Страница - 53

Глава шестая

Аскар ждал Дамеш с утра. Он пошел на рынок, купил мясо, овощи и начал готовить завтрак. Но тут в дверь постучали. Он думал, что это Дамеш, но оказа­лось, что секретарь горкома прислал за ним машину.

Пришлось бросить все и ехать. По дороге у него тряс­лись руки, он много раз повторял про себя все, что со­бирался высказать секретарю, и снова забывал. Мысль перебивала мысль, и все они разлетались, как стая уток от выстрела неумелого охотника. Пятнадцать лет чуть не каждый день он произносил про себя слова, которые сегодня должен сказать в кабинете секретаря горкома, и вот в нужную минуту растерял их.

Он плохо помнил, как поднялся по лестнице, как раз­говаривал с секретаршей.

— Товарищ Базаров давно вас ждет,— сказала сек­ретарша.

Потом он постучал в дверь и вошел.

Аскар заметил, что руки его дрожали, а в голове шумело, как от вина. Что он очень ясно запомнил,— это то, что секретарь шел к нему навстречу от стола, лас­ково что-то говоря и протягивая руки.

— Товарищ Сагатов,— сказал секретарь.— Очень и очень рад! Давайте знакомиться! Базаров,— он обнял Аскара за плечи и подвел к одному из стульев, что сто­яли вдоль стены комнаты,       .

— В наших краях вы давно?

— Уже три месяца,— ответил Аскар.

— И до сих пор не зашли?

Секретарь с мягким упреком покачал головой.

— А теперь скажите, в чем вы больше всего нужда­етесь? Может быть, вам надо отдохнуть?

— Спасибо, я хорошо отдохнул, — сказал Аскар.— Моя племянница — Дамеш Сагатова, может, вы ее зна­ете? Работает инженером на металлургическом заводе. Она делала для меня все, что я мог себе только поже­лать. Так что я теперь думаю о работе, а не об отдыхе.

Секретарь кивнул головой.

— Вполне вас понимаю. То же было и со мной, ког­да я вышел из госпиталя. Но примите мой совет: отдох­ните еще,— он ласково дотронулся до плеча Аскара.— Поедем вместе на курорт?

— Поедем,— кивнул головой Аскар,— осенью. Зна­ете, я так сильно затосковал по работе, что никуда не хочу ехать,— он твердо взглянул на секретаря,— Я хо­чу работать.

— Ну-ну,— успокоил его секретарь.— Времени у нас еще много! Успеете и поработать! Курить будете?

Аскар уже давно не курил, но сейчас взял вздраги­вающими пальцами папироску из коробки «Казбека», которую ему поднес Базаров, и закурил от его зажи­галки.

— Вы знаете, Василий Федорович,— сказал он,— какой у меня сегодня большой день... Ведь там,— он ткнул пальцем куда-то в угол,— пятнадцать лет я ждал, когда приду в горком, постучусь в дверь вашего каби­нета и расскажу обо всем, что передумал, перечувство­вал за эти пятнадцать лет. И я страшно благодарен вам. Вот вам персонально, первому секретарю горкома Базарову, за все хорошее, что вы для меня сделали. Но это уже особое дело. Сегодня же я благодарю партию за все.

— И партия тоже благодарит вас,— сказал База­ров,— благодарит, если уж мы будем говорить от ее имени, за ту редкую выдержку и мужество, которое вы проявили. Теперь скажите: где ваше партийное дело?

— Вот об этом я и хочу поговорить с вами.

Аскар полез в карман, достал чистый платок и раз­вернул его. В нем была красная корочка с надписью «Партбилет». Но когда Аскар открыл его, то секретарь увидел внутри крошечный пакетик, такой, в каком фи­лателисты хранят марки. Аскар раскрыл этот пакетик и вынул оттуда полинявшую желтую полоску — вырезан­ный, очевидно, лезвием бритвы номер партбилета. Циф­ры потускнели, выцвели, но прочесть их можно было со­вершенно ясно.

— Вот, сохранил все-таки,— сказал Аскар.— Через все пронес...

Базаров взял в руку желтую полоску, минуту непо­движно смотрел на нее, потом очень осторожно и береж­но засунул обратно в пакет.

— Да, это много стоит,— сказал он.—Так много стоит,— сказал он,— так много, что я даже не знаю, что вам сказать. Расскажите, как все было?

— Как было? — Аскар закрыл глаза, обдумывая, с чего бы ему начать.— Вот как это было,— сказал он.

Они говорили часа три и вышли вместе. Базаров до­вез Аскара до больницы.

Аскар спешил к Айше. Сегодня был такой день, что он пренебрег всеми соображениями осторожности и ре­шил увидеть ее во что бы то ни стало,

«О партстаже не беспокойтесь. Никуда не пишите, все это я беру на себя!» — сказал ему секретарь гор­кома, и за последние пятнадцать лет не было для Аска­ра слов более отрадных, чем эти.

Айшу он считал своим другом. Ведь когда-то они встречались ежедневно, и не было ни одного радостного или горького события, которым они не поделились бы Друг с другом.

. Конечно, за пятнадцать лет все стало иным. Айша вышла замуж, а он так и остался холостым. Что поде­лаешь, разные судьбы. У него она так и осталась един­ственной. Да и разве мог он влюбиться еще раз? В школьные годы увлекался только футболом, а после школы на него сразу все и посыпалось. Погиб брат, умерла невестка, и он вдруг, сам не ожидая этого, стал главой семьи. В его квартире появилась крошка Дамеш, а легко ли воспитывать семилетнюю девочку, когда ты не отец, не мать и даже не брат ее. А ведь он воспиты­вал, да и как еще воспитывал! Следил, чтобы она во­время ложилась спать, вовремя вставала, просматривал ее школьные тетрадки, ходил на все родительские собра­ния, разговаривал с учителями. А потом грянула война. Фронт, служба в полковом госпитале, плен, побег, геста­по, снова побег, потом короткая угрюмая передышка и опять—тюрьма, Тайшет, Сибирь... И на это ушло пятнад­цать лет. Вот и вся его жизнь... Да, не было у него вре­мени заглядываться на женщин. Айша так и осталась его единственной любовью. А она... В больнице Аскару сказали, что Айша сегодня не дежурит и просила, если что-нибудь нужно, звонить ей прямо на дом.

Он позвонил тут же нз больницы, и к телефону по­дошла дочка Айши.

— Позови маму,— попросил ее Аскар.

Айша была, очевидно, рядом, потому что сейчас же он услышал ее голос.

— Да, я слушаю,— сказала она.— Ах, это ты, Ас­кар? Что у тебя такой голос? Ну, такой взволнованный? Что ж, ладно, приходи ко мне домой, буду ждать.

«Вот отчаянная-то,— подумал Аскар.— А если муж нагрянет?»

Айша открыла ему дверь сама. Она была в домаш-. нем халатике с короткими рукавами и в туфлях на босу ногу.

— Заходи, пожалуйста,— пригласила она.

Аскар прошел в первую комнату и обомлел. У них с Дамеш все было по-походному, по-холостяцки, а тут стояли тахта, телевизор, книжные шкафы во всю стену. Пол у Муслима был паркетный, скатерть — шелковая, а люстра — хрустальная. И все это он нажил за то вре­мя, пока судьба бросала Аскара по лагерям смерти и пересылкам.

— Я очень рада,— сказала Айша и усадила Аскара на тахту.— Очень рада, что все-таки я заманила тебя к себе. А то видимся раз в год, да и то по особым слу­чаям.

В дверях стояла девочка с косичками и неотрывно смотрела на Аскара. Была она высокая, но полная, очень вежливая — каждую фразу начинала с извинения.

— Извините, пожалуйста,— сказала она.— Но вы тот самый дядя, которого мама знает уже пятнад­цать лет?

— Фу, Софижан,— засмеялась Айша.— Нельзя же так бесцеремонно?

— Ничего, она умница, так и надо! — Аскар подо­шел к девочке и потрепал ее по подбородку. - Ты пра­вильно спросила. Я, милая, знал твою маму задолго до того, как она стала твоей мамой. И я помнил о твоей маме все время. И на берегах Тихого океана, и в тайге.

Айша обняла девочку за плечи.

— Ладно, иди к себе, Софижан, я потом позову те­бя. У нас будут взрослые разговоры.

«Дочка Муслима,— подумал Аскар.— А ведь могла быть моей дочкой, черт знает что»,— и он невольно при­жал руку к сердцу. Наверно, у него изменилось лицо, потому что Айша вдруг тревожно схватила его за руку и спросила:

— Тебе нехорошо?

— Нет,— ответил он, с трудом справляясь с собой,— нет, ничего особенного, простудился, наверно, немного,

— А тогда выпей рюмку водки, специально держу для таких случаев,— она вынула графин из шкафчика и налила по рюмке себе и ему.— Ну, и я выпью с тобой, только не знаю, можно ли тебе пить.

— Можно, можно, Айшажан,— воскликнул Аскар,— Сейчас у меня все хорошо. Мое лекарство это ты.

Она неловко засмеялась.

— Значит, ты еще веришь в мою исцеляющую си­лу? — спросила она.

— Милая ты моя,— он взял ее пальцы и сжал.— Да все эти пятнадцать лет я только и думал, что о тебе, жил только тобой, а сейчас дороже тебя у меня нет никого!—Она молча смотрела на него.—Что, не веришь?

Айша тихонько отобрала свою руку.

— А что ты скажешь, если завтра встретишь жен­щину красивее и моложе меня? Я говорю серьезно. Ведь прошло столько лет... Такой огромный срок! Как пере­прыгнуть через него? Не лучше ли оставить прошло прошлому?

— Так вот как ты думаешь обо мне? — сказал Аскар хмуро и горестно.

— И еще,— сказала неожиданно Айша,— я хотела бы помирить тебя с Муслимом.

— Это еще зачем? — воскликнул он с удивлением.

— Как зачем? А если он сейчас зайдет сюда?

Аскар молчал.

— Предположим, вот он сейчас заходит в эту ком­нату. Что ты будешь делать? — продолжала Айша.^ Поздороваешься, протянешь ему руку?

Аскар решительно поднялся и направился к двери.

— Ну, что же, пусть заходит,— сказал он.

— Ты так испугался его? — воскликнула Айша.

— Я? Его? — Аскар так взглянул на Айшу, что она сразу же осеклась и замолчала.

— Идем отсюда,— сказал Аскар.— Идем, я не хочу находиться больше в его доме.

...И вот вдвоем они шли по улице и молчали. Айша прижалась к Аскару, и он чувствовал ее упругое тело.

— Скажи,— спросил Аскар после долгой паузы,— ты любишь Муслима?

Она улыбнулась.

— А если да?

Аскар круто остановился.

— Ну, если любишь,— сказал он решительно,— ес­ли ты любишь его...

Она зажала ему рот ладонью.

— Ну вот, пошли бесполезные и бестолковые разго­воры. К чему они? Ты же только мучаешь себя и меня...

Голос у нее звучал тихо и страдальчески.

— Как ты можешь жить,,.— Аскар не решался про­изнести слово «подлец».— Какой он тебе муж? — ска­зал он с тоской. .

— Он отец моего ребенка,— упрямо ответила Ай­ша.— Все, что я делаю, я делаю для ребенка.

Аскар остановился и взял ее за плечи.

— Именно из-за ребенка ты и должна уйти от него. Что хорошего может дать твоей дочери этот предатель? Потом будет еще тяжелее. Я буду отцом Софьи! — вдруг почти закричал он.— Я! Я! Ты слышишь?

Он схватил ее руку и сжал так, что она сморщилась, потом повернулась и быстро пошла прочь.

А Аскар как стоял, так и остался стоять на том же месте. За ней он не побежал.

Через неделю Аскар начал работать врачом в боль­шой заводской больнице, находящейся на восточном бе­регу озера. Темиртау делится на четыре части: на ста­рый город (центром его является металлургический за­вод, построенный еще в 30-х годах); на Соцгородок (большой новый поселок, состоящий из совершенно оди­наковых четырехэтажных корпусов); на городок моло­дежи (он расположен на склоне гор, по Карагандинско­му шоссе) и, наконец, на так называемую Казахстанскую Магнитку (новый металлургический завод и поселок городского типа).

В трех километрах от поселка строится колоссаль­ное сооружение — новая домна. Недалеко от нее, на го­родской площади, и находится больница, в которой те­перь работает Аскар Сагатов. Он был очень смущен, когда в первый раз переступил порог приемного покоя, но все обошлось хорошо. Когда Аскар вошел в кабинет главного врача, там уже за столом собрались все его коллеги. Главный врач по очереди представил Аскару каждого из них. Сестра-хозяйка принесла Аскару чис­тый белый халат и круглую шапочку.

— Ну что ж, коллега, пойдем на обход. Я вас пред­ставлю вашим больным,— сказал главврач и взял Аска­ра под руку.

Они вышли в коридор и направились в палаты.