Страница - 3

2. НАЧАЛО СТРОИТЕЛЬСТВА АКМОЛИНСКОГО ОКРУЖНОГО ПРИКАЗА И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПОСЕЛЕНИЯ

Из Устава о сибирских киргизах (казахах — Ж. К., Н. А.).

22 июня 1822 года.

§ 124. В каждом округе имеют быть построены следующие здания: 1) дом для помещения окружного приказа, его членов, чиновников канцелярии, переводчиков и толмачей; 2) молитвенный дом с жилищем для духовенства; 3) больничный дом для помещения от 150 до 200 человек; 4) казарма для помещения казаков, ежели не представится возможности водворить оных.

Материалы по истории политического строя Казахстана.

Алма-Ата. Изд. АН КазССР, 1960. Том I. С. 99.

Поскольку деятельность окружных приказов определялась Уставом 1822 года, администрации Акмолинского внешнего округа также пришлось уделять на первых порах основное внимание хозяйственным делам. Еще до официального учреждения приказа подчиненные Шубина успели построить казарму, магазин, плетневую конюшню и заготовить лес для здания приказа. Сотник Г. Чириков, сменивший Шубина в сентябре 1832 года, использовал наличный строительный материал на возведение дома для офицеров, а после окончания работ стал требовать передачи этого дома ему в личную собственность. Получив отказ, Чириков стал откровенно саботировать предписания окружного приказа в части строительных работ, находя их “неприличными и разорительными” для казаков. Нерадивость последних вынудила старшего султана округа К. Кудаймендина обратиться в июне 1833 года в Омск с жалобой на нового начальника Акмолинского военного отряда. В своей жалобе Кудаймендин с возмущением писал, что Чириков произвольно завышает стоимость работ, занимается приписками, в то время как подчиненные ему казаки 16 дней перевозили 15 бревен из леса, расположенного всего в 25 верстах от приказа.

Донесение Кудаймендина было направлено на экспертизу областному архитектору Татаринову, который признал произведенные работы “ничтожными”. Разразился скандал. Генерал-губернатор Западной Сибири И. Вельяминов затребовал сведения о том, кем были возведены казенные здания в Кокчетав-ском и Каркаралинском внешних округах и на какие средства.

Из донесения омского областного начальника де Сент-Лорана

генерал-губернатору Западной Сибири

относительно возведения построек во внешних округах.

6 июня 1833 года.

Исполняя волю Вашего Высокопревосходительства, я имею честь донести, что постройка в Кокчетавском и Каркаралинском округах казенных зданий производилась согласно Положению областного совета 8 июля 1825 г. состоявшемуся и предместником Вашего Высокопревосходительства бывшим г. генерал-губернатором Западной Сибири генералом от инфантерии Капцевичем одобренному частью чрез казаков, но и то самое малое время, а вообще чрез военно-рабочих из сибирских линейных батальонов, коих находилось в тех округах по 55 человек. Все сии военно-рабочие и казаки, производя работы, получали всегда от казны плакат по положению (речь идет об оплате труда. — Ж. К., Н. А.); наблюдение же за правильностью построек возлагаемо было в Каркаралинском округе на исправлявшего должность областного архитектора колежского ассесора Данилова, а в Кокчетавском сначала на инженер-подпоручика Попова, потом прапорщика Зимина, после сего прапорщика же Петрова, а наконец хорунжего Медведева.

Хотя же Войсковая Канцелярия и объясняет в донесении своем Вашему Высокопревосходительству, что все здания во внешних округах построены трудами казаков с потерей собственности их, как то: лошадей, упряжи и инструментов, то сие не столько заслуживает вероятия, сколько показывает неосновательность ходатайства ее об избавлении казаков от постройки зданий в Акмолинском округе, во-первых, потому, что постройка оных в старых округах, как выше значит, производилась большею частию чрез военно-рабочих из линейных батальонов, для вывозки же леса искуплены были лошади с упряжью, а также и нужные инструменты на строительную сумму, а не на счет собственности казаков, которыя если и употреблялись иногда для вывозки леса и прочих работ при постройках, то за труды свои получали полный плакат, пользуясь сверх того мясною и винною порциею, на каковую всегда отпущаема была по назначению Вашему и предместника Вашего достаточная сумма; а, во-вторых, потому, что употребление казаков во внешних округах для таковых построек не только неприлично для них, как Войсковая Канцелярия заключает, но, по-моему, должна составлять главную их обязанность как народа военнооседлого и совсем отличного по своему составу от людей полевой службы, тем более, что если правительство, употребляя для сих же самых работ нижних чинов линейных батальонов, считало сие непротивным их службе, то могут ли оседлые казаки считать для себя неприличною обязанность сию.

ЦГА РК. Ф. 338. Оп. I. Д. 553. Л. 440-442.

Чириков отделался замечанием, а для сооружения казенных зданий в Акмолинском внешнем округе была сформирована специальная команда из солдат и офицеров 2-го линейного сибирского батальона 29-й пехотной дивизии в количестве 52 человек под началом инженер-подпоручика Попова, ранее возглавлявшего команду строителей Кокчетава. Сохранился список этих военнослужащих, среди которых значатся В. Гаврилов, М. Касьянов, М. Черепанов, Г. Новоселов, Ф. Прозоров, Ф. Степанов, И. Клепиков, С. Вишняков, Е. Иванов, П. Мухин, А. Топоров и другие.

Строительство здания окружного приказа и дома для чиновников, судя по всему, было завершено солдатами Попова в 1834 году. Тогда же в Акмоле появился первый частный деревянный двухкомнатный дом с сенями, принадлежавший начальнику военного отряда Г. Чирикову. В 1835 году построил себе трехкомнатный сосновый дом князь А. Чанышев, служивший в окружном приказе. В 1836 году обзавелись собственными однокомнатными домами отставной урядник А. Морожников и казак И. Алексиевский. В полуземлянках жили толмачи, артиллеристы, лекарь и некоторые другие служащие Акмолинского приказа.

Согласно Устава 1822 года во всех внешних округах учреждались стационарные больницы, которые должны были принимать в первую очередь тяжело больных и нуждающихся в лечении местных жителей — казахов. Для обслуживания обывателей и служащих в каждый округ определялось по два лекаря. Прислугу в больницах предписывалось набирать из числа неимущих казахов, содержание которых вменялось в обязанность различным обществам.

Акмолинская больница размещалась первоначально в одной из комнат солдатской казармы. На выделенные для нее средства были приобретены постельные принадлежности, одежда для больных, продукты, посуда и строительные материалы. Это лечебное заведение просуществовало, однако, недолго, так как в 1833 году все гражданские больницы во внешних округах были ликвидированы как “проявившие свою беспомощность”. Проще говоря, в них не обращались местные жители. Началось строительство военных лазаретов.

В донесении Акмолинского окружного приказа управляющему Омской областью от 3 октября 1836 года упоминается среди прочих казенных зданий деревянный четырехкомнатный флигель с кухней и сенями, в котором размещались военный лазарет с аптекой, семья комиссара лазарета и прислуга. В другом своем донесении К. Кудаймендин отмечает, что в 1836 году казахов, нуждающихся в лечении, в упраздненной гражданской больнице и военном лазарете не состояло.

Все это еще раз подтверждает крайне поверхностный характер представлений российских чиновников о реальных условиях жизни казахов. Разве мыслимо было оказание экстренной врачебной помощи больным в лазаретах, отстоявших от кочевий за многие десятки, а то и сотни верст. Эпидемиологическая ситуация в тот период в Казахстане была относительно благополучной.

Годовые медицинские отчеты свидетельствуют о том, что скарлатина, коклюш, дифтерит, корь и другие инфекционные заболевания были завезены позднее и имели наибольшее распространение среди крестьян-переселенцев.

Рапорт командира Сибирского инженерного округа генерал-майора Степанова Омскому областному начальнику генерал-лейтенанту де Сент-Лорану.

29 декабря 1834 года.

Вследствие отношения ко мне Вашего превосходительства от 21 числа настоящего месяца за № 3984 с сим вместе предписал я управляющему Петропавловской инженерной командой о немедленном окончании составления проектов на постройку во внешних округах тюремных помещений, о чем Ваше превосходительство уведомить честь имею.

ЦГА РК. Ф. 338. Оп. 1. Д. 779. Л. 26.

Из рапорта старшего султана Акмолинского окружного приказа в Омское областное правление об отсутствии в Акмоле арестантского помещения и необходимости его постройки.

12 января 1835 года.

… По неимению в Акмолинском округе особого помещения для арестантов они без всякого разделения по родам их преступлений содержатся ныне между нижними воинскими чинами отряда в казармах, кои не только неудобны по чрезвычайной тесноте оных как для тех, так и для других, но и небезопасны от побегов арестантов, а потому и помещение для содержания оных приказ признает необходимым, если не острог, во избежание издержек казны на возведение оного по малому вступлению арестантов, то, по крайней мере, небольшой дом о двух или даже о трех комнатах, их коих в одной помещались бы караульные в тех в округе постов, а в прочих двух комнатах содержались бы арестанты с разделением их или по родам преступлений, или по полу и возрасту. Каковой дом или караульную приказ хотя и предполагал выстроить в прошлом 1834 году за счет суммы на ремонт постоянных зданий, но приостановился по недостатку оной, а приведет сие в исполнение в предстоящее лето по получении на сей 1835 год означенной суммы.

ЦГА РК. Ф. 385. Оп. 1. Д. 779. Л. 92-93.

Как видно из вышеприведенных документов, большое значение придавалось осуществлению карательных функций государственных органов в учреждаемых на территории Казахстана округах. Уже в 1835 году в Акмоле для содержания лиц, подвергшихся аресту, был построен трехкомнатный дом, в котором была также размещена гарнизонная гауптвахта.

Следует отметить, что судебная система внешних округов, а также нормы уголовного и гражданского судопроизводства были определены в общих чертах Уставом 1822 года. Окружные приказы, как уже отмечалось выше, наделялись полномочиями уездных судов. Все судебные дела подразделялись на три вида: уголовные, исковые и по жалобам на управление. Уголовные дела в отношении казахов возбуждались лишь за государственную измену, убийства, грабежи и насильственный угон скота (барым-ту), явное неповиновение власти. Все прочие дела, включая кражи, считались исковыми.

Уголовные дела рассматривались в окружном приказе только после завершения предварительного следствия и решались на основании законов Российской империи большинством голосов, а затем направлялись в областной суд для ревизии. Исковые дела разбирались биями непосредственно в аулах и волостях в соответствии с нормами обычного права.

Кроме названных выше сооружений, в документах за 1836— 1837 гг. упоминаются деревянный амбар и кладовая, а также баня для служащих приказа.

Весной 1838 года областным архитектором Татариновым была составлена смета на строительство в Акмоле новой деревянной казармы на каменном фундаменте с кухней. Предполагалось обнести эту казарму забором с воротами. Приказ просил также областное управление выделить средства на ремонт существующих казенных зданий. Внезапное появление под Акмолой отрядов Кенесары Касымова смешало все эти планы.

В 1839 году весь окружной приказ был обнесен невысоким земляным валом со рвом. Началось строительство деревянных, а затем из землебитного кирпича оборонительных казарм, которые вместе с другими сооружениями составили сомкнутую со всех сторон систему военных укреплений. Уже в 1840 году были возведены две солдатские деревянные оборонительные казармы в восточном и западном бастионах, в следующем 1841 году — такая же казарма в северном бастионе и казарма для артиллеристов в западной части укрепления, а также каменный пороховой погреб и дом для старших офицеров. В 1842 году строится новое большое здание военного лазарета. В последующие два года в разных частях укрепления возникли еще три оборонительные казармы из землебитного кирпича.

Начали обзаводиться своими домами многие служащие окружного приказа, а к западу от укрепления, за крепостным валом, в начале 40-х годов возникла так называемая солдатская слободка. Возникновение ее было связано с распоряжением генерал-губернатора Западной Сибири о водворении в Акмолу в 1840 году нескольких семей солдат 2-го сибирского линейного батальона, которым предписано было заниматься рыбной ловлей, скотоводством и добыванием соли из близлежащих озер. К востоку от укрепления начали селиться казаки, процесс водворения которых заметно активизировался после ухода из акмолинских степей мятежных отрядов Кенесары Касымова. В соответствии с Положением о Сибирском казачьем войске 1846 года казаки переселялись на вновь обретенные земли принудительно — по жребию.

Если в 1840 году в пределах Акмолинского внешнего округа насчитывалось 65 частных строений, почти половина из которых возникла у пикетов, расположенных по Петропавловскому и Актаускому трактам, то в 1844 году их количество, включая плетневые мазанки и полуземлянки, возросло уже до 162. Специфика возникновения Акмолы как одного из основных опорных пунктов укрепления позиций самодержавия в Казахстане определила, как видим, особенности первоначальной ее застройки, отразилась на внешнем облике и составе населения.

Любопытно взглянуть на Акмолу того времени глазами современника.

Отношение генерал-губернатора Западной Сибири пограничному начальнику сибирских казахов полковнику Вишневскому о результатах обследования военного укрепления и строений Акмолинского приказа.

21 августа 1844 года.

Управляющий Сибирским инженерным округом полковник Белокопытов, осмотрев вновь строящиеся укрепления во внешних округах правого фланга Сибирской линии, между прочим докладывал мне, что при осмотре укрепления и строений Акмолинского приказа заметил: 1) Внутренняя крутость бруствера во многих местах изрыта бродящим по крепости скотом; 2) Ход между валом и оборонительными зданиями загорожен постройкою многих плетневых сараев и коровников, а также завален разным лесом, телегами и дровами; 3) При западном фронте, на плацу между валом и куртинами ворот, расположен батальонным командиром ротный двор, чего не должно дозволять; 4) По всему укреплению не соблюдается чистота как бы следовало, что по другим укреплениям замечено им в исправном состоянии и 5) Внутри укрепления настроено множество деревянных домиков с большою теснотою и без всякого порядка. О чем давая знать Вашему высокоблагородию прошу принять с своей стороны деятельные меры к уничтожению подобных безпорядков и упущений.

Корпусный командир, генерал от инфантерии подпись.

ЦГА РК. Ф. 374. Оп. I. Д. 3056. Л. 1-1 об.

Из прочих достопримечательностей Акмолы можно отметить деревянную двухъярусную мечеть, построенную за стенами укрепления в 1842 году на средства старшего султана округа К. Кудаймендина. Рядом с мечетью в 1843 году был построен небольшой дом для муллы Бурабия, который использовался для обучения грамоте детей местных мусульман. Походная христианская церковь, возглавляемая священником 2-го линейного батальона Михаилом Никольским, размещалась в доме для выноса и отпевания покойных, построенном за счет казны в 1843 году из землебитного кирпича.

3. АКМОЛА В ПЕРИОД ВОССТАНИЯ ПОД РУКОВОДСТВОМ КЕНЕСАРЫ КАСЫМОВА

Из письма султана Касыма сына хана Абылая генерал-губернатору Западной Сибири Капцевичу в связи с введением окружных приказов в Среднем жузе.

17 сентября 1824 года.

Имея постоянную кочевку вообще с сыном моим, султаном Саржаном-батыром, между Малой, Большой и Средней орд, где имеют кочевки атагаевцы, караульцы, киреевцы и уваковцы, и сих же местах имел пребывание отец мой, хан Аблай, ныне по осмотру моему мест, занимаемых означенными волостями, видел во всех местах строения, в водах ловушки (котцы), а в волостях устроенные диваны, в которых киргизы сделаны подданными, а как во время государыни императрицы и отца моего, хана Аблая, подобных сему обстоятельств не было, ныне же произошли за чертой линии в орде сей расстройства, какие со времен предков наших не случались, на что сами здешние народы и сын мой, султан Сар-жан-батыр, весьма гневаются. Но я, имея чувства, от того гнева себя удерживаю, посылая к Вам сие письмо с тем, дабы Вы меня известили: 1) почему притесняют ваши наши народы? 2) почему в пределах наших заведены строения? 3) в водах наставлены ловушки и 4) почему запрещают брать киргизам с озер соль, которой русские сами пользуются? Все сие по чьему приказанию установлено?..

Обитающим в пределах наших неверноподанным киргизцам вреда не делать, ибо по миролюбивому согласию государыня императрица и отец мой, хан Аблай, учредили черту линии. Если же не будет здесь уничтожено строение и не перестанется чиниться киргизам вред, то в таком случае на нас не прогневайтесь. Что же касается до пределов российских, то мы ко вреду никакого намерения не имеем. Если же с вашей стороны произойдут военные действия, то и мы по возможности своей глядеть не будем и не в состоянии терпеть чинимые от России в пределах наших народам вреда, притеснений и всякие обманы.

Казахско-русские отношения в XVIIІ-ХІХ веках (1771—1867 гг.). Сборник документов и материалов. Сост. Киреев Ф.Н., Басин В.Я., Шоинбаев Т. Ж. и др. Алма-Ата. Наука, 1964. С. 215.

События, связанные с одним из самых крупных в мировой истории антиколониальных движений XIX века — восстанием казахов под руководством Кенесары Касымова, продолжают находиться в центре внимания широкой общественности. Поскольку Акмола оказалась в эпицентре этого восстания, представляется целесообразным осветить некоторые страницы летописи тех лет, имеющие отношение к истории города.

Все народные движения, происходившие в Казахстане в период его присоединения к России, были вызваны прежде всего начавшимся процессом разрушения традиционной структуры казахского кочевого общества. Образование пограничных военных линий, различного рода ограничения в передвижениях и изъятие крупных массивов земель казачеством уже во второй половине XVIII века привели к нарушению сложившейся системы кочевок казахов. Кочевники, игнорируя всякого рода предписания, прорывались со своим скотом через сеть крепостей и форпостов и доставляли немало хлопот царской администрации. Становилось все более очевидным, что укрепленные линии сами по себе не могут гарантировать установления действенного контроля над местным населением. Однако начавшееся в первой четверти XIX века учреждение в казахской степи так называемых внешних округов и приказов еще более усугубило ситуацию.

К резкому ухудшению положения основной массы кочевников, а следовательно и к дальнейшему росту напряженности в обществе привело введение в Казахстане сплошного налогообложения. Среди так называемых “прилинейных казахов”, например, был введен денежный сбор с каждого хозяйства по 1,5 рубля в год. За право кочевания в прилинейном десятиверстном пространстве казахи платили ремонтную пошлину в казачью войсковую казну.

Одним из результатов политики царизма в Казахстане стал наметившийся уже во второй половине XVIII века кризис традиционных политических институтов казахского общества. Он выразился в искусственном перераспределении ролей крупных родовых объединений и их предводителей — ханов и султанов, а также родоначальников — биев, старшин, батыров. Интересы родовой знати (“черной кости”) и феодальной аристократии все больше расходятся. Даже в рамках отдельных феодальных сословий происходит раскол на две основные группы: знать, превратившуюся в опору царизма в степи и проводившую его политику (это были в основном представители феодальной аристократии), и тех, кто противился нововведениям и не проявлял особой симпатии к представителям царской администрации (в основном это были представители родовой знати и некоторые ущемленные в своих правах султаны). Выпукло это явление обозначилось уже в ходе восстания под руководством С. Датова (1783—1797 гг.), когда одна феодальная группировка противостояла другой.

Распространение действия российских законов на казахов Среднего, а затем и Младшего жуза, передача судебных полномочий окружным приказам настроила против царской администрации значительную часть биев и привела к еще более заметной дестабилизации общества. Многие явления жизни и быта казахов не вписывались в контекст законов Российской империи. Это делало невозможным налаживание нормального судопроизводства в степи, создавало почву для многочисленных злоупотреблений чиновников. Не случайно выдающийся ученый-востоковед В.В.Радлов, побывавший в 60-х годах XIX века в Казахстане, в своей книге “Из Сибири”, увидевшей свет в Лейпциге в 1884 году, писал, что “социальный строй кочевников и их правовые воззрения совершенно иные и, естественно, должны быть иными, нежели социальный строй и правовые нормы оседлых народов. Дальнейшее развитие отношений и форм существования, несомненно, должно происходить в степях само собой. Порядок, навязанный извне и основанный на пустом теоретизировании, может лишь помешать истинному прогрессу… .

Все вышеизложенное стало причиной ряда массовых антиколониальных выступлений в Казахстане, среди которых особо выделяется восстание под предводительством К.Касымова. Против открытия Кокчетавского окружного приказа сразу же открыто выступил один из наиболее влиятельных султанов Среднего жуза Сартай Чингисов, зимовки которого располагались у горы Сырымбет. Именно под его давлением от принятия присяги на верность российскому трону воздержались многие родоначальники волостей, включенных в состав Кокчетавского внешнего округа. В числе последних были и люди из окружения ханши Айганым. Сартай развернул активную агитацию среди прилинейных казахов, призывая их саботировать новые порядки.

Изменил свою первоначальную позицию и султан Габайдул-ла—законный преемник хана Уали. Дав свое согласие на избрание старшим султаном округа, Габайдулла, очевидно, рассчитывал на то, что его незамедлительно утвердят ханом Среднего жуза. Когда же стало ясно, что российское правительство намерено раз и навсегда ликвидировать институт ханской власти, Габайдулла в знак протеста откочевал из пределов Кокчетавского округа к озеру Кургальджино, где вскоре был задержан властями.

Эти события и побудили сына хана Абылая султана Касыма выступить с протестом против действий царской администрации в Казахстане. Не дождавшись ответа на свое письмо, которое мы цитировали выше, султан обратился к оренбургскому военному губернатору Эссену. Этот документ весьма примечателен тем, что отражает суть позиции не только самого Касыма, но и его знаменитого сына Кенесары, в чем мы убедимся ниже.

Письмо султана Касыма оренбургскому военному губернатору П. Эссену с просьбой о закрытии окружных приказов.

24 июня 1825 года.