Страница - 20

НА ШПРЕЕ

К исходу 23 апреля части нашей дивизии вышли к Шпрее, закованной в бетон с обоих берегов. Все мосты через реку были разрушены.

Личный состав полка укрылся между деревьями, в домах, сараях. Подполковник Пешков вызвал всех командиров батальонов на НП, размещенный на самом берегу Шпрее в нижнем этаже каменного здания.

Река была видна как на ладони. Желтовато-серая вода несла трупы людей, лошадей, остатки разбитых лодок, всевозможную домашнюю утварь. Там, где был мост, из мутного потока торчали остатки железобетонных опор, исковерканные фермы обвисли в воду. Видны были и разбитые речные купальни. Не верилось, что здесь кто-то плескался в воде, радуясь теплу, солнцу, жизни. Впечатление было такое, будто в этих местах никогда не было радости.

Командир полка провел с Нами рекогносцировку, указал направление, определил, кто за кем форсирует водную преграду.

Нашему батальону предстояло форсировать реку первыми севернее одиноко стоявшего трехэтажного дома и захватить там плацдарм.

Подполковник Пешков познакомил с морскими офицера-ми, которые обеспечивали нашу переправу на противоположный берег.

После рекогносцировки у командира полка примерно такую же работу я провел с командирами рот. Определили, кто на какой лодке и когда, до секунды, отходит от берега. Пулеметы решили поставить на «носы» полуглиссеров и вести огонь на плаву.

Так форсировать реку за время войны мне еще не приходилось. Обычно вся надежда была На подручные средства. А тут, как шутили бойцы, такой комфорт.

С наступлением сумерек начали подтягивать к Шпрее приданный отряд полуглиссеров - речных кораблей.

Много приходилось слышать о героизме военных моряков на суше и на море. Теперь я сам увидел их в деле - действовали они смело, слаженно, бесстрашно. Вспенилась, закипела вода от снарядов, пуль и осколков, вздыбилась фонтанами, Противник засек нашу переправу и открыл ураганный огонь. Мы отвечали стрельбой из пулеметов на плаву. Но главная надежда была на артиллерию и танки, поставленные на прямую наводку. Они вели интенсивный огонь, но батальон понес значительные потери. Несколько катеров с нашими боевыми товарищами были разбиты. Мутные воды Шпрее окрасились кровью героев.

Первой достигла берега поредевшая рота старшины Дмитрия Федорина. Все воины действовали исключительно смело и отважно. Мы захватили плацдарм. Это было где-то в 7-8 часов утра. Некоторое время спустя противник произвел сильнейший артналет и перешел в контратаку. Он хотел сбросить нас в реку или уничтожить на занимаемом рубеже. Гитлеровцы стремительно атаковали, намереваясь одним броском преодолеть расстояние до наших позиций.

Но дружно ударили наши пулеметчики и автоматчики. С противоположного берега открыла огонь артиллерия.

Сильно поредевшие цепи врага залегли. Нельзя было терять удобный момент и я поднял батальон в атаку. Одновременно поднялись батальоны соседнего 1050-го стрелкового полка. Над дымящейся землей разнеслось протяжное «ура». Противник не был готов оказать сопротивление. Фашисты в беспорядке бежали в каменные лабиринты Берлина.

Развивая успех, батальон завязал уличные бои в пригороде Трептов с фаустниками и автоматчиками, которые вели огонь с чердаков, окон верхних этажей, из подвалов. На их стороне была и внезапность: они знали все ходы и выходы. Но наши бойцы, проявляя сметку, инициативу, удаль, выбивали их из, казалось бы, неприступных укрытий. Вот где пригодился опыт, приобретенный на тактических учениях по действиям штурмовых групп батальона.

Батальон уничтожил свыше 80 гитлеровцев, захватил в плен 145 солдат противника. Это в большой мере способствовало овладению пригородом Трептов.

Кому ныне не известен берлинский Трептов-парк?! Здесь находится братская могила советских воинов, погибших весной 1945 года в боях за Берлин. Светло и торжественно теперь. в этом Тенистом парке, где возвышается величественный монумент советскому воину-освободителю.

Но мы видели Трептов-парк не таким. 24 апреля 1945 года здесь более пяти часов шло кровопролитное сражение. Ураган из бомб и снарядов, бушевавший в парке, разносил в щепки вековые деревья. По газонам с желтыми цветочками и песчаным дорожкам, стреляя на ходу и грозно урча, ползли танки. Темные аллеи и просвеченные весенним солнцем зеленевшие лужайки были усеяны трупами людей, залиты кровью. Сжималось от боли сердце: земля пробудилась, питала соками все живое на ней, а по вине фашистов над нею витала смерть.

Чтобы выйти к центру Берлина, надо было прорвать переднее кольцо его внутренней оборОны. Один Из рубежей проходил по Ландвер-каналу и его рукаву, соединяющему канал с рекой Шпрее.

Противник использовал для возведения оборонительных сооружений любой Подручный материал. Улицы перегораживали баррикады из бревен, рельсов, Шпал, камня. Танкодоступные места прикрывались надолбами из рельсов и железобетонных столбов. Бой шел за каждый метр улицы, за каждый подвал, этаж, дом. И когда над зданием, или в его окне, на балконе появлялся Красный флаг, мы знали — Надо штурмовать новый дом, где засели озверевшие в отчаянии эсэсовцы.

В полдень наша дивизия после ожесточенного боя прорвала оборону противника на городском обводе и повела наступление в центральной части Берлина вдоль и севернее канала Ландвер.

Батальоны, в том числе и наш, подошли к соединительному каналу. Единственный мост в полосе наступления фашисты взорвали. Он, переломленный посредине, свисал в воду беспорядочной серой массой бетона и железа. Как преодолеть широкий канал с Крутыми каменными откосами, пристрелянными врагом? В случае прорыва мы выходили на Грец-штрассе и Винерштрассе, которые соединял мост.

Командир полка передал, что его заместитель майор Ипкаев с одной стрелковой ротой будет атаковать в районе остова моста, а мы должны поддержать его огнем. Ипкаев очень грамотно продумал свои действия, и остов моста был захвачен. Этот замечательный человек родом был из Татарии, отличался исключительным мужеством, неоднократно был ранен. Знали мы его как хорошего советчика, прекрасного оратора. На привале ли, на отдыхе ли, если выступал майор Ипкаев, все внимательно его слушали. Он часто говорил:

— Помни, солдат: умирая, падай головой в сторону Берлина.

В бою за остов моста отважный офицер был ранен, но остался в строю. Только когда мы устремились за прорвавшимися на вражеский берег смельчаками, его эвакуировали в тыл. До сих пор я не знаю дальнейшую судьбу героя-одно-полчанина.

За штурмовой группой перешел в атаку и наш батальон. Первой на остов моста пошла стрелковая рота капитана Е.Ставрова. За ней двинулись другие подразделения, перекатывались через остов, расширяя плацдарм. Как всегда стремительно, дерзко действовала рота старшины Дмитрия Федорина.

Поздно вечером саперы дивизии приступили к усилению опор моста и сооружению настила.

Об этом мы узнали, когда командир хозвзвода старшина М.Говорун привез нам ужин. Этот человек заслуживает особо добрых слов. Он был призван в армию в период освобождения Одесской области. Я его взял сначала ординарцем - в годы войны такие должности были положены, - и он показал себя хорошо. Прекрасно стрелял из пулемета. Он был хорошо сложен и походил на борца. На марше, когда уставали солдаты, брал станок станкового пулемета на плечо и нес его не один километр.

На Кюстринском плацдарме во время артналета погиб командир хозвзвода старшина Навроцкий. Вместо него я назначил Ивана Говоруна. Справлялся он с делом отлично, как будто оно было его призванием. Говорун всегда обеспечивал питанием людей, кормил их в любой обстановке. И солдаты были благодарны ему.

...Мы готовились к штурму патентного управления. Это было огромное, протянувшееся на целый квартал четырехэтажное здание. За его толстыми каменными стенами укрывались сотни гитлеровцев.

Штурм начали 27 апреля. Первая попытка стрелковых рот проникнуть в здание была отбита. Тогда выдвинули вперед артиллерийские орудия и танки. Сотни снарядов впились в массивные, метровой толщины, стены. Вскоре три верхних этажа были сильно разрушены. Воины поднялись в атаку, и хотя отдельные огневые точки противника ожили, мы ворвались в здание. Через лестничные пролеты и пробоины в потолках солдаты забрасывали гитлеровцев гранатами. Обороняющиеся пришли в замешательство и стали уходить, оставив в здании много убитых и раненых.

Верхняя часть здания была сильно разрушена. Но когда через полуобвалившийся подъезд мы прошли в подвал, увидели совсем иную картину. Под зданием размещалось множество хорошо оборудованных комнат, электростанция, многоканальный телефонный коммутатор. В комнатах стояли письменные столы, сейфы, железные ящики. На полу валялись обрывки топографических карт, планов Берлина и другие бумаги с военными штампами. В спешке фашисты оставляли свои логова, где рассчитывали продержаться долгие годы.

Непрерывно ведя тяжелые уличные бои, мы подошли к центру Берлина. Враг сопротивлялся отчаянно. Непрерывно гремели винтовочные выстрелы, автоматные очереди, били орудия, танки, фаустпатроны. Часто схватки возникали в тылу, там, где, казалось, не должно было остаться ни одного фашиста. Эсэсовцы выползали из потайных подвалов, глубоких дыр и пытались пробиться к своим. Но дни Берлина были сочтены.

Гитлеровские дивизии с яростью обреченных еще стремились остановить советские войска, а у наших солдатских кухонь уже выстраивались очереди голодных берлинских жителей. Вот где еще одной яркой гранью раскрылась доброта советского человека: мы били фашистов, которые посягнули на нашу жизнь, глумились над нашими людьми, но кормили их детей и стариков, обреченных на страдание. А что творили гитлеровцы на оккупированной земле всей Европы? Грабили, вешали, расстреливали ни в чем не повинных мирных жителей.

23 апреля наступление продолжилось. В этот день к 12 часам нас, командиров батальонов, вызвал к себе на НП подполковник А.И.Пешков и ознакомил с задачей полка и дивизии. Мы узнали, что в полосе нашего наступления находились правительственные учреждения фашистской Германии - почтамт, гестапо, министерство авиации, квартал имперской канцелярии с подземными убежищами Гитлера и его преступной свиты.

...Фронтовикам, как никому другому, присуще чувство скромности. Мне приходится, может быть, довольно часто употреблять местоимение «я» только потому, что веду рассказ о лично пережитом и прочувствованном.

А еще потому, что был командиром и принимал решения, отдавал приказы. Пусть читатель не сочтет это за нескромность, но я хочу привести выписку из представления меня к награждению вторым орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда», подписанного командиром 1052-го стрелкового полка Героем Советского Союза подполковником А.И.Пешковым и командиром 301-й стрелковой дивизии генерал-майором В.С.Антоновым. В нем дана оценка действий 1-го стрелкового батальона в апрельских боях за Берлин.

«Во время прорыва сильно укрепленной обороны противника западнее Кюстрина 14 апреля 1945 года батальон под умелым командованием майора Нурмагамбетова действовал на главном направлении, прорвал оборону противника и занял 5 линий траншей, дал возможность ввода в действие танков и остальных батальонов полка. Проявляя смелость и умение, развил дальнейший успех боя и ворвался в восточные окраины г. Гузова. Завязав уличные бои, за 3 часа овладел северо-восточной окраиной города, причем батальоном было уничтожено 200 гитлеровцев, 18 огневых точек, ликвидировано 8 опорных пунктов и захвачено в плен 69 солдат и офицеров противника.

В районе населенного пункта Хермерсдорф противник предпринял в течение дня 18 апреля 1945 года 3 контратаки. Майор Нурмагамбетов, проявляя исключительную стойкость и умение, отлично организовал и обеспечил отражение всех контратак гитлеровцев с большими для них потерями в живой силе и технике. Сбил противника с занимаемых рубежей. 18 апреля 1945 г. ворвался в г. Буков, преодолевая упорное сопротивление крупных групп фаустников и автоматчиков противника, в трудных условиях уличных боев отлично обеспечил выполнение приказа командования полка по овладению восточной окраиной города. В боях за город Буков батальоном было уничтожено 100 гитлеровцев, 12 огневых точек, 3 танка и одно самоходное орудие.

23 апреля 1945 года стрелковый батальон майора Нурмагамбетова первый форсировал реку Шпрее в районе пригорода Трептов и, закрепившись на западном берегу, отлично обеспечил отражение 4-х яростных контратак противника, пытавшегося ликвидировать захваченный нашими частями плацдарм. Развивая дальнейший успех боя, батальон завязал уличные бои в пригороде Трептов с фаустниками и автоматчиками, уничтожил свыше 80 гитлеровцев, захватил в плен 145 солдат противника, чем в исключительной мере способствовал овладению пригородом Трептов.

24 апреля 1945 года батальон майора Нурмагамбетова, сломив упорное сопротивление противника, ворвался в г.Берлин. Мастерски управляя батальоном, воины в сложных уличных боях с большими группами фаустников и автоматчиков уничтожили свыше 450 и захватили в плен 1560 гитлеровцев и ликвидировали 9 опорных пунктов. В этом бою майор Нурмагамбетов был ранен».