Страница - 10

Глава VI

ОТ МОСКВЫ ДО УРГИ

(на работе в Коминтерне и в Монголии)

...Вечером 2 марта 1919 г. в Митрофаньевском (Овальном) зале московского Кремля В. И. Ленин открыл международную конференцию представителей зарубежных революционных и коммунистических групп и партий. 52 делегата представляли 35 организаций 21 страны Европы, Азии и Америки. 19 организаций имели решающий голос, 16 — совещательный. Они представляли коммунистическое движение и левосоциалистические партии и группы Австрии, Болгарии, Великобритании, Венгрии, Германии, Королевства сербов, хорватов и словенцев, Нидерландов, Норвегии, Польши, Румынии, Советской России (в том числе Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии, Эстонии, Армении, Немцев Поволжья, Туркестана, Грузии, Азербайджана), Финляндии, Франции, Чехословакии, Швейцарии, Швеции, США, Ирана, Турции, Китая и Кореи. Впервые в подобном форуме участвовали представители освободительного движения народов колониальных и зависимых стран.

Вначале конференция заслушала доклады о развитии революционного движения в ряде стран, а вечером 3 марта делегаты приступили к обсуждению проекта платформы международного коммунистического движения. Одним из докладчиков проекта был соратник В. И. Ленина, видный деятель большевистской партии Н. И. Бухарин. На следующий день, 4 марта, конференция заслушала тезисы и доклад В. И. Ленина о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата. В них суммарно излагались те выводы, которые были обоснованы в ленинских трудах “Государство и революция”, “Пролетарская революция и ренегат Каутский”. Доклад Ленина был выслушан конференцией с огромным вниманием, а тезисы, вместе с резолюцией о задачах коммунистических партий — единогласно приняты всеми делегатами как руководство к действию.

Единодушное утверждение платформы и тезисов сделало очевидным тот факт, что дальнейшая оттяжка формального учреждения Коммунистического Интернационала ничем не оправдана. Поэтому вечером 4 марта 1919 г. поименным голосованием единогласно (делегат КП Германии воздержался) делегаты проголосовали за немедленное конституирование Коммунистического Интернационала. Пением пролетарского гимна делегаты приветствовали рождение Коминтерна.

Принятые Первым конгрессом Коминтерна документы дали международному пролетариату программу борьбы за власть; четко определили основные задачи и тактику коммунистических и рабочих партий. Для руководства Коминтерном конгресс постановил создать Исполнительный Комитет (ИККИ) из представителей компартий Советской России, Германии, Австрии, Венгрии, Балканской Федерации, Швейцарии, Скандинавии.

Раскрывая историческое место Коммунистического Интернационала, Ленин писал: “Первый Интернационал заложил фундамент пролетарской, международной борьбы за социализм. Второй Интернационал был эпохой подготовки почвы для широкого, массового распространения движения в ряде стран. Третий Интернационал — воспринял плоды работ II Интернационала, отсек его оппортунистическую, социал-шовинистическую, буржуазную и мелкобуржуазную скверну и начал осуществлять диктатуру пролетариата”.

На работу в Исполком Коминтерна направлялись лучшие из лучших представителей коммунистических и рабочих партий по обязательным рекомендациям и направлениям их Центральных Комитетов. Среди них был и Турар Рыскулов. ЦК РКП (б) рекомендовал его для работы в исполкоме Коминтерна весной 1924 г. И это была не случайная рекомендация. Во-первых, потому, что к рассматриваемому времени он был уже достаточно хорошо известен в партийных и государственных структурах как крупный работник в области осуществления национальной политики Советского государства. Во-вторых, опыт работы в качестве заместителя наркома Наркомнаца и главы правительства одной из многонациональных автономных республик Российской Федерации выдвигал его уже в число редких специалистов по дальнейшему развитию национально-государственных отношений в условиях начинавшегося социалистического строительства. В-третьих, и это было особенно важным, в сложившейся к рассматриваемому времени международной обстановке национально-освободительное движение в колониальных и зависимых странах приобретало весьма серьезное значение и начинало играть одну из ведущих ролей в революционном движении народов мира. Именно здесь туркестанский опыт революционной борьбы молодого Рыскулова становился необходимым в деятельности Исполкома Коминтерна. А если еще учесть и опыт, приобретенный в процессе деятельности в Туркестанском бюро Коминтерна, так же как и в Отделе интернациональной пропаганды, созданному на основании решений съезда народов Востока, состоявшегося в сентябре 1920 г. в Баку, то становится понятной рекомендация ЦК РКП (б) о направлении Т. Р. Рыскулова на работу в исполком Коминтерна.

Со дня основания Коминтерна председателем Исполкома избирался Григорий Евсеевич Зиновьев — один из ближайших соратников В. И. Ленина. Уже с конца 90-х годов он начал участвовать в революционном движении на Юге России. В 1903 г. в Швейцарии впервые встречается с В. И. Лениным. Тогда же познакомился и с Г. В. Плехановым. Когда на II съезде партии в 1903 г. произошел раскол на большевиков и меньшевиков, Г. Е. Зиновьев сразу же примыкает к большевикам. Он — активный участник революции 1905—1907 гг., неоднократно арестовывался царской охранкой. Еще задолго до Февральской (1917 г.) революции вместе с В. И. Лениным разработал основные положения деятельности большевиков в условиях перехода от буржуазно-демократической диктатуры к диктатуре пролетариата. В дальнейшем, также вместе с В. И. Лениным, обосновывает важнейшие вопросы подготовки социалистической революции. Ему же принадлежит заслуга разоблачения деятельности меньшевиков и эсеров против Советов. Упорная борьба с буржуазией и социал-патриотами создает ему широкую популярность среди петроградского пролетариата и военного гарнизона Питера, вызывает бешеную ненависть врагов. Буржуазия, меньшевики, эсеры принимают все меры к тому, чтобы изолировать столь опасного противника. И поэтому в июле 1917 г. пускают известную клевету с подделкой документов, уличающих якобы Зиновьева, наряду с Лениным, в шпионаже в пользу Германии. Кстати, клевета до сих пор муссируется так называемыми “демократами” и их подневольными нечистоплотными “историками”. Вынужденный уйти в подполье вместе с Лениным, он принимает активное участие в подготовке и проведений Октябрьской революции. В день Октябрьского вооруженного восстания, впервые после длительного перерыва, выступает на заседании Петроградского Совета с призывом к продолжению борьбы за победу и упрочение Советской власти.

С победой Октября принимает всестороннее участие в строительстве новой власти трудящихся масс. Одновременно, по заданию В. И. Ленина, работает над созданием Коммунистического Интернационала в Европе. И когда в марте 1919 г. удается созвать I конгресс Коммунистического Интернационала, Зиновьев избирается председателем Исполнительного Комитета Коминтерна (ИККИ). С этого момента деятельность в Коминтерне становится его основной работой.

Перед назначением на работу в Исполком Коминтерна Турара Рыскуловича принял Г. Е. Зиновьев. В процессе длительной беседы Григорий Евсеевич кратко остановился на истории создания Коминтерна и очень подробно — на решениях Второго конгресса Коминтерна, состоявшегося летом 1920 г. Дело , в том, что Второй конгресс Коминтерна осуществил оформление международной пролетарской организации нового типа. На конгрессе были приняты “Двадцать одно условие приема в Коминтерн” и Устав Коминтерна. Эти работы были подготовлены Г. Е. Зиновьевым, и Турар Рыскулов их хорошо знал. Являясь международным союзом братских партий, Коминтерн был, как требовали условия того времени, единой организацией, основанной на принципах демократического централизма; добровольности объединения компартий, являвшихся секциями Коминтерна; равноправия, сочетавшегося с обязанностями, вытекавшими из Устава.

Но главное внимание Г. Е. Зиновьев уделил проблеме союзников рабочего класса в пролетарской революции. Именно с данной проблемой предстояло столкнуться Т. Р. Рыскулову в своей будущей работе в Исполкоме Коминтерна. В этой связи были рассмотрены аграрный и национально-колониальный вопросы. Т. Р. Рыскулов хорошо понимал, что только совместная борьба рабочих и трудящихся всех стран может принести победу над капитализмом, что освободительное движение в колониальных и зависимых странах составляет неотъемлемую часть мировой революции, гегемоном которой является международный пролетариат. Востоку (разумеется, трудящимся Востока) в этой революции принадлежит заметная роль. Об этом Т. Р. Рыскулов говорил еще в сентябре 1920 г. в Баку на съезде народов Востока, работой которого руководил Г. Е. Зиновьев. Здесь, на съезде, Т. Р. Рыскулов поближе познакомился с Г. Е. Зиновьевым, интуитивно почувствовав в нем убежденного коммуниста, интернационалиста, глубоко эрудированного человека с широким диапазоном знаний. Со временем Т. Р. Рыскулов все больше и больше утверждался в правоте своих первых впечатлений о Г. Е. Зиновьеве. И во время беседы сделал окончательный вывод относительно этого замечательного человека.

15 апреля 1924 г. секретариат исполкома Коминтерна принял решение: “Назначить Рыскулова на должность помощника (заведующего) Средневосточного отдела”. Решение подписал выдающийся деятель болгарского и международного коммунистического движения генеральный секретарь исполкома Коминтерна Васил Коларов. Это была высокая и ответственная должность центрального аппарата ИККИ Коминтерна, находившегося в Москве. С тем, чтобы четче представить ее значимость, отметим, что руководящий орган Коминтерна ИККИ формировался на основе Устава Коммунистического Интернационала. В соответствие с Уставом в ИККИ секция Коминтерна РКП (б) делегировала Ленина, Бухарина, Зиновьева, Сталина, Чичерина и др. Другие компартии выделяли по одному представителю. При ИККИ работали вспсмогательные органы: Совет пропаганды, Среднеазиатское бюро, Дальневосточный, Западноевропейский и Центральноевропейский секретариаты.

Т. Р. Рыскулову пришлось заниматься решением организационно-партийных и агитационно-пропагандистских вопросов, связанных с деятельностью Отдела ИККИ Коминтерна по установлению и расширению контактов с зарубежными организациями коммунистов Востока. Он уделял серьезное внимание выполнению решений Третьего конгресса Коминтерна (лето 1921 г.), выдвинувшего лозунг: “В массы”. Появление данного лозунга было обусловлено тем, что в начале 20-х годов в обстановке наступления буржуазии капиталистических стран на права и завоевания трудящихся, в рабочих массах резко возросла тяга к совместным действиям. К 1924 г. этот лозунг стал актуальным и среди угнетенных масс трудящихся колониальных и зависимых стран Востока.

Своей работой в ИККИ Т. Р. Рыскулов содействовал успешному выполнению решений Четвертого конгресса Коминтерна, состоявшегося в 1922 г. в Петрограде в области организационного укрепления коммунистических и рабочих организаций. Это была весьма важная, а главное — необходимая работа, прежде всего потому, что в годы между IV и V конгрессами Коминтерна классовые бои в западно-европейских странах закончились поражением рабочих. Поражение значительно ухудшило условия коммунистической пропаганды среди трудящихся стран Востока. Именно поэтому для колониальных и полуколониальных стран II конгресс выдвинул лозунг единого антиимпериалистического фронта, целью которого провозглашались уничтожение всех феодальных прав и привилегий, демократизация политического строя, аграрная реформа и другие социально-политические меры.

Широк был круг ответственных работников и руководителей ИККИ, с которыми постоянно общался и часто встречался по роду своей деятельности Т. Р. Рыскулов. Среди них: выдающийся деятель международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения, основатель и руководитель Коммунистической партии Италии Антонио Грамши, величайший интернационалист и руководитель венгерских коммунистов Бела Кун, один из создателей Коммунистической партии Японии Сэн Катаяма, финский политический деятель Отто Куусинен, лидер болгарских революционеров Васил Кола-ров. Турар Рыскулович непосредственно работал с секретарами Исполкома Коминтерна: венгром Матиасом Ракоши, швейцарцем Жюлем Эмбером-Дро, и с членами Контрольной комиссии ИККИ финном Ю. Сиролой, поляком Г. Волацким, французом П. Вайян-Кутюрье, особенно — с председателем Комиссии немкой Кларой Цепсин. Много полезных советов он получал и от Б. Д. Стасовой, с которой он познакомился еще в 1920 г. в Баку на съезде народов Востока. После съезда Т. Р. Рыскулов сотрудничал с ней и в Совете интернациональной пропаганды и действий среди народов Востока. Елена Дмитриевна работала в ИККИ с апреля 1921 г. и являлась одним из старейших работников этого международного органа коммунистов.

Уже во время работы в ИККИ Коминтерна у Т. Р. Рыскулова начали складываться теплые отношения, перешедшие позднее в дружбу с одним из замечательных большевиков, членом РКП (б) с 1903 г. Дмитрием Захаровичем Мануильским. Член ЦК партии, он был делегатом 2-го и 3-го конгрессов Коминтерна, хорошо знал деятельность Коминтерна, имел опыт зарубежной работы. Великолепно образованный (учился в Петербургском университете, окончил Парижский университет в 1911 г.), Дмитрий Захарович оказывал благотворное влияние на Рыскулова не только в повседневной работе, но и в аспекте развития культурного кругозора, повышения уровня политического мышления, познания достижений общечеловеческих ценностей.

Но, пожалуй, наиболее важными для Рыскулова были контакты с Николаем Ивановичем Бухариным — членом Политбюро ЦК РКП (б), членом Президиума Исполнительного Комитета Коминтерна. К этому времени взгляды Бухарина на внешний мир менялись, но в целом менее резко, нежели на внутриполитические проблемы. Вынужденный признать, что “красногвардейская атака” на европейский капитализм оказалась невозможна, он еще летом 1921 г. вместе с Зиновьевым и Радеком незадолго до III конгресса Коминтерна возражал против ленинского положения о тактике единого фронта, одобренного конгрессом. В 1922 г. и в начале 1923 г. Бухарин признавал, что “замедление темпа” европейской революции означает ее отсрочку на многие годы, но продолжал изображать состояние капитализма как “хаос экономический, хаос идейный”.

В этой связи новым элементом во взглядах Бухарина было “мировое крестьянство”. Более того, учитывая положение, что Советская Россия есть защитник “всех угнетенных и колониальных народов”, он еще в апреле 1923 г. на XII съезде РКП (б) проявил себя как политический деятель, заинтересованный в национальном движении на Востоке. Как известно, Рыскулов значительно раньше поднял вопрос о революционном значении крестьянских масс на Востоке в освободительном движении. Именно здесь мы видим истоки сближения взглядов Рыскулова и Бухарина по политическим аспектам международной деятельности Коминтерна на Востоке. Когда Бухарин начал искать на Востоке силы, которые могли бы вызвать крушение капиталистической системы на Западе, он лучше понял природу национально-освободительных движений, начавшихся как следствие первой мировой войны. Его доклад на XII съезде по вопросам международной революции, содержащий всесторонний анализ мировой действительности обращал серьезное внимание на “Восточный мир”, находившийся “в полосе глубочайшего революционного брожения”. Этот мир он характеризовал как пробудившееся колониальное крестьянство, как “гигантскую резервную революционную пехоту”, марширующую с западным пролетариатом против мирового капитализма. Так вот об этой “гигантской резервной революционной пехоте” Ту-рар Рыскулов говорил задолго до бухаринских выводов. А в годы гражданской войны в Туркестане на практике использовал революционный потенциал угнетенных народов.

Рыскулов, разумеется, как и Бухарин, был уверен в гегемонии национального пролетариата. Но по мере роста классового, а точнее — социального брожения на Востоке и укрепления стабилизации на Западе, Рыскулов, как и Бухарин, пришел к заключению, что национально-освободительное движение, национально-освободительные революции необходимо рассматривать как самостоятельное явление. При этом не следовало придавать большого значения классовому составу революций на начальном этапе их развития. Кстати, именно этого обстоятельства не понял Фрунзе при трагическом споре с Рыскуловым по вопросам о “Тюркской республике” и “Компартии тюркских народов”. Между тем в рассматриваемое время Бухарин уже мечтал “об одном огромном революционном фронте от Архангельска до Шанхая, насчитывающем в своих рядах 800 миллионов населения”. Именно поэтому он придавал большое значение “народной революции в Китае”, происходившей в рассматриваемые годы. И поэтому вслед за “народной революцией в Китае” он взял на вооружение ленинскую идею перехода к социализму, минуя капитализм, начало конкретного осуществления которой было положено Рыскуловым в Советском Туркестане. В цепи логических заключений Бухарина, удивительным образом совпадавших с воззрениями Рыскулова, лежало главное — мысли о будущем развитии советского крестьянства с его докапиталистической экономикой. В конечном итоге в “угнетенных и подавленных колониальных массах” Бухарин видел “гарантию нашей победы” над империализмом. Почти пятьдесят лет спустя эти представления о революционном процессе, у истоков которых стоял и Рыскулов, будут возрождены китайскими коммунистами.

Все это говорило о том, что в рассматриваемое время возникла настоятельная необходимость решения серьезных задач по дальнейшему развитию (организационному, политическому, агитационно-пропагандистскому и т. д.) не только международного коммунистического и рабочего движения, но и национально-освободительной борьбы угнетенных и колониальных народов мира, в том числе и Востока. К середине 20-х годов один из таких народов уже в течение свыше пяти лет шел по пути своего самобытного развития. Это был монгольский народ. И когда возник вопрос о направлении представителя Коминтерна в далекую Монголию для оказания помощи братскому народу, выбор был однозначен — руководитель Средневосточного отдела Исполкома Коминтерна Турар Рыскулов.

* * *

...Летом 1924 г. Рыскулов был направлен в качестве уполномоченного представителя Исполкома Коминтерна в Монголию. Это решение от имени Президиума ИККИ было подписано генеральным секретарем Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала. Рыскулову были даны неограниченные полномочия принимать решения и действовать от имени международной коммунистической организации. Его главной задачей являлась передача монгольским коммунистам и беспартийным революционерам опыта международного сотрудничества коммунистических и рабочих партий в борьбе против империализма. При этом особенное внимание должно было быть уделено решению проблем социально-экономического, культурного и общественно-политического характера с учетом преобразований, проведенных за годы Советской власти в Советском Союзе, в частности в республиках Советского Востока. В этой связи большую ценность, с точки зрения ИККИ, представлял опыт Казахстана и Туркестана, непосредственно граничивших с Народной Монголией. По всей вероятности с учетом последнего обстоятельства накануне отъезда у Рыскулова состоялась встреча с наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным. Георгий Васильевич, выходец из дворянской семьи с умеренно-либеральными взглядами, еще с 1904 г. начал принимать активное участие в революционном движении, хотя членом большевистской партии стал лишь в январе 1918 г. Всесторонне образованный (окончил историко-филологический факультет Петербургского университета), великолепно знал Восток. В 1921 г. он участвовал в подписании первых равноправных договоров стран Востока — с Ираном, Афганистаном, Турцией. Знал коминтерновскую работу. Как участник подготовки й делегат I конгресса Коминтерна Чичерин подробно проконсультировал Рыскулова о советской политике в отношении сопредельных стран Востока, выделив при этом Китай, обратил внимание на особенности Монголии, как первого народного государства, возникшего на восточной границе Советского Союза; рекомендовал установить тесную связь с послом СССР в Монголии Васильевым. Нарком специально подчеркнул, что Рыскулов как представитель Коминтерна будет рассматриваться монгольскими руководителями и как представитель РКП (б) — секции Коминтерна, и следовательно, как посланец Советского Союза.

Разумеется, для Рыскулова его командировка в Монголию была не только ответственна, но сложна и трудна, тем более, что он никогда не был на дипломатической работе. Поэтому к своей миссии в Монголию Турар Ры-скулович готовился всерьез и основательно. Впрочем, он поступал так всегда, за какое бы дело ни брался. Это было не исключением, а правилом всей его жизни и деятельности.

Прежде всего неплохо зная историю революции в Казахстане и Туркестане, он старался всесторонне осмыслить развитие революционного движения народа Монголии. Турар Рыскулов хорошо знал, что на территории Монголии, в Великой Степи, в сердце азиатского континента, рядом с его родными казахскими просторами, возникали и уходили в небытие государства Хунну, киданей и тюрков, зарождалась уникальнейшая цивилизация кочевых народов. Так продолжалось до XIII в., когда появилась наследница этих государственных образований — империя Чингисхана, которого монголы до сих пор почитают как основателя единого монгольского государства. При этом, как свидетельствует история, монголы неоднократно теряли и восстанавливали свою государственность. Очевидно, история, судя по всему, особенно щедро отпускает испытания на долю малых и отставших в своем социально-экономическом и общественно-политическом развитии стран и народов. А именно такой Монголия была накануне приезда сюда Турара Рыскулова.

Всего лишь немногим более трех лет спустя, летом 1921 г., увенчалась успехом поистине многовековая борьба монгольского народа за национальное освобождение, победила народная революция. Были свергнуты колониальный режим и власть феодалов, установлена народная власть и создано независимое народное государство. Ликвидация унаследованного от веков крепостничества высоко подняло человеческое достоинство, творческий дух и хозяйственную инициативу основной массы населения — аратов-скотоводов. Монголия стояла у начала неизведанного и неизвестного истории человечества пути развития. Чрезвычайность исторической ситуации требовала от монгольских руководителей соответствующих решений и конкретных мер для их осуществления. Именно поэтому буквально в кратчайшие исторические сроки были радикально пересмотрены вековые идеолого-теоретические установки и даже многие традиционные ценности. Но с самого начала развитие народной Монголии сопровождалось трудностями и противоречиями.

Как нам представляется, наиболее далеко идущие последствия имело, и мы сегодня это знаем и видим, установление буржуазного господства однопартийной системы с тоталитарным неприятием иных взглядов и убеждений, искаженным пониманием принципов хозяйствования и, в конечном счете, отрицанием неотъемлемых прав человека.

Однако нельзя преувеличивать минусовую значимость однопартийной системы, тоталитаризм и другие крайне отрицательные последствия административно-командной системы в условиях Монголии, как это делается в современной обстановке ее перестроечного процесса. Дело в том, что в те годы, когда в Монголии работал Т. Р. Рыскулов, о многопартийности не могло быть и речи. Забитое невежеством, задавленное ламаизмом и феодализмом, с одной стороны, международным ростовщичеством — с другой, как бы забытое историческим процессом развития человечества в целом, монгольское общество не могло породить многопартийность. Она не могла возникнуть еще и потому, что в условиях громаднейшего политического прессинга китайских милитаристов, а впоследствии и российских белогвардейцев, лишь монгольские революционеры могли выступить и создать народную партию монгольских трудящихся. Это были лучшие представители Монголии во главе с Дамдиным Сухэ-Батором и Хорлогийном Чойбалсаном.

Что же касается административно-командной системы тоталитаризма, как ее порождения, то в условиях того времени, когда работал Т. Р. Рыскулов в Монголии, для монгольского народа, равно как и для МНРП эти понятия были просто неизвестны.

Сухэ-Батор — выходец из аратов, получивший военное образование и за храбрость прозвище “Батор” (богатырь), типографский рабочий в столице Монголии Урге осенью 1919 г. создал революционный кружок, который в июне 1920 г. объединился с аналогичным кружком Хор-логийна Чойбалсана. Объединение кружков позволило создать революционную организацию под названием Монгольской народной партии (МНП) — с 1925 г. — Монгольской народно-революционной партии (МНРП), организатор подготовки вооруженного восстания, в результате которого победила народная революция. Под его руководством состоялся I съезд партии, сыгравший исключительную роль в организации монгольских трудящихся на борьбу за упрочение народной власти.

Другой монгольский лидер, с которым Турару Рыскулову пришлось непосредственно работать,— Хорлогийн Чойбалсан — крестьянин-скотовод, разнорабочий из Урги, учился в школе переводчиков. Образование продолжал до 1917 г. в Иркутске. Вернувшись в Монголию, активно включился в национально-освободительное движение. Вместе с Сухэ-Батором стал одним из создателей партии, членом ЦК которой продолжал избираться вплоть до своей смерти в 1952 г.

Среди монгольских руководителей, тесно контактирующих с Т. Р. Рыскуловым, следует отметить председателя ЦК партии Ц. Дамбадоржа, его заместителя Н. Жадамбу, члена Президиума ЦК партии, премьер-министра Монголии Б. Цэрэндоржа.

Но вернемся к вопросу об административно-командной системе. Так вот, в условиях того времени, когда работал Т. Р. Рыскулов в Монголии, для монгольского общества это понятие было просто неизвестно. И это — естественно. После кончины в 1923 г. Дамдины Сухэ-Батора ни один из лидеров (партийных и государственных) не обладал непререкаемым авторитетом и всенародным уважением, какими обладал основатель партии и монгольского народного государства. Поэтому критически оценивая новейшую историю Монголии, для объективного осмысления как достижений, так и ошибок и просчетов, думается, необходимо учитывать и указанные выше особенности политического развития монгольского общества. Более того, следует подчеркнуть, что именно благодаря своему историческому развитию, возможно стало возникновение в начале 90-х годов в Монголии многопартийности. Этот кажущийся исторический парадокс, так же, как и продолжающееся появление новых и новых общественных движений и образований, в том числе и религиозных, создает необходимые предпосылки для дальнейшего развития политического плюрализма как фундамента развертывания демократических процессов.

Отсюда вытекает и то положение, что внешнеполитическая деятельность монгольского правительства все более и более перестает быть идеологизированной. Тем самым расширяется бывший ранее узким круг партнеров, что придает внешнеполитической деятельности большую открытость и гибкость с учетом ее национальных интересов. А это весьма важно в современном мире, который, по нашему представлению, характеризуется тенденцией к большей политической самостоятельности государств при одновременном возрастании их экономической взаимосвязи и усилении экономической интеграции суверенных государств.

Но вернемся к Т. Р. Рыскулову. Готовясь к командировке в Монголию, Турар Рыскулович тщательно изучил все, что было необходимо на первых порах. Он знал, что своеобразие народной революции в Монголии заключалось в том, что монгольская народная революция совершилась в стране, разоренной жестокой эксплуатацией двухсотлетнего господства Цинской империи Китая. Единственную отрасль экономики Монголии составляло кочевое экстенсивное хозяйство. В этом отношении Монголия имела много общего с его родным Казахстаном. Вместе с тем Монголия отставала в своем экономическом развитии даже от Казахстана и соседних с ним национальных районов узбеков, киргизов, таджиков, туркмен. В Монголии фактически отсутствовала промышленность, если не считать отдельных кустарных предприятий, не было технических средств транспорта и связи. Более того, в отличие от соседнего Туркестана на внутреннем и внешнем рынках Монголии практически полностью хозяйничал торгово-ростовщический капитал: английский, германский, американский, особенно буйствовал китайский капитал.

Конечно, Т. Р. Рыскулов понимал, что с победой народной революции и завоевания только одной политической независимости Монголия не может стать полностью самостоятельной республикой. Достигнуть этого в Монголии в тех исторических условиях, да еще в короткие исторические сроки, можно было только путем установления всесторонних (политических, экономических, культурных, военных) связей с Советским Союзом. Это и понятно, ибо только в этом многонациональном государстве трудящихся впервые в истории человечества стали чужды корыстные интересы государств капиталистической формации, возобладали интересы интернационализма, патриотизма.

Для Т. Р. Рыскулова характерно было марксистское понимание, а точнее, подход к пониманию происхождения и сущности интернационализма и патриотизма. Т. Р. Рыскулов понимал, что К. Маркс и Ф. Энгельс поставили национальный вопрос в контекст мировой истории не случайно. Прежде всего потому, что справедливо оценивали его с точки зрения сложности всеобщего движения к интернационализму. На основе анализа объективных законов общественно-экономического развития общества К. Маркс и Ф. Энгельс доказали, что пролетарский интернационализм имеет под собой глубокую объективную основу, вытекающую из социального положения пролетариата, одинаково эксплуатируемого во всех капиталистических странах. Отсюда следовало, что в связи с совпадением интересов пролетариата как класса с объективным ходом развития общества, с коренными интересами всех трудящихся, на него ложится историческая задача: объединить вокруг себя широкие непролетарские массы, в первую очередь крестьянство, и повести их на борьбу за ликвидацию капитализма, построение бесклассового общества. При этом Т. Р. Рыскулов отчетливо видел, что в Монголии на передний план выдвигалась проблема способности интернационального пролетариата России преодолеть многовековое наследие вражды и предубежденности между народами в условиях, когда братская дружба и всестороннее сотрудничество со страной победившего пролетариата целиком и полностью соответствовали национальным интересам монгольского народа. В лице Советской России Монголия имела доброго соседа, друга и союзника в ее борьбе за построение новой жизни. В то же время, обладая сравнительно большими возможностями вывоза мяса, шерсти и других животноводческих продуктов и охотничьего промысла, Монголия имела солидный рынок сбыта в Стране Советов.

Интернационалистский характер марксизма нашел свое воплощение в выдвинутом им революционном лозунге “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”. Вместе с тем, К. Маркс и Ф. Энгельс впервые в истории общественной мысли дали научное объяснение происхождению и сущности интернационализма и патриотизма, их роли в классовой борьбе пролетариата.

Т. Р. Рыскулов взял на свое практическое вооружение эти теоретические положения классиков марксизма, хотя и отчетливо представлял, исходя из реальностей своего времени, что они не могли дать ответа на все вопросы современности. Основные вопросы для своего времени Т. Р. Рыскулов получил из ленинской теории социалистической революции. Одно из основных положений, которое он установил для себя, это то, что национальный вопрос — явление мировое. В этой связи Т. Р. Рыскулову в значительной мере помог опыт, приобретенный им в процессе его деятельности на посту заместителя наркома по делам национальностей.

Учитывая принципы интернационализма, Т. Р. Рыскулов исходил из того, что они естественно проявляют себя в ходе революционного действия. Но ему нужно было применить их на практике в условиях сравнительно мирного перехода к социалистическому строительству, а точнее — к народно-демократическому этапу социалистического строительства в условиях Монголии. Ему также необходимо было учитывать и соотношение интернационального и национального в рамках проблематики общего и особенного (и не во взаимоотношениях Советского Союза и Монголии, но и всеобщей истории). При этом приоритет интернационального утверждается как новая система ценностей, вытесняющая межнациональную предубежденность и вражду. Вместе с тем, Т. Р. Рыскулов понимал, что пролетарский интернационализм не отрицает национально-специфическое, а включает в себя как диалектически взаимосвязанный и соподчиненный элемент. Окончательное торжество его идеологии и политики означает ликвидацию фактического неравенства наций, утверждение их общественно-исторической самобытности.

Т. Р. Рыскулов помнил ленинское положение о пробуждении наций и начале борьбы за власть передовым пролетариатом Европы в начале ХХв. Они ознаменовали новую полосу во всемирной истории. Именно поэтому

В. И. Ленин требовал освобождения всех, без какого-либо исключения, колоний и неполноправных народов, разъяснял, что освобождение колоний есть не что иное, как самоопределение наций. “Мы, русские рабочие и крестьяне,— утверждал В. И. Ленин,— не будем насильно удерживать ни одной из невеликорусских земель или колоний (вроде Туркестана, Монголии, Персии)”.

В тесной связи с данным ленинским положением Т. Р. Рыскулов руководствовался непосредственным ленинским указанием, высказанным им на II конгрессе Коминтерна о том, что: “Постановка вопроса была следующая: можем ли мы признать правильным утверждение, что капиталистическая стадия развития неизбежна для тех отсталых народов, которые теперь освобождаются и в среде которых теперь, после войны, замечается движение на пути прогресса. Мы ответим на этот вопрос отрицательно. Если революционный победоносный пролетариат поведет среди них систематическую пропаганду, а советское правительство придет им на помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами, тогда неправильно полагать, что капиталистическая стадия развития неизбежна для отсталых народностей. Во всех колониях и отсталых странах мы должны не только образовать самостоятельные кадры борцов, партийные организации, не только повести немедленно пропаганду за организацию крестьянских Советов и стремиться приспособить их к докапиталистическим условиям, но Коммунистический Интернационал должен установить и теоретически обосновать то положение, что с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому Строю через определенные ступени развития — к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития”.

Эти ленинские положения являлись Т. Р. Рыскулову как-бы прямым указанием для осуществления своей миссии полномочного представителя Коминтерна. Кстати отметим, что они были использованы и Н. И. Бухариным в его теоретических воззрениях. Возможность для отсталых колониальных и “крестьянских” стран избежать “капиталистический путь” была для Бухарина тесно связана с его мыслями о будущем крестьянстве Советского Союза еще задолго до коллективизации. В отношении же колониальных стран это была недостаточно разработанная концепция, хотя основные выводы сокращенного пути развития (минуя ту или иную общественно-экономическую формацию) были сформулированы еще К. Марксом и Ф. Энгельсом.

... Сделаем отступление и вот почему: в современных условиях все чаще говорят о том, что положение о переходе ранее отсталых народов к социализму, минуя капитализм, является или неверным, или надуманным, оторванным от жизни. Более того, даже марксистские положения об общественно-экономических формациях отрицаются “новаторами от науки” во имя своих корыстных сиюминутных политических вожделений.

Что на это ответить? Конечно, здесь не место полемизировать с неграмотными заключениями “профессоров-недоучек”, перекрасившихся в современных “передовых демократов”. Отметим лишь, что:

Во-первых, истории человечества известны три главных перехода отдельных народов, минуя ту или иную общественно-экономическую формацию: 1) переход германцев, славян, японцев и некоторых других народов к феодализму, минуя рабовладельческую общественно-экономическую формацию; 2) переход аборигенов Австралии, индейцев Северной Америки, народов экваториальной Африки и Океании к капитализму минуя рабовладельческую и феодальную формации; 3) переход ряда народов Советского Союза и монгольского народа к социализму, минуя капитализм.

Во-вторых, В. И. Ленин имел в виду возможное решение задачи перехода ранее отсталых народов к социализму, минуя капитализм при выполнении следующих, имеющих всеобщее значение условий:

— тесный союз и солидарность с международным рабочим движением;

— сотрудничество с социалистическими странами;

— наличие революционной партии, опирающейся на марксизм;

— постоянное укрепление государственной самостоятельности — политических позиций трудящихся на основе народовластия и демократии;

— полное разрушение всех докапиталистических структур;

 — проведение социально-экономических преобразований, имеющих в конечном итоге антикапиталистическую направленность с тем, чтобы обеспечить ограничение, а затем и вытеснение нарождающихся капиталистических элементов;

— последовательное проведение курса на создание современных производительных сил, создание и укрепление государственного и кооперативного секторов;

— формирование рабочего класса, народной интеллигенции и создание прочного союза всех трудящихся;

— решительная борьба с международным империализмом.

Если быть честным перед общественными науками, даже хотя бы перед своей совестью, то следовало бы сделать само собой напрашивающийся вывод: ни одно из указанных выше условий не было выполнено. Поэтому говорить о неверности или надуманности, оторванности от реалий жизни положений о переходе ранее отсталых стран к социализму, минуя капитализм, нет оснований.

Но вернемся во времена Турара Рыскулова.

Турар Рыскулович, изучая различные документы и материалы в процессе подготовки к служебной командировке в Монголию, серьезное внимание уделял не только теоретическим и политическим положениям коммунистического движения различных партийных и государственных документов, но и широкому аспекту развития международных отношений и мирового революционного процесса, характеру воздействия Октября на различные области жизни и деятельности человеческого общества. А характер воздействия был всеобщим. Уже непосредственно в послеоктябрьский период произошел мощный революционный подъем. В результате развития внутренних противоречий под воздействием Октября свершились: революция в Германии (ноябрь 1918 г.); буржуазно-демократическая революция в Австро-Венгрии (октябрь-ноябрь 1918 г.); пролетарская революция и образование Советской Венгерской Республики (март 1919 г.); рабочая революция в Финляндии (январь 1918 г.). Рыскулов знал о том, что крупные классовые волнения прошли в Польше, Чехословакии, Югославии; острые формы приобрела классовая борьба во Франции, Италии, Англии, США.

Изучение широкого спектра вопросов позволили Т. Р. Рыскулову глубже понять (как представителю Советского правительства и Исполкома Коминтерна) развитие межгосударственных отношений Советской России и Монголии с первых же месяцев после установления Советской власти. Дело в том, что еще в начале 1918 г. Советское правительство впервые обратилось к правительству автономной Монголии с предложением установить равноправные взаимоотношения. В августе 1919 г. Советское правительство вновь обратилось со специальным воззванием к правительству и народу Монголии. В этом воззвании подчеркивалось, в частности, что: “русский народ отказался от всех договоров с японским и китайским правительствами относительно Монголии. Монголия есть свободная страна. Русские советники, царские консулы, банкиры и богачи, державшие силой и золотом в своих руках монгольский народ... должны быть выгнаны из Монголии. Вся власть и суд в стране должны принадлежать монгольскому народу. Ни один иностранец не вправе вмешиваться во внутренние дела Монголии”.

Т. Р. Рыскулов великолепно понимал, что идеи, заложенные в этих документах, сыграли огромную революционизирующую роль. Но для Т. Р. Рыскулова было важно прежде всего то, что позиция молодой Советской республики, выраженная в этих документах, не только полностью перечеркнула политику царизма и российской буржуазии в отношении Монголии. Эту позицию не поколебали ни оккупация Монголии в 1919 г. китайскими гаминами-милитаристами, ни вторжение в 1920 г. российских белогвардейцев, руководимых преступным бароном Унгерном. Идеи дружбы, равноправия, добрососедства и интернационализма нашли отражение и в новом документе — Соглашении между правительством СССР и народным правительством Монголии об установлении дружественных отношений между Россией и Монголией от 5 ноября 1921 г. Данное Соглашение стало основополагающим документом в практической деятельности Т. Р. Рыскулова. Это — первый правовой документ, определивший всестороннее сотрудничество между Советской Россией и Народной Монголией. Он был положен в основу длительного (до настоящего времени) советско-монгольского экономического и культурного сотрудничества. В этой связи сделаем небольшое отступление и подчеркнем, что возникшее с первых же дней победы народной революции в Монголии, советско-монгольское сотрудничество стало первым опытом (не всегда удачным) экономических и культурных отношений нового типа. Это был принципиально новый тип международных отношений, исключавший эксплуатацию и угнетение одной нации другой и устанавливавший взаимовыгодное сотрудничество суверенных и равноправных государств, отвечавшим коренным интересам трудящихся масс,

К сожалению, были отступления не всегда объяснимого и до сих пор необоснованного порядка, нарушевшего принципы интернациональной политики двух братских государств. Причем тем более удивительного в современных условиях, когда вроде бы не было видимых, во всяком случае заметных отступлений от основ интернациональной политики. Между тем очевидно, следует в принципе согласиться с президентом Монголии, когда он в газете “Правда” писал: “Обстоятельства, время наложили отпечатки на различные пласты истории взаимоотношений двух стран. Здесь можно назвать негативные последствия, которые имели место для нашего торгово-экономического сотрудничества периода культа личности и командно-административной системы. Мой долг президента перед своим народом сказать и о глубоко ранимом национальном достоинстве монголов, потерявших государственных деятелей, лучших своих сыновей и дочерей в ходе массовых репрессий, проводившихся командой Сталина и их агентами здесь, в Монголии. Все поймут и горечь народа, свято верившего в необходимость и плодотворность "всестороннего и равноправного сотрудничества, и обнаружившего, что задолжал громадную сумму, так и не сумев за все это время наполнить экономический потенциал, достаточный для возвращения кредитов".

Однако не все сказанное президентом справедливо. На мой взгляд следовало бы сконцентрировать внимание и на других аспектах советско-монгольского сотрудничества.

Прежде всего, и это — во-первых, вряд ли правомерно брать в кавычки “всестороннее и равноправное сотрудничество”. Что оно было “всесторонним” — в этом очевидном явлении не приходится сомневаться. Это — аксиома. В самом деле, из-за низкого уровня общественного и экономического развития Монголия не могла обойтись без поддержки извне. И помощь пришла — из Советского Союза и от Исполкома Коминтерна, одним из представителей которых был Т. Р. Рыскулов.

Во-вторых, разумеется, в этой помощи были и существенные изъяны, но суть которых проявилась не сразу. Во всяком случае, не в период работы Т. Р. Рыскулова в Монголии. Изъяны состояли в том, что формы хозяйствования, несоразмерные специфике Монголии с ее кочевым уклоном жизни, отраслевой однобокостью и общей экономической неразвитостью привели (и не могли не привести) к устойчивым привычкам иждивенчества. А это в свою очередь вырабатывало потребительский подход к использованию национальных богатств страны и иностранной помощи. Этому способствовали и постоянные финансовые влияния в виде советских кредитов. Но самое главное состояло в том, что все эти процессы отрицательно отражались на развитии национального самосознания народа. Это и понятно, ибо многие элементы традиционной культуры Монголии, в том числе и ламаистской религии с ее философией и монастырями рассматривались в пылу революционного энтузиазма только как наследие “проклятого феодального прошлого”, как справедливо писал президент Монголии П. Очирбат.

Наконец, и это — в-третьих, нельзя забывать и то, о чем тоже справедливо писал президент Монголии: “Сегодняшний облик народного хозяйства определяется новыми отраслями. В начале 1990 г. в производстве национального дохода промышленность занимала 48 процентов, строительство — 11,5 процента.

За 70 лет численность населения Монголии утроилась, вдвое увеличилась средняя продолжительность жизни, в целом ликвидирована неграмотность".

При этом отметим (уже от себя), не будем говорить о гарантиях военной безопасности монгольской государственности (имеется в виду японский милитаризм).

Мы остановились на данных положениях сравнительно подробно только лишь потому, что у истоков всестороннего и братского содружества двух народов — добрых соседей — стоял Турар Рыскулов.

Рыскулов сознавал, что характер советско-монгольского соглашения от 5 ноября 1921 г. обязывал его проводить линию, принципиально отличную от политики империалистических государств. Эта линия должна была способствовать обеспечению не только политической, но и экономической самостоятельности. Это была новая, принципиально отличная от курса капиталистических государств по отношению к другому, тем более малому и слаборазвитому государству, официального представителя, проводящему в жизнь принципы и политику своего государства. Это и понятно, так как Т. Р. Рыскулов в качестве официального представителя одним из первых должен был начать претворять в жизнь принципы социалистического содружества, основанные на принципах пролетарского интернационализма.

В правильности выбора и определения своей линии Т. Р. Рыскулова убедили и другие правовые акты Советского государства по отношению к Монголии. В частности, речь идет о том, что еще в 1922 г. Советское правительство отменило на советско-монгольской границе ввозные и вывозные пошлины. Далее, по монголо-советскому торговому договору, заключенному в 1923 г., советским организациям разрешалось вести торговые операции в Монголии. Именно на основе данного договора была развернута деятельность таких советских организаций, как Центросоюз, акционерных обществ “Икреть”, “Сибгосторг”, “Даль-госторг” и других советских торговых организаций, которые работали в тесном контакте с монгольской потребительской кооперацией. Наконец, Т. Р. Рыскулов знал, что уже в 1922—1923 гг. для подготовки монгольских кадров в Монголию направлялись советские специалисты в качестве преподавателей в средних школах и на педагогических курсах.

К приезду Т. Р. Рыскулова конституционная монархия, как форма государственного устройства Монголии, была упразднена. Началась подготовка к выборам делегатов Первого Великого Монгольского Хурала. Одновременно завершилась трудоемкая деятельность по отстранению представителей феодалов от занимаемых должностей в местных органах власти. На их место были выдвинуты представители трудового крестьянства. От прежних правителей хошунов у власти осталось не более 10 процентов.

Т. Р. Рыскулов знал, что в первые годы после победы народной революции МНРП считала необходимым использовать отдельных представителей феодального класса и старой интеллигенции в государственном аппарате. Тактика партии по отношению к феодалам старой интеллигенции была осторожной и гибкой. К примеру, партия поддержала ту часть интеллигенции и отдельных представителей класса феодалов, которые, встав на сторону нового народно-демократического строя, активно включилась в общенародную борьбу за развитие страны по некапиталистическому пути. Такая политика имела много общего с той, которая проводилась РКП (б) в Советском Туркестане. В этой связи Турару Рыскулову в значительной степени помог его многогранный опыт работы в качестве Председателя Туркестанского ЦИКа и особенно на посту Председателя Совнаркома Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики. Его рекомендации были использованы при осуществлении различных мер по слому старой государственной машины. Особенно они были ценны в процессе упрочения новой народной власти во всей системе государственного строя при утверждении и укреплении народных хуралов (народных Советов), в которых воплотились ленинские идеи крестьянских Советов как Советов трудящихся масс. Как известно, В. И. Ленин писал: “Вполне понятно, что крестьяне, находящиеся в полуфеодальной зависимости, отлично могут усвоить идею советской организации и осуществить ее на деле. Ясно также, что угнетенные массы, эксплуатируемые не только торговым капиталом, но и феодалами и государством на феодальной основе, могут применить это оружие, этот вид организации и в своих условиях. Идея советской организации проста и может быть применима не только к пролетарским, но и к крестьянским феодальным и полуфеодальным отношениям”.

Данное ленинское положение Т. Р. Рыскулов претворил на практике совместно с монгольскими товарищами по партии и Коминтерну. Но теория теорией, а практика в ее конкретном претворении в жизнь — совершенно другое. Именно в этом (в вопросах претворения ленинской идеи о крестьянских советах) Т. Р. Рыскулов использовал свой туркестанский опыт. Здесь он учел два основных направления деятельности крестьянских Советов: для оседлого населения и для ведущих кочевой и полукочевой образ жизни. Особенно важен был опыт (а, следовательно, и рыскуловские рекомендации) кочевых районов многонационального Туркестана. В этой связи Т. Р. Рыскулов использовал формы и методы проведения первой земельно-водной реформы 1921—1922 гг., последующее проведение землеустройства Туркестанской республики.

Можно с твердой уверенностью утверждать, что в деятельность Монгольской народно-революционной партии по установлению революционно-демократической диктатуры трудового аратства, политической основой которой стали народные хуралы, вложен и посильный вклад Т. Р. Рыскулова. Эта диктатура была орудием укрепления революционно-демократической власти в Монголии. В рассматриваемое время она представляла собой наиболее целесообразную политическую форму развития Монголии по некапиталистическому пути. В последующем своем историческом развитии революционно-демократическая диктатура трудового крестьянства стала предпосылкой для утверждения диктатуры рабочего класса и трудового аратства. При этом особенностью и, разумеется, преимуществом революционно-демократического строя в Монголии являлось то, что уже с первых дней победы народной революции государственная власть перешла в руки народных масс. Именно благодаря этому революционно-демократическая диктатура трудового аратства могла осуществить серьезные социально-экономические преобразования в интересах широких трудящихся масс.