ничуть не дичится ни своих, ни чужеземцев.

С малых лет киргизы внушают своим детям уважать старших. Старшие пользуются таким большим почетом у этого народа, что когда идет в семье совет по какому-нибудь делу, то голос старика имеет больше веса, чем мнение всех других членов семьи. С малолетства киргизы говорят своим детям: “Если будешь почитать стариков, тебя Бог почтет”. И вот, стоит только старику войти в юрту, как все молодые встают ему навстречу и кланяются, а шутки и забавы сейчас же умолкают.

Э.С.Вульфсон. Киргизы. М., 1901. С. 15—18, 33, 34, 74, 75.

Свен Гедин

Киргизы

... Они называют себя “кайсаками” (далее названия “кайсак”, киргиз” будут переданы как “казах”), т.е. храбрыми молодцами, и очень довольны своею одинокою жизнью в степях; для них всего на свете дороже свобода, они не признают начальства...

Казахи страстно любят свою унылую степь, где предки их жили вольною жизнью, они находят ее красивой и разнообразной, хоть чужестранец напрасно ищет, на чем бы остановить свой взгляд.

Мало-помалу я стал питать большую симпатию к киргизам. Я прожил среди них целых четыре месяца, около меня не было ни одного европейца, но я вовсе не чувствовал себя одиноким благодаря тому дружелюбию и гостеприимству, какие они мне оказывали. Они охотно разделяли трудности моей скитальческой жизни: некоторые из них сопровождали меня в моих экскурсиях по горам и ледникам, не обращая внимания ни на какую погоду... Особенно забавляли меня дети; они бегали в разноцветных шапочках на головах и без всякого признака другой одежды на теле, кроме разве огромных кожаных сапог отца, и были так милы, что мне было трудно оторваться от них.

При первом взгляде на меня, на мои очки и мою странную для них одежду ребята обыкновенно разбегались или прятались за матерей и по углам юрты; но достаточно было протянуть им кусочек сахара, чтобы приобрести их доверие...

Баранья туша должна была служить предметом состязания и наградой победителю (кокпар). Один из всадников подъехал, перекинул тушу себе через седло и умчался с ней. Через несколько минут показалась толпа всадников, которые неслись к ним бешеным галопом. К оглушительному топоту лошадей примешивались резкие, дикие крики людей и бряцание стремян. Словно орда диких гуннов или ватага свирепых разбойников, промчались они мимо нас. Затем, описав широкий круг по равнине, снова вернулись к тому месту, где мы стояли. Тот, перед кем бросают тушу, должен выразить свою признательность за эту честь, или устроив дастархан, что обыкновенно делают казахи, или бросив горсть мелких серебряных монет, что сделал я.

Едва успели мы отступить на несколько шагов, как дикая ватага снова была около нас. Они набросились на тушу, еще не успевшую остыть, и за обладание ею завязалась ожесточенная борьба, точно это был мешок с золотом. Я ничего не мог различить, кроме кучи лошадей и людей, двигавшихся в облаке пыли. Лошади падали, взвивались на дыбы, пятились назад. Крепко держась в седлах, всадники наклонялись до самой земли, стараясь ухватить тушу. Некоторые сваливались на землю и рисковали попасть под копыта лошадей, другие свешивались под брюхо лошади, все хватались за тушу, дрались и барахтались в общей дикой свалке. Прибывали новые всадники и с разбега врезывались в толпу, как будто хотели раздавить все и всех. Люди кричали, лошади ржали. Пыль стояла столбом. Некоторые уловки считались дозволительными; так, например, можно было схватить лошадь противника за узду, ударить ее ручкой кнута по морде, чтобы заставить отступить, даже выбить противника из седла...

Наконец, одному из казахов удалось схватить тушу. Он вскинул ее на лошадь, крепко зажал между ногой и седлом и, прорвавшись сквозь толпу, помчался с быстротою ветра, описывая широкий круг по равнине...

Немногие вышли из борьбы невредимыми, без ран и увечий. У некоторых все лица были залиты кровью, так что они поспешили обмыться у соседнего ручья; немало оказалось и хромых лошадей. Шашки и нагайки валялись по всему полю, и по окончании игры хозяева ходили разыскивать их. По правде сказать, я удивлялся, что дело обошлось без особенно серьезных увечий. Это можно объяснить только тем, что казахи с самого раннего детства привыкают держаться в седле и становятся замечательно искусными наездниками.

СвенГедин. В центре Азии. СПб., 1911. С. 15,16, 90—96.

П. С. Паллас

Киргизы

...Среди казахов насколько меньше религиозных служащих, настолько больше заклинателей. Как мне сказали, они делятся на шесть категорий. Первые называются фалчи, они предсказывают по звездам и книгам, это искусство тоже считается наукой. Следующие после них называются нурунчи , предстоящие дела предсказывают по лопатке барана и могут дать ответ на любые вопросы. Оказывается, нельзя эти лопатки скоблить ножом и касаться языком, а если сделать это, то лопатка теряет свою магическую силу...

Третий вид заклинателей называется бакша и казахи больше верят им, ежели другим.

Есть также заклинатели — рамчи, они выливают сливочное масло или животный жир в огонь и предсказывают по цвету пламени, в этом случае приносятся пожертвования, читаются заклинания.

Есть и другие заклинатели, джаадугеры6, они заклинают пленников и рабов, чтобы в случае побега они заблудились и вернулись к своем хозяевам.

Казахи не любят кровопролития, чем убить кого-то, они предпочитают взять его в плен. К честно служащим рабам относятся великодушно. В отношениях с чужеземцами любезны, но есть и такие, которые не упускают своей выгоды.

Мысли европейских ученых о культуре казахов.

Алма-Ата, 1992. С. 4—5.

О казахском языке

Киргизский (казахский) народ... ставит свои юрты в обширных степях, где есть пресная вода и удобные земли для пастбища, ведут кочевой образ жизни. Летом и осенью 1816 г. во время путешествия по верхнему течению Иртыша и до озера Зайсан я каждый день встречал казахов. Знание мною немного турецкого языка помогло в общении с казахами Среднего жуза. Здесь надо было разговаривать на чисто турецком, не употребляя арабских, персидских слов, традиционных для разговорной речи усманских тюрков.

Позже я, встречаясь с казахами двух других жузов, убедился, что они разговаривают без диалекта на одном языке. Жобер также говорит, что такое он заметил при разговоре во время встречи со многими казахами, когда он закупал ценный пух для вязания платков в Астрахани. Никто не сомневался до сегодняшнего дня, что казахи — тюркский народ и казахский язык — турецкий. М.Шмидт первый, кто в Санкт-Петербурге сомневается в этом.

По его словам: “Казахи — одна из ветвей монголоидных бурятов. Они в одно время отделились и под влиянием соседних татар у них возник новый местный говор. Этот язык сам по себе делится на несколько диалектов. Это народ, разговаривающий на языке преимущественно с монгольскими словами, нежели на языке тюрков, живущих с ними по соседству, на севере, на юге и на западе”.

Эта идея основывается на истории монголов, написанной Санань Сетсеном (эта работа написана в 1662 г.), т.е. опирается на труд, сравнительно близкий нашей эпохе и истинность этой идеи раскритикована на страницах этого журнала. Если идея дальше не распространилась и осталась бы только на страницах книги Шмидта, то не надо было бы доказывать лживость этой идеи. Однако очень жаль, что такая идея воспринимается правдивой “Журналом ученых” и на страницах этого журнала с ободрения барона де Сасия, самого известного европейского исследователя Востока, печатается без изменения.

По-моему, эту идею названный ученый сам не исследовал, эта идея может быть проанализирована только с помощью трудов, написанных на языке народов Азии, и, прежде чем принять идею об этнографических явлениях, нужно глубоко ее исследовать.

Язык казахов доказывает, что они тюркский народ. Нижеприведенные факты доказывают, что они разговаривают на чисто турецком языке. (Приведены примеры, раскрывающие специфические особенности дополнений в тюркском языке).

Мысли европейских ученых о культуре казахов.

С. 14—15.

Армении. Вамбери

Киргизы

Киргизов, или кайсаков, как они себя сами называют, в Бухаре немного; мы, однако же, воспользуемся случаем и сообщим здесь кое-что из наших заметок об этом народе, значительнейшем в Средней Азии по своей многочисленности и значительном по первобытности своей кочевой жизни. Часто во время моего путешествия попадались мне отдельные группы киргизских палаток, но когда я спрашивал у обитателей их о численности, то они всякий раз высмеивали меня, говоря: “Сочти прежде песок в пустыне, а потом уже попробуй счесть и киргизов”. Также невозможно определить их границы. Мы знали только, что они обитают в Великой пустыне, расстилающейся между Сибирью, Xивой, Туркестаном и Каспийским морем; местность, занимаемая ими, равно как и общественное их устройство, достаточно доказывают неосновательность причисления их то к России, то к Китаю. Россия, Китай, Коканд, Бухара и Xива повелевают киргизами только до тех пор, пока посылаемые ими сборщики податей находятся между ними... Они (киргизы) и теперь представляют самую верную картину нравов и обычаев, характеризовавших первобытные туранские народы и представляющих странное смешение добродетели и зверства. Поразительно сильное влечение киргизов к музыке и поэзии, а в особенности, их аристократическая горделивость. При встрече первое, о чем спрашивает киргиз у киргиза:

“Jet atan Kimdir?”, т. е. кто твои семь отцов (предков)? Опрошенный, даже восьмилетний ребенок, всегда сумеет с точностью ответить на это; в противном же случае его сочтут крайне невоспитанным и необразованным.