Страница - 10

4. Ибн Баттута о Дешт-и-Кыпчаке

Это место, где мы остановились, называется Дешт-и-Кыпчаком. В этой степи нет гор, холмов, котловин, леса, дров, только равнина, сплошь зеленая и очень красивая. Здешние жители вместо дров употребляют кизяк, который у них называется тазаком. Можно видеть, что даже самые важные люди на подоле своих одежд собирали кизяк.

Путешественники в Дешт-и-Кыпчаке ездят на телегах. Дешт-и-Кыпчак имеет пространство в шесть месяцев пути, их них пространство около трехмесячного пути находится под властью хана Мухаммеда-Узбека, остальными распоряжаются другие.

Прошлое Казахстана в источниках и материалах.

Алма-Ата, 1935, стр. 69–70.

Четвертая глава

ВЕЛИКИЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ

1. На берегу Яксарта

Из тюрков в греки

Как повествуют китайские летописи: в 568 году ко дворцу императора Юстиниана II (565–576 гг.) в Константинополь от тюркского кагана Дизабула прибыло посольство во главе с согдийцем Маниахом. Однако встреча и для тюрков, и для согдийцев означала общую цель, связывающую с грандиозной торговлей шелком, – получение огромного дохода.

Предстояло договориться, как сбыть шелк, одна часть которого поступила из Китая, другая изготовлялась в городах Восточного Туркестана и в самом Согде. Дело в том, что производство шелка настолько выросло, что сбыт его превратился в острую проблему, усугублявшуюся одним очень важным обстоятельством. 

Оно заключалось в том, что продаже шелка крупнейшему его потребителю – Византии – препятствовали персы, которые понимали, что шелк ей был нужен не только как предмет для нужд двора и аристократии, но и как валюта. Выручив от продажи шелка деньги, Византия тратила их при найме варварских войск, которые потом использовали в войне и в первую очередь – с Персией. Если бы персидское правительство разрешало свободную транзитную торговлю шелком и последний дошел до Византии, то через несколько лет на Евфрате стояла бы многочисленная наемная армия, что всех сил Персии не хватило бы для ее отражения. Поскольку договориться тюркам и согдийцам с персами не удалось, то тюрки и отправили посольство Маниаха в Византию. Сам того не подозревая, посол «проложил новый путь из тюрков в греки». Караван прошел в обход Персии и контролируемых ею территорий: из Семиречья по Сырдарье в Приаралье, через Мангыстау в Прикаспий и далее на Северный Кавказ, через Кавказский хребет в Константинополь. Благосклонно принявший гостей, Юстиниан II отправил с ответным визитом свое посольство в ставку кагана на берега Таласа.

Так новый путь стал функционировать. Иллюстрацией тому, что по этому маршруту везли шелк, служат те археологические находки, которые здесь были обнаружены. Особенно богатым оказался могильник Мощевая балка, что в предгорьях Кавказского хребта. В склепах, вырубленных в обрезе балки, найдены шелковые изделия, обрывки картины на шелке, приходно-расходные записи китайского купца и многие другие вещи VII–X вв. На пути из тюрков в греки «находились большие богатые сырдарьинские города», о которых несколько позднее писал историк XVI в. Рузбихан. «Река Ходжент (Сырдарья) протекает среди крепостей Туркестана. Высокие крепости наподобие высочайших замков так возвышаются на берегах каналов, возведенных из реки Сейхун, будто бы рассказывают об отраде рая, по которому текут реки». 

Уже во второй половине II в. н. э. после путешествия Чжан Цяня, области, расположенные по Сырдарье и Приаралье, были втянуты в международную торговлю. На средней Сырдарье расположилось государство Кангюй. Согласно китайским источникам, «Кангюй лежит почти в 2000 ли от Даваны (Ферганы) на северо-запад. Это кочевое владение; в обыкновениях совершенно сходствует с юечжысцами, имеет до 90000 войска и по малосилию своему признает над собой на юге власть юечжысцев, на востоке власть хуннов, Яньюай лежит в 2000 ли от Кангюя на северо-запад. Войско более 100 000. Лежит при большом озере, которое не имеет высоких берегов. Это есть северное море». Еще подробнее о Кангюе говорится в «Повествовании о западном крае» («История старшего дома Хань»): «Кангюйский владетель пребывание имеет в стране Лоюени, в городе Битянь. От Лоюени семьдесят дней пути до летнего владетелева местопребывания. Народонаселение состоит из 120 000 семейств, 600 000 душ, строевого войска 120 000 человек». Из этих же источников известны эпизоды внешней политики Кангюя. Когда он, в 40–36 гг. до н.э. поддерживал северных гуннов во главе с Чжичжи, затем выступил против них, объединившись с усунями и китайцами, а в 85 г. – ферганцев, восставших против китайского наместника Кашгара Бань Чао. Сообщается также, «Кангюй . . . горд и дерзок и никак не соглашается делать поклонение перед нашими посланниками. Чиновников, посылаемых к нему от наместника, сажает ниже усуньских послов. Князьям и старшинам его подают кушанье прежде, а потом уже посланным от наместника владения Яньцай. Стрелы их с трехгранными наконечниками; длинные трех- частные колчаны с широким отделением для лука и двумя узкими для стрел; овальный щит обшит пластинами. У одного из воинов – боевой топорик – клевец. Бронированные всадники сидят на незащищенных доспехами конях, гривы которых подстрижены, а челка, оставленная между ушами, собрана в пучок.

Этнополитическая ситуация в районе средней и нижней Сырдарьи, начиная с середины I тысячелетия, меняется в связи с вторжением сюда тюркоязычных племен. В период раннего средневековья здесь формируется феодальное объединение Кангу Тарбан. Письменные источники позволяют наметить контуры некоторых событий этого периода.

Осенью 712 г. жители Самарканда поднимают восстание против захвативших город арабов. Для борьбы с врагом они просят помощь у тюрков, и те им не отказывают. Древнетюркские рунические надписи, описывающие ход военной кампании, сообщают о тяжелом поражении тюркской армии, когда неожиданно в тылу у них восстали тюргеши и пошли войной на кенгересов – союзников тюрков.

2. Испиджаб и Шымкент – пункты транзитной торговли

«Город на Белой реке, или Испиджаб (Сайрам) упоминаемый в письменных источниках уже в начале VII в. и идентифицированный Махмудом Кашгари в XI в., был центром огромного округа, простиравшегося на восток до Таласа и Чу и на северо-запад – до средней Сырдарьи. В эпоху раннего средневековья (Х–начало XIII вв.) он становится крупнейшим пунктом транзитного Шелкового пути, про- ходившего по территории нынешнего Казахстана. К округу Испиджаб приписывались такие сырдарьинские города, как Кедер, Сыгнак, Сауран и Янгикент, а также расположенные на северных склонах Каратау Баладж и Берукет и семиреченские Тараз, Кулан, Мерке, Суяб.

Мнение о том, что слово «Испиджаб» в переводе с согдийского означает «Белая вода», является дополнительным аргументом в пользу тождества названий: Испиджаб – город на Белой реке – Сайрам:

Географ (Х в.) Ибн Хаукаль писал: «Испиджаб – город (равный) приблизительно трети Бинкета. Он состоит из медины, цитадели и рабада. Цитатель разрушена, а медина и рабад населены, вокруг медины стены и вокруг рабада тоже стена окружностью около фарсаха. У медины четверо ворот, в том числе ворота Нуджикента, ворота Фархана, ворота Шавкана и ворота Бухары.

Рынки его в медине и рабаде, дом правления, тюрьма и соборная мечеть в медине. Это обильный людьми и обширный город, во всем Хорасане и Мавераннахре нет города, с которого бы не взимался ха- радж, кроме Испиджаба».

Испиджаб был не только крупным административным центром, но он еще известен как крупный торговый центр, через него шли караванные пути в различные города по разным направлениям. В городе было множество торговых построек – караван-сараев и «тинов». Караван-сараи (рабады) принадлежали купцам из Нашхеба, Бухары, Самарканда. Международная торговля обслуживалась монетами, выпущенными в городах Средней Азии и Востока, а также местной монетой, которая в XI–XII вв. чеканилась в Испиджабе. В другие страны отсюда вывозились белые ткани, оружие, медь, железо. Город был известен на Востоке как центр работорговли – он поставлял невольников, захваченных во время многочисленных войн и набегов, пленников из различных тюркских племен.

Через «ворота Бухары» (они скорее всего, судя по направлению караванных путей, были южными) в город ввозили товары стран Востока, «ворота Нуджикента», видимо, были западными и названы так по имени небольшого городка Дех-Нуджикента, находившегося в Таласской долине на самой границе со степью – через него шла торговля мясом и скотом. Через северные ворота, естественно, шел караванный путь в города, расположенные по Сырдарье – Отрар, Сауран, Дженд, Янгикент. Вокруг Испиджаба было много городков и селений, о них в Х в. Истахри писал: «постройка (города) из глины».

В XV–XVI вв. стал бурно развиваться расположенный неподалеку от Сайрама городок Шымкент, к которому позже постепенно перешла роль главного города на юге Казахстана.

Впервые «Шымкент» как название населенного пункта упоминается в сочинении Шараф-ад-дина Али Йазди «Зафар-наме» в 1425 г. Однако история города уходит далеко в глубь тысячелетий, о чем свидетельствуют случайные находки орудий из камня, изготовленные в эпоху каменного века. Согласно письменным источникам, в послемон-гольское время Шымкент развивался и постепенно превратился в крупный город.

3. Пути, ведущие на Запад

В описании о западных краях «Книги Хань» есть одно бесспорное сведение: «от Юймын Янь-Гуаня на запад ведут два пути. Если идти от Ишима по берегу реки Похы, что на севере южных гор, можно по- пасть в Яркенд. Это южная дорога. Если идти на запад от южной дороги через перевалы Памира, можно доехать до страны Анси. От передней Орды Чыши вдоль северных гор выше Похы можно попасть в Кашгар. Это северная дорога. По северной дороге по направлению на запад через Памир попадаешь в Фергану, Канцзуй и страну аланов». В эпоху Западной Ханьской империи это были основные дороги на Запад.

В «Истории Хань» и «Истории Вэй» свидетельствуют: «Когда Ли-Гуань-Ли одержал победу в ферганском походе, в Лобноре находи- лось население числом несколько сотен человек. Они защищали эту дорогу, снабжали в основном послов, направляемых в иноземные страны, продуктами» и «когда полководец Эрчи предпринял поход в Фергану от Дунхуаня Лобнора, на западе было много крепостей. Жители их, насчитывающие несколько сотен человек защищали земли, занимались земледелием и снабжали продуктами послов, направленных в надземные страны». Отсюда мы видим, что Западная империя Хань в целях обеспечения бесперебойной и безопасной работы этих дорог учредила специальную охранную службу, организовала производство питания.

Последние годы царствования У Ди характерны дальнейшим рас- ширением посевных площадей. Это тоже подчеркивает значимость дороги. Апогея своей славы эта дорога достигла при правлении императоров У Ди, Чжао Ди и Сюань Ди. Но в последние годы царствования Сюань Ди значение северной дороги через Лобнор несколько упало и северная дорога стала проходить через город Джаргул, ставку хана страны чишей. Страна чишей находилась на важной стратеги- ческой дороге, откуда обеспечивалась безопасность севера и юга гор Тянь-Шаня. Он в 177–178 гг. до н.э. после изгнания Маудином больших жужаней превратился в важную крепость Сюнь-Ну на западной территории. При У Ди, который уделял очень большое внимание освоению западных территорий, Чичин стал объектом многочисленных кровавых столкновений между сюннами и Западной Ханьской империей. Позже часть земледельцев была переселена на Северный Тянь- Шань.

Ветви познания.Алма-Ата, 1998. Стр. 248–249.