Страница - 23

N 43. 1838 г. января 31. — Из отношения хана Букеевской орды Джангира в Оренбургскую пограничную комиссию об И. Тайманове и М. Утемисове

Бывший с командою и киргизами, в отряде г-на подп-ка Геке, султан Юсуф Шигаев, по возвращении своем, сам лично представил мне найденное в кибитке Исатая Тайманова прошение на имя г-на Оренбургского военного губернатора на татарском языке от 11 июля минувшего года за N 17, надобно полагать, оставленное у него в виде отпуска, потому что под ним подшита подлинная расписка, данная 19 августа того же года киргизу Бершева рода Таялину, ушедшему вместе с Таймановым за Урал, начальником Калмыковской крепости ес-м Бородиным 2-м, в принятии прошения и еще конверт на татарском диалекте. Прошение это писано будто бы от имени старшин, богачей и прочих всех родов и отделений здешней орды и содержит жалобу на меня, на султанов и биев; потом изъяснено несбыточное желание о дозволении просителям прикочевать к Уралу; быть подчиненными уральцам и делать помогу службе посылкою в дальние командировки, как например, посылаются в Ново-Александровское укрепление и другие города и чтоб управлял ими старшина Исатай Тайманов и проч. Утверждено оно тамгами некоторых; о других сказано — прилагаются их печати, но не приложено; а приложенных на этом прошении есть от разных, наименованных старшин, пять печатей. По рассмотрении признал я печати поддельные, так как приложены от имени некоторых старшин, вовсе печатей не имеющих, а другие — простые киргизы, несправедливо названы в прошении старшинами; народ киргизский не употребляет номеров ни для каких прошений, потому выставляемый на этом прошении г 17, конечно означает номерацию писаний куда либо от Исатая; бумага же найдена у него в кибитке; стало быть он составлял ее при содействии злоумышленников для обмана, но совсем не от просителей; остатка подписей, тамг и печатей нет, кроме как только от четырнадцати человек; продолжение фальшивых рукоприкладств, или печати, вероятно, сделано на подлинном прошении, судя таковое дошло до того пр-ства по расписке в принятии уральским чиновником. Другой обман, или же нелепое изъяснялось желанием быть им в подчиненности уральцев; отправлять и вспомогать службе вместе с ними; и это не могло быть мнением народным, без посторонних тайных связей и одобрений ложных, под какими либо предлогами, с другими; в чем со стороны их соблюдалась только цель для достижения своих намерений сделать злодейства и бежать за Урал.

Видимые доказательства столь поддельных жалоб, кои умышленно оставлялись во время совершавшихся в орде злодейств, разбойником Исатаем Таймановым и сообщником его Мухаммедом Утемисовым от имени будто бы народа, клонившихся к его возмущению и расстройству, тогда как самих давно велено было задержать под стражу и способствования от уральцев в пересылке тех жалоб вынудили меня обо всем этом довести до сведения Оренбургской пограничной комиссии, с покорнейшей просьбой: не угодно ли будет раскрыть несправедливость таковых поступков.

С этим намерением имею честь препроводить при сем, по составлении у себя копий, представленные мне султаном Юсуфом Шигае-вым две бумаги: одну в виде отпуска, названную прошением от народа и другую при нем подлинную расписку ес-ла Бородина в принятии; обе эти бумаги не имеющие никаких черновых поправок, закрепленные моим подписом. С распоряжения же, какое по сему от Пограничной комиссии последует, покорнейше прошу меня уведомить.

Хан Внутренней киргизской орды — Джангир.

ЦИА Каз.ССР, ф. 4, д. 1992 а, лл. 340-341 об.

N 44. 1838 г. февраля 8. — Письмо Саратовского военного губернатора хану Джангиру о содействии в борьбе с тайной продажей спиртных напитков

Управляющий Камышинскими питейными сборами Калашников обращался с жалобою к предместнику моему, действительному статскому советнику Степанову, на подрыв производимый откупу через продажу в ведомстве вашем водок и бальзамов, провозимых торговцами тайно в противность высочайше утвержденных откупных условий, без платежа откупа акцизы и в предупреждение сего просил дозволить ему преследовать корчемников во владении вашем, с тем, чтобы разрешен был въезд в ставку Рын-Пески откупной корчемной стражи и оной, соответственно N 335 откупных условий и N 4 и 8 временных правил, для пересечения корчемства, оказываемо было от киргиз законное содействие и защита при поимке корчемников, а также давалась бы для того стража, квартира и потребное число лошадей с проводниками, для перевоза корчемных питий и самих корчемников в гор. Камышин.

Губернское правление, в котором рассматривалась сказанная просьба, в удовлетворении оной, сделав должное распоряжение к открытию виновных и поступлению с ними по законам, за тайный провоз питий, без очищения акцизов и признавая правильным оказанное домогательство Калашникова о поимке корчемников войти о сем с вами в сношение.

Вследствие чего сообщая вам милостивый государь, вышеописанное обстоятельство, покорнейше прошу ваше высокостепенство, принять зависящие от вас меры, чтобы ордынцы, в случае преследования корчемников, делали вспомоществование поимщиков, сообразно законным правилам, без всякого послабления и охраняли бы последних в пути до селения от нападения с чьей либо стороны; о последующем же не оставьте почтить меня уведомлением.

Покорнейший слуга Илларион Бибиков

ЦИА Каз.ССР, ф.78, оп.2, д.73, лл. 1-2.

N 45. 1838 г. июня 14. — Уведомление наказного атамана Уральского казачьего войска ген.-майора Покатилова в Оренбургскую пограничную комиссию о расправе над повстанцами И.Тайманова

По рассмотрении военно-судного дела, произведенного в войсковом военном суде, над киргизами орд: Внутренней Капаем Косумбаевым и Зауральской Чудабаем Айдабековым, Сагибаем Ургушпаевым и Макетом Билюкпаевым оказались они виновными: первый, в сообществе с разбойником Исатаем Таймановым и прочими его товарищами, в побеге с ними с Внутренней на Зауралуьскую сторону, в участии в разбоях и грабежах, произведенных во Внутренней орде и в тайном переходе через р. Урал между Кулагинской крепостью и Гребенщи-ковского Форпоста с Зауралуьской во Внутреннюю орду за лошадьми по приказанию разбойника Тайманова, вместе с киргизом, находившимся с шайкой Тайманова, Утемисовым, по имени неизвестным; а последние в самовольном и тайном переходе вместе с Косумбаевым и Утемисовым через р.Урал в вышеозначенном месте, якобы для свидания с родственниками во Внутреннюю орду, в которой они, кроме Утемисова, неизвестно куда скрывшегося, пойманы киргизами Джай-лявовым с прочими, через что ясно доказывается, что и они также имели с разбойником Исатаем Таймановым сообщение и делали ему вспоможение к удалению в глубину Зауральской степи во время побега его туда с единомышленниками своими, ибо они, видя Косумбаева, не должны были с ним соединиться, но обязывались его поймать и доставить к начальству, если они не имели с ним участия.

А потому г-н командир отдельного Оренбургского корпуса изволил определить подсудимых Косумбаева, Адайбекова, Ургумпаева и Билюк-паева наказать шпицрутенами, прогнав через двести пятьдесят человек первого два, а прочих по одному разу и потом отослать их в крепостную работу в Киев: Косумбаева на пять лет и последних на три года, а по миновении этих сроков отдать в солдаты, буде годными окажутся, в противном случае отправить в Иркутскую губернию на поселение.

О чем в Оренбургскую пограничную комиссию имею честь уведомить для надлежащего сведения.

Ген.-майор Покатилов Есаул Матвеев

ЦИА Каз. ССР, ф. 4, д. 1992а, л. 553-555.

N 46. 1838 г. июня 18. — Рапорт ханского советника бия Шумбала Ниязова хану Джангиру о воспрещении казахам кочевать вдоль солевозных трактов Покровского и Эльтонского, а также в районе реки Таргуна

На предписание вашего высокостепенства от 23 мая за г 623, почтеннейше имею честь донести, что подведомого мне Качаевского рода киргизы, аулами своими и скотоводством не кочуют у трактов Покровского и Элтонского солевозных, и они не осмеливаются на недозволенных местах кочевать, а как в некоторых годах в летнее время по неурожаю трав и от сильных жаров на принадлежащих ордынцам дачах, или в зимнее время от жестоких буранов и холоду по необходимости приближались на сие пространство реки Таргуна, и тогда не без сведения главного саратовского начальства о таковых необходимостях, на вновь отмежеванные 10-ти верстное расстояние в длину и по солевозным трактам до 25 верст смежно, начиная от речик Таргуна до урочища Малой безводицы, Белой и Соляной кубы никогда ордынцы, приближаясь, не кочевали и не травили у жительствующих, по солевозным трактам, крестьян сена. В конце прошлого и в начале сего года, когда возвращались ордынцы со скотоводством, были весьма осторожны от пушения скота до потрав, и наши киргизы даже боятся, о чем вашим высокостепенством нам и киргизам было подтверждено. А почему я полагаю на киргизовы кочевании и потраве сена, просители крестьяне по своим неразумениям и ленностям не знают, кто бывает на вышеизъясненных местах. Ибо проходят через оные места, возвращаются с ярмарки при ставке вашей во время весны и осени учрежденной, разных губерний, равно и Саратовской, торговцы с большими табунами выменянного скота и они прогоняемый скот прокармливают иногда все лето, о чем мне объявляют подведомственные мне киргизы. Посему можно полагать и делалась потрава, об этом не догадываясь крестьяне делают притязания сосед-ственным киргизам. В особенности в прошлом 1837 году во все лето на Внутренней стороне речки Таргуна, например при урочищах Безводицы и далее поблизости Кубы, до 6 и 7 т. баранов и большое количество рогатого скота, прокармливал Саратовской губернии Кузнецкого уезда татарин Мифтахитдин Торегулов и другие купцы. Обо всем этом, доводя до сведения вашего высокостепенства, я за обязанность почту о недопуске подведомственных мне киргизов кочевать на объясненные места; в чем бий Чумбал Ниязов печать приложил.

ЦИА Каз. ССР, ф. 78, оп. 2, д. 64, лл. 13 и об.

N 47. 1838 г. июля 3. — Отношение командира 3-го полка Астраханского казачьего войска из камышина войскового старшины Тетерина хану Джангиру об удалении от таргунского поста старшин Чумбала и Саламата с подведомственными им казахами

Начальник Таргуновского поста хорунжий Сорокин доносит мне, что подвластных вашему высокостепенству старшин Чумбале и Саламате подчиненные им киргизы и ныне, невзирая на воспрещение постового начальника, усиливаются с многочисленным скотом своим кочевать на речку Таргун, близь поясненного поста, и вытравливают сенокосные места.

О чем, имея честь довести до сведения вашего высокостепенства, покорнейше прошу сделать ваше распоряжение об удалении от Тар-гунского поста киргизцев со скотом, и чтобы сим последним они вытравливали сенокосные места, на которых должно заготавливаться сено для продовольствия военнослужительских лошадей.

О последующем же по сему почтить меня уведомить.

Войсковой старшина Тетерин

ЦИА Каз. ССР, ф. 78, on. 2, д. 54, лл. 9.

N 48. 1838 г. сентября. Справка об активных участниках восстания под руководством И. Тайманова

1-й из сих военнопленных Ходжа Ахмет Утемисов родной брат Мухаммеда Утемисова, главного советника и наставника Тайманова во всех совершенных им злодеяниях. Ходжа Ахмет также брал1 деятельное участие в беспорядках во Внутренней орде, неотлучно находясь при Исатае Тайманове и с ним вместе перешел в прошлую зиму за Урал. Он состоит в списке, полученном в то время от хана Джангира, у которого состоит на весьма худом замечании: ныне киргизец сей вновь находился в скопище Тайманова и 12 июля взят с оружием в руках, защищаясь против русских.

Киргизец Худай Берген Илемесов был причиной, что султану правителю не удалось в прошлую зиму захватить Исатая, у коего лошади начали уже уставать; Тайманов нашел убежище у Худай Бергена, который снабдил его и лошадьми на дальнейший побег. Этот киргизец был уже перед тем замечен в дурном деле, за которое подвергался наказанию, но тогда получил прощение от правителя. Теперь султан просит не возвращать его более в степь, где считает присутствие его вредным.

На подлиннике написано: верно: полковник Геке

ЦИА Каз.ССР, ф. 4, д. 2039, т. 1, л. 83.