Страница - 17

«ЧЕРНЫЙ» БЕЛЕЙШИЙ АБАЙ

Популярной эстрадной певице Алле Пугачевой приписывают следующую фразу, оброненную, якобы, во время алматинских гастролей: «Пою во дворце, возле которого стоит черный мужик...» Первоначальная моя реакция на эту легкомысленную фразу была возмущенной. Затем, успокоившись, я подумал: «Невежество известной гастролерши простительно — она целиком и полностью занята собственной персоной. Куда уж там утруждать себя вопросами: «А кто он, этот «черный мужик»? И почему ему поставлен памятник возле Дворца республики? Какое наследие оставил он своему народу?..» Ну, а как наши земляки? Вдруг для части их белейший Абай тоже — «черный мужик»? Терзаясь этим вопросом, направился я ко Дворцу республики,

И вот — у памятника Абаю, там, где начинается проспект, носящий его имя. Обращаюсь к прохожим: «Не сочтите за бестактность, но… что Вы знаете об Абае?» Многие уклоняются от ответа, им не нравится «экзаменовка», пусть и предложенная в тактичной форме. Понимаю этих людей, повторно приношу свои извинения… Другие — охотно вступают в разговор, делятся своими познаниями и мнением.

Пожилой казах, грузный, страдающий одышкой:

— Хорошо, что задаете такой вопрос. С удовольствием отвечу:

— Абай — величайший казахский поэт и мыслитель, основоположник казахской письменной литературы и литературного языка.

Двое смешливых школьников, Петя и Бася:

— Абай — казахский бард. Он сочинял стихи и пел свои песни под домбру. Молодежи это нравилось. Старикам — тоже.

Жанат и Сауле, молодожены, пришедшие к памятнику, чтобы возложить цветы:

— Это радость и гордость нашего народа. В этот светлый для нас день мы пришли поклониться Абаю и получить его благословение. У каждого из нас были свои предки. Есть у всех нас и общий предок — Абай. Его благословение для нас священно.

Иван, худощавый и импульсивный, лет 45:

— Абай, насколько я знаю, поэт. А я стихов не читаю. Не до них, знаете. Жизнь пошла тяжелая… А вообще, Абая я уважаю. Говорят, справедливый был человек.

Акбота, молодая, артистичной внешности, нарядно одетая женщина лет 35:

— Отец назвал будущего акына Ибрагимом. Мать Улжан и бабушка Зере прозвали его ласково — Абаем. Это означает — старший брат, широкий. Да, великий акын был старшим братом для всех, широк духом, как море. Лично меня пленяет взгляд Абая на женщину. Он считал, что для своего мужа жена — близкий друг, равноправный товарищ, от которого зависят благо и счастье домашнего очага. Для того времени такие взгляды были глубоко прогрессивны. К сожалению, и в настоящее время они не внедрены по-настоящему в нашем обществе.

Ибрай, журналист, 37 лет, начав задумчиво и все более воодушевляясь:

— Абай… Как он оправдывает свое имя! Ведь Абай был не только величайшим поэтом, философом, композитором, исполнителем песен и стихов, оратором, но и советником и печальником народа. К нему шли, ехали за решением тяжб с самых отдаленных мест Степи. Знали, там, где и уполномоченные бии и волостные ничего не решат, Абай верно разберет, примирит, посоветует, свершит правый суд. И сделает это не холодно, одним взвешивающим все точно рассудком, но и с живым участием и сочувствием. Какой достойнейший пример для нынешних «слуг народа», любящих на досуге порассуждать о своем «заботе о нуждах народных», а на деле озабоченных лишь решением собственных проблем! Насколько мельче они Абая!

Кенен, педагог-филолог:

— Земля казахская щедра на поэтические дарования. Но такого, как Абай, поэта не было, нет и не будет. Очень точно сказано о нем: «Абай родил сто поэтов, а сто поэтов не могут родить одного Абая». Абай оставил после себя богатейшее творческое наследие: проникновеннейшие собственные стихи и песни, поэтические переводы Пушкина, Лермонтова, Крылова, Полонского, Дельвига, Байрона, Геге, Мицкевича и других, поэмы «Искандер», «Масгут», «Сказание об Азиме», 45 слов-назиданий (гаклий), очерк «Несколько слов о происхождении казахов» и письма. Эти произведения, помещающиеся в один-два объемистых тома, заключают в себе целый океан чувств и мыслей. А сколько блестящих учеников оставил после себя Абай!

Иванов, разнорабочий:

— Абай — красивая фамилия. Но, я, к стыду своему, ничего о нем не знаю. Надо будет на досуге почитать что-нибудь из Абая. В моей библиотечке, по-моему, нет Абая. Все равно, надо будет достать и почитать.

Дина Рахметова, домашняя хозяйка, пенсионерка:

— Абай был остер на язык и в споре не знал себе равных. Недаром он так пытливо изучал опыт акынов, участвующих в состязаниях — айтысах. Рассажу в подтверждение своих слов такой случай. Как-то Абай пришел в семипалатинскую библиотеку. Он был одет по-степному. И находящийся в помещении некий «высокообразованный» офицер произнес насмешливым тоном, полагая, видимо, что Абай не понимал по-русски: «С каких это пор в библиотеку стали наведываться верблюды?» Абай тут же отпарировал: «Почему бы не наведаться в библиотеку верблюду, если осел уже здесь!»

Федор Васильевич Палицын, книголюб со стажем:

— Абай поистине велик. И не только для своего народа, но и для всех других. Не случайно, его стопятидесятилетие отмечают во всем мире. Абай — по своей природе глубоко национален, народен и в то же время интернационален. В этом — основа его величия. А для казахов Абай — то же, что Пушкин для русских, Шекспир для англичан, Гете для немцев, Данте для итальянцев, Рабле для французов и так далее. Названные творцы — плоть от плоти, дух от духа своих народов и в то же время — общечеловеческие светила. Так и Абай!

Исраил Искандеров, студент:

— Три богатейших источника питали Абая — устное народное творчество казахов, лучшие образцы восточной поэзии и классическая русская, а через нее — и мировая литература. Это нужно знать, чтобы лучше понимать Абая.

Мырзабек Кобжасаров, военный:

— Нет у казахов поэта и мыслителя, который был бы ближе к народу, чем Абай. А ведь это глубоко выстраданная близость. Абай был сыном феодала Кунанбая и при желании мог бы жить припеваючи, что называется, горе не зная. А он постоянно ведал горе, болея всеми горестями своего народа, как своими личными. Оттого беднота любила и преклонялась перед Абаем, а знать — ненавидела и подвергала гонениям. Говорят, Абая прилюдно били плетью по лицу за его симпатии к простому люду. И еще говорят, Абая за это пытались даже убить.

Еркетай, школьник:

— Что-то читал. Какое-то стихотворение Абая. Какое — не помню. Но мы еще будем проходить Абая — в программе он есть.

После бесед у памятника я воспрянул духом. Нет, для большинства наших земляков, включая и неказахов, Абай — не «черный мужик». И это радует, вселяет надежды. И тем не менее, обольщаться не следует. Даже тот, кто сумел однажды открыть для себя Абая, не может быть уверен, что сумел сделать это раз и навсегда. Абая нужно открывать вновь и вновь, с восторгом и трепетом обнаруживая в нем все новые и новые глубины. Ибо Абай неисчерпаем, как Философия, Поэзия и Жизнь.

… Вспоминаю, как взрослые просили меня, тогда еще пятилетнего, исполнить песни Абая. Я пел. На глаза у немолодых уже дяденек и тетенек наворачивались слезы. Ужасно гордясь, я размышлял: «Как здорово пою! Взрослые плачут, слушая мое пение...» Позже пришло понимание. Эти дяденьки и тетеньки плакали, слушая Абая — даже в моем незрелом, детском, исполнении.

Как жаль, что знаменитая Алла Пугачева не слышала песен и стихов, не читала философских притч Абая. Или хотя бы не удосужилась спросить, как зовут ту личность, памятник которому возвышается возле Дворца республики. Общение с Абаем многое дало бы певице, которая, казалось бы, везде была, все видела и со всеми общалась...

А вот что сообщает о Абае Национальная Академия наук Казахстана: «Абай (Ибрагим) Кунанбаев — великий поэт и мыслитель казахского народа, основоположник казахского литературного языка. Литературное творчество Абая явилось качественно новым этапом в развитии не только художественного, но и общественно-политического, философского мышления современного ему общества конца XIX и начала XX веков. Историческая заслуга Абая Кунанбаева как художника и мыслителя состоит в том, что он в своем творчестве сумел выразить актуальнейшие проблемы и противоречия своего времени с непревзойденной глубиной и правдивостью.

Обстоятельно изучив и критически переосмыслив духовные сокровища родного народа и великие творения русской, западноевропейской, восточной культур, Абай существенно расширил горизонты казахской словесности. Неизмерима глубина его воздействия на дальнейшее развитие общественного сознания казахского народа.

Его стихи, переводы произведений русских и западноевропейских авторов, философские размышления (слова назидания) по своему духу, форме и содержанию явились новым словом, этапным открытием в истории казахской литературы.

Являясь глубоко народным поэтом, Абай в то же время сумел подняться на уровень учителя общечеловеческого масштаба. Совет ЮНЕСКО недавно принял решение включить его имя в число выдающихся людей, юбилей которых будет отмечен в 1995 году мировым сообществом».

Таковы отзывы о Абае, выдающемся представителе «черной» кости казахов феодального прошлого, «черном мужике», который был духом белее белых!

ТОГЖАН И АЙГЕРИМ — ДВЕ МУЗЫ АБАЯ

И вновь — перед нами «Путь Абая» Мухтара Ауэзова и в нем, как в магическом кристалле, — пленительные черты возлюбленных Абая...

Первая встреча.

«Тогжан была удивлена почетом, который оказывал ее отец молодому гостю. Абай не раз встречался взглядом с ее черными, обращенными на него глазами. В них светилось не равнодушное любопытство, а пристальное, глубокое внимание».

Увы, судьба была против этого союза.

«И его память обжигало теплое дыхание прекрасного, единственного существа, навеки овладевшего его душою… Тогжан… Тогжан, далекая, оторванная от него кровавыми боями и схватками!… Точно горы и пропасти пролегли между ними… Как часто думал Абай о ней! Робкие, нежные песни сердца, сложенные им этой зимой, все были посвящены ей. В течение зимы он написал небольшой сборник песен под названием «Первые звуки — твоему лучезарному лику» и закончил давно начатые стихи: «Ты встаешь в моем сердце, рассвет любви».

Первое свидание.

«Тогжан была сильно смущена. Она еле слышно ответила на приветствие Абая и вся залилась румянцем, но румянец поминутно сменялся бледностью. Горячая кровь, не умеющая хранить тайны, выдает все, что скрывает душа, — волнение сердца, стыд, боязнь и надежду».

— Первое объяснение.

«— Тогжан… Ты слышала мой салем? — спросил он наконец. — Его слова рождены тоской по тебе, думами о тебе… Ты выслушала их?

—… Слышала, Абай! Ваши песни очень хороши!

Первое прикосновение.

«И Абай, подойдя к ней, взял ее нежную белую руку.

Тогжан вздрогнула и застенчиво убрала руку».

Знакомство жениха и невесты — Абая и Дильды, по воле родителей, знакомство.

«Тогжан была далеко. Почему она не явится перед ним сейчас крылатым видением?»

Абай женат, но в мыслях его — Тогжан.

«Встретившись на людях, они оба смутились и едва смогли поздороваться».

Это было смущение, пришедшее на смену тоске. А вслед за смущением...

«Песня соединяла их сильней и ближе самого крепкого объятия. Это была певучая радость — радость двух сердец, рвущихся друг к другу и торжествующих в своем победном слиянии».

И вновь — тоска разлуки.

«Они так давно любят друг друга… Но как мало было у них радостей, как редко удавалось встречаться...»

Что вызвало новую любовь Абая — бесплодная, безнадежная тоска по Тогжан или же?..

«Последней вошла девушка, поразительно похожая на Тогжан.… Девушка подошла и села. Абай был в каком-то полузабытьи».

Что происходит с Абаем?

«Перед его глазами изгибаются брови Тогжан… или Айге-рим… Он любуется их безупречной и жаркой красотой...

Словно вычерчен двух бровей полукруг —

Образ юной луны красавицы дан... 

Ему кажется, что юная луна сошла со своей высоты и, избрав Абая — или узнав его? стала рядом. И чем теснее эта близость, тем легче льются стихи. Он с радостью чувствует возвращение юности — и, как в юности, будущее играет перед ним степным миражем, маня и обещая.

Да, он снова нашел свою молодость, счастливую и полную, нашел с замиранием сердца, с восторгом, и вместе с ней почувствовал стремительные взмахи крыльев песенного дара, лениво спавшего в его сердце. Счастье разбудило его, стихи рождались без конца. Словно птицы, вырвавшиеся из неволи, они порхают, плывут, играют, наслаждаясь простором, взмывают вверх… Обрывки напевов нагоняют их, сливаются с ними, исчезают и возвращаются...»

Так кого же любил Абай — Тогжан или Айгерим?

«И вот сегодня Тогжан, недосягаемая, далекая Тогжан, переступив через годы, полные печали и уныния, пришла к нему...

—… Я полюбил Айгерим, я хочу, чтобы она стала моей женой!»

Трудно складывается жизнь красавицы-певицы Айгерим среди родных Абая. Для них она — босячка из бедной семьи.

«Страшный облик знатного аула, вероломного и жестокого, стремящегося унизить и запугать человека, стоял перед ней, и петь она не могла».

А ведь люди попроще жаждут ее песен.

«—… Келин, келин петь будет… — проносится шепот».

Случилась трагедия — умер мальчик. По обычаю, мать должна оплакивать его. Но Карашаш не может оплакать свою потерю. Исполнить поминальную песню поручают Айгерим, которой доселе не давали петь.

«Как только они стали приближаться к юртам, Айгерим высоким голосом начала свой плач… Все старшие, начиная с Кунанбая, стали внимательно прислушиваться. Горькие слова о смерти еще не созревшего существа, покинувшего жизнь, (а написал их Абай — А.-Х. К.), печальный, полный тоски напев, найденный Айгерим, растрогали всех...»

Между Абаем и его любимой женой встала ревность Айгерим.

«Абай вздрогнул и с тревогою взгляделся в ее глаза.

— Ты больна, Айгерим, милая? Что с тобой? У тебя в лице ни кровинки. Что случилось?»

Время не могло излечить Айгерим.

«Айгерим была для Абая и любимой женой и неоценимым верным другом. Этот непреодолимый холод, возникший между ними, мучил его, как незаживающая рана, как неизлечимая болезнь. Злая рука коварной сплетни убила их счастье».

И музам свойственны недостатки.

«Айгерим ничего не поняла. Она не задумывалась над тем, что между жигитом и девушкой возможна чистая, человеческая дружба».

Абаю довелось увидеть первую любовь...

«— Создатель… Это Абай? Боже мой, значит, суждено мне было увидеть вас!.. Родной мой! — говорила она, обняв Абая».

Неужели Абаю и Айгерим никогда не растопить холод, который появился в их отношениях?

«Казалось, Айгерим изнемогала от песни: и чувства, наполнявшие эти близкие ей слова, и грустные переливы мелодии отнимали последние силы ее души, сдавливали дыхание.

 Никто не смел нарушить молчание. Абай сидел бледный, с широко раскрытыми глазами. Он чувствовал, как холодок дрожи пробегал по его телу. Вдруг он резко сдвинул брови, порывисто обнял Айгерим и покрыл поцелуями ее влажные глаза.

— Айгерим, бесценная моя, песней и слезами своими ты снова нашла меня! Чистая, искренняя — ты сама вернулась ко мне!..

Тогжан и Айгерим — «черной» кости лучезарные музы Абая...