Страница - 2

ВОЙ НА, КОТОРУЮ ВИДЕЛ Я.

«Весенняя революция» стала для нас «осенней»…

В далеком Афганистане 27-го апреля 1978 года произошел военный переворот. Но этот вооруженный мятеж на весь мир был громогласно объявлен революцией, и притом «революцией социалистической». И для многих из нас пространство сократилось настолько, что, казалось, границы слились, и эта бедная страна превратилась в край близкий, но и враждебный. Одним словом, «апрельская революция» не принесла никому ничего хорошего. Впрочем, нельзя сказать, что она оказалась бесполезной для всех; в результате бунта восторжествовали временщики, главой правительства, премьер-министром был назначен Нур-Мухаммед Тараки, а его заместителем и министром иностранных дел оказался Хафизулла Амин. А что касается афганского народа, то подавляющее большинство населения этой «революции» не приняло. Прошло немало времени, прежде чем всем стало известно, что к этому путчу непосредственно приложил свою руку и СССР…

Это была жесткая рука, но в первые дни после переворота люди этой страны еще не ощутили ее тяжести, и 15-го марта, надеясь, что восстановление прежнего порядка возможно, на улицы Герата вышли, протестуя против назревшего мятежа, более двадцати тысяч человек, противников чуждой «революции». На борьбу с «беспорядками», на подавление возмущенного народа были брошены карательные силы, и в результате отчаянного противостояния погибло около тысячи афганцев. Так была пролита первая кровь этого тяжелого периода на многострадальной земле, но, как оказалось, не последняя. Протестные выступления ввергли узурпаторов в такую сильную растерянность, вызвали у них такой панический страх, что они обратились к Советскому Союзу с мольбой о военной помощи. По этому вопросу Нур-Мухаммед Тараки начал вести специальные телефонные переговоры с Н. А. Косыгиным.

После этих бесед на закрытое совещание собираются Ю. Андропов, А. Громыко, Д. Устинов и решают в срочном порядке тайно вызвать в Москву главаря нового правительства этой страны, выдержав приезд этой персоны в обстановке строжайшей секретности. И в Москве и в Кабуле об этом визите знало лишь считанное число людей, можно даже сказать, единицы. Когда 20-го марта Н. Тараки прибыл в холодную Москву и встретился с Н. А. Косыгиным, то советский премьер на повторную просьбу гостя ответил: «Если мы введем наши войска в Афганистан, то на вашей родине положение не улучшится, а напротив, еще больше усложнится». Однако в начале мая 1979 года Министерство Обороны СССР принимает решение о создании из числа коренного населения среднеазиатских республик специальный батальон особого назначения.

Именно в эти дни политическое руководство Советского Союза раздумывало о том, чтобы любыми средствами убрать из власти непокорного Х. Амина и поставить у руля послушную Кремлю марионетку, человека, которого можно было бы дергаться за веревки, привязанные к его конечностям руками Москвы.

Во второй половине сентября 1979 года глава Афганского государства Нур-Мухаммед Тараки сместил своего прежнего единомышленника и заместителя Х. Амина с его поста за его выступления против сговора с Советским Союзом. Такой поворот событий был тяжело воспринят Москвой. Был срочно отозван посол СССР в Афганистане А. И. Пузанов, а на его место в Кабул 26-го ноября был прислан послом Ф. Табеев, до этого работавший первым секретарем Татарского обкома партии. Он знал, конечно, о планах Кремля, и прилагал все силы для их выполнения, тем более, что угодливая кукла из числа афганцев была уже найдена. Москва посчитала самой удобной для себя фигуру Бабрака Кармаля, лидера фракции «Парчам», который в то время нелегально перебрался из эмиграции в Чехословакии в Москву, где и проживал скрытно с августа 1978 года. Ему-то и было предложено вернуться на родину и возглавить беспощадную борьбу против Х. Амина вплоть до полного уничтожения последнего.

После этого в кабинете руководителя СССР Л. И. Брежнева собирается на секретное совещание узкий круг членов политбюро в составе Ю. Андропова, А. Громыко, М. Суслова и Дм. Устинова. Сразу по окончании сходки начинаются подготовительные работы, связанные с намерением Кремля нарушить государственные границы Афганистана и вторгнуться в эту страну. Вскоре Дм.

Устинов, собрав у себя высшее руководство Министерства Обороны, объявляет о том, что в высших эшелонах власти принято решение ввести советские войска в Афганистан.

Вот так, 25-го декабря 1979 года началась война, которая завершилась 15 февраля 1979 года выводом советских солдат из этой страны…

За эти десять лет Афганской войны для воинов «Ограниченного контингента советских войск» был установлен порядок, по которому на афганской земле срок службы офицеров ограничивался двумя годами, а рядовые и сержантский состав служили полтора года. Однако этот приказ не всегда и не везде четко исполнялся. В основном, рядовые солдаты, сержанты, старшины тянули лямку полных два года. Если взять период с 25 декабря 1978 года по 15 февраля 1979 года в целом, то за это время прошли воинскую службу на территории республики Афганистан 620 тысяч советских граждан. Из них 525 тысяч служили в частях и соединениях советской армии, 90 тысяч проходили службу в пограничных войсках Комитета Государственной Безопасности, 5 тысяч исполняли свой долг в рядах внутренних войск и милиции.

По велению судьбы и нам пришлось вместе с ними в течение двух лет выполнять воинскую присягу…

Хочется сразу открыто сказать, и даже подчеркнуть, что на афганскую войну мы не пошли добровольно. Мы отправились туда и не ради денег, воевали не ради славы. Высшее командование скрывало правду, ничего не говорило о причинах и целях этой войны. Если бы это был локальный военный конфликт, мы бы поняли. Но ведь это была затяжная, кровопролитная, жестокая война, которую мы вели вдали от дома, на чужой территории. Невольно возникало много вопросов, но командование по возможности избегало давать на них вразумительные ответы. Однако и уклончивость командиров высшего звена можно было понять, поскольку судьбы людей и государств решали не они, а политики. Скорей всего, даже им было дано такое задание. Кто знает…

Когда в самом начале войны советские войска вошли в Афганистан, то для вторжения была поставлена под ружье сороковая армия. По данным НАТО это составляло 145 тысяч военнослужащих. А сейчас в Казахстане численность военных составляет 70 тысяч. Вот и сопоставляйте сами…

В войсках, отправленных в Афганистан, у нас основную часть составляли представители мусульманских республик. Вначале для них были созданы учебные центры, в которых бойцы проходили усиленную и строгую подготовку. Тех солдат, которые выдерживали разносторонние и изнурительные тренировки, затем отправляли предварительно в Термез. После этого, погрузив людей в военные вертолеты, доставили их в декабре 1979 года в Афганистан. Но перед этим солдатам сказали, что их везут в Иран. Однако, неожиданно для нас, мы оказались в Афганистане. Впрочем, мы не имели права прямо спросить: «Почему вы нас привезли в Афганистан?». И этого мы не могли сделать, потому что к тому времени все опогоненные молодые люди уже успели принять воинскую присягу. Перед самой посадкой в вертолеты всем раздали квадратики бумаги, где было сказано, что 90 процентов населения этой страны являются наркоманами, и сведения о численности населения этого государства. Места боевых действий тщательно скрывались даже от своих солдат. В первое время нам старались внушить, что мы не воюем, а проходим тренировочные учения в особых условиях. Видно, это делалось по приказу сверху. А командиры лишь подчинялись этой установке.

Сказать, «высокий душой», так он был таким…

«Что говорить о наших казахах… оставьте их», «Казахи нерешительны и малодушны, вот чеченцев можно назвать героическим народом», вот такие слова приходится порой слышать из уст своих же соплеменников. Самокритика, конечно, полезна, если она объективна, но несправедливое самоуничижение, субъективное и неверное обобщение являются не только вредными, но и оскорбительными. Баурджан ата Момыш-улы во время сражений под Москвой говорил: «Гордый порождает отвагу. Гордый негордому не друг. Не уважающий себя не способен уважать других. Все народы способны на великое и прекрасное. Нет национальной традиции, мешающей воевать, а есть национальная традиция, помогающая воевать… Национальная гордость – святыня и нерушимый закон для личности в нации. Гордость личности – залог национальной, общественной, семейной гордости. Личная гордость порождает отвагу… Тот, кто пренебрегает личной гордостью, тот потерял благородство свое».

Отчего же сейчас негордые пытаются унизить гордых? Может, это происходит потому, что для неумных не существует разницы между гордостью и гордыней, что они путают скромное достоинство с забитостью? А у нашего народа богатейшие героические традиции. Как бы там ни было, обидные слова заставляют задуматься…

Неужели и в самом деле казахи являются боязливой нацией? Если бы нас назвали терпеливым народом, я бы понял. А сейчас, как бы ответом на низкую клевету, в памяти встает грозный Афганистан…

В афганской войне принимало участие немало казахов. Были там и представители других наций и народов: русские, таджики, украинцы, киргизы, узбеки и многие другие. Перед глазами вставали картины изнурительных походов и жестоких боев, и я не просто увидел, но и еще раз убедился, что казахи ни в чем и никому не уступали ни в выносливости, ни в отваге, а нередко и превосходили в этих достойных качествах своих товарищей по оружию. Да, я убедился в этом. Я далек от мысли принижать лучшие человеческие и бойцовские качества других солдат, но истина призывает меня сказать правду о своих сородичах. Во время боев и коротких часов отдыха мне и в голову не приходило проводить какие-либо сравнения подобного рода, потому что все мои друзья по оружию, независимо от национальной принадлежности, были людьми мужественными. Но воины-казахи, думается, с молоком матери впитали в себя слова Баурджана ата о том, что честь сильнее смерти, и заветы всех мудрых батыров прошлого, и руководствовались ими в афганской войне. Отвечая сердцем за эти свои убеждения, я повторяю: «Казахи сражались честно», и эти слова я всегда готов писать с большой буквы и даже вырезать в камне. И теперь этим своим утверждениям я считаю нужным дать некоторые пояснения, опять-таки предварив их словами Баурджана ата: «Страх присущ всему живому, бесстрашие рождается в результате борьбы страха с долгом. А что такое чувство долга? Это чувство благородства, чести, совести – это значит, что человек ограждает себя от всего низкого, то есть лучше с честью погибнет, чем примет позор. Бесчестие – страшнее смерти». Наш народ испокон веков говорит: «Труса убивает и камышинка, а джигита – честь», вернее, потеря чести. Я могу сказать, что в своем окружении на войне я не встретил ни одного казаха, которого бы убила камышинка.

Однако война есть война, а на ней всем присущи самые разные человеческие чувства. Были, наверное, и там проявления робости, испуга, страха, но воины умели не только прятать их, но и преодолевать временные наплывы слабости и побеждать их в себе. Встречались, правда, немногие, которые симулировали болезнь, или рвались стать «сопровождающими», то есть теми двумя-тремя солдатами, которым поручалось доставлять на родину цинковые гробы с телами погибших товарищей. Во время войны и это было своеобразным затишьем, кратковременным посещением мирной жизни, каким-то отпуском, хотя и тяжелым для души. Но среди таких людей, положа руку на сердце, скажу, в моем окружении не было ни одного казаха. Мне, во всяком случае, не известно, по какой причине, но воины-казахи всем существом своим всегда были устремлены на поле боя, рвались в гущу сражений. Этим наблюдением, повторяю, я вовсе не желаю ущемить национальное самолюбие других бойцов. В массе своей все бились достойно и славно. Подобная несправедливость не приснилась бы мне и в самом страшном сне. Я говорю об этом лишь для того, чтобы те люди, что скопом унижают свой народ, призадумались. Недаром наш народ сказывает: «Кто бросает пыль в лицо народа, тот ослепнет сам».