Страница - 18

ПРОЖЕКТОРЫ

16 апреля, 5.00. Во многих местах словно молнии сверкнули, и на запад потянулись длинные огненные стрелы. Это был залп реактивных установок - «Катюш». А вслед за этим тысячи орудий и минометов одновременно, словно по взмаху дирижерской палочки, открыли огонь по вражеским позициям. Качнулась, застонала земля. Почудилось, будто звезды упали с неба. И вдруг, насколько хватало глаз, поле боя озарилось голубоватым, ослепительным светом. Это сотни прожекторов рванули мощными лучами темноту. Я такое видел впервые. Было как-то не по себе. К чему это приведет?

Масса людей и техники пришла в движение. Танки, самоходки, бронетранспортеры, оставляя за собой тучи пыли и дыма, лавиной понеслись на запад.

Вскоре все стало ясно. Прожектора дали желаемый эффект. Мы без сопротивления захватывали траншею за траншеей, позицию за позицией. Те из вражеских солдат, кто остался в живых, поднимали дрожащие руки и причитали: «Гитлер капут...» Они были грязными, обтрепанными и напоминали помешанных.

Кое-кто у нас умел говорить по-немецки. На вопросы о том, как на них подействовала наша «прожекторная» атака, пленные отвечали примерно так: «Когда русские осветили наши позиции, все солдаты и офицеры упали и лежали на дне траншей несколько минут. Предполагали, что большевики применили какое-то новое оружие».

Так сами гитлеровцы подтвердили непревзойденность военного искусства нашего выдающегося полководца - командующего 1 -м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г.К.Жукова, других советских военачальников.

Как и предполагал командир полка, по мере нашего продвижения к Зееловской оборонительной полосе сопротивление врага значительно возрастало. Первый ожесточенный бой развернулся у сильно укрепленного села Альт-Ланзгов. Противник контратаковал силами до двух батальонов пехоты и около 10 танков.

Мы сумели отразить этот натиск. Особенно отличился в бою командир артиллерийской батареи капитан Иван Баш-манов. Он подбил две вражеские машины. По танкам противника меткий огонь вели и артиллеристы противотанкового взвода. Во фланг противника вышел стрелковый батальон второго эшелона дивизии.

Гитлеровцы под угрозой полного разгрома начали поспешно отступать в направлении села Ной-Ланзгов. Но на рубеже Ной-Ланзгов и станции Вирбих противник снова оказал упорное сопротивление. На северо-запад от станции проходила ветка железной дороги. В ее насыпи фашисты оборудовали оборонительную позицию. Через каждые 30-40 метров - гнезда фаустников, наносивших большой урон нашим танкам.

Наш полк подошел к полотну железной дороги несколько северо-западнее Ной-Ланзгова. Путь наступающим батальонам преградил огонь вражеской артиллерии. Беспрерывную стрельбу вели пехота и танки. В небе появились самолеты. Атакующие залегли перед огненным валом.

Но мы не были пассивны, готовились к новой атаке. Как только ударила наша артиллерия, пехота и танки начали стремительно сближаться с противником, несмотря на сильный огонь.

Нашему батальону здорово помог танкоистребительный дивизион. Когда фашисты поднялись в контратаку на левый фланг батальона, артиллеристы прижали их к земле. Стрелки, ведя огонь на ходу, сломили противника, прорвались к железнодорожному полотну и вступили в рукопашный бой.

Три раза переходил из рук в руки Ной-Ланзгов. Но все-таки полк овладел им.

Успешно действовали и другие части дивизии.

 апреля подразделения батальона и полк в целом вышли к городу Гузову, у подножья северо-восточных склонов Зееловских высот. Подступы к нему прикрывались хорошо оборудованной позицией из сплошных траншей с дзотами и железобетонными колпаками. Дороги и танкодоступные направления были заминированы, улицы перегорожены завалами, баррикадами. Особенно сильно противник закрепился у церкви и мрачного старинного замка. Препятствовала продвижению полка и речка Альт Одер.

Два раза мы поднимались в атаку, но безуспешно. Чтобы избежать лишних потерь, подполковник А.И.Пешков прекратил атаку. Вызвал к себе командиров батальонов, еще раз уточнил особенности обороны врага, расположение его огневых точек. Тут же был и начальник разведки полка.

После внимательного анализа обстановки командир полка пришел к выводу, что атакует город слишком прямолинейно -надо искать слабые места в обороне противника. Такое место мы вскоре нашли в трех-четырех километрах правее.

Немного подумав, командир полка обратился ко мне:

- Вот вы, майор Нурмагамбетов, и выведете свой батальон.

Он указал место на карте.

Задача была очень сложной. Предстояло под носом противника, когда он ведет интенсивный огонь и пристально следит за любыми нашими действиями, скрытно вывести батальон в новый район, в короткий срок организовать бой и атаковать врага в 5.00 17 апреля. Все надо было проделать ночью на незнакомой местности. Я поставил задачи командирам рот. Они соответственно взводным. Те все до мелочей растолковали сержантам. В конце концов, каждый солдат знал, что ему делать.

Снимались взводами. Когда один взвод быстро покидал свое место в боевом порядке, остальные усиливали огонь. Я попросил командира полка, чтобы огневая поддержка обеспечивалась до тех пор, пока последний солдат батальона не покинет позицию.

 - Мы будем имитировать ваше присутствие до начала атаки, - сказал он.

На новое место батальон выдвинулся удачно. Выручило умение работать с картой, ориентироваться ночью, приобретенное еще в боях на Кубани.

Точно в назначенное командиром полка время началась атака. Мы форсировали Альт Одер при огневой поддержке танков и завязали бой за восточную окраину города. Противник упорно сопротивлялся, но все-таки дрогнул. Мы занимали дом за домом. Фронт прорыва становился шире.

Город был почти окружен частями дивизии. И все же подчас казалось, что противнику удастся вырваться, чтобы закрепиться где-то на другом рубеже. Опять тогда придется вести жестокий бой, нести новые потери. А ведь победа была совсем близкой, и смерть каждого воина становилась особенно тяжелой и горькой.

Командование полков и дивизии делало все, чтобы не выпустить ни одного фашиста из Гузова.

В 7.00 артиллерия произвела по городу мощный налет, казалось, ничего живого там не осталось. Над домами висели тучи дыма, пыли. Над нашими позициями стлались сизые облака пороховой гари.

Батальоны вместе с танками снова начали атаку. Продвижение значительно ускорилось. Наши подразделения действовали смело, дерзко, решительно.

К 12.00 мы были в центре города, а часа через три овладели Гузовым. Лишь отдельным гитлеровцам удалось выбраться из него. Так рухнул еще один немецкий бастион на пути к Берлину.

В этом бою хорошо проявил себя личный состав нашего батальона. За три часа он овладел окраиной Гузова. Каждый пулеметчик достоин похвалы, общими усилиями было уничтожено 200 гитлеровцев, 18 огневых точек, ликвидировано 8 опорных пунктов и захвачено в плен около 70 солдат и офицеров противника.

Мы шли на Берлин. До него оставалось около 50 километров. Враг отступал, оказывая упорное сопротивление.

На исходе 17 апреля я, собрал всех командиров рот и артиллерийской минометной батареи, поставил задачу на ночь, указал, какой роте куда выйти и какой занять рубеж.

Наступившую паузу надо было использовать, чтобы отправить раненых в тыл, накормить людей, пополнить боеприпасы. В пулеметной роте в бою вышло из строя два станковых пулемета, и необходимо было восполнить эти потери.

Мы почтили память павших товарищей.

Командир полка приказал батальону ночью не наступать, так как мы провели очень трудный бой. Он поблагодарил весь личный состав за героизм. А наши воины действительно сражались бесстрашно. Помню, в самый разгар боя поступил доклад ротного: тяжело ранен командир взвода. Его заменил сержант Федорин. А вскоре и сам ротный был ранен. И тогда сержант Дмитрий Федорин повел в атаку роту, и фашисты отступили. Я хорошо знал этого сержанта. С виду скромный, даже стеснительный. А в бою преображался. Как-то я попросил Дмитрия: «Выступи перед бойцами, поделись боевым опытом, расскажи, как мастерство обретал, в чем истоки его. Слово свое скажи, Дима». Федорин, поглядев на меня, улыбнулся светло: «Исток у меня один, товарищ майор. Ненависть. Лютая ненависть к фашизму. Фашизм - это самое большое зло на землей".

Да, ненависть к кровожадному, жестокому врагу и святая любовь к родной земле питали наших воинов неодолимой силой, вели их на подвиг.

На рассвете 18 апреля противник, озабоченный прорывом наших войск и потерей города Гузова, бросил против нас лавину пехоты и танков. Бой разгорался стремительно. Безостановочно, на ходу вели стрельбу вражеские танки, автоматчики. Я сразу же определил, что огонь не прицельный. Фашисты, очевидно, решили устрашить нас ливнем смертоносного свинца. Но запугать нас было не просто. Пусть бы с неба лился хоть раскаленный металл, никто бы не попятился назад.

За ночь каждый солдат подготовил себе ячейку, хоть не такую глубокую, как бывало в обороне, но из нее было удобно стрелять лежа. Замечу, что на передовой было заповедью: «Стал — окопайся, найди укрытие. Забудешь об этом -жди пулю или осколок: И, будучи весь на виду, сам не сможешь прицельно вести огонь». Хоть и знали все эту заповедь, командиры, политработники напоминали о ней постоянно, добиваясь ее выполнения.

На рубеже, которого мы достигли, подготовились отражать контратаку противника. Из-за дальнего леска, утонувшего в сизой дымке, поднялось солнце. Нам хорошо были видны плотные цепи гитлеровцев. Я различал даже кресты на танках. Командир 1-й стрелковой роты старший лейтенант Е.Ставров докладывает:

-Товарищ майор, враг близко. Разрешите открыть огонь?

- Погоди, Ставров, погоди, - ответил я. - Надо подпустить врага насколько это возможно, чтобы огонь был предельно прицельным, в упор атакующим. Они, если даже и залягут, будут под нашим огнем. И непременно побегут назад. Тут мы и пойдем вперед.

Команду подал, когда уже ясно были видны полусогнутые фигуры фашистов. Как всегда, первыми начали огневой бой пулеметчики. Их меткие очереди сразу же скосили десятки фашистов. Остальные залегли. Но на открытой местности от пуль не спасешься. Прикрывая друг друга огнем пулеметов и автоматов, фашисты начали убегать. Но из лесу снова появились вражеские машины. С них соскакивали черные фигуры и разворачивались под прикрытием танков.

Эта контратака противника была мощнее предыдущей. Гитлеровцы шли цепь за цепью. Третья стрелковая рота не выдержала количественного-превосходства противника и начала отступать. Для организации отражения контратаки я послал туда начальника штаба батальона капитана С. Ям-польского. На правый фланг побежал мой замполит капитан М.Цыганков, чтобы оказать помощь командиру первой роты. Я действовал в центре со второй ротой.

Обстановка складывалась нелегкой. Связался с командиром полка, доложил о ходе боя. Он подбадривает, успокаивает:

 Продержись хотя бы час. Придет на выручку батальон Бойцова. Выдвигаю противотанковый резерв полка. Артиллерия сейчас откроет огонь по фашистам.

Земля прямо-таки стонала, от разрывов Снарядов и мин воздух был пропитан копотью.

Я передал в роты просьбу командира полка. Сразу заметил, что огонь на флангах стал дружнее и понял - настроение людей поднялось. Должен сказать, что солдаты дорожили словами командиров, знали, если они что-то обещали, то непременно выполнят. И теперь всем было ясно: поддержка придет через час. Надо выстоять.

Мы выстояли, фашистов ни на один метр не пропустили вперед.

После боя к нам прибыл командир полка подполковник А.Пешков. Поздравил с успехом, посоветовал, как действовать дальше. Еще раз предупредил, что фашисты не отдадут ни одного метра земли без боя, ибо рядом Берлин. Они все еще надеются, что Гитлер даст им какое-то мощное оружие и оно спасет их. Он рассказал, что в своей столице враг сосредоточил много дивизий, отступивших с нашего фронта и переброшенных с Западного фронта.

— Легкой победы не ждите, - заключил командир полка, и поставил новые задачи. Нашему батальону снова предстояло наступать в первом эшелоне.

19 апреля наш 1052-й стрелковый полк, продвигаясь по всхолмленной и лесисто-озерной местности, подошел к оборонительной полосе врага вблизи города Букова и приготовился к штурму. Командир полка вызвал командиров батальонов на опушку леса.

Буков был виден как на ладони. Крыши невысоких домов ярко блестели на солнце. По всей окраине тянулись проволочные заграждения. Впереди них— минные поля, а за ними траншеи. В самом городе много противотанковых надолб и баррикад. На руку гитлеровцам были и озеро, прикрывавшее подход к городу, и лесистые высоты с севера и юга. Я подумал о том, что для нас будто специально на пути вставали то реки, то сильно укрепленные опорные пункты.

Командир полка проинформировал об обороне города, поставил задачу. В предстоящем бою полк должен был действовать в один эшелон: первый батальон — на правом фланге, в центре — майора Емельянова, на левом фланге — майора Бойцова. Принимая такое решение, командир полка учитывал, что все наши подразделения сильно поредели в предыдущих боях. Малочисленность личного состава предполагал восполнить за счет огня артиллерии.

Главный удар должен был нанести наш батальон, усиленный танковой ротой. Третий батальон должен был выйти к южной окраине Букова и отрезать противнику пути отхода в юго-западном направлении. Основная часть артиллерии была поставлена на прямую наводку.

Атаку мы начали в 16 часов. После пятиминутного артналета командир полка подал сигнал, и батальоны, развернутые в цепи, вместе с танковыми ротами ринулись к городу.

Вначале все шло успешно. Но когда до первых городских строений оставалось метров 200, противник значительно усилил пулеметный и артиллерийский огонь. Роты залегли, понеся потери в живой силе. Несколько наших танков было подбито.

В этой ситуации, чтобы не приостанавливать наступление, я приказал выкатить на прямую наводку батарею артдивизиона для подавления огневых точек противника.

Мы снова поднялись в атаку. Как всегда, первыми вставали и увлекали за собой личный состав командиры рот. В этот момент пуля сразила командира роты капитана Шер-стобитова. Командование взял на себя лейтенант Кобзев.

Уверенно вел свою роту старшина Дмитрий Федорин.

До крайних домов города осталось сделать один решающий бросок. И вдруг из-за укрытия выползли вражеские танки, и контратаковали наш батальон с фланга. Произошла заминка. Батальон начал быстро разворачиваться. С другого фланга злобно ударили пулеметы.

Ситуация - хуже не придумаешь. Уже подбиты наша противотанковая пушка и один танк. Ободренная успехом танков, появилась пехота противника. Назревала рукопашная, ибо отходить мы никак не могли. Я отдал приказ: ни шагу назад. И тут прогремел мощный залп. Сразу запылало несколько вражеских машин. Остальные поспешили дать задний ход и скрыться в городе. Батальон открыл ураганный огонь по пехоте. Она попятилась за танками. Роты вслед за врагом ворвались в Буков. Первой завязала уличный бой рота старшины Дмитрия Федорина. Бойцы разили врага огнем и прикладом. Мне доложили, что рядовые Тулин и Ру-сов уничтожили 10 фашистов. Замполит капитан М.Цыганков передал по цепи призыв: «В бою равняйтесь на федо-ринцев!»

В этих боях наш батальон показал себя с лучшей стороны. В районе населенного пункта Хермерсдорф в течение дня 18 апреля мы отбили три контратаки, нанеся врагу большие потери в живой силе и технике, сбив его с занимаемых рубежей. 19 апреля батальон ворвался в Буков и, преодолевая упорное сопротивление крупных групп фаустников и автоматчиков противника, в трудных условиях уличных боев обеспечил выполнение приказа командования полка по овладению северо-восточной окраиной города. В боях за Буков личный состав батальона уничтожил 100 гитлеровцев, 120 огневых точек, 3 танка и одно самоходное орудие.