Страница - 7

ПЕРВАЯ АТАКА

Итак, противник при отступлении зацепился за небольшой участок земли, сохранил плацдарм на левом берегу реки Курки. Достаточно укрепил, создал настоящую крепость, сплошные минные поля, заграждения из колючей проволоки, массу огневых точек. Какую цель преследовал противник, укрепляя так этот небольшой участок земли? Главное - это сковать определенную часть наших войск перед занятым плацдармом, а в случае неудачи оставить левый берег и перейти на правый, где сосредоточены основные его силы.

Началась подготовка к тому, чтобы сбросить немцев в реку и освободить пусть и небольшой участок земли от фашистской нечисти. Мой пулеметный взвод поддерживает стрелковую роту капитана Диденко.

Жарким июньским днем батальон получил задачу атаковать противника.

За два дня до начала нашей атаки был осуществлен хорошо организованный командованием бригады захват пленного. В этой успешной операции участвовал старший сержант Федорин из роты Диденко. На допросе пленный немецкий солдат сказал, что через реку немцами наведен пешеходный понтонный мост. Значит, могут резервы подбросить.

...Моя первая атака. Иду со своим взводом, вместе со стрелками капитана Диденко. Иду на врага...

Вы знаете, читатель, что такое атака? Нет? Военная энциклопедия так объясняет это слово:

«Атака (от французского attague - нападение) стремительное движение в боевом порядке подразделений, частей и соединений, а также самолетов, вертолетов, кораблей и их групп в сочетании с огнем наивысшего напряжения с целью уничтожения противника. Атака - наиболее решительный момент наступательных действий. По времени действий атака бывает дневной и ночной, по направлениям проведения -фронтальной, фланговой, а также с тыла».

Нам предстояла ночная фронтальная атака. Противник находился на расстоянии ста, в некоторых местах до двухсот метров от нас. Поэтому рубежом начала атаки был наш передний край.

Атака предстояла без поддержки танков.

Я понимал, что многое будет зависеть от точности огня артиллеристов, а затем уже от нас - пулеметчиков. Надо надежно поддерживать пехотинцев!

...Ночь. Душно. Надоедливо пищат комары. Над плацдармом взлетают осветительные ракеты. Фашисты не спят, будто чувствуют, что мы готовимся к атаке. Решил при начале атаки быть с расчетом Саши Зайцева: погляжу, как его пулемет чисто бреет, метко бьет.

По команде в установленное время артиллеристы ударили по заранее разведанным огневым точкам на плацдарме. Казалось, от залпа вздрогнули звезды на небосклоне.

- Рота, в атаку, вперед!

Это подал команду капитан Диденко и вся рота выскакивает из траншей. Атака!

Я вместе с расчетом Зайцева выскочил из окопа, чтобы не отстать от пехоты и вовремя поддержать ее. Густая и высокая трава путает ноги. Тяжелый пулемет надо только катить, чтобы без промедления занять огневую точку и открыть огонь по врагу.

Когда по проходу, проделанному в минном поле и проволочном заграждении мы устремились к высокому дереву, которое засекли давно, как ориентир, артиллеристы прекратили стрельбу. И тут ожили уцелевшие огневые точки врага. Свист пуль, осколков. Противник освещал местность выбросом в небо множества осветительных ракет. В рядах атакующей роты уже были убитые и раненые, а командир роты Диденко требует продолжать атаку. Интенсивный огонь врага заставил многих залечь — не поднять головы, так стреляют фашисты.

Пулеметный расчет уже занял, позицию у дерева и открыл огонь по вспышкам. Молодец Зайцев! Фашистский МГ умолк. Я заметил пульсирующее пламя, крикнул:

Саша! Левее тридцать, пулемет!

- Не вижу!

- Да левее же Тридцать!

Оказалось, высокая трава мешала обзору наводчика. Я покатился по траве, примял ее. Ту, что снова поднялась, быстро вырвал с корнями. Зайцев открыл огонь.

В гуле боя я различал стрекот других «Максимов». И вдруг один из них умолк. Ползком, перебежками добрался до этого расчета: его пулеметчики растерялись - вышел из строя первый номер.

Противник усилил огонь, стреляла артиллерия с правого берега Курки, строчили пулеметы. Враг воспользовался замешательством, поднялся в контратаку. В непрерывном свете ракет ясно различались полусогнутые фигуры гитлеровцев - как привидения. Я лег за пулемет, стрелял наверняка. Знал, что враг особо охотится за «Максимами» -грозными и надежными в бою.

За первой контратакой были вторая, третья. Фашисты приблизились на бросок гранаты. Пули и осколки ударяли в щиток пулемета. Стрелки и мы, пулеметчики, непрерывно вели огонь.

Кто-то крикнул:

Товарищ лейтенант, патронов мало!

- Доставить патроны, быстро, - приказал я подносчику, а сам запереживал: как он справится с этим заданием под орем?

В кожухе начала кипеть вода, стало быть, надо стрелять с остановками, короткими очередями. И вообще — беречь патроны. Боеприпасов остается мало...

Уже светало, когда поступил приказ на отход к исходным позициям. Солнце, вставшее за Кубанью, мы встретили в своих траншеях.

Сбросить врага с плацдарма не удалось, но ему был нанесен большой урон в живой силе. Артиллеристы разбили часть дотов и железобетонных колпаков. Я видел в бинокль, как по реке плыли палатки, одеяла, доски, каски: мост через Курку был разрушен.

Эта первая моя ночная атака была для меня хорошим уроком. Но оставила и чувство неудовлетворенности, поскольку нам не удалось выполнить задачу — сбросить немцев в реку.

Взвод потерял четырех бойцов. При артиллерийском налете погиб мой первый ротный командир капитан Гурвич. Я особенно переживал эту утрату и первый ротный навсегда остался в моей памяти. Именно от него перешла ко мне, как и ко многим другим знавшим его фронтовикам, тяга к общению с людьми, серьезная и глубокая любовь к книге.

Тяжелой болью отдалась в сердце гибель командира соседнего батальона капитана Куприянова. Он был похоронен о почестями. Мне пришлось встретиться с этим храбрым офицером всего один раз, но след остался глубоким, запомнились его слова: «Мы, товарищ лейтенант, победим. За нами родная земля и отдать ее врагу невозможно. Никак невозможно!»

Тяжело, очень тяжело терять боевых друзей. Но мы знали, что побед без жертв не бывает. Поклялись отомстить за павших в ночной атаке...

Я был доволен всеми своими подчиненными без исключения. Ходатайствовал о представлении наводчика Романенко к медали «За отвагу».

Тогда я не оценивал общую значимость взвода в выполнении задачи. И очень приятно было спустя сорок лет прочитать в книге М.Ф.Сафонова «Записки начальника штаба» строки из его фронтового блокнота за 22 июня 1943 года: «...Оправдывает надежды лейтенант Сагадат Нурмагамбетов. Сегодня пулеметы его взвода поработали на славу. Подавили 3 огневые точки и уничтожили до 40 гитлеровцев, которые пытались контратакой выбить наши роты, занявшие первую траншею в обороне противника. Когда в разгар боя выбыл первый номер во втором расчете, Сагадат сам лег за пулемет и в течение двух часов отбивал неоднократные атаки врага».

Так боевым крещением встретил я со своими пулеметчиками третий год войны.

Через несколько дней была осуществлена повторная атака с целью очистить плацдарм, занятый противником. На этот раз командование, видимо, учло недостатки в подготовке нашей неудавшейся операции, главным из которых было то, что огневые точки противника не были полностью подавлены. Кроме того, не были учтены огневые позиции немцев на правом берегу Курки, с которых противник наносил мощные артиллерийские удары.

Повторная атака была продумана и организована блестяще. Мощнейшим было подавление огневых точек противника, а сама атака оказалась для него полной неожиданностью, мы начали ее перед рассветом - в четыре часа.

Стремительным броском ворвались мы во вражеские траншеи, много было убитых и раненых. Уцелевшие бежали к переправе, сдавались в плен. Перепуганные, они семенили ногами, то и дело поднимая вверх руки, хотя этого никто и не требовал.

«Спесивы, гады, пока их сила берет!» - сказал кто-то из бойцов и, сплюнул.

Плацдарм был очищен, мы вышли к реке. Плавно текла Курка в своих берегах, а мы радовались тому, что освободили еще кусочек родной земли.

После боя взвод приводил себя в порядок. Умылись, побрились, вдоволь поели. Поочередно проверили и почистили пулеметы. Я лично осмотрел замки, их смазку. Приказал следить за тем, чтобы пулеметные ленты, намокшие от росы, просыхали постепенно. Были они полотняные, сильно впитывали влагу, а когда высыхали, то патроны удерживались слабо и происходило затыкание.

В общем, старался вникать в каждую мелочь. Использовал любую возможность, чтобы почитать подчиненным газету «Защитник Родины», рассказать поучительные боевые примеры, последние новости. Сказывалась моя работа в клубе, где обрел определенные организаторские навыки.

С большим интересом слушали бойцы рассказ о Лене Матюшиной. Она двое суток просидела в своем замаскированном окопчике на «нейтралке» у плацдарма, на котором мы дрались. Уничтожила шестерых гитлеровцев, но главной целью считала вражеского офицера. Долго он не появлялся. А как только появился, Лена тут же взяла его на мушку. В связи с этим напомнил пулеметчикам, как важно уметь маскироваться. Фашисты особо охотятся за «Максимами», надо помнить об этом и всячески использовать в целях маскировки особенности местности.

Однажды во время такой беседы во взвод пришел подполковник Михаил Филиппович Суглобов, о котором я слышал много добрых слов, хороших отзывов, но еще не встречался. Бригадный комиссар, как любовно звали его бойцы, сразу расположил к беседе, похвалив пулеметчиков за смелость в бою. Говорил он просто, прямо смотрел в глаза собеседникам. Поинтересовался, пишут ли из дому. Затем прочитал письмо, которое получил командир 1-й батареи артдивизиона Дмитрий Малышев от брата Левы. Трудно было слушать горестные строки. Фашисты перед отступлением из села согнали многих жителей в сарай. Среди них были отец Малышева и младший брат. Гитлеровцы расстреляли всех до единого. Леве пуля попала в глаз, он упал без сознания, а позже, придя в себя, спасся.

Еще писал Лева, что оккупанты сожгли полсела, что он с матерью живет у родных. Письмо заканчивалось словами, которые помню до нынешнего дня: «Митя, бей больше их, проклятых гитлеровцев, бей за наше с тобой горе!»

Письмо взволновало всех пулеметчиков. Это был наказ для каждого из нас. И мы дали слово, что будем без пощады бить врага. Просили подполковника Суглобова передать братский привет Дмитрию Малышеву.

Недолго пробыл с нами комиссар, а мне казалось, что я знаю его очень давно. Такому человеку откроешь все свои тайны.