Страница - 3

КАЗАХСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ

Государственность казахов в средневековье создала благоприятные условия для возникновения, сохранения и развития казахской народности. Это государство — Казахское ханство имело солидный вес в определении исторических судеб стран Центральной Азии, в евразийской системе. Политический организм Ханства казахов был крепким. Более полутора веков он жил и действовал стабильно, многое определяя в своем обширном регионе. Становление ханства приходится на середину пятнадцатого века, расцвет — на шестнадцатый и распад на отдельные, более мелкие ханства в жузовых территориальных пределах — на семнадцатое столетие.

Разумеется, «стабильность»—понятие относительное. Очертания государства то и дело менялись под напором внешних агрессоров. Но эти изменения были не очень значительны, и земли казахов простирались на огромных пространствах между Каспием, Аралом, Алтаем и Тянь-Шанем; Иртышом, Караталом, Яиком (нынешним Уралом) и Сырдарьей. Хотя, конечно, часть казахов проживала, как и ныне, за пределами своей исторической родины. Таким образом, государственная территория казахов, как некогда, так и сейчас, меньше их так называемой этнической территории, т.е. мест их массового проживания.

Ведущие представители белой кости определяли основные направления внутренней и внешней политики государства: «черная» кость — их подданные непосредственно, часто на своих костях и крови, делали эту самую политику, жили, рожали детей, поддерживали разнообразные связи с народами соседних государств. «Чернь» предпочитала мир — ей нечего было делить с таким же, как сама она, простонародьем Руси ли, Центральной ли или Средней Азии. Аристократы-чингизиды отдавали предпочтение войне, ибо активно занимались собиранием земель. А только во время затяжных войн или краткосрочных набегов можно ведь было завоевать кус чужой либо отвоевать кус собственной земли. Впрочем, в средневековье казахские правители особенно не посягали на чужое. Они собирали воедино то, что уже было единым по своим этнополи-тическим и хозяйственно-культурным характеристикам — казахские территории.

Отличительная особенность казахской государственности в средние века заключается в том, что она развивалась под началом правителей-чингизидов, но на местной, казахской, этнической основе. Здесь шло постепенное и неуклонное восстановление земледелия, городов и в целом хозяйства, пострадавших от варварских нашествий извне; определенное развитие феодальных отношений. Ханства Ак-Орды (Кок-Орды), Абу-л-хайра, Моголистана, Ногайской Орды — таковы этапы развития казахского государства, на территории которого наряду с коренным населением — казахами проживали мирно, бок о бок представители других народностей. Образование названных выше ханств вело к укреплению хозяйства и экономическо-культурных связей на входивших в них землях. Различные слои населения — кочевое, полукочевое скотоводческое и оседлоземледельческое, а также различные этнические группы вступали во все более тесное общение и взаимодействие. Все это давало ханствам внутреннюю силу, способную решать как проблемы внутренней жизнедеятельности, так и отражения внешней агрессии: вторжения кровожадного эмира Тимура, злобных ойратских захватчиков. Ханства Ак-Орды (Кок-Орды), Абу-л-хайра, Моголистана были той «формой», в которой отливалась не только этническая общность племен и родов, составивших казахскую народность, но и общность этой народности с другими родственными народностями — кыргызской, ногайской и в какой-то степени — уйгурской и узбекской.

Безусловно, все проходило далеко не так гладко, как на бумаге. Наряду с положительными явлениями, действовали и отрицательные: чингизиды вели беспрерывные внутренние и внешние войны со значительными людскими потерями, не говоря уж о материальных. Эти войны заставляли часть населения покидать пределы государства. А значительное число казахов и без того проживало на территории других государств. Все это препятствовало окончательному объединению казахской народности. Консолидации ее могло способствовать и способствовало лишь одно — создание Казахского ханства.

Образование Казахского ханства — результат сложных этнополитических, социально-экономических и культурных процессов на огромных по протяженности землях Восточного Дешт-и-Кыпчака, Семиречья и Южного Казахстана — Туркестана. Возникшее в течение длительного времени хозяйственное и культурное единение привело и к политической общности насельников этих земель. Этим процессы олицетворяются с первыми правителями нового Казахского ханства — Кереем и Жанибеком, сумевшими объединить родовую знать и массы скотоводов и земледельцев. Керей и Жанибек чутко уловили тягу, пока еще неосознанную, казахской народности к образованию собственной государственности, развили и направили эту тягу в нужное русло. И Керей, и Жанибек обладали незаурядным умом, позволившим им находить верные решения в труднейших ситуациях и поставить общегосударственные интересы над личными. Дело в том, что оба этих чингизида-султана в равной мере могли претендовать на ханскую власть. И если б они увлеклись борьбой за нее — этим немедленно воспользовались бы враги: судьба задуманного Кереем и Жанибеком государственного образования оказалась бы под смертельной угрозой. К чести своей, Жанибек и Керей избежали усобиц и благополучно довели свои планы и начинания до воплощения в жизнь, оказавшегося блестящим и многообещающим.

Для цельности рассказа в данном очерке придется коротко повторить то, что составило первый раздел первой книги настоящей серии — «Наиболее влиятельные представители белой кости (ак суйек) прошлого». Так вот, Керей и Жанибек, с верными им казахскими племенами и родами, на территории Государства кочевых узбеков выжидали, когда представится удобный момент забрать власть из рук правителя этого государства — хана Абу-л-хайра. И пока последний занимался укреплением или, вернее, пытался укрепить свою власть в степи, на юге казахские султаны создали действительно сильную власть. Здесь, на землях Туркестана, в предгорьях Каратау и низовьях Сырдарьи, они сплачивали вокруг себя всех, кто был недоволен притеснениями правителей — Государства кочевых узбеков Абу-л-хайра и Есен-Буги Моголистана. Под началом Керея и Жанибека находились Сыгнак, Сауран, Сузак и другие города-крепости. Им недоставало кочевий, оставшихся в степи, на территории, занятой ханом Абу-л-хайром. В свою очередь верные Абу-л-хайру племена и роды были лишены возможности прикочевывать на Сырдарью, заниматься торговлей. Такое скрытое двоевластие, становившееся с течением времени все более и более откровенным, вызывало неприязнь и напряженность между племенами шайбанидов во главе с ханом Абу-л-хайром и племенами Ак-Орды (Кок-Орды) султанов Керея и Жанибека. Напряженность и неприязнь в отношениях переросли в откровенную вражду, когда в середине пятнадцатого века глава Государства кочевых узбеков занял Сыгнак, Сузак, другие города-крепости, оттеснив отсюда Жанибека и Керея с их подданными. Те жались к восточным предгорьям Каратау, теснились в низовьях Сырдарьи. Как бы ни было трудно из-за враждебных отношений правителям, гораздо тяжелее приходилось простым людям, «черни». Потеря привычных хозяйственно-культурных и чисто человеческих связей сильно затрудняли их бытие. А крайне тяжелым стало оно после победы, одержанной джунгарами над правителем Государства кочевых узбеков в конце пятидесятых годов. Заключив с ним мир на кабальных условиях, калмаки удалились к себе, а Абу-л-хайр, в отместку за свое поражение, принялся «шерстить» неугодные и непокорные ему племена и роды на территории своего ханства. «Чернь» оказалась между двух огней: с одной стороны, пользуясь слабостью, моголистанского правителя, его принялись терзать ойратские (джунгарские) захватчики, с другой — мучил «родной» Абу-л-хайр. Положение народа становилось нестерпимым. Он возмущался, роптал.

Бесконечные войны отрывали рядовых тружеников от скота и земли, несли бесчисленные неприятности, разорений, бедствия, болезни, голод, смерть. У казахов была принята одна форма протеста против произвола — массовая откочевка. И они прибегли к ней. С конца пятидесятых по конец шестидесятых годов пятнадцатого века и произошла массовая перекочевка казахов Восточного Дешт-и-Кыпчака, предгорий Каратау и туркестанских оазисов в Моголистан. Руководили переселением казахских племен и родов, покидавших Государство кочевых узбеков, Керей и Жанибек. Мотивы бегства рядовых скотоводов и земледельцев понятны. А чем мотивировали свой уход из ханства Абу-л-хайра султаны? Тем, что им отказано было в естественном праве власти в степях Дешт-и-Кыпчак, которая передавалась по наследству чингизидам.

Образовавшееся в долинах рек Талас и Чу, на землях Западного Семиречья Казахское ханство под началом Керея и Жанибека включало в себя казахские племена и роды: как местные, так и пришедшие «из кочевых узбеков» — общей численностью около двухсот тысяч человек. По тем временам это было огромная сила. Есен-буга, хан Моголистана, отдавал себе отчет в том, что ему не совладать с такой мощью. И в создавшейся для себя критической ситуации не видел ничего лучшего, как вступить в союз с казахскими правителями, дабы с их помощью обезопасить границы своего государства от воинственных соседей. Благо, судя по всему, казахи были настроены вполне миролюбиво. Керей и Жанибек охотно пошли на предложенный союз. Смерть Есен-Буга-хана естественным путем передала власть в Моголистане в руки казахских правителей, не стремившихся к ней явно, но и не возражавших против ее бескровного прихода.

Кстати, Есен-Буга умер в 1462 году, а шестью годами позже скончался и Абу-л-хайр, смерть которого была для Керея и Жанибека желанна. После кончины Абу-л-хайра Государство кочевых узбеков пришло в большое расстройство, от коего так и не сумело отправиться. Значительное число людей из «кочевых узбеков» вновь пополнило казахское ханство. Оно росло и крепло. Крепло за счет мудрого правления, налаженной хозяйственной и политической жизни; росло за счет постоянного пополнения людскими ресурсами и расширения земель. Государственная территория казахов во второй половине пятнадцатого и начале шестнадцатого веков включила в себя значительную часть их этнической территории, принадлежавшей доселе иным государствам. И хотя непрерывные усобицы и войны продолжали сотрясать Казахское государство, население его чувствовало себя несколько лучше: в политике появилась осмысленность — дрались за свое.

Политические достижения Казахского ханства были очевидны: распалось и исчезло ханство Абу-л-хайра; потеряли былую силу пролившие немало казахской крови тимуриды, потомки кровавого Тимура; рассыпался на несколько частей Моголистан. Правда, на западе и севере появились Астраханское, Сибирское и Казанское ханства — «осколки» бывшей Золотой Орды. С этими золотоордынскими наследниками тоже приходилось держать ухо востро.

Керей и Жанибек, ждавшие смерти Абу-л-хайра, дождавшись ее, незамедлительно вступили в борьбу за главенство над Степью. В этой борьбе у них были как противники — потомки покойного хана, так и союзники. Но вот погибает Шах-Хайдар, сын Абу-л-Хайра, и его внуки, Мухаммад-Шайбани и Мах-муд-султан, спешат в Туркестан, за поддержкой Мухаммад-тархана, наместника тимуридов. И получают ее. Борьба за власть, упорная и ожесточенная, возобновляется с новой силой. На исходе пятнадцатого века на территории Туркестана разыгрываются кровавые сражения и коварные интриги, от исхода которых во многом зависело: быть или не быть молодому казахскому государству. Судьба, а скорее всего — совокупные действия казахской белой и «черной» кости определили: быть! Многочисленные племена и роды, составившие казахскую народность, закреплялись с боями на своей этнической территории, в одном государстве — Казахском!

Сауран, Сузак, Сыгнак — иные города и крепости на Сырдарье и в предгорьях Каратау, являвшиеся наследными для Керея и Жанибека и бывшие ближайшими к их новым территориям, естественно, влекли их, звали утвердить свои законные права над ними. Справедливости ради надо отметить, даже если бы эти земли не были наследными для казахских правителей, они в любом случае воевали б за них. Причиною тому — особое стратегическое и экономическое значение Туркестана в Восточном Дешт-и-Кыпчаке. Города на Сырдарье сулили их обладателям массу выгод и преимуществ: укрепленность и способность противостоять внешней агрессии, удобство расположения в плане развития экономики и торговли, добрая слава как известных административно-политических центров. Именно поэтому столь же ожесточенно боролся за Туркестан и города на Сырдарье и Мухаммад-Шайбани, любимый внук Абу-л-хайр-хана. Старались не остаться в стороне от этого «пышного каравая» и моголистанские правители. Словом, юг Казахстана манил алчные взоры не одного восточного хана. И борьба за эти богатые районы, бывшие к тому же отличными пастбищами, затянулась на три десятилетия. В этой упорной и затяжной борьбе предпочтительнее выглядели шансы Керея и Жанибека: поскольку они обладали реальными и законными правами на наследные земли, ставшие объектом войн, в них казахских правителей поддерживали городское и кочевое население. Давали себя знать и наличие крепкого тыла в Семиречье, личные качества гибких политиков и мужественных военачальников. Керей и Жанибек сумели склонить на свою сторону и кое-кого из своих заведомых противников и конкурентов в притязаниях на южные районы Казахстана, в частности, ногайского эмира Мусу.

Семидесятые годы ознаменовались рядом крупных кровопролитных сражений, так и не определивших окончательного владельца Туркестана, присырдарьинских городов и прилегающих степей. Эти места переходили из рук в руки: удача улыбалась то казахским правителям, то Мухаммаду Шайбани, так же проявлявшему высокий полководческий дар и воинскую доблесть. Восьмидесятые-девяностые годы тоже не внесли полной ясности: кто окончательно завладеет Саураном, Сыгна-ком, Ясами, менее крупными городами и крепостями и оазисами на Сырдарье. Казахские воины, как и узбекские, поочередно выступали в роли осаждающих названные города, в то время, как соперники находились в рядах защитников. Увлекшись перипетиями сражений, автор своевременно не отметил, что вели их уже наследники первых казахских ханов: сын Керея Бурындык и Жанибека — Касым. Правда, в отличие от Керея и Жанибека, обладавших примерно равными способностями и сумевших поделить власть, Бурындык и Касым не сделали этого. Формально лидером был Касым, отличавшийся заметным талантом властителя и полководца. Не вступая в явную конфронтацию, благодаря мудрой и гибкой политике, он отнял власть. Что до совместной борьбы Бурындыка и Касыма за наследные земли, то жители их признавали права казахских владетелей. И закономерным итогом многолетней борьбы стало присоединение к Казахскому ханству Сыгнака, Саурана, Сузака, присырдарьинских оазисов. Это позволило казахским ханам объединить расколотое на части государство и даже расширить его пределы за счет Центрального Казахстана, земель Приаралья и Присырдарьи, предгорий Каратау с примыкающими степями, а прежде всего — Западного Семиречья. Росло и население страны. В него входили как жители отвоеванных и захваченных территорий, так и казахские племена и роды из других государств.

Пик расцвета Казахского ханства приходится на первые десятилетия шестнадцатого века. Касым, избавившись от своего менее способного и удачливого соправителя — Бурындыка, весьма круто повел дела. При Касыме ханство преуспело и по части воинствующего собирания земель во внешних отношениях, и в налаживании мирной созидательной жизни — во внутренних. Это не значит, что счастье неизменно улыбалось Касыму. При нем государство также несло значительные людские и материальные потери из-за непрекращавшихся войн. Но в целом дела обстояли хорошо.

Вот два примера, выгодно характеризующие Касым-хана как политика и полководца. В конце первого десятилетия шестнадцатого века, когда извечный противник Касыма, Мухаммад Шайбани, в очередной раз осадил Сыгнак, Касым нанес ему поражение, от которого тот не оправился… А для того, чтобы окончательно закрепиться на отвоеванных территориях, Касым удачнейшим образом использовал обстановку, создавшуюся на политической арене региона. В результате Сырдарья с ее городами-крепостями, оазисами и пастбищами осталась у него. А как удачливый дипломат, Касым поддерживал приязненные отношения со всеми правителями соседних государств, кто не притязал явно на его владения: в частности, с Московским государем, моголистанским ханом. Благодаря деятельности Касыма, о Казахском ханстве услышали в то время впервые в западных странах. Растущее влияние его начинало внушать беспокойство политическим конкурентам… Что же, численность населения в ханстве достигла при Касыме миллиона человек. Территория его простиралась до Сырдарьи и Яика, далеко за Балхаш и Улытау. Впервые за всю историю своего существования почти все крупнейшие казахские племена и роды уживались «под крышей» одного государства.

Конец этому благоденствию, пусть и относительному, положила смерть Касым-хана. Мамаш, Тахир, Буйдаш — эти казахские ханы, по разным причинам, а чаще всего из-за своей неспособности управлять, потеряли постепенно позиции, завоеванные Касымом. Дела Казахского ханства вновь стали приходить в упадок. Оно потеряло стратегически важные Туркестан, Отрар, Сыгнак, Сауран, вновь захваченные узбеками-шай-банидами; ряд других земель.

И нужно было, чтобы на политической сцене появился хан Акназар — дела казахского государства вновь пошли на поправку. Акназару досталось тяжелейшее наследство: разоренная распрями и войнами страна. Уделом молодого правителя — сына Касым-хана были невыполнимые задачи: отстоять и расширить границы ханства в пределах, обозначенных отцом. Но политическая ситуация при хане Касыме, пусть и сложная, была все же проще, чем при Акназаре. Границам казахов теперь грозил могущественный сосед — Русское государство; угрожали и теснили со всех сторон злобные джунгары (ойра-ты), сибирские татары, башкиры, ногайцы. И будь Акназар-хан, что называется, хоть семи пядей во лбу — а он был весьма одаренным дипломатом и военачальником — кардинально улучшить положение казахов ему было не по силам. И под влиянием объективных, крайне неблагоприятных, внешнеполитических обстоятельств границы Казахского ханства, несмотря на героические усилия Акназара, сужались. В результате многие казахские племена и роды в тот период, не трогаясь с места, оказывались на территории других государств-захватчиков. Что касается кочевых казахских племен и родов, то они умудрялись в ходе перегона скота оказываться на территории нескольких государств: например, Сибирского, а вскоре попадали «в гости» к татарам. Однако процесс этот не был односторонним. Пядь за пядью, Акназар отвоевывал земли, собранные некогда отцом. Касым мог бы быть доволен сыном. Он сумел подчинить своей власти территории от родных Приаралья и Сырдарьи до Яика и Эмбы. При этом он растворил среди казахов часть ногайских племен. В честолюбивых планах своих Акназар заходил даже дальше Касыма, мечтая продвинуться далеко на запад и север… Но эти мечты были несбыточны, так как на пути их осуществления стоял грозный северный великан — Русское государство.

На юге, где Акназару также непременно хотелось расширить свои владения за счет богатых земледельческих и торгово-ремесленных центров, ему не противостояли столь сильные противники, как на севере. И, казалось, у казахского хана были все возможности осуществить свои планы. Боровшиеся друг с другом Баба-султан и Абдаллах-хан заискивали перед Акназа-ром, пытаясь каждый склонить его на свою сторону. Баба-султан сулил казахскому правителю, в случае поддержки, Са-уран и Ясы. Целый ряд туркестанских городов, также принадлежавших Акназару по праву наследования, обещал ему и хан Абдаллах… В этой сложной ситуации казахскому хану ничего нее оставалось, как прибегнуть к тактике лавирования между Абдаллахом и Бабой… Первому Акназар оказал военную помощь, ко второму послал на переговоры двоих своих сыновей. Финал переговоров был печален: юные послы были заколоты. Ненадолго пережил сыновей и сам Акназар.

К власти в Казахском ханстве пришли Шигай, за ним — его сын Тауекел, который продолжил борьбу за жизненно важные для своего государства присырдарьинские города. Уже в самом конце шестнадцатого века Тауекел-хану удалось добиться этой высокой цели. Воодушевленный успехом, Тауекел развил наступление на Среднюю Азию, где и погиб в бою за Ташкент. Так увенчалась победой для казахов цепь многолетних войн за присырдарьинские города, оседло-земледельческие районы юга Казахстана. С одной стороны, эти войны вели к разорению и ослаблению государства, с другой— воссоединение южных районов с общей территорией позволило укрепить и обогатить ханство.

Семнадцатый век принес казахам новые проблемы — усиление междоусобной борьбы. Она развернулась между старшим ханом Есимом, сыном Тауекела, объявившим своей столицей Туркестан, и ханом Турсуном, засевшим в Ташкенте. Пользуясь распрями казахских правителей, на землях их хозяйничали узбекские властители. Конец усобицам положила смерть Турсуна. Годом позже умер и Есим. Его преемник, Жангир-хан, направил основное свое внимание на отражение все более усиливавшейся угрозы с востока — джунгарской агрессии, нацеленной на захват казахских территорий и полное истребление населения. Особая опасность грозила Семиречью и Прииртышью. Потесненные ойратами (джунгарами) на запад и юг, казахи невольно сталкивались с каракалпаками, узбеками, башкирами, ногайцами — уже на их землях. В 1644 году Жангир-хан с малочисленным отрядом разбил значительно превосходящие силы калмаков, развеяв миф о их непобедимости. Миф исчез. Угроза полного захвата казахских территорий и уничтожения народа оставалась. В восьмидесятых годах семнадцатого столетия джунгарский хунтайджи Галдан, преодолевая отчаянное сопротивление, захватил целый ряд казахских городов. Часть жителей была убита, часть угнана в плен.

Казахское ханство сумело окрепнуть при хане Тауке, который на исходе семнадцатого и в начале восемнадцатого веков, удачно объединив свои силы с силами кыргыз и каракалпаков, поставил довольно надежный заслон злобному натиску калмаков. Известен факт: когда в 1680 году джунгары бесчинствовали на юге Казахстана, лишь один Туркестан, защищаемый Та-уке-ханом, остался нетронутым. Но целиком пресечь агрессию ойратов он был не в силах Это и явилось причиной омертвления южных районов Казахстана, подпавших под джургарское иго. Остановить вражеское нашествие в условиях непрекращающих междоусобиц чингизидов в самом Казахстане, сложных отношений со среднеазиатскими государствами было и невозможно. И Тауке-хан железной рукой принялся наводить порядок в собственном владении. При Тауке увидел свет свод норм обычного права «Жеты Жаргы», который заложил основы наиболее целесообразного в ту пору государственного устройства и правопорядка. Тауке сумел преодолеть распри аристократов-владетелей, объединить народ, значительно подняв удельный вес ханской власти. Тауке привел в норму политическую и экономическую обстановку в своем государстве, наладил добрососедские отношения — с соседними. Одного он не мог преодолеть — продолжавшейся, все обострявшейся джунгарской агрессии.

После смерти Тауке-хана она лишь усилилась. 1723-й год вошел в историю казахов как год «Великого бедствия». Спасаясь от беспощадных ойратов, они бежали в Среднюю Азию, на Эмбу, до Яика, вызывая недовольство и сталкиваясь невольно с местным населением. В течение двух последующих лет после года «Великого бедствия» калмаки разбили Туркестан. Все более прижимали казахов на севере российские власти. Давали себя знать и суровость климата, массовый падеж скота и неурожай. По мере того, как Россия укрепляла свои позиции на казахских территориях, местные правители, теряя их, озлоблялись, враждовали между собой, вымещали недовольство на простонародье. Со всей остротой вставала проблема принятия российского подданства, желанного и одновременно нежеланного: желанного, потому что снимало часть проблем; нежеланного — потому как прибавляло новых. Россия уже не скрывала колонизаторских устремлений.

Обобщая можно сказать: единая казахская народность — плод напряженной жизнедеятельности и развития первого казахского государства — ханства, как и наоборот. Казахские правители в лице наиболее сильных представителей упорно отстаивали границы государства, которое уже в шестнадцатом веке устно и письменно именовалось «Казахстан». Претендентов на него было много. Здесь и среднеазиатские шайбаниды и аштарханиды, российские колонизаторы и ойратские агрессоры, другие хищные и сильные захватчики. Лучшие казахские ханы и султаны проявили максимум полководческих и дипломатических дарований… Честь им и хвала! Но, воздавая должное доблестным чингизидам-заправилам белой кости, ни в коем случае нельзя забывать и достойных представителей — «черной», ее в целом. Ханы и султаны вместе с помогавшими им биями, старшинами (аксакалами) направляли, а народ осуществлял, делал реальностью их мудрые предначертания и планы. Государственность казахов возведена на костях народных, густо замешана на народных крови и поте. Если представить политическое строение казахского общества в виде целостного организма, то властители были его головой, мозгом; вдохновенные народные вещие певцы-жырау— языком, устами; народные батыры — могучими руками; а сам народ мощным телом. Изъять какую-либо часть из этого гармоничного целого было невозможно, ибо это с неизбежностью повредило бы слаженному действию целого. Этот единый политический государственный организм в трудах и битвах развивался, креп, становясь прообразом того, что мы имеем ныне.

Наличие собственного государства, как уже отмечалось, способствовало возникновению и росту казахской народности. В свою очередь, казахская народность, по мере своего развития, способствовала становлению и упрочению собственной государственности. Связь тут прямая и обратная.