Страница - 6

СПАСЕНИЕ

Отправив 14.02.95 г. письмо Назарбаеву, не сижу сложа руки. Нахожу в Москве газету, с очень понравившемся мне названием "Спасение", и передав ей, на мой взгляд, лучшую свою заметку о подвиге экипажа Маслова, жду спасения.

В № 12 (151) за март 1995 года эта заметка моя вышла свет под заглавием: “Не бывает героев “второго сорта”. Прошу прощения за неизбежные повторы, но не могу не привести здесь её содержание. Вот, что я тогда написал:

“В Святом писании сказано: “ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем; если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его...” (От Иоанна, гл. 13, ст. 31, 32).

Перефразируя эти слова можно сказать: “Если Человек прославил Родину, то Родина обязана прославить Его”. Особенно большой долг Родины перед теми, кто прославлял её в тяжелую годину.

26 июля 1941 года мир узнал о присвоении звания Героя Советского Союза (посмертно) капитану Н. Ф. Гастелло. Благодарная Родина прославила Гастелло за “огненный таран” совершённый месяцем раньше в районе белорусского поселка Радошковичи. Никто, кроме узкого круга посвященных, не мог тогда догадаться, что, воздав за подвиг самопожертвования Николаю Францевичу, Родина не по-божески обошлась с тремя другими членами экипажа его дальнего бомбардировщика. Их имена на десятилетия были преданы забвению. И справедливость в отношении их не восстановлена до сих пор. В этом случае как в капле воды, проявилось большевистское понимание справедливости, равенства и братства. Большевики считали “Если экипаж совершил подвиг, то командир достоин звания Героя, а члены экипажа - они только винтики”.

Я считаю оправданным, когда все почитатели Александра Маринеско настаивали на присвоении ему звания Героя Советского Союза. 800 лет назад Шота Руставели сказал: “Врага уничтожить - большая заслуга. А друга спасти - величайшая честь”. Подвиг Маринеско не только в том, что его экипаж потопил больше всех врага, а и в том, что его экипаж остался при этом цел. Случай с Г астелло другой. Совершив “огненный таран”, весь экипаж самолёта Гастелло погиб. Если считать, что, поскольку самолётом управлял его командир и что только он один шел сознательно на подвиг самопожертвования, то придётся признать его виновным в гибели боевых товарищей.

У командира, безусловно, должно быть право рисковать жизнями членов своего экипажа при выполнении боевого задания. Но, я думаю, ни один человек не имеет право распоряжаться жизнями других людей, задумав идти на собственный подвиг. Это был подвиг команды.

В феврале 1992 года, обращаясь к Верховному Совету России, я предлагал присвоить всем членам экипажа Гастелло звание Героев.

Как мне хотелось бы эту мою заметку прервать на этом месте. Но не могу. Не могу потому, что великий Гетё сказал: “... об истине надо говорить и говорить без устали, ибо вокруг нас снова и снова проповедуется ошибочное, и вдобавок не отдельными людьми, а массами. В газетах и энциклопедиях, в школах и университетах ошибочное всегда на поверхности, ему уютно и привольно оттого, что на его стороне большинство”.

А истина состоит в том, что тот самый подвиг, который вошел в историю, как “Подвиг капитана Н. Ф. Г астелло”, совершил совсем другой экипаж - экипаж капитана Александра Спиридоновича Маслова.

Вот как это произошло: 26 июня 1941 года с аэродрома “Боровское”, что под Смоленском, поднялись в воздух все оставшиеся после первых дней боев самолёты 207-го авиаполка 42-ой авиадивизии дальних бомбардировщиков. Целью данного вылета было нанесение бомбового удара по танковой колонне немцев в районе поселка Радошковичи (в 40 километрах западнее Минска). Возглавляли ту группу друзья, комэски, капитаны А. С. Маслова и Н. Ф. Г астелло. В голове всей группы летел Маслов. Боевое задание было выполнено. Врагу был нанесен значительный урон. Наши потери были сравнительно невелики: всего два экипажа: это, наверное, можно объяснить тем, что истребители врага не подоспели, а зенитную батарею, прикрывавшую развилку дорог, удалось уничтожить именно тем “огненным тараном”.

Когда-то мы пели: “Смелого пуля боится, смелого штык не берет”. Я думаю, что это не так. При равном умении первыми в бою погибают самые смелые. Именно поэтому теми двумя экипажами Маслова и Гастелло. Гастелло тогда повезло, если можно так сказать о том, кто отдал жизнь за Родину. Уже через месяц Родина оценила его, как истинная мать, и весь мир узнал о его подвиге. О членах его экипажа сказано выше. Родина по отношению к ним оказалась злой мачехой. О втором экипаже - капитана Маслова - мир не знает до сих пор, а 10 лет он вообще считался “пропавшим без вести”. Но ведь сказано: “Нет тайного, что бы не сделалось явным”. Истина обнаружилась совершенно неожиданно. Тогда 26 июня 1941 года у подвига были очевидцы из числа оставшихся в живых экипажей и двое местных жителей. Эти двое подобрали останки героического экипажа и предали земле на месте подвига. Те, что были на земле, естественно, не знали, чьи останки они захоронили; а те, что доложили о подвиге, думали, что это был экипаж Гастелло.

В 1951 году, к 10-летию подвига, было решено произвести перезахоронение останков в центр Ра-дошковичей к памятнику капитану Н. Ф. Гастелло. Но... При вскрытии могилы был обнаружен футлярчик с документам, принадлежащим старшему сержанту Реутову Григорию Васильевичу -стрелку-радисту самолёта капитана Маслова Александра Спиридоновича. Так стало ясно, что в пылу боя 26 июня 1941 года ведомые Гастелло не заметили, как был подбит и отвалил в сторону самолёт их командира, а объятый пламенем самолёт капитана Маслова, пошедший на второй заход для уничтожения (ценой жизни экипажа) зенитной батареи, подбивший их и угрожающей боевым друзьям, приняли за самолёт своего ведущего.

Результаты вскрытия братской могилы были доложены в ЦК КП(б) Белоруссии и МО СССР. Вот почему 22 ноября 1951 года (в день рождения Маслова) всем членам экипажа самолёта ДБ-ЗФ, которым управлял капитан Александр Спиридонович Маслов, формулировка “пропал без вести” была изменена на “погиб при выполнении боевого задания 26.06.1941 года”. На большее тогдашнее руководство страны пойти не решилось. Видимо, слишком высоко ценили миф о своей “непогрешимости”.

Получив известия о происшедшем, вдова капитана Маслова - Софья Евграфовна стала ходатайствовать (не трогая имени капитана Г астелло) о присвоении её мужу звания Героя Советского Союза (посмертно). Её настойчивость и “принципиальность” власть имущих привели к тому, что 22.09.1964 года по акту №34651 в Центральном архиве МО СССР важнейшие документы в деле капитана А. С. Маслова были уничтожены.

В 1991 году мне посчастливилось отыскать эти документы в деле старшего сержанта Г. В. Реутова и доложить всю историю сессии Коломенского городского совета народных депутатов. (Александр Спиридонович родился и вырос в Коломенском районе, а вдова его до последних дней жила в этом городе). По моему предложению сессия приняла решения возбудить ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза (посмертно):

- лейтенанту Балашову Владимиру Михайловичу, уроженцу Нижегородской области;

- младшему сержанту Бейскбаеву Бахтурасу, уроженцу Алма-Атинской области;

- капитану Маслову Александру Спиридоновичу, уроженцу Коломенского района Московской области;

-старшему сержанту Реутову Григорию Васильевичу, уроженцу Оренбургской области.

Ходатайство это было поддержано народным депутатом СССР по Коломенскому избирательному округу В. Я. Стадником и Комиссией по наградам Президиума Верховного Совета РСФСР, однако остается нереализованным до сих пор.

После того, как в феврале 1992 года все собранные мной документы были повторно направлены в Верховный Совет России, маршал Шапошников приказом №43 от 27.04.92 года наградил всех членов экипажа Маслова орденами Отечественной войны 1 степени. Коломенцы приняли эту награду не как награду за подвиг, а как награду за участие в Великой Отечественной войне. А сами (в лице городской администрации) не стали ждать, когда Родина воздаст героям должное, и приняли решение о присвоении новой улице города (а город строится и расширяется) наименование улица Капитана Маслова.

Вновь хотелось бы закончить, но как говорят англичане, “кто сказал “А”, тот должен сказать и “Б”. А “Б” заключается в том, что когда мы говорим “родина”, мы подразумеваем страну, в которой мы родились, а когда обзываем её “мачехой” или “неблагодарной” подразумеваем её руководителей. И руководители, безусловно, виноваты в том, что зачастую Родиной (страной) руководят не они, а их аппарат.

Передо мной копии трёх обращений к Президенту России (от 6.11.91 года, 9.06.92 года и 10.05.94 года) и копия обращения в Президиум Верховного Совета России от 25.02.92 года. Лежат передо мной и подлинники ответов. Они пришли:

в 1991 году из Комиссии по государственным наградам Президиума Верховного Совета РСФСР;

в 1992 году из Отдела по государственным наградам Государственно-правового управления Президента Российской Федерации;

в 1994 году из Отдела по государственным наградам Администрации Президента Российской Федерации.

И я уверен, что тот, кто должен принимать решения (а не только подписывать его), так и не знают о существовании данный проблемы. Попытка обойти аппарат (просил газету “Известия” опубликовать мое открытое письмо Б. Н. Ельцину - отказали; десять дней пытался дозвониться до помощника Президента - Льва Евгеньевича Суханова - не смог (отказал в одноминутном разговоре); 11 часов просидел в приемной Б. Е. Немцова (поскольку штурман в экипаже Маслова - из Нижегородской области) - не смог губернатор выкроить для разговора со мной нескольких минут). Сейчас жду реакции Н. А. Назарбаева. Так как один из членов экипажа - казах. Может быть, Президент Казахстана примет меня, ознакомится с документами и сам примет решения об увековечении памяти героя”.

ДУМА ПОМОГАЕТ

Чувствуя, что опять упираюсь в стену, еду (в который раз) к Владимиру Яковлевичу Стаднику. Понимаю сложность его положения. Это он организовал и оплачивал мою поездку к Немцову. За шахматной партией обсуждаем возможные дальнейшие шаги на неоконченном пути к истине. Решаем идти в Думу. Действуем через старого товарища - Гущина Виктора Викторовича. Он (в тот момент) - референт Сергея Калашникова - председателя думского комитета по труду и социальным вопросам. Через некоторое время Стадник сообщает мне, что Калашников готов помочь. Иду в Думу к Гущину. Подготовленное мной обращения к Президенту РФ (а просьба - доложить его лично Борису Николаевичу) он бракует начисто. Просит всё максимально сократить и убрать (или обойти) прямое противопоставление Гастелло. Сначала отказываюсь. Он не торопит. Просит посидеть, подумать. Нахожу такою формулировку: “Присвоить звания Героев России (посмертно) всем членам экипажа дальнего бомбардировщика капитана А. С. Маслова за то, что в одном и том же бою, но несколько ранее, предвосхитили “огненный таран” капитана Н. Ф. Гастелло, направив свой, подбитый огнем зенитной батареи, самолёт в ту самую зенитную батарею”. Часа через три моей работы, Виктор Викторович одобряет оба подготовленных мной текста: один - от моего имени на имя С. Калашникова и И. Рыбкина (тогдашний спикер Думы по просьбе Калашникова дал согласие присоединиться к ходатайству перед Президентом); второй - обращение к Б. Н. Ельцину от имени И. Рыбкина и С. Калашникова.

После того, как оба текста были отпечатаны, я подписал первый и завизировал второй. Поблагодарил Гущина и поехал “терроризировать” В. Я. Стадника. Дело в том, что подписать то обращения к Президенту Рыбкин с Калашниковым согласились, а вот доложить лично Ельцину - это уж, сказали, Ваша забота!

Владимир Яковлевич начал действовать, а для меня потянулись дни мучительного бездействия и ожидания. В начале января 1996 года Володя сообщил мне долгожданную весть: “Ходатайство И. Рыбкина и С. Калашникова Президенту РФ доложено, и воспринято Б. Н. Ельциным положительно; и им (Президентом) дано поручение (приказано) Министру обороны РФ - Павлу Грачеву подготовить и к 22 января доложить представление о присвоении звания Героев России (посмертно) всем четверым членам экипажа самолёта капитана А. С. Маслова”.

Буквально на следующий день я это понял и сам, ибо был вызван в Коломенский райвоенкомат, где меня попросили дать “рыбу” для вышеуказанного представления, которую потребовал от них облвоенкомат. Просьбу я выполнил с удовольствием, а на следующий день был уже в Москве у Стадника. Он связался с облвоенкоматом и Генеральным штабом. Они подтвердили полученную нами информацию а мы ответили на их вопросы и прямо в Генштаб продиктовали ту “рыбу”.

Из-за опасения возможности включения противодействующих сил, решаем поднять “волну” в СМИ. Прежде всего, обращаемся на телевидение к Александру Николаевичу Крутову. Находим теплый прием, понимание и сочувствие. Договариваемся о съёмках в Коломне, как коломенцы чтут своего, пока ещё не признанного, земляка- Героя.