Страница - 7

Евтидем

Перевод С. Я. Шейнман-Топштейн

Примечания А. А. Тахо-Годи

— Значит, ты признаешь, что золото — это благо?

— Уже признал ведь, — отвечал тот.

—  Значит, его нужно иметь повсюду, и особенно — (Е) в себе самом? И счастливейшим был бы тот человек, который имел бы три таланта золота в желудке, один талант — в черепе и по золотому статеру в каждом глазу?

— Да ведь рассказывают же о скифах, Евтидем, — молвил тут Ктесипп, — в точности как ты сейчас говорил о родителе-псе, что достойнейшими и счастливейшими из них считаются те, у кого много золота в черепах, а еще удивительнее, что и пьют они из своих собственных позолоченных черепов, держа собственные головы в руках и заглядывая им внутрь3.

— Ну а смотрят-то и скифы, и все прочие люди, — спросил Ев-тидем, — на то, что им доступно видеть или недоступно?

— Конечно, на то, что доступно.

— Значит, и ты также? -И я.

Источник: Платон. Диалоги.- М.: Мысль, 1986.

Менексен

Перевод С. Я. Шейнман-Топштейн

Примечания А. А. Тахо-Годи

Менексен. И ты мог бы вспомнить, что говорила Аспазия?

Сократ. Если не ошибаюсь, да. Ведь я учился у © нее и вполне мог заслужить от нее побои, если бы проявил забывчивость.

Менексен. За чем же дело стало?

Сократ. Я опасаюсь, как бы не рассердилась моя наставница, если я разглашу ее речь.

Менексен. Не беспокойся об этом, Сократ, и говори; ты доставишь мне величайшую радость, если произнесешь речь -принадлежит ли она Аспазии или кому другому. Говори же!

Сократ. Но, быть может, ты надо мной посмеешься, если тебе покажется, что я, старик, все еще склонен к забаве.

Менексен. Менее всего, Сократ; говори же, как тебе угодно.

Сократ. Ну что ж, я готов доставить тебе (D) удовольствие, даже, верно, согласился бы, коли ты велишь, танцевать для тебя раздетым4, лишь бы мы были одни. Но слушай; мне думается, она, начав с самих павших, говорила следующим образом:

"Мы отдали им положенный долг, и, приняв его, они следуют теперь дорогой судьбы, сопровождаемые как всем городом, так и своими близкими. Закон и наш (Е) долг повелевают нам воздать им в слове последнюю честь. Красиво сказанная речь о прекрасных деяниях остается в памяти слушающих, к чести и славе тех, кто эти дела свершил. Необходимо сказать такое слово, кое достаточно прославило бы погибших, а живых благожелательно убеждало подражать доблести павших; к этому следует призывать их потомков и братьев, отцам же и матерям, а также живым еще родичам старшего поколения доставлять утешение. Какой же именно представляется нам подобная речь? И с чего будет правильным начать похвалу храбрым мужам, при жизни радовавшим своей доблестью близких и избравшим кончину вместо благополучной жизни? Мне представляется, что воздавать им хвалу естественно в соответствии с их природой: они родились людьми достойными. А родились они такими потому, что произошли от достойных. Итак, восславим прежде всего благородство их по рождению, а затем их воспитание и образованность. Вслед за этим мы покажем, как выполняли они (В) свой долг, и это явит их доблестные дела во всем их великолепии.

В основе их благородства лежит происхождение их предков: они не были чужеземцами и потому их потомки не считались метеками5 в своей стране, детьми пришельцев издалека, но были подлинными жителями этой земли, по праву обитающими на своей родине и вскормленными не мачехой, как другие, а родимой страной, кою они населяли; и теперь они, пав, покоятся в © родимых местах той, что их произвела на свет, вскормила и приняла в свое лоно. По справедливости прежде всего надо прославить эту их мать: вместе с тем будет прославлено и благородное их рождение.

Земля наша достойна хвалы от всех людей, не только от нас самих, по многим разнообразным причинам, но прежде и больше всего потому, что ее любят боги. Свидетельство этих наших слов — раздор и решение богов, оспаривавших ее друг у друга6. Разве может (D) земля, коей воздали хвалу сами боги, не заслужить по праву хвалы всех людей? Другой справедливой похвалой будет для нее то, что во времена, когда вся земля производила и взращивала всевозможных животных — зверье и скот, наша страна явила себя девственной и чистой от диких зверей: из всех живых существ она избрала для себя и породила человека, разумением своим превосходящего остальных и чтящего лишь богов и справедливость. Самым значительным (Е) свидетельством моих слов является то, что земля наша породила предков вот этих павших, а также и наших. Любое родящее существо располагает пищей, полезной тем, кого оно порождает, что и отличает истинную мать от мнимой, подставной, коль скоро эта последняя лишена источников, кои питали бы порожденное ею. Наша мать-земля являет достаточное свидетельство того, что она произвела на свет людей: она первая и единственная в те времена приносила пшеничные и ячменные злаки — лучшую и благороднейшую пищу для людей, и это значит, что она сама породила человеческое существо.

Подобное свидетельство еще более весомо в отношении земли, чем в отношении женщины: не земля подражает женщине в том, что она беременеет и рожает, но женщина — земле. При этом земля наша не пожадничала и уделила свой плод другим. После того она (В) породила оливу — помощницу в трудах для своих детей. Вскормив и взрастив их до поры возмужалости, она призвала богов в качестве их наставников и учителей. Имена их не подобает здесь называть (ведь мы их знаем!); они благоустроили нашу жизнь, учредили каждодневный ее уклад, первыми обучили нас ремеслам и показали, как изготовлять оружие и пользоваться им для защиты нашей земли.

Рожденные и воспитанные таким образом, предки погибших жили, устрояя свое государство, о котором надо здесь вкратце упомянуть. Ведь государство растит © людей, прекрасное — хороших, противоположное — дурных. Поскольку наши предшественники воспитывались в прекрасном государстве, то с необходимостью становится ясным, что именно благодаря этому доблестны наши современники, к числу которых принадлежат и павшие. Само наше государственное устройство и тогда было и ныне является аристократией: эта форма правления почти всегда господствовала у нас, как и теперь. Одни называют ее демократией, другие еще (D) как-нибудь — кто во что горазд, на самом же деле это правление лучших7 с одобрения народа. У нас ведь всегда есть басилевсы8 — иногда это цари по рождению, иногда же выборные; а власть в государстве преимущественно находится в руках большинства, которое неизменно передает должности и полномочия тем, кто кажутся лучшими, причем ни телесная слабость, ни бедность, ни безвестность предков не служат поводом для чьего-либо отвода, но и противоположные качества не являются предметом почитания, как в других городах, и существует только одно мерило: властью обладает и правит тот, кто слывет доблестным или мудрым. В основе такого общественного устройства лежит (Е) равенство по рождению. В других городах собраны самые различные люди, поэтому и их государственные устройства отклоняются от нормы — таковы тирании и олигархии; города эти населяют люди, считающие других либо своими господами, либо рабами. Мы же и все наши люди, будучи братьями, детьми одной матери, не признаем отношений господства и рабства между собою9; равенство происхождения заставляет нас стремиться к равным правам для всех, основанным на законе, и повиноваться друг другу лишь в силу авторитета доблести и разума.

Поэтому, воспитанные в условиях полной свободы, отцы погибших и наши отцы, а также и сами эти люди явили всем нам множество прекрасных дел как в частной жизни, так и на общественном поприще, ибо они считали необходимым сражаться за свободу эллинов как с эллинами, так и с варварами — в защиту всех (В) эллинов. Слишком мало у меня времени, чтобы достойным образом рассказать о том, как они сражались с Евмолпом и амазонками, напавшими на нашу землю, или как еще раньше они бились на стороне аргивян против кадмейцев и на стороне Гераклидов против аргивян10: поэты уже воспели в прекрасных стихах их доблесть, сделав ее достоянием всех. И если мы попытаемся восхвалить те же деяния обыкновенным слогом, то © скорее всего займем лишь второе место. Итак, мне представляется лучшим это оставить, ибо делам этим была уже отдана достойная дань. Но то достойное славы, по поводу чего еще ни один поэт не высказался достойным образом и что покоится пока в забвении,- о нем, думается мне, следует напомнить, почтив эти деяния хвалой, дабы побудить других изложить их в песнях и поэмах иного вида, подобающим для свершивших эти деяния образом. Я имею в виду прежде всего следующее: когда персы стали правителями Азии и (D) вознамерились также поработить Европу, дети нашей земли — наши родители — преградили им путь; необходимо и справедливо в первую очередь вспомнить о них и восславить их доблесть. Но если кто хочет прославить ее достойно, пусть обратится мысленным взором к тем временам, когда вся Азия была рабыней третьего по счету царя: первым был Кир, который освободил персов и, обуянный гордыней, поработил как своих сограждан, (Е) так и прежних повелителей, мидян; он простер свою власть над всей Азией вплоть до Египта; сын его властвовал уже над Египтом и Ливией, насколько он мог в эти страны проникнуть; третий же царь, Дарий, расширил свои владения на суше вплоть до Скифии11, а корабли его были хозяевами на море и островах, так что никто не мог и помыслить выступить против него. Сознание всех людей было подавлено: ведь Персидская держава подчинила себе столько великих и искусных в войне народов.

Дарий, выдвинув против нас и эретрийцев ложное обвинение в коварных замыслах против Сард, выслал под этим предлогом корабли и грузовые суда с пятисоттысячным войском; военных кораблей было триста, под командованием Датиса, и Дарий распорядился, чтобы тот, если ему дорога его голова, возвратился с (В) пленными эретрийцами и афинянами. Датис направил свой флот к Эретрии, против воинов, более всех прославленных среди эллинов и немалых числом, в течение трех дней одолел их и обшарил всю эретрийскую землю, чтобы ни один эретриец от него не укрылся, причем сделал он это так: подступив к границам эретрийской земли, его воины, взявшись за руки, образовали цепочку от моря до моря и так прошли всю землю, дабы иметь возможность объявить царю, что никто не сумел от них убежать. Точно с таким же замыслом отправились они © из Эрет-рии к Марафону, словно не вызывало сомнений, что им удастся подобным же образом запрячь в ярмо афинян и увести их в плен вместе с эретрийцами. Когда замысел этот отчасти был приведен в исполнение, но делались еще попытки полного его осуществления, никто из эллинов не пришел на помощь ни эретрий-цам, ни афинянам, кроме лакедемонян (причем эти последние явились на помощь на другой день после битвы); все остальные, устрашенные, предпочли временную безопасность и не трогались с места. Если бы кто-нибудь из нас в это время там оказался, он бы познал, (D) сколь велика была доблесть тех, кто у Марафона встретили полчища варваров и, обуздав всеазиатскую гордыню, первыми водрузили трофеи в честь победы над ними; они стали вождями и наставниками для всех остальных, показав, что могущество персов вполне сокрушимо и что никакая людская сила и никакое богатство не могут противостоять доблести. Я утверждаю, что эти мужи не только дали нам жизнь, но и породили (Е) нашу свободу, да и не только нашу, но свободу всех жителей этого материка. Оглядываясь на их деяние, эллины проявляли отвагу и в последующих битвах за свою жизнь, став навсегда учениками сражавшихся при Марафоне.

Итак, высшая награда в нашем слове должна быть отдана этим последним, вторая же — тем, кто сражался и победил на море — при Саламине и Артемисии. И об этих людях многое можно было бы рассказать — о том, как они выстояли перед надвигавшейся с суши и с моря опасностью, и о том, как они ее отразили. Но я напомню лишь то, что мне представляется самым прекрасным их подвигом: они довершили дело, начатое бойцами при Марафоне. Марафонцы лишь показали эллинам, что их (В) небольшое число может на суше отразить полчища варваров; что же касается морских битв, это пока оставалось неясным: персы пользовались славой непобедимых моряков благодаря своей численности, богатому снаряжению, искусству и силе. И потому в особую заслугу мужам, сражавшимся в те времена на море, надо поставить то, что они рассеяли боязнь, существовавшую тогда среди эллинов, страшившихся огромного числа судов и людей.

Поэтому и те и другие — как сражавшиеся при Марафоне, так и те, что сражались в морском бою при © Саламине, — научили остальных эллинов умению и привычке не страшиться варваров как на суше, так и на море.

Источник: Платон. Диалоги.- М.: Мысль, 1986.

Государство

Перевод А. Н. Егунова

Примечания А. А. Тахо-Годи

Книга IV

— Разве нам, — сказал я, — не приходится неизбежно признать, что в каждом из нас присутствуют как раз те же виды нравственных свойств, что и в государстве? Иначе откуда бы им там взяться?12 Было бы смешно думать, что такое свойство, как ярость духа, развилось в некоторых государствах не оттого, что таковы там отдельные лица — носители этой причины: так обстоит дело с обитателями Фракии, Скифии и почти всех северных земель, а любознательностью отличаются в особенности наши края, корыстолюбие же замечается всего более у финикиян и у египтян13.

Книга X

600. (В) [Сократ.] А рассказывают ли о разных замысловатых изобретениях — в искусствах или других родах деятельности, — где Гомер выказал бы себя искусным на деле, как люди передают о милетце Фалесе и о скифе Анахарсисе14? [Главкон.] Ни в чем подобном Гомер не выделялся.

Источник: Платон. Государство // Платон. Собр. соч. в 3-х томах.

Т.3.-М.,1971.

Примечания

1  Залмоксид (Залмоксис, Замолксис, Салмоксис) — легендарный ученик Пифагора, бывший раб, фракиец, гет или скиф, распространил, вернувшись на родину, пифагорейское учение и за свою праведную жизнь почитался бессмертным.

2 Абарис, скиф или гипербореец, жрец Аполлона, получил, по преданию, от Аполлона золотую стрелу, с помощью которой летал по воздуху. Считался чудотворцем, пророком, целителем, аскетом.

3 Обычай золотить черепа умерших отцов и приносить им жертвы существовал у исседонов — соседей скифов.

4 Т. е. без верхней широкой одежды — хламиды, а может быть, и без гиматия, в одном хитоне.

5 Метеки, жившие в Афинах чужеземцы, не являлись гражданами Афин, их права и обязанности были ограничены. Они не имели, напр., права на покупку земельной собственности в Афинах.

Имеется в виду миф о споре Афины и Посейдона из-за владычества в Аттике. Посейдон выбил для афинян своим трезубцем из скалы источники воды, но зато Афина подарила им маслину, что решило спор в ее пользу.

' Правление лучших — буквальное значение слова "аристократия".

8 Ко времени Сократа и Платона в Афинах уже несколько сот лет не было басилевсов, т. е. царей. Последний царь, Кодр, потомком которого считался Платон, жил, по преданию, в XI в. В демократических Афинах существовали выборные архонты (девять человек), занимавшиеся только административной (но не политической) деятельностью.

9 Речь идет, разумеется, о признании равенства лишь между свободными гражданами. Вопрос о правомерности рабовладения не может ставиться под сомнение ни у Платона, ни у какого иного античного автора. Аристотель признает естественность рабского состояния человека, который даже отличается особым физическим складом, хотя и "является некоей частью господина, как бы одушевленной, хотя и отделенной частью его тела".

10 Евмолп, по преданию, сын Посейдона, ставший царем в Элевси-не, сражался против афинян, которые победили врагов после того, как царь Эрехфей принес в жертву свою дочь. Амазонки, легендарные женщины-воительницы, обитавшие у озера Меотида (Азовское море) и на реке Фермодонт в Малой Азии, известны своими походами по всей Малой Азии. О том, как после похода семерых вождей афиняне, мстя за погибших аргивян, выступили против кадмейцев, или фиван-цев, рассказывает Геродот. Гераклидами называли детей и потомков Геракла. Когда царь Аргоса Еврисфей из-за ненависти к Гераклу потребовал выдачи его сыновей, афиняне отказались это сделать. Тогда Еврисфей вторгся в Аттику, но был разбит Тезеем.

11  Сократ вспоминает греко-персидские войны (конец VI в. — 449 г.).

12 Для Платона человек-микрокосм соответствует не только обществу, но также Вселенной-макрокосму; поэтому для человека и общества, хоть и в разной степени, характерен принцип автаркии. Как видно из дальнейших строк (441C-D), у Платона элементы души и соответствующие им нравственные качества отдельного человека типичны для целых государств и народов.

13 Фракия — крайний север Греции, на границе с Македонией. Скифия — причерноморские и приазовские земли, бывшие для греков далекими северными пределами. О Скифии см. Геродот, IV.

14 Анахарсис — легендарный скиф, прославившийся во время путешествия в Грецию своей мудростью и под влиянием Солона посвятивший себя философии. О нем сообщает Геродот (IV: 76).

Полибий

Полибий (212/200-130/118 до н. э.), греческий историк. Родился в Мегалополе (Аркадия). Его отец Ликорт был стратегом Ахейского союза. В 181 г. Полибий был выбран в состав посольства к Птолемею V для возобновления союза с Египтом. Во время Третьей Македонской войны (171-167 гг.), которую римляне вели с македонским царем Персеем, Полибий активно участвовал в политической жизни Греции. В 169 г. во время III Македонской войны стал гиппархом (предводителем конницы). Ездил с посольством к консулу Манлию. После битвы под Пид-ной (168 г.), которая подвела черту под самостоятельным развитием греческого мира, Полибий в числе 1000 заложников из самых знатных ахейских семей вынужден был отправиться в Рим, где провел шестнадцать лет. Здесь Полибий служил воспитателем Сципиона Эмилиана. После историк сопровождал римского полководца при взятии Карфагена (146 г.), при осаде испанского города Нуманции (133 г.) и в других кампаниях. Во время осады Карфагена Полибий получил от Сципиона флот для исследования берегов Африки. После разрушения римлянами Коринфа (146 г.) Полибий исполнял миссию посредника между победителем Римом и побежденной Элладой. Последние годы жизни Полибий провел на родине, умер в возрасте 82 лет, вероятно, вследствие падения с лошади.

Полибий — автор «Истории» в 40 книгах, охватывающей события в Греции, Македонии, Малой Азии, Риме и других странах в 264-144 гг. до н. э., от начала II Пунической войны до конца III Македонской, включая разрушение Карфагена и Коринфа. Полностью сохранились первые 5 книг, остальные — во фрагментах. В своем сочинении, составленном в эпоху расширения римского владычества, "когда Запад и эллинистический Восток должны были соединиться в единое целое", Полибий, оставаясь "горячим эллинским патриотом", распространение власти Рима объясняет превосходством римского государственного устройства.

Географические наблюдения Полибия сосредоточены в утерянной 34-й книге, которая известна по цитатам у Страбона, ссылающегося на Полибия в разделах о Греции, Галлии, Испании, Ливии (Африке), Понте (Черном море), Балканах (до Дуная) и особенно Италии. Сведения Полибия по географии Евк-синского Понта имеют синоптический характер. Историю Полибия использовали также Посидоний, Диодор и Плутарх, а Ливий буквально цитировал ее по-латински.

Кроме того, Полибию принадлежит панегирик предводителю Ахейского союза «Филопомен» в 3 книгах (после 183 г.), не сохранившееся произведение о тактике и монография о Нуман-тинской войне.

Подробнее см.: О. В. Сидорович. Pax Romano, во «Всеобщей истории» Полибия / / Новый исторический вестник, 2001, № 4.

Полибий. Всеобщая история

По Ф. Г. Мищенко и В. В. Латышеву

Примечания В. В. Латышева

Дополнительные примечания Л. А. Елъницкого

Книга III

37.  (2) [Наша населенная земля] делится на три части под тремя названиями: одну часть ее называют Азией, другую -Ливией, третью — Европой. Границами их служат реки Танаис и Нил и пролив у Геракловых столпов. Между Нилом и Танаи-сом лежит Азия...

38.  (2)… Пространство между Танаисом и Нарбоном1, обращенное к северу, неизвестно нам по настоящее время; может быть, со временем мы расскажем об этом на основании разысканий. Нужно полагать, что говорящие или пишущие что-либо об этих странах сами ничего не знают и рассказывают басни...

Книга IV

38. (1) Византийцы занимают местность, со стороны моря наиболее удобную во всей вселенной в отношении безопасности и выгод, а со стороны суши в обоих отношениях крайне невыгодную. (2) С моря они гак господствуют над входом в Понт, что купеческим судам невозможно ни входить туда, ни выходить без их согласия. (3) В Понте есть много полезного для жизни другим народам, и византийцы держат все это в своих руках. (4) Для необходимых жизненных потребностей окружающие Понт страны доставляют нам скот и огромное количество бесспорно отличнейших рабов, а из предметов роскоши доставляют в изобилии мед, воск и соленую рыбу. (5) Получают же они из продуктов, которыми изобилуют наши страны, масло и всякого рода вино; хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его в случае нужды, то получая2...

39. (1) Море, называемое Понтом, в окружности имеет почти 22 000 стадий и два противолежащие одно другому устья, — одно из Пропонтиды, другое из Меотийского озера, которое само по себе имеет в окружности 8000 стадий. (2) Вследствие впадения в сказанные бассейны многих больших рек из Азии и еще более многочисленных и многоводнейших из Европы, переполняемая ими Меотида течет через устье в Понт, а Понт в Пропонтиду. (3) Устье Меотиды называется Киммерийским Боспором; оно имеет в ширину около 30 стадий, а в длину 60, и на всем протяжении мелководно. (4) Подобно этому устье Понта называется Фракийским Боспором… (5) Началом этого устья со стороны Пропонтиды служит расстояние между Калхедоном и Византией в 14 стадий, (6) а со стороны Понта так называемое Святое, в котором, как говорят, Ясон при возвращении из Колхиды впервые принес жертву двенадцати богам… (7) Беспрерывное течение воды вон из Меотиды и Понта обусловливается двумя причинами: одна из них, непосредственная и для всех очевидная, состоит в том, что вследствие впадения многих вод в бассейны определенных размеров! в них постоянно набирается все более и более влаги, (8) которая при отсутствии всякого истока должна была бы, прибывая, постоянно занимать все большее и большее пространство водоема, а при существовании истоков избыток постоянно прибывающей и увеличивающейся воды должен постоянно вытекать и уноситься через существующие устья. (9) Вторая причина состоит в том, что вследствие внесения реками после сильных дождей в названные бассейны отовсюду большого количества ила, вода, вытесняемая образующимися наносами, постоянно поднимается и уносится тем же способом через существующие истоки. (10) А так как наносы и приток воды из рек совершаются непрерывно и постоянно, то и излияние воды через устья должно происходить непрерывно и постоянно.

40. (4) Мы утверждаем, что Понт издревле и поныне заносится (илом), а со временем и Меотида и он будут совершенно занесены, если, конечно, в этих местностях останутся те же природные условия и причины заноса будут действовать постоянно. (5) В самом деле, так как время бесконечно, а эти водные бассейны повсюду имеют свои пределы, то очевидно, что даже при ничтожных наносах они с течением времени будут совершенно наполнены… (7) Если же наносы будут совершаться не в ничтожном количестве, а в очень большом, то наше предсказание исполнится не в отдаленном будущем, а вскоре. Это, очевидно, и происходит на самом деле. (8) Занесение Меотиды представляет уже осуществившийся факт: глубина ее в наибольшей части достигает только пяти или семи оргий4, почему и плавание по ней уже невозможно для больших судов без лоцмана. (9) Быв первоначально морем, слившимся с Понтом в одно, как единогласно свидетельствуют древние, она теперь представляет собою пресноводное озеро вследствие того, что морская вода вытеснена наносами и вода впадающих рек получила перевес. (10) Подобное случится и с Понтом и даже уже происходит в настоящее время, но вследствие огромной величины водоема не слишком заметно для большинства; однако для наблюдающих даже не особенно внимательно, это явление заметно и теперь.

41.(1) Так как Истр, протекая по Европе, впадает в Понт несколькими устьями, то перед нам на расстоянии дня пути от материка образовалась коса почти в тысячу стадий длиною из наносимого устьями ила; (2) моряки, плывущие еще по открытому морю в Понт, иногда ночью незаметно набегают на нее и разбивают корабли; эти места моряки называют Грудями. (3) Тот факт, что этот нанос образовался не у самой земли, а выдвинулся далеко в море, обусловливается, нужно думать, следующею причиною: (4) пока приносимые реками воды вследствие силы своего стремления берут перевес над морскими и отталкивают их, до тех пор отодвигается и земля и все приносимое течением и не может прямо остановиться и осесть. (5) Но как только течение уничтожится вследствие глубины и обилия морской воды, тогда приносимый ил, естественно, уже останавливается и оседает книзу. (6) Вот почему наносы могучих больших рек оседают вдалеке, а места, ближайшие к материку, остаются глубокими, тогда как небольшие и тихо текущие реки образуют отмели у самых устьев...

42. Поэтому не следует удивляться тому, что столь многие и столь огромные реки, постоянно текущие, производят выше-описанные явления и могут, наконец, занести Понт… (3) Что это действительно случится, доказывается следующим явлением: насколько ныне Меотида преснее Лонтийского моря, настолько же Понтийское ясно отличается от нашего. (4) Отсюда ясно, что, когда пройдет времени во столько раз больше того, в которое произошло занесение Меотиды, во сколько один водоем больше другого, тогда и Понт сделается мелководным, пресноводным и болотистым, подобно Меотийскому озеру. (5) Впрочем, нужно думать, что это случится тем скорее, чем сильнее и многочисленнее течения впадающих в него рек.

43. Мы только что сказали [IV: 9, 4 сл.], что длина устья, соединяющего Понт с Пропонтидой, — сто двадцать стадий, что одним концом его со стороны Пропонтиды служит Святое, а другим со стороны Понта — промежуточное пространство у Византия. Между этими оконечностями находится на европейском берегу святилище Гермеса, на выдающейся в виде мыса скале; от Азии оно удалено стадий на пять: это и есть наиболее узкая часть прохода. Здесь-то, как рассказывают, Дарий перекинул мост через пролив, когда шел войною на скифов.

Книга V

40. Молон был сатрапом Мидии, а брат его — Персии.

43.  Тем временем Молон подготовил население своей сатрапии к упорнейшему сопротивлению, часть — надеждами на предстоящую добычу, часть — страхом, который внушал он вождям при помощи угрожающих подложных писем от царя...

44. (9) Дело в том, что все царские табуны лошадей находятся в руках мидян; у них же в чрезвычайном изобилии имеются хлеб и скот. Что касается природной укрепленности и обширности страны, то едва ли возможно изобразить их достойным образом словами. Мидия расположена в середине Азии и по сравнению с другими частями материка отличается величиною и высотою положения. Потом она господствует над самыми воинственными и многолюднейшими народами… Западными частями Мидия примыкает к так называемым атропатиям, а эти последние живут недалеко от народов, граничащих с Евксин-ским морем. Обращенные к северу части Мидии окружены ели-меями, аниараками, а также кадусиями и матианами5 и возвышаются над теми частями Понта, которые граничат с Меоти-дой. Сама Мидия перерезана от востока до запада весьма многими горами, между которыми лежат равнины, густо занятые городами и деревнями. Располагая этой страной, имеющей все принадлежности царства, Молон, как я сказал выше, давно уже был грозным владыкою, благодаря обширности своих владений...

54.  … При виде случившегося Молон, уже окруженный со всех сторон, ясно представлял себе грозящие муки в том случае, если живым попадет в плен во власть неприятеля, и сам наложил на себя руки...

55.  (7) Гордый достигнутыми успехами, царь пожелал пригрозить владыкам варваров, живущих над его собственными сатрапиями и в пограничных с ними, и напугать их, дабы впредь они не дерзали поддерживать мятежников доставкою припасов и войска, а потому решил идти на них войной, прежде всего на Артабазану. Этот последний почитался могущественнейшим и мудрейшим из владык и господствовал над так называемыми атропатиями и приграничными с ними народами… Когда решение было принято, войска перевалили через Загр и вторглись в страну Артабазаны, которая лежит подле Мидии, отделяясь от нее только промежуточными горами; некоторые части ее что выше Фасида, господствуют над Понтом, и область доходит до Гирканского моря. В пределах ее живет народ воинственный, преимущественно доставляющий конницу и вообще довлеющий себе во всем, что требуется для войны. Царство это сохранилось ещёот времен персов [220 г. до н. э.], ибо при Александре его проглядели. Артабазана испугался нашествия царя больше всего. Вследствие глубокой старости покорился обстоятельствам и принял договор на предложенных Антиохом условиях.

Книга X

27.… Мидия — замечательное государство в Азии как по обширности и по многолюдству населения, так равно по превосходным качествам его лошадей. Лошадьми Мидия снабжает чуть не всю Азию, потому что даже царские табуны доверяются мидянам ради тучных индийских пастбищ… Царский дворец имеет в окружности около семи стадий, а великолепие отдельных частей сооружения свидетельствует о больших богатствах его первоначальных строителей. Все деревянные части здания из кедра и кипариса, притом не без отделки: балки, полки и колонны в портиках и перистилях обиты серебряными или золотыми пластинками, а кровельные дощечки из чистого серебра. Большая часть металла была оттуда похищена при вторжении македонян с Александром во главе, а остатки — в управление Антигона и Селевка Никатора. Однако в бытность здесь Антиоха так называемый храм Эны имел еще колонны, кругом обложенные золотом, в храме было свалено довольно много серебряных дощечек; было несколько и золотых плиток, но больше серебряных. Чеканенная из этого металла монета вся шла в царскую казну, около четырех тысяч талантов.

48. (1) Апасиаки6 живут между реками Оксом и Танаисом, из которых первая изливается в Гирканское море, а Танаис впадает в Меотийское озеро; обе реки по величине судоходны… (4) Оке берет начало с Кавказа и, очень увеличившись в Бакт-рийской земле вследствие впадения притоков, несется по равнине могучим и мутным потоком...7

Фрагмент

XXV, 2. XXVI, 6 (12) В мирный договор8 были включены из числа азиатских властителей Артаксий, правитель большей части Армении, и Акусилох, из числа европейских — Гатал, царь сарматский, а из числа автономных общин — гераклеоты, месембрияне, херсонеситы и с ними кизикцы9.

Примечания

1 [Narbo Martins (современная Нарбонна) на южнофранцузском побережье, у Пиренеев].

2 [Единственное в древней литературе, весьма интересное указание на то, что в неурожайные годы припонтийские страны в древности ввозили зерно].

3  [Святое (Ispov) — святилище Зевса Урия, по преданию построенное Фриксом на пути в Колхиду; принадлежало византийцам и было расположено на малоазийском берегу Босфора].

4 [Оргий — 1/100 стадия, около 1,89 метра].

5 [Елижеи, по другому чтению элимеи — племя, населявшее древне-персидскую провинцию Елимиаду (Элимаиду), расположенную между Вавилонией и Нереидой. Геродот именует ее Киссия, а более поздние авторы не отделяют от Сузиаиы. Аниараки, называемые Полиби-ем в качестве соседей елижеев, может быть, идентичны со страбоновы-ми анариакажи (XI, 507), помещаемыми им в северной части Мидии. О кадусиях и жатианах см. Ксенофонт. Киропедия V: 3, 24].

6 [Апасиаки — подразделение племени саков (возможно, ара сака — "водяные саки") — кочевники, жившие по нижнему течению реки Ок-са (Амударьи). Упоминаются также Страбоном (XI, 513 — по Аполло-дору)].

7 [Имеется в виду индийский Кавказ, т. е. Памир, где берет начало Амударья, ныне впадающая в Аральское море, но в древности соединявшаяся с Каспийским морем через так называемый Узбой].

8 Договор Фарнака I, царя понтийского, с Евменом II Пергамским, Прусием II Вифинским и Ариаратом V Каппадокийским в 179 г. до н. э.

9 [Сарматский царь Гатал ближе не известен. Из упомянутых греческих городов Кизик и Гераклея Понтийская находились на мало-азийском побережье, Месембрия — на побережье Фракии, Херсонес — в Крыму].

Источник: Полибий. Всеобщая история в сорока книгах / Пер. с греч. Ф. Г. Мищенко с его предисл., прим., указ., картами. Т. I-II. -М., 1890-1895. Переиздание: Полибий. Всеобщая история. В сорока книгах. Т. 1-3. — СПб.: Ювента, 1994-1996; В. В. Латышев. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ, 1947, №3.

Анахарсис

Анахарсис (II пол. VII — I пол. VI в. до н. э.), легендарный скифский мудрец. Согласно Геродоту, Анахарсис был дядей по отцу скифского царя Иданфирса, сыном Гнура, внуком Лика и правнуком Спаргапифа. Обучался, а затем преподавал свое философское учение в Афинах во времена Солона (ок. 640 — ок. 560 до н. э.). Погиб по возвращении на родину от стрелы своего брата Савлия, царя скифов, за то, что отправлял чужеземный (кизикский) обряд (Геродот IV: 76).

Кроме отдельных высказываний, приводимых греческими и латинскими авторами со ссылкой на Анахарсиса, под его именем известны 10 подложных писем, составленных приверженцами кинизма — философской доктрины последователей Анти-сфена из Афин (435-370 до н. э.), ученика Сократа (470/469 -399 до н. э.), которые выражали настроение демократически настроенных рабовладельцев и основой счастья считали полное пренебрежение к общепринятой рабовладельческой морали, нравственности, законам, а также отказ от богатства, славы и чувственных удовольствий. По содержанию письма Псевдо-Анахарсиса тяготеют к периоду возрождения кинизма в I в. до н. э.