Страница - 10

ГЛАВА VI

УЧАСТИЕ КАЗАХОВ СРЕДНЕГО ЖУЗА В КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЕ

Волнения в Среднем жузе в 50—70-х годах XVIII века

С 50-х годов XVIII века находившиеся в тяжелом положении казахские шаруа Среднего жуза начали борьбу за жизненно необходимые им пастбища, «самовольно и тайным образом в великия непогоди, ночным временем собственный свой скот» перегоняли через Иртыш, а когда военные команды начали сгонять их обратно, «собирались немалыми толпами… весьма про-тивятца и вступают в великие драки и бьют укрючинами и палками немилосердно». Местные власти отмечали, что столкновения происходили не со старшинами и знатными людьми, а с «простым и несмысленным» народом.

Царское правительство не желало считаться с нарастанием земельной тесноты у казахов Среднего жуза, хотя положение было серьезным. Основная масса казахов с давних времен, кочуя в районе рек Иртыша, Тобола, Ишима и Уя, была заинтересована в расширении кочевий в этих местах, что заставило Аблая-султана вести переговоры по земельному вопросу с русским правительством, но они были безуспешны.

Казахи продолжали бороться за право пользоваться пастбищами по Иртышу и в низовьях Тобола и Ишима, угрожая собрать отряд из 10 000 человек и «учинить нападение на Российские жилища». В 70-х годах XVIII века они активизировали свои действия у Звериноголовской, Пресногорьковской и Троицкой крепостей, разбили зимовья по Тобольской линии и обещали всех «зимовщиков.зжечь и приколоть… и под разные места иттить намеряются», жгли сено по линиям, травили хлеб скотом. Подробности о волнениях среди казахов Среднего жуза в 1769—1770 годах мы узнаем из донесения переводчика М. Арапова: «Киргиз-кайсаки весьма беспокоятся и немалые во всей своей орде сборища имеют и, большими толпами разъезжая, производят пакости при сибирских и здешних линиях, что и впредь продолжать, сколько их сил будет, намерены, а особливо по наступлению холодных дней. Киргис-кайсаки, как и сам Аблай-солтан, весьма в худых мыслях находятся». М. Арапов объясняет это гибелью скота в тяжелую зиму 1769/70 года и слухами о временных неудачах России в войне с Турцией.

Царское правительство опасалось усиления волнений в Среднем жузе, поэтому пошло на уступки и указом от 16 июля 1771 года разрешило казахам перегонять скот через Иртыш на русскую сторону, но не далее как на 25 верст от линии под охраной казаков, с дачей подписки и аманатов, а также с условием не приближаться к жилым местам, стратегически важным дорогам и Колывано-Воскресенским заводам. Но эта небольшая уступка не смогла остановить роста волнений в Среднем жузе, и с марта 1773 года особенно активно начали выступать казахи многочисленных родов поколения Аргын, кочевавшие в верховьях рек Иртыша и Ишима. Сержант Абдулов, находившийся со специальным заданием в Среднем жузе, отмечал, что уже в марте — апреле 1773 года казахи Караульской, Канжигалинской, Егалбайлинской, Увакской, Кирейской, Чакчацкой, Дюртаульской и Атагайской волостей решили самовольно перегонять скот у Пресновской крепости и «мстить казакам за перегоны скота в прошлую зиму и захваты его на жилой стороне». Весной 1773 года казахи совершали нападения на форпост Семиярский, станицу Озерную, редуты Пещаный и Алабужский и на крепость Святого Петра.

Мулла Ишмухамет Баганаев, живший при Урус-султане, сумел узнать от казахов, что они решили разбить Иртышскую линию, так как «всех команд и протчих нерегулярных войск от Омской до Усть-Каменогорской неболее может набраться пяти тысяч, а нас де чрез десять дней набраться могут десять тысяч, коими де можно… под какую ни есть крепость подступить». Ряд источников зачинщиками волнений в Среднем жузе весной и летом 1773 года называют старшину Увакской волости Саркабая и Балбука Онева.

Приведенные документы позволяют утверждать, что волнения в Среднем жузе начались еще до Крестьянской войны и особенно усилились в начале 70-х годов XVIII века.

Волнения в Среднем казахском жузе с сентября 1773 по май 1774 года

Казахи Среднего жуза также принимали участие в Крестьянской войне 1773—1775 годов. Восстание поддержали прежде всего казахи родов из всех 4 поколений жуза — Найман, Кипчак, Аргын и Увак-Гирей, которые кочевали в верховьях рек Тобола, Ишима и Иртыша. Казахи этих родов более других страдали от земельной тесноты, так как с постройкой линии военных укреплений потеряли возможность использовать пастбища в районе низовий рек. Район боевых действий казахских отрядов в 1773—1774 годах был значительно уже и ограничивался Ново-Ишимской и частично Уйской и Иртышской линиями, включавшими крепости Карагайскую, Степную, Троицкую, Петропавловскую, Крутоярскую, Каракульскую, Усть-Уйскую, Звериноголовскую, Пресногорьковскую, Кабанью, Петропавловскую, Желе-зинскую и Ямышевскую. Так как казахи Среднего жуза объединялись по родовому признаку в волости, перечислим наименования тех из них, население которых поддерживало Пугачева: Канжегалинская, Кипчацкая, Каракульская, Кирейская, Тортагайская, Еганбайлинская, Чарджатымчакчацская, Атагайская, Аргынская, Наи-манская, Дюртаульская, Чакчадская, Увак-Гиреевская.

Совместно с казахами Среднего жуза выступали отдельные подотделения родов Младшего жуза, кочевавшие на смежных территориях, например в верховьях реки Тобола. Это были казахи из родов Тиляу, Тама, Рамадан, Джагал-Байлы. Подданные султана Младшего жуза Ералы, кочуя у Сыр-Дарьи, примкнули также к казахским отрядам из Среднего жуза и совместно действовали у Верхнеяицкой и Уйской линий укреплений. По-видимому, казахи этих родов, в 40-х годах XVIII века кочевавшие с султаном Ералы на территории Среднего жуза, сохранили связь с его населением.

Во главе казахских отрядов, формировавшихся в аулах Среднего жуза, в основном стояла родовая знать и в отдельных случаях — представители из простого народа.

Участие в движении приняли следующие представители из родовой знати: в Канжегалинской волости старшина Кусемас, в Аргынской — старшина Тугулун, Нуга-бай-султан-батыр, Чинет Сатаев, Алуике Сарыев, Каштутер Янаев, в Дюртаульской — старшины Таир-сул-тан, Ачибай и Барабаш, в Тортаульской — старшины Аитуке, Угюбай и Итега, в Караульской — старшина Исынбай, в Кипчатской — старшины Дюрткара, Избасты и Кламан Карамендеев, в Кирейской — старшины Бирде Ятробов, Балбек, Коштаулет Арсалбетев, Акжи-гит-мурза, Тактадал Акжигатов, Чобатар, Ишкердей Кушпугадамов, Балбук Биев, в Наманской — Елюнбет Акан, Даншурут и Тохтагул, в Увак-Кирейской — старшины Саргалдык, Елузя и Темирбай Утяшевы, в Ирненияцкой— старшина Увак, в Даургинской старшина Даутбай Яныбеков, в Аргынской — старшины Угюбай, Саргалдык и Салпалам Каипов, в Балтийской — старшины Байжигит и Коштовлет, в Джагалбайлинской — старшины Чека Мергень, Ичебак Таштемиров и Чибаев, в Чаритимчакчацкой волости — старшина Хутайменда-султан. Не удалось установить, из каких волостей были старшины Дагабетдин, Сарыбай, Байжигит-мурза Енди-леев, Узьзубай, Ерат и Бактыбай.

Во главе некоторых отрядов стояли рядовые казахи Среднего жуза: Наурусов из Караульской волости, Те-мирбай, который в сражении у Кабаньей крепости «был первый возмутитель», Китембег Мелбетов и Исергал Буравин из Наиманской волости, Читан Чибаев и Ку-четыр Япаев, повешенные за участие в движении по приказу генерала Деколонга, Кутай Кубаев и Алик Санба-ков, возглавлявшие нападение на редут Пресногорьковский.

Подавляющее большинство старшин Среднего жуза, стоявших во главе волостей и кочующих в верховьях Иртыша, Тобола и Ишима, выступило совместно с народом, некоторая часть их осталась нейтральной, но были и верные сторонники царского правительства. К числу последних можно отнести старшин Атагайской волости Кулсару-батыра, Кирейской и Малой Кирейской волостей — Саргалдака Утяшева, Байжигит-мурзу, Атагайской волости — Байтука Елдубаева, Артынской волости — Баркана Имбурзина, Увак-Иргенияцкой волости — Серкобая, Киреевской волости — Акжигит-мурзу и Дербисала Ялобурзина, Наиманской волости — Мамбет-батыра.

Старшины, примкнувшие к восстанию, выступили также и против этой группы. Они обещали захватить Елдубаева за то, что «о всех их происшествиях в крепость Петропавловскую командующему даеть знать», а Кулсару-батыра удавить за «худые мысли» и доносы на них. Но они не смогли выполнить свое намерение, так как вмешался влиятельный зять Кулсары-батыра, который, по словам старшины Утешева, был сыном Бухарского хана.

Положение старшин, настроенных враждебно по отношению к восставшим, было трудным; они знали об успехах Пугачева в Башкирии и на Уйской линии, поэтому неоднократно выясняли у правительственной стороны «вор ли Пугачев сам или самозванец… и приклонил ли он злодей Оренбургскую линию?». Они не успокаивались даже после ухода Пугачева в Поволжье после разгрома в мае 1774 года под Троицкой крепостью, продолжая интересоваться «точно, где Пугачев?», просили выслать против восставших, казахов «команду с пушкой… и хотят сами с ними (восставшими.— Н. Б.) поступить как подлежит настоящим порядком». Старшины, предавшие казахов-повстанцев, не доверяли и русской администрации, опасаясь, что она не сумеет оценить их преданности Екатерине II, а поэтому писали И. Деколонгу: «В каком разуме российские войска сбираются против киргисцов, одного ль зловредного Кутай-менды или бес исключения против всех».

Колебания в среде старшин не были преодолены до конца движения. Известно, что в начале 1775 года отдельные старшины продолжали отходить от движения и искали соглашения с царским правительством. Некоторые из них в феврале 1775 года приняли повторно присягу в верности Екатерине II, например старшины Напманской волости батыры Барганаби Чекаманов, Илгонды Банарасланов, Кандыбанбур, Кош, Надый, Нура, Умбет. Массовый отход старшин от движения наблюдался лишь в 1775 году, когда Деколонгом после безуспешных переговоров и переписки с родовой знатью в аулы Среднего жуза были посланы два деташамента и малые команды, которые «несколько таких дерзновенных воров и хищных народов побили и прогнали своими диверсиями в глубину степи… чрез что и приведены колеблющиеся старшины» к спокойствию, за исключением султанов Хутайменды и Таира, старшин Алчебая, Даутбай-тархана и старшин Караульской, Канжегалинской и Кипчатской волостей.

Мы отметили позицию старшин ряда родов Среднего жуза в годы Крестьянской войны. Не было единогласия и среди рядовых казахов Среднего жуза. Часть из них уже с октября 1773 года начала нападения на укрепления Сибирских линий и совместно с отрядами Пугачева вела осаду Оренбурга и участвовала в сражениях с правительственными войсками. Но другая часть продолжала колебаться, опасаясь последующих репрессий со стороны царского правительства. Калмычка Царинова, находясь в плену, слышала от казахов: «В российской стороне внутри жительств производится мятеж и драка, для чего, зачиная от Оренбурга даже и вверх по реке Иртышу до Усть-Каменогорской крепости, все кочующие около линии киргисцы имеют большую опасность и думая то, чтоб в их стороне не причинили какого нападения и разорения». Часть казахов даже собиралась откочевать подальше от линии, «опасаясь по носящемуся слуху от известного государственного изменника Пугачева и всей его толпы раззорения».

Видимо, по этим соображениям отдельные рядовые казахи выступили против восставших на стороне правительства, информируя его о действиях повстанцев. Сохранились записи сообщений подобного рода от казаха Кирейской волости Килембета Махамбетова, подданного старшины Коштаулата Арсалбетова, казаха Умира, подданного старшины Кирейской волости Балбека, казаха Баркана Имбурзина из Табуке Аргынской волости и других. Так, Аитан Штоулетов и Ештемеш Аитаров предупредили старшину Елдубаева о том, что казахи-повстанцы собираются расправиться с ним за доносы царской администрации. Кучук Избасаров предупредил старшину Кулсалу-батыра о том, что Таир-султан с трехтысячным отрядом пошел на крепость Пресногорьковскую. Баитуган Янабаев и Тозукблай Сутулбаев донесли султану Вали и Кулсаре-батыру о двухтысячном отряде Хутайменды-султана, с которым он собирался «идти на  Россию». По-видимому, конфликт между сторонниками и противниками Пугачева из среды рядовых казахов до-, ходил даже до вооруженных столкновений. Например, казахи, кочевавшие по Иртышу у Коряковского форпоста, жаловались капитану Лебедкину, что «у них там между себя происходят большие ссоры и драки и затем они от того Салтамамет-султана в дальности кочевкою быть не хотят», а старшина Кипчатской волости Берды Псулебаев жаловался на казаха Баибаура и его братьев, «ибо де они со всеми ими в больших ссорах, да разных же волостей, то де оным в нашей Орде никто ничего зде-лать не может», и поэтому просил русскую администрацию выдать ордер на их арест.

Несмотря на существование некоторых несогласий среди рядовых казахов, подавляющая часть населения Среднего жуза, кочевавшая в верховьях Тобола, Ишима и Иртыша, вместе со старшинами принимала участие в Крестьянской войне. При этом рядовые казахи зачастую действовали вопреки воле старшин, не поддержавших движения. Так, казахи из аулов старшины Кулсары-батыра, враждебно относившегося к повстанцам, присоединились к отрядам, которые возглавляли сторонники Пугачева — старшины Хутайменда-султан, Даутбай-тархан и Алчебай. Старшина Байжигит-мурза и Валисултан жаловались бригадиру Сумарокову на своих подданных, которые «против России на войну поехали, коих нам унять нельзя, ибо они нас не слушают».

Выступление казахов Среднего жуза, так же как и Младшего, началось под влиянием манифестов Пугачева. Вполне вероятно предположение, что манифесты здесь стали распространяться не ранее как с конца сентября и в октябре 1773 года и вначале стали известны казахам, кочующим вдоль Уйской линии, где население обоих жузов более тесно общалось. С октября 1773 года в Среднем жузе через посланцев Пугачева начинают широко распространяться сведения о действиях армии повстанцев под Оренбургом, что также способствовало росту восстания. Казахи знали, что «около Оренбургской линии приехал какой-то государь и с нашими российскими воевать задумал», что его поддерживают казахи, подданные Нуралы-хана и Ералы-султана, которые, «совокупясь, поехали к Оренбургу… якобы на войну».

В октябре — ноябре 1773 года аулы Среднего жуза посещали посланцы Пугачева — башкиры, калмыки и татары с целью сбора казахских отрядов для армии повстанцев, одновременно они вели переговоры с казахскими феодалами. Так, Салтамамет-султан знал от приезжих башкир, что «де Петр III ныне с войска пришел к Оренбургу и к нему все башкирцы превратились… и вся Сибирь в сопротивление к нему ушла и на Иртышской линии остаемся-де только мы», так как в Оренбургской губернии 80 ООО казахов с двумя ханами перешли также на его сторону. Султану Хутайменде башкиры сообщили следующее: Россия ведет войну с Турцией, а к Оренбургу «подъехал новый Император — царь и на-ши-де башкирцы к нему поклоняютца", а поэтому призывали казахов к совместному выступлению с армией Пугачева.

Казахское население Среднего жуза, поддерживая Пугачева, имело определенные намерения. Так, понимая, что крупным крепостям «ничего зделать и не можно», обещали, что «маленькие редуты выжгут..., заготовленные сена и обывательские хлебы выжгут», а это вызовет голод зимой. Кроме того, казахи собирались «совокупясь во общество с… Пугачевым сделать нападение на тамошние крепости и протчие места". Уже в сентябре — октябре 1773 года волнение населения в Среднем жузе проявилось в нарушении указа царского правительства, запрещавшего переход на правобережье Иртыша. Казахи Кирей-Наиманской, Тамгал-Наиманской, Басантинской и Бура-Наиманской волостей перегнали скот через Иртыш у Лебяжьего и Семиярского форпостов, Станового и Гагарьевского редутов и начали формировать отряды для действия на Ново-Ишимской линци укреплений.

О начавшихся волнениях в районе Ново-Ишимской линии говорят донесения на имя командовавшего войсками на Сибирской пограничной линии Деколонга, Рейнс-дорпа и командующего войсками генерал-аншефа графа Панина, действующих против Пугачева. Из рапорта Деколонга графу Панину в конце сентября мы узнаем, что казахи Караульской, Канжигалинской и Кипчатской волостей с султанами Хутаймендой и Таиром, старшиной Алчебаем и Даутбай-тарханом, кочевавшие в районе Озерной крепости и Завируевского форпоста, готовились напасть на Озерную крепость, захватывали в плен людей и отгоняли скот. Против них были посланы 14-я легкая полевая команда капитана Пучкова и Петропавловский батальон капитана Лилигреинова. Тогда, спасайсь от преследовавших войск, казахи подожгли заготовленное казаками сено и сожгли за собой степь между Озерной крепостью и Зевируевским форпостом. Крупное сражение произошло между отрядами поручика Владычина и казахами Кипчацкой волости, совершившими нападение на Гагарьевский редут. Казахов было 200, все они в панцирях, имели «ружья, сабли, стрелы, дротики и для пальбы фитили зажженные».

Управляющий Крлывано-Воскресенских заводов Ирман сообщал о готовящемся нападении казахов на Новую, Ишимскую, Тарскую и Оренбургскую линии. С первой половины октября 1773 года казахи активно действовали у Озерной крепости: «… на линии нападают, лошадей, скот и людей отгоняют, да еще стращают невероятным числом, то есть тридцатью тысячами на линии нападать и опустошать». 14 октября 1773 года, по сообщению бежавшего из казахского плена татарина Кузара Муллакаева коменданту Озерной дистанции Корфу, стало известно, что в 15 верстах от Озерной крепости на речке Берденке «киргиз-кайсаки в многочисленном собрании стоят с намерением напасть на Озерную дистанцию и разбить оную». Действительно, казахи в числе 600 человек осаждали Озерную крепость, но взять не смогли. Из допроса захваченных казахов выяснилось, что они же 11 октября нападали на Губерлинскую крепость, взяли много пленных, отогнали скот и собираются напасть на Ильинскую крепость. Очень важен тот факт, что в ноябре 1773 года Озерную крепость атаковала «посланная самозванцем партия". У нас нет данных о совместном нападении, войск Пугачева и казахов на эту крепость, но факт проведения совместных действий в одном районе налицо.

В октябре казахские отряды готовились к нападению на крепости Пресногорьковскую, Троицкую и редут Га-гарьевский. В январе 1774 года казахские отряды сконцентрировались у крепостей Кабаньей, Пресногорьковской и Звериноголовской, дождались, когда был отогнан подальше от линии в степь скот, и начали нападать на крепости, выжгли несколько поселений у Звериноголовской, разбили на Оренбургской линии редут Алабужский, у Сенжарского редута обрубили колосья у 253 снопов, увезли 121 копну сена, а остальное сожгли.

В феврале казахские отряды нападали на крепость Усть-Уйскую, продолжали действовать у Звериноголовской крепости, значительные бои происходили у крепостей Кабаньей, Крутоярской и редута Пресноизбного. Предварительно перед нападением на редут Пресноизб-ный казахи захватили казаков Бабушкина и Пурыгина, «избили их смертельно, причем-де испрашивали, много ли по линии войск». Отряд казахов состоял из 170 человек, все «в панцырях и вооруженные», сражался со 100 казаками во главе с пятидесятниками Шеитановым и Зензиным и отступил, когда против него была применена артиллерия. Отдельные же выступления казахских отрядов не отличались от обычной пограничной барымты.

Волнения в Среднем жузе осенью 1773 и зимой 1774 года были настолько значительными, что на Сибирские линии начали стягивать войска из других районов страны. Так, из Башкирии были переведены в Верхне-яицкую крепость 500 рядовых с 4 орудиями, 250 казаков и 250 башкир. Деколонг обратился за помощью к оренбургскому губернатору Рейнсдорпу и главному командиру Колывано-Воскресенских заводов Ирману также с просьбой прислать на помощь войска. Рейнсдорп, несмотря на тяжелое положение Оренбурга, который осаждала армия Пугачева, отправил в Верхнеяицкую крепость 10-ю и 14-ю легкие полевые команды и писал Де-колонгу, что «больше послать уже не может», а Ирманом были присланы для укрепления линии казаки из Тарского и Ишимского ведомств.