Страница - 49

Глава третья

Когда Муслим встал и вышел в столовую, было уже девять часов. Айша ушла в амбулаторию.

Тихие, осторожные шаги послышались в коридоре: это была его сестра.

— Жайбала,— позвал он.

Она вошла и остановилась у порога. Была она роб­кой и запуганной, и, хотя он никогда не повышал на нее голоса, она вечно терялась, когда Муслим с ней говорил.

— Что же ты не разбудила меня вовремя? — ска­зал он.

Жайбала прижала руку к груди.

— Да я хотела,— ответила она неуверенно.— Но ты так крепко спал. И Айша сказала мне: не надо, не тро­гай, пусть спит.

— А сама она где? — спросил Муслим.

Жайбала с удивлением взглянула на него.

— Да на работе же,— ответила она растерянно.

— Ах, да, конечно! — он поднялся с дивана, мимо­ходом, проходя по столовой, взглянул в зеркало. Экий он толстый, обрюзглый, желтый от бессонницы...

Подошел к телефону и позвонил в горком партии. Базаров еще не приходил:

— Я очень попрошу,— сказал Муслим,— как толь­ко придет, позвоните сразу же мне, он мне очень нужен.

Потом вызвал машину и поехал на работу. В ко­ридоре его уже ждали люди.

Он принял их у себя в кабинете и очень быстро раз­решил все недоразумения. Сегодня он был добр и вни- мателен, как никогда, и посетители ушли обнадежен­ные. Затем Муслим вызвал Лиду и велел ей попросить к нему Серегина.

. Парторг ответил Лиде, что идет сейчас же, но явил­ся только через полчаса. Муслиму это не понравилось.

«Ишь ты, задается,— подумал он.— Показывает мне свои фокусы! Ну, хорошо, я тебе сейчас преподнесу дело».

Когда Серегин вошел к нему, Муслим встретил его добродушным смешком.         .

— Спасибо, что пришли, Николай Иванович. Захо­дите, пожалуйста! А то я сам хотел бежать к вам. Я по­нимаю, вы были очень заняты. Конечно, конечно, дела!

— Люди задержали,— сухо ответил Серегин.— Ра­бочие из мартеновского.

— Ну-ну! — сказал Муслим.— Понимаю. И я вас поэтому же пригласил. Хотел спросить, что же мы с Сагатовой будем делать? Я снял ее с должности сменного инженера, поставил заведующим технического кабине­та, а она, видишь ты, саботирует. Вот на работу не вышла, ждет чего-то. Чего ей ждать? — он засмеялся и развел руками.

Серегин молчал.

— Так вот, что же мы с ней будем делать?

Серегин поднял голову:

— А вы как думаете, что?

Муслим торопливо заговорил:

— Ну, я считал бы, что ее и Қурышпаева надо спер­ва хорошенько пропесочить по партийной линии. Они ведь оба отвечают за аварию. Один не проверил, другая ему поверила на слово, и вот результат,

Серегин ничего не ответил.

— Она тут мне кричала: брошу завод, уеду в Ал­ма-Ату. Если в самом деле хочет уходить, мое мнение такое: отпустить и не связываться. Толку от ее работы на грош, а шума на всю область. Вот и до газеты уже добралась.

— Это вы один так думаете? — спросил Серегин.

— Не только я, это мнение и товарища Базарова,— отчеканил Муслим.

Серегин вдруг так ударил кулаком по столу, что за­дребезжала пепельница.

— Да что же ты такое говоришь? — закричал он вдруг.— Ты ей будешь в вину ставить, что она про тебя в газету написала! Да ты думаешь, что говоришь?

— А вы думаете, что делаете?! — завизжал Мус­лим.— Вы же секретарь парткома! Уберите сейчас же кулак!

Серегин был весь красный от гнева.

— В том-то и дело,— сказал он, с трудом справля­ясь с дыханием.— В том-то и дело, что не будь я парт­оргом, я с тобой не так бы поговорил. Ты бы у меня лежал после этого разговора.

Муслим выскочил из-за стола и забегал по кабинету, — Да нет, вы в самом деле с ума сошли?—сказал он растерянно.

Серегин молчал.

— Эко расшатали вы себе нервы, товарищ Сере­гин,— продолжал Муслим сочувственно.— Так расшатали, что даже спокойно с людьми говорить не можете. Я с вами по-хорошему говорю, как со старшим товари­щем, а вы на меня с кулаками да с криком. Ну, куда это годится?

— У меня разговор с тобой один,— сказал Серегин.— Ты должен прекратить преследование Сагатовой.

Муслим только руками развел.

— Чудеса! Ну, прямо чудеса. Я преследую Сагатову! Да какие же у вас факты, почему вы так говорите?

— Факты? — переспросил Серегин.— Весь завод зна ет про то, что главный инженер придирается к каждому слову, к каждому шагу Сагатовой. А ты требуешь факты.

Муслим подошел к столу и опять сел на прежнее место.

— Значит, фактов у вас нет,— сказал он твердо.— Есть одна только безответственная болтовня?

— А проект? Что вы сделали с ее проектом? — крикнул Серегин.

— Проект?—Муслим развел плечами, с удивлением посмотрел на Серегина.— Не знаю я, где ее проект. До меня он вообще еще не доходил. Верно, производствен­ный отдел на него глядит, наглядеться не может.

— Ах, не доходил? — покачал головой Серегин.— Значит, дойти еще не успел, как ты его зарезал! Поду­мать только, зарезал умный, стоящий проект, который столько мог сохранить государству средств! .

Муслим так двинул стулом, что он заскрипел.

 — И вы уже точно высчитали, сколько именно средств он мог сохранить? И вообще, вы кто? Инженер, специалист, бухгалтер, плановик? Почему вы беретесь решать такие вопросы?

— Ты вынес ей выговор? — спросил Серегин.

— Да, выговор я ей действительно вынес, — подтвер­дил Муслим.— Она плохо работала, я и дал выговор ей за это.

— А потом и совсем снял с работы из цеха?

— За аварию, за аварию,— повторил Муслим.— А кто за аварию должен отвечать, как по-вашему? Вы, она или я?

— Да, но не снимают за такие аварии с работы дель­ного молодого растущего инженера! снова крикнул Серегин.— Не снимают! А ты вот снял!

Так почему же? — спросил Муслим.— Почему, по- вашему, я ее снял, если за это не снимают?

— Из трусости,— ответил Серегин.

— Из трусости, вот как!—у Муслима пересеклось дыхание. Он сделал независимое лицо и засмеялся.

— Да, из трусости! Ты вообще боишься всего моло­дого, энергичного. Думаешь, что оно вытеснит тебя из твоего кабинета,— сказал Серегин.

— Вот это здорово! — расхохотался Муслим.— Вот это логика! Логика моего партийного руководителя. Значит так: я ненавижу Дамеш Сагатову, потому что

— Раз вы так решили, значит, правильно,— ответил Базаров.— Однако вот что плохо: Сагатова не успоко­илась, ходит и жалуется. Вот пишет, что ее поставил на это место директор, а снял временный заместитель. Это, мол, неправильно. Вот как бы с этой стороны чего не было. Вы же знаете, Каир человек молодой и го­рячий.

— А если молодой, тогда пусть слушается старших,— строго сказал Муслим.— Нет, никакого шума быть не может, товарищ секретарь, если только вы его не захо­тите. А перевел ее я вот почему. Завод в прорыве, нам дорог каждый час, а когда приедет директор, неизвестно. Он может задержаться в Москве. Так что ж, будем все это время устраивать аварии? Сагатова, может быть, и не плохой специалист, но работать сменным ин­женером ей рано. Тут, конечно, есть и доля нашей ви­ны. Есть к сожалению! В свое время мы уступили ее настояниям и поставили ее начальником смены. Это, конечно, зря! Результаты сказались сейчас же. Снача­ла ей за слабую работу пришлось вынести выговор, а потом и вовсе снять. Авторитета среди рабочих Сагато­ва не имеет и держится только на том, что ее поддер­живает парторг товарищ Серегин.

— А вообще что из себя представляет этот Сере­гин? — сразу же насторожился Базаров.

Муслим печально улыбнулся.

— В том то и дело, что ничего ровно, ноль! Псих, истерик! Вот недавно устроил мне сцену в кабинете.

— Так, так,— Базаров постукивал пальцем по сто­лу.— А поступок Курышпаева вы разбирали?

— Где там! — махнул рукой Муслим.— Я же гово­рю, Серегин ровно ничего мне не дает делать. Сегодня я затеял с ним разговор об этом, так он меня чуть не избил.

— То есть как же это так? — изумился Базаров.— Как это чуть не избил?

— А вот так, чуть не избил, и все! Кричал, ругался, брызгал слюной! Я уж сидел и молчал! Ведь такой и в самом деле хватит палкой по голове, и что с него спро­сишь? Инвалид!

— Да он что? Правда сумасшедший?

— Не знаю, не знаю, я не психиатр,— Муслим по­качал головой.— Я докладываю только то, что было,

а выводы делайте уж сами. Ну, конечно, люди этим пользуются. Вот Сагатова вообще на работу не выхо­дит, бойкотирует мой приказ, и все!

— Так! — Базаров решительно поднялся из-за сто­ла.— Ты сейчас куда едешь? На завод?

 — Нет, мне надо в область.

— Хорошо. Тогда завтра с утра жди меня на заво­де,—сказал Базаров.— Там продолжим наш разговор,

После этого Муслим поехал на квартиру Каира, к Акмарал. Надо узнать, что там происходит. А то, дей­ствительно, вернется директор и начнет кричать: как ты смел, да почему не подождал меня, да почему не со­гласовал с Серегиным? Надо все подготовить заранее.

Акмарал встретила Муслима в передней и провела в комнаты. По всему было видно, что квартира ждала хозяина. Пол был вымыт и натерт, потолки выбелены, на кровати цветастое покрывало, Акмарал ходила в но­вом, только что сшитом шелковом платье. Она привет­ливо встретила Муслима.

— Ну, перелетная птица,— сказала она ласково,— откуда летишь, где сядешь? Покажешься раз в год, да и опять исчезнешь...

Она вынула из кармана толстый пузырек из белого металла, высыпала из него на ладонь черно-зеленые зер­нышки насыбая — злейшего табака, который не курят, а сосут, и поднесла ладонь к лицу.

— Новые порядочки,— пожаловалась она невесе­ло.— Раньше вот жевала, а теперь только нюхаю. Ка- иржан терпеть не может, когда при нем жуют и сплевы­вают. Ну что, пишет Каир вам что-нибудь на завод?

— А я вас хотел спросить,"ничего от него не полу­чали?

— На той неделе звонил,— сообщила Акмарал и подвинула гостю стул.— Садись, сейчас чай поставлю! Звонил он, звонил! Говорил, что задержится на каком- то собрании.

— На пленуме,— кивнул головой Муслим.— А еще что сказал?

— Да больше ничего как будто! А ты что здесь шу­мишь без него? .

Муслим неуверенно взглянул на нее,

«Что сказать? Черт знает, что у нее сейчас в голо­ве, может, она пляшет под дудку Каира? У этих старух своего-то ума нет».

И на всякий случай он ответил очень тихо и скромно:

— Ну! Это я-то шумлю! Действительно, нашли шум­ного человека. Я только и гляжу за тем, чтобы все было тихо.

— А Дамеш за что уволил? — спросила старуха.

— Здравствуйте, уже уволил? — слегка поклонился Муслим.— Дамеш по-прежнему на заводе. И кто это сплетни такие распускает?

Она засмеялась.

— А ты думаешь, что, если я сижу дома, так ниче­го и не слышу? Приходил ко мне Курышпай и сказал; «Я этого проклятого Муслима изобью так, что и своих не узнает».

— Видишь, сколько у нее доброжелателей! — сказал Муслим.— Просто не продохнешь! За справедливое де­ло небось так не встанут. Я не увольнял ее с завода, я только перевел на другое место. Ну, а положим, уволил бы — есть за что и уволить,— тогда что? Вас бы, жен- гей, задело это?

Она махнула рукой.

— Не меня, конечно, а сына. И мой совет тебе: без сына ты ее не трогай. Беды не оберешься.— Она по­думала и сказала, указывая на комод: — Вот, видишь, портрет ее у меня стоит? Понял? Из-за нее он на все готов!

«Ну, плохо,— подумал Муслим,— очень, очень плохо. Этот дурак и мать убедил, что без Дамеш ему не жить».

Он помолчал и спросил:

— А правда, что Ораз из-за нее развелся с женой? Акмарал вспыхнула.

— Да кто тебе наговаривает этакое? — крикнула она.— Ох, до чего люди любят лезть не в свои дела! Скажи им всем, пока я жива, этого не будет! Только когда я умру...

Она вдруг отвернулась и замолчала, верно, вспом­нила, что при ее телосложении волноваться вредно.

— Женгей, женгей! — сказал Муслим умоляюще.— Нельзя же из-за таких пустяков расстраиваться... Я за что купил, за то и продаю.

— Проклятый спекулянт! Не торгуй гнилью! — при­крикнула на Него Акмарал.— Вот ты теперь пойдешь и станешь разносить это по всему городу.

— Только вам, клянусь аллахом! Только вам! — повторял Муслим.

— Молчи, не поминай имя божье! Беда с ней, с этой девкой! Вот слушай-ка, я что тебе расскажу.

И Акмарал словно прорвало. Все, что она услыша­ла от соседей, все, что надумала за них и после них, все, все полилось на голову Муслима. За пять минут он уз­нал все сплетни, предположения и опасения всех ста­рух, бездельниц и сплетниц. Но это как раз и было то, что ему больше всего хотелось услышать. Значит, слухи уже гуляют? Хорошо! Дамеш и Каир находятся в неза­конной связи? Прекрасно! Каир пользуется своим по­ложением директора? Прекрасно! Прекрасно! Все это может очень и очень пригодиться! Это как раз то, что надо! Обо всем этом обязательно должны узнать в гор­коме.