На страже законности — А. Альдекеев – Страница 7

Так, например, межобластное совещание по борьбе с басмачеством, состоявшееся 25 июля 1925 года в г. Тарткуле, приняло решение о том, что для ликвидации басмачества необходимо привлечь дехкан, для чего следует провести работу по подрыву у них авторитета вождей басмаческих шаек. Кроме того, намечалось создать гарнизоны в пунктах прохождения бандитскиих шаек. На этом же со вещании было принято решение о создании отрядов добровольной милиции, которыми намечалось усилить указанные гарнизоны.

В период проведения земельной реформы кулаки-баш повсеместно пытались срывать весенний сев, подстрекали к этому бедняков и середняков, портили сельскохозяйственный инвентарь и разрушали ирригационные сооружения.

Враги Советской власти, пробравшиеся в управленческий аппарат, вели вредительскую работу, разбазаривали народное достояние. Особую опасность представляли хищения семенного фонда и продовольствия со складов.

1 июня 1921 года ВЦИК и СНК РСФСР издали декрет «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям», а в ЦИК КазАССР 30 марта 1922 года рассматривался вопрос об усилении уголовной репрессии за преступления, направленные к срыву весенней посевной кампании 1922 г.

Органы прокуратуры ежегодно в период подготовки и проведения посевной кампаний обращали особое внимание на сохранность семенного фонда, своевременность и качество ремонта тракторов и подготовку к весеннему севу тягловой силы. Следует отметить, что в те годы прокурорам часто приходилось заниматься несвойственным нм делом—проверять состояние ремонта машинно-тракторного парка, подготовку к посеву семян, воспитывать колхозные кадры и т. п. Несмотря на то, что такая работа не входила в круг обязанностей прокуроров, проводя ее, они внесли большой вклад- в укрепление и развитие сельского хозяйства.

Так, в письме областному и районным прокурорам Южно-Казахстанской области от 9 января 1933 года прокурор республики предложил в сжатые сроки организовать судебные репрессии по" отношению ко всем антисоветским элементам, ворам, очковтирателям и бюрократам, срывающим мероприятия по подготовке к проведению сева.

Аналогичное письмо прокурора республики было направлено в декабре 1935 года всем областным прокурорам. В нем содержалось указание о немедленном развертывании работы прокуроров по содействию своевременному проведению ремонта тракторов, вскрытию фактов недоброкачественного ремонта, усилению надзора за расследованием и судебным рассмотрением дел, связанных с ремонтом тракторов. Особо подчеркивалась необходимость осуществления надзора за своевременностью выплаты зарплаты трактористам и рабочим МТС и МТМ, а также по улучшению их бытовых условий.

Структура преступности в первые годы деятельности прокуратуры в республике, по имеющимся в архиве отчетам, характеризуется следующим образом: в 1922—1923 гг. из общего количества преступлений около 46% приходилось на различные имущественные преступления. На втором месте (21,7%) были должностные преступления. Преступления против личности составляли около 12%.

Уже в 1923 году злободневным стал вопрос об усилении борьбы с самогоноварением. В отчете отдела прокуратуры КазАССР за 1926 год было сказано: «На почве пьянства возникают и усиливаются растраты в низовом аппарате и одновременно с этим наблюдаются случаи со стороны работников Волнсполкомов, когда последние вместо оказания содействиия органам милиции в раскрытии подобных преступлений, умышленно содействуют преступникам, ставя на заседании Волостного исполнительного комитета (ВИК) вопрос о разрешении милиции обыска и наложения арест» на имущество растратчиков».

В отчете Кустанайского окружного прокурора сообщалось, что в Подольском сельсовете его работники, имея самогонный аппарат, занимались самогоноварением в помещении самого сельсовета.

Для усиления борьбы с самогоноварением губернскими прокурорами были проведены специальные совещания с участием представителей всех органов, борющихся с преступностью. На этих совещаниях были разработаны различные мероприятия, направленные на ликвидацию самогоноварения. Так, в Кустанайском округе в. каждом поселке, были назначены десятидворные по наблюдению за самогоноварением и самогонщиками, а в Акмолинской губернии при исплокомах местных Советов для борьбы с самогоноварением были созданы специальные тройки.

Характерно, что в 1925—1926 гг. возросло количество должностных преступлений. В отчете прокуратуры республики данное обстоятельство объяснялось следующим образом: «Советский аппарат рос, в него вовлекались новые люди, в большинстве случаев непроверенные, которые зачастую совершали преступления. С другой стороны, среди населения казахских аулов развита родовая вражда. На почве этой вражды часто бывают злоупотребления властью или взяточничество со стороны отдельных работников данной местности». Среди должностных преступлений на первом месте были растраты, которые составляли 45,6 % всех преступлений должностного характера, злоупотребления —22,3%, взяточничество — 8,4%, халатное отношение к службе—6,2%, превышение власти—4,6% и прочие— 9,5 %.

Следует отметить, что усиление борьбы с феодально-байскими пережитками привело к значительному сокращению количества бытовых преступлений. Уже в 1923 году на эти преступления (калым, кун и другие) приходилось лишь 0,1.%.

В период коллективизации, и в особенности во время весенних посевных кампаний 1929 1930 гг., в деятельности

местных органов власти допускались кое-где перегибы. Для выявления и устранения этих перегибов Казахский крайком ВКП(б) создал специальную комиссию, в состав которой были включены работники прокуратуры во главе с заместителем прокурора республики. Эта комиссия провела большую работу по пересмотру отдельных судебных дел и административных постановлений, но восстановлению неправильно раскулаченных хозяйств, нарушенных прав граждан, по отмене ряда имущественных взысканий. О всех выявленных искривлениях линии партии ставились в известность областные, окружные и районные прокуроры. Ими на местах было многое сделано по полному искоренению выявленных перегибов на территории всей республики. О проделанной в этом направлении работе в крайком ВКП(б) был направлен обстоятельный доклад «Об итогах выполнения директив ЦК. и крайкома ВКП (б) об исправлении перегибов, допущенных в период весенней кампании 1929—1930 гг.».

В этом докладе был дан анализ перегибов, допущенных не только в период посевной кампании 1929—1930 гг. и коллективизации, но и в предыдущие годы при хлебозаготовках, заготовках мяса, шерсти, хлопка, при учете объектов обложения, в борьбе с религией, учете и использовании конфискованного имущества, сборе утильсырья и т. п. В нем показывалось отрицательное влияние этих перегибов на развитие сельского хозяйства и укрепление Советской власти в деревне и ауле. В заключительной части доклада указывались наиболее важные мероприятия, которые, но мнению комиссии, необходимо было осуществить в ближайшее время для полного устранения последствий допущенных перегибов. В докладе особо отменено, что в отдельных районах суд превратился, в безвольный придаток уполномоченного Но хлебозаготовкам, который командовал им как хотел, а судья, иногда из бояни правого уклона, а чаще всего по своей неподготовленности, подчинялся незаконным требованиям. В Кустанайском округе было допущено даже такое положение, при котором судьи были мобилизованы в качестве уполномоченных, а на судебную работу были посланы совсем неподготовленные, случайно подобранные лица, причем этих людей даже не знал окружной суд.

-Прокурорский надзор также был чрезвычайно слаб. Между тем, наиболее подготовленные прокурорские работники, несмотря на очевидность того положения, что прокурор всегда будет более полезен, если он исполняет прокурорские обязанности, были тоже мобилизованы и работали в качестве уполномоченных. Крайком не раз давал телеграфные директивы, чтобы прокуроров использвали в кампаниях только по их прямой работе, но округа этих директив не исполняли, что, несомненно, содействовало увеличению нарушений революционной законности.

В заключение доклада, как на одну из гарантий от перегибов в будущем, указывалось на необходимость использовать аппарат НКЮ в первую очередь на работе, непосредственно входящей в круг деятельности органов борьбы за революционную законность. «Без строжайшего соблюдения революционной законности и без укрепления служащего этому делу аппарата,—отмечалось в докладе,— в условиях неподготовленности низовых работников извращения неизбежны. Необходимо дать возможность органам юстиции вести борьбу за революционную законность и потребовать от них за это полную ответственность».

В связи с выселением из районов сплошной коллективизации кулацких и байских хозяйств прокурорам республики 20 сентября 1931 года были даны указания о необходимости обеспечения при выселении тщательного классового отбора, исключения ошибочных выселений середняков и семей бывших красных партизан, красноармейцев и командиров РККА, а также молодежи, порвавшей связь с хозяйством выселяемых.

Летом 1932 года усилия органов прокуратуры были направлены на обеспечение выполнения плана хлебозаготовок и мясозаготовок и на борьбу со спекуляцией, мешочниками и т. п. По этому вопросу 21 июля 1932 года прокурор РСФСР обратился с закрытым письмом ко всем краевым, областным прокурорам и прокурорам автономных республик. В нем были указаны основные задачи органов прокуратуры в обеспечении выполнения государственных заготовок и развертывания советской торговли. В этот период деятельность прокуратуры КазССР была нацелена в первую очередь на обеспечение оперативного расследования я рассмотрения в судах уголовных дел о спекуляции, злоупотреблениях, хищениях зерна нового урожая.

В период перехода к НЭПу в стране наблюдалось некоторое оживление среди отщепенцев свергнутых эксплуататорских классов. В целях защиты интересов трудящихся масс был принят ряд постановлений об охране их труда. Стремясь к наживе, кулаки, баи и нэпманы заключали договора, нарушающие интересы трудящихся. Специальным циркуляром НКЮ Казахской ССР от 30 декабря 1922 года прокурорам было предписано обратить особое внимание на борьбу с этими преступлениями, обеспечить надлежащий надзор как «за своевременным и быстрым разрешением этих дел судебными органами, так и за немедленным проведением приговоров по ним в исполнение».

Одним из необходимых условий правильного осуществления новой экономической политики была безупречная деятельность советского государственного аппарата. Поэтому особая ответственность в проведении мероприятий Советского государства возлагалась на должностных лиц. Антисоветские элементы, пытаясь добиться ослабления государственного аппарата и дестабилизации его деятельности, организовывали различные провокации, ложные доносы, подкупали неустойчивых должностных лиц. С введением НЭПа атмосфера особой нетерпимости была создана вокруг должностных преступлений: различных злоупотреблений, взяточничества, халатности и бесхозяйственности. Циркуляром НКЮ Казахской ССР в 1921 году был введен в действие на территории Казахстана декрет СНК РСФСР «О борьбе со взяточничеством».

В конце 1922 года при губернских прокуратурах были организованы комиссии по борьбе со взяточничеством. Деятельностью этих комиссий руководила Центральная комиссия КазАССР. Эти комиссии, действовавшие в контакте с губисполкомамй, проводили чистку государственных учреждений и хозяйственных органов от взяточников и бюрократов. По делам о взяточничестве организовывались показательные процессы. В результате деятельности этих комиссий возросло количество дел о должностных преступлениях, поступивших в органы прокуратуры. В 1923 году их количество составило 21,7% от общего числа поступивших дел, в 1924 году—20,9 %, а в 1925 г.—34,4 %.

С начала 20-х годов, как уже говорилось, в республике получает широкое распространение самогоноварение. Так, по данным оренбургского губернского прокурора, за три месяца 1925 года в губернии было изъято 209 самогонных аппаратов, 100 ведер самогона, 1401 ведро самогонной закваски. Самогоноварение и торговля наркотиками способствовали распространению хулиганства. Начиная с 1925 года вопрос о борьбе с хулиганством становится особо острым.

В отчете прокуратуры КазАССР за 1925 год. сообщалось, что «среди преступлений имеющих тенденцию к неуклонному росту, особое внимание обращает на себя хулиганство. Оно составляет 25% всех преступлений против личности. В некоторых местах Кара-Калпакской автономной области и Кустанайском округе хулиганство приняло угрожающие размеры».

1 октября 1926 года под председательством прокурора республики состоялось краевое совещание по борьбе с хулиганством. На нем был отмечен факт значительного роста хулиганства в республике и определены меры борьбы с ним. В частности, прокурорам было дано указание о проведении по делам о хулиганстве показательных процессов с участием государственных и общественных обвинителей. Кроме того, на прокуроров была возложена безотлагательная проверка деятельности комиссий по делам несовершеннолетних и по оживлению их работы в связи с общими задачами борьбы с хулиганством.

Однако принятые меры не сразу принесли свои плоды.

На состоявшемся в г. Алма-Ате 30 декабря 1928 года окружном совещаний по борьбе с хулиганством прокурорам было указано на необходимость изучения причин и условий, порождающих хулиганство, а «также на усиление Я борьбы с шинкарством как в городе, так и его окрестностях». В резолюции этого совещания было сказано также о необходимости точного учета прохождения дел о хулиганстве в органах дознания и судах.

На прокуроров возлагалась координация деятельности 1 органов дознания, суда и общественных огранизаций, а также городских и сельских Советов по борьбе с хулиганством. Перед органами прокуратуры и суда была поставлена задача —добиться, чтобы с момента совершения хулиганства до, вынесения приговора проходило не более месяца.

Большой вред социалистическому строительству наносили расхитители государственного и общественного имущества. 7 августа 1932 года ЦИК СССР принял постановление «Об охране имущества государственных предприятий и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Его исполнение в этот период находилось в центре внимания всех органов юстиции. Следует отметить, что в КазАССР допускались отступления от этого закона. Судебные органы и осуществляющие надзор прокуроры в ряде случаев не разграничивали хищения (в отношении которых должен был применяться закон от 7 августа 1932 года) и мелкие кражи. Так, например, в июле 1933 года гражданка Милехина Р. Н., 19-летняя работница Алма-Атинской кожевенной фабрики, была заочно осуждена городским судом к 10 годам лишения свободы за хищение 14 подметок.

В то же время Президиум ЦИК Союза ССР 27 марта 1933 года отметил слабое применение положений постановления в судебной практике республик Средней Азии, Казахстана и Закавказья.

VI пленум Казахского краевого комитета партии в июне 1933 года принял резолюцию, в которой содержалось прямое указание органам прокуратуры сосредоточить свое внимание на борьбе с расхитителями социалистической собственности, спекулянтами и. лицами, срывающими выполнение государственных обязательств по хлебозаготовкам.

Для усиления борьбы с расхитителями прокуратура республики в своем циркуляре поставила перед прокурорами следующие задачи:

— при рассмотрении дел в судебном, кассационном и надзорном порядке тщательно проверять, привлечены ли к уголовной ответственности и осуждены организаторы, вдохновители, подстрекатели хищения общественной собственности — классовые враги и другие антисоветские элементы, которые прячутся за спиной фактических исполнителей;

— в борьбу с расхитителями вовлекать «актив органов юстиции и ревизионные комиссии при сельских и аульных потребительских обществах, колхозах и др.» Прокурорам предписывалось периодически созывать совещания с участием представителей советских, хозяйственных и кооперативных органов для анализа работы по борьбе с хищениями социалистической собственности;

— на прокуроров возлагалось принятие необходимых мер воздействия (вплоть до привлечения к уголовной ответственности) в отношении лиц, виновных «в искривлении закона от 7 августа 1932 года»;

— прокуратуре и всем органам юстиции указывалось на необходимость бороться не только с расхитителями, но и с лицами, .«способствующими им своими головотяпскими действиями, плохой постановкой учета, неорганизованностью и расхлябанностью аппарата». В каждом случае выявления таких фактов предписывалось сообщать о них партийным и советским органам.

8 декабря 1933 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции». В нем отмечалось, что, несмотря на неуклонный рост производства государственной промышленности и достигнутые успехи в овладении новой техникой, еще не изжито преступно-небрежное отношение к качеству выпускаемой продукции со стороны руководителей отдельных предприятий и хозяйственных организаций. Здесь было сказано, что выпуск недоброкачественной продукции, неукомплектованных машин, некачественных деталей и материалов наносит существенный ущерб государству.

В отношении руководителей предприятий, допускающих выпуск недоброкачественной продукции, постановлением были предусмотрены строгие меры наказания — лишение свободы на срок не менее пяти лет. На Прокуратуру Союза ССР возлагалось обеспечение неуклонного проведения в жизнь данного постановления. Для выполнения этой задачи циркуляром Прокуратуры Союза ССР всем прокурорам союзных республик было предложено установить тесную связь с органами РКП, политотделами, печатью, профсоюзными органами, соответствующим образом инструктировать группы содействия и соцсовместителей, работающих на предприятиях и в хозяйственных организациях, сформировав специальные контрольный посты из членов групп содействия прокуратуре по вопросам борьбы за качество выпускаемой продукции.

Однако, как было отмечено в постановлении совещания при Прокуроре СССР от 3 августа 1934 года, «работа органов прокуратуры по реализации закона от 8 декабря 1933 г. оказалась свернутой». Ввиду этого прокурорам было указано на необходимость немедленного расследования сигналов печати и сообщений активистов о выпуске недоброкачественной и некомплектной продукции.

В деятельности органов прокуратуры по борьбе с преступностью с первых дней ее организации важное место занимал надзор за соблюдением законности органами дознания и предварительного следствия. Сущность прокурорского надзора за деятельностью органов дознания и предварительного следствия состояла в обеспечении выполнения этими государственными органами всех предписаний закона, относящихся к расследованию преступлений.

В 20-е годы большинство работников органов дознания было малограмотным, не знало элементарных правил судопроизводства, не умело составлять процессуальные документы. У органов дознания отсутствовали денежные средства, необходимые на оперативные расходы и канцелярские принадлежности. Не было не только юридической литературы, но, как отмечалось в отчете прокуратуры республики за 1923 год, даже Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов.

Необходимость усиления надзора за дознанием диктовалась и неудовлетворительной работой органов милиции. В КазАССР, так же как и в РСФСР, непосредственный надзор за производством дознания по каждому конкретному делу осуществлялся следователем, а за прокуратурой был оставлен общий надзор за деятельностью органов дознания.

В целях улучшения качественного состава органов дознания среди работников этих органов были проведены специальные «чистки». Лишь в одной Оренбургской губернии за 1923 год было «вычищено» 102 человека. В их числе оказалось 23 работника командного и административно-хозяйственного состава.

С самого начала деятельности прокуратуры ее работники проводили различные мероприятия по повышению уровня правовых знаний специалистов, работающих в органах дознания. Так, в своем отчете за 1923 год семипалатинский губернский прокурор отмечал, что в г. Семипалатинске и на прокурорских участках были проведены лекции и беседы среди милиционеров, а в губернии — среди сотрудников ГПУ, целью которых было ознакомление с Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами, Конституцией и гражданским правом, а также объяснение задач, стоящих перед органами следствия и дознания.

В некоторых губерниях прокуратурой были организованы краткосрочные курсы по повышению квалификации работников органов дознания. На этих курсах прокурорами читались лекции, обсуждались вопросы, связанные с проведением дознания.

Наряду с этой работой прокуроры, в соответствии со ст. 107 УПК РСФСР, осуществляли повседневный надзор за производством дознания.

В 1925 году прокурор КазАССР дал указание всем нижестоящим прокурорам об усилении надзора за органами дознания, особенно в волостных отделах милиции. При этом отмечалась необходимость систематического инструктирования работников этих органов по конкретным делам. Прокурорам предписывалось, с целью разгрузки органов дознания, освобождать их от дел, не требующих производства дознания, В целях повышения квалификации работников Органов дознания указывалось на необходимость улучшения работы различных юридических кружков, курсов и совещаний. Особо отмечалось, что эту работу следует вести не только в губернских центрах, но и в уездах с тем, чтобы ею были охвачены все волостные милиционеры.

В 1924—1926 годах основными недостатками в работе органов дознания были нарушения статей 105 и 106 УПК РСФСР, предусматривающих месячный срок для производства дознания. Нередко дознание велось свыше одного месяца и дела следователям передавались несвоевременно.

В органах дознания не было также надлежащего учета движения дел, слабо велась отчетность. Так, в письме прокурора республики прокурору Кара-Калпакской автономной области от 24 февраля 1926 года отмечалось, что в областном уголовном розыске на 1 августа 1925 года по реестру значилось 153 дела, у старшего следователя, осуществляющего надзор за дознанием, по наблюдательным производствам числилось 144 дела, а фактически оказалось — 112.

В отчете о движении дел за июль 1925 года, представленном отделом уголовного розыска прокурору области, на 1 августа 1929 года значились незаконченными 94 дела. Дел, находящихся более месяца в органах дознания, указано не было. В отчете же, представленном старшему следователю, на 1 августа 1925 года было указано 144 дела, из них со сроками свыше месяца — 87 дел.

Большим недостатком в то время было отсутствие должного взаимодействия между органами дознания и следователями. Это мешало наладить систематическую борьбу с преступлениями, изучение причин возникновения и роста преступности. Неудовлетворительно хранились вещественные доказательства.

В 1933 году на основании совместного приказа от 16 мая 1933 года по Прокуратуре, ОГПУ и главному управлению РК милиции была принята Инструкция о порядке осуществления прокурорского надзора за расследованием дел в органах РК милиции.

Надзор за расследованиями, производимыми в органах милиции в прокуратурах республики, краев и областей возлагался на помощников прокуроров по надзору за милицией, где же таковых не было — на помощника прокурора по надзору за следствием, а в районах—на районных прокуроров или на помощников, специально выделенных для этой работы.

Прокуроры, осуществляющие такого рода надзор, были вправе знакомиться со всеми материалами следствия в любой момент расследования и давать органам милиции указания по всем вопросам следствия: возбуждении или прекращении дела, о предъявлении обвинения, об избрании меры пресечения, о направлении дела прокурору или в суд, о допросах отдельных лиц о предании суду и т. д. Предложения прокурора о порядке расследования дел для органов милиции были обязательными.