Средняя Азия и Восточный Туркестан — Н. Я. Бичурин – Страница 5

Большой Юечжы лежит почти в 3000 ли от Давани на запад, от реки Гуй-шуй на север. От него на юг лежит Дахя, на запад — Аньси, на север — Кангюй. Также кочевое владение. Следуя за скотом, перекочевывают с места на место. В обыкновениях сходствуют с хуннами. Имеет от 100000 до 200000 войска. Во время прежнего могущества своего презирал хуннов. Модэ, по выступлении на престол, поразил Юечжы, а хуннуский Лаошан шаньюй, сын его, убил юечжыского владетеля и из головного черепа его сделал сосуд для питья. Первоначально Дом Юечжы занимал страну между Дуньхуан и //хребтом Цилянь-шань; когда же хунны поразили его, то удалился оттуда, перешел от Давани на запад, ударил на Дахя и покорил сие владение, вследствие чего и утвердил свое местопребывание на северной стороне реки Гуй-шуй. Небольшая часть юечжыского народа не могла следовать за прочими, и осталась в южных горах. Кяны назвали ее Малым Юечжы (Хяо-юечжы).

Аньси лежит на несколько тысяч от Большого Юечжы на запад, там ведут оседлую жизнь и занимаются земледелием; сеют рис и пшеницу, делают вино из винограда, города такие же, как в Давани. Аньси имеет несколько сот больших и малых городов; занимает несколько тысяч ли пространства, и считается величайшим государством. По реке Гуйшуй живут торговцы и купцы, которые и сухим путем и водою развозят свои товары по соседним владениям — даже за несколько тысяч ли. Имеют серебряную монету с изображением на ней лица государева; по смерти государя отливают монету с лицом нового государя. Записки пишут на пергамине поперечными строками. От Аньси на запад лежит Тяочжи, на север Яньцай и Лигань. Тяочжи лежит на несколько тысяч ли от Аньси на запад, близ западного моря. Климат жаркий, почва влажная; занимаются земледелием; сеют рис. Там находятся пти//чьи яйца величиною с кадочку. Народонаселение весьма велико. Много небольших владетелей, которые хотя зависят от Аньси, но считаются иностранными владетелями. Жители искусны в фокусничестве. Аньсиские старики сказывают, что в Тяочжи есть мертвая вода и Си-ван-му, но никогда не видал их.

Дахя лежит слишком в 2000 ли от Давани на юго-запад, на южной стооне реки Гуй-шуй. Там ведут оседлую жизнь; имеют города и домы; в обыкновениях сходствуют с даваньцами. Не имеют верховного главы, а почти каждый город поставляют своего правителя. Войска их слабы, робки и в сражениях. Жители искусны в торговле. Каждый Большой Юечжы, идучи на запад, разбил их, то они поддались Дому Дахя. Народонаселение в Дахя простирается до миллиона, столица называется Ланыиы.

В сем городе есть рынок с различными товарами. От Дахя на юго-восток лежит владение Шеньду, иначе Иньду.

Пояснение. — Давань есть Коканд, и город и владение. Чжан Кянь в повествовании в своем путешествии по Средней Азии принял Коканд точкою, от которой, по сказаниям туземцев, показывал расстояние и местоположение других владений даже в отношении к нынешнему городу Коканду с довольною точностью; напр. городок Чигу, бывший столицей в Усуни, лежал от Тэмурту-нора на северо-восток, от Кучи на северо-запад по южную сторону реки Или; следовательно, дорога от Коканда до Чигу не могла содержать более 2000 ли. Владение Канпой занимало степи от Сир-дарьи к северу, на которых ныне кочуют Большая и Средняя Казачьи (казахские) Орды. Надобно //полагать, что казачьи поколения, ныне известные в России под названием кир-гиз-кайсаков, недавно приняли народные названия казак потому что папские послы, бывшие в Шара-ордо (Каракоруме) у хана Куюка в 1246 году, еще называли их кангитами. Владение Яньцай лежало за 2000 ли от Кангюя к северо-западу. Столица владения Юечжы находилась за 3000 ли от Коканда прямо на запад, на правом берегу Чжейгуни. Здесь очень ясно, что юечжыский хан жил в Хиве и владел пространством степей, лежащих между Амудариею, Сир-дариею и Кокандом. Государство Аньси занимало земли Восточной Персии и пр. Здесь должно заметить, что слово Аньси несколько созвучно с Фарси. Государство Дахя лежало в 2000 ли от Коканда к юго-западу на южном, т. е. левом берегу Чжейгуни к югу, а на юго-восток простиралась до Иньдостана. Очевидно, что Дахя занимало нынешний Кабулистан и часть Бохары. Владение Тяочжи заключало нынешнюю Малую Азию. Местоположение Лигани неясно означено, но в другом месте пояснено, что Лигам, есть другое название Фолини, иначе Да-цини, т. е. древнего Рима. Сие владение лежало от Тяочжи на север и в свое время славилось фокусниками. Гуй-шань, тогдашняя Кокандская столица, находилась или в нынешнем Коканде, или ближайшем от него другом городе — неизвестно.

Чжан Кянь в донесение государю между прочим еще писал; „В бытность мою в Дахя я видел там бамбуковые посохи из Цюн и холсты из Шу, и // спросил, откуда получают это? Жители царства Дахя сказали мне, что купцы их хотят торговать в Шеньду, а Шеньду лежит за несколько тысяч ли от Дахя на юго-восток; там ведут оседлую жизнь и весьма сходствуют с Дахя. Местоположение неизменное, жары большие. Там люди сражаются сидя на слонах. Столица лежит при большой реке. По моим соображениям (т. е. Чжан Цяня), Дахя лежит за 12000 ли от Чань-ань на юго-запад царство Шеньду лежит в несколько тысячах ли от Дахя на юго-восток; имеет вещи из Шу (ныне Сычуань); следовательно, должно находиться недалеко от Шу. Если ныне отправить посольство в Дахя через стремнистые горы кянов, это кянам неприятно будет; а если посольство уклонится несколько к северу, то перехвачено будет хуннами. Удобнее идти прямо из Шу. По этой дороге и набегов не бывает. Сим образом Сын Неба получил сведения, что Давань, Дахя и Аньси суть большие государства, в которых много редких вещей, что там ведут оседлую жизнь, и в художествах (художественном ремесле) довольно сходствуют с Срединным царством; имеют слабое войско и дорожат китайскими вещами; что от Шеньду на север лежат владения Большой Юечжы и Канпой, имеющие сильное войско, которое можно нанимать в службу; а если будет случай склонить их в подданство, то можно распространить китайские владения почти на 10 ООО ли. Тогда с переводчиками девяти языков легко узнать обыкновения, отличные от китайских, и распространить влияние Китая до четырех морей. Он (Сын неба) в восхищении поверил донесению Чжан Кянь и приказал ему отправить послан//ников из областей Шу и Гянь-вэй в одно время четырьмя разными дорогами. И так посольства отправлены были из четырех мест; из Ман, из Жань, из Си, из Цюн и Цзи. Сии посольства прошли от 1000 до 2000 ли; но на север оставлены были иноземцами Ди и Цзо, на юге иноземцами в Суй и Кхуньмин. Жители владения Кхунь-мин не имеют государя, склонны к грабежам и убийствам, и китайские посланники не могли пройти через земли их.

Впрочем, там сказывали, что с небольшим за тысячу ли от них на запад есть государство, коего жители ездят на слонах. Сие государство называется Дяньюе, и торговцы, из Шу, тайно выезжающие с товарами за границу, иногда доходят туда. Итак, чтобы проникнуть в царство Дахя, китайский Двор решился прежде проложить дорогу в Дянь и для сего открыть сообщение с юго-западными иноземцами; но после многих издержек не могли открыть дороги и отложили сие предприятие. Но когда Чжан Кянь вторично представил о возможности проникнуть в Дахя, то снова обратили внимание на юго-западных иноземцев. Между тем Чжан Кянь в должности Сяоюй определен был к Верховному вождю, отправляющемуся с войском против хуннов. Как он знал места привольные травою и водою, то войско ни в чем и не терпело недостатка, и он награжден был княжеским достоинством Бо-ван-хэу (в дальнейшем Цжан Кянь (Цянь) именуемого именно этим титулом). Это случилось в шестое лето правления Юань-шо в 123г. до P. X. В следующем году, Чжан Кянь получил //должность Вэй-юй, и с полководцем Ли3 выступил из Юбэй-пьхин (ныне Юн-пин-фу в Чжилийской (Хэбэйской) провинции) против хуннов. Хунны окружили полководца Ли, и большая часть войск его погибла. Чжан Кянь замедлил прийти в назначенное время, и был приговорен к отсечению головы, но избавился от смерти с потерею чинов и достоинства. В 121 году пред P. X. китайский полководец Хокюй-бин разбил Западную стену (название укрепления или стены у горы Линь-чжун в области Шофан у поворота Желтой реки на восток) у хуннов. Несколько Десятков тысяч человек (хуннов) пришли к горам Цилянь-шань. В следующем году, 120, Хуньше-князь с своими подданными покорился Китаю. После сего в Гин-чен, Хэ-си и от Южных гор до Соляного озера (Лобнора) вовсе не видно стало хуннов; даже объездные отряды их редко показывались. На другой год, в 119, китайцы разбили самого шаньюя по северную сторону песчаной степи. После сего Сын Неба часто спрашивал князя Чжан Кянь о Дахя и других владениях. Чжан Кянь после потери княжеского достоинства, представил следующее: „В пребывание мое у хуннов слышал я, что усуньский владетель титулуется Гуньмо; отец сего Гуньмо имел небольшое владение на западных хуннуских пределах. Хунны убили отца его на сражении, а Гуньмо, только что родившийся, брошен был в поле. Птицы склевали насекомых с его тела; волчица приходила кормить его своим молоком. Шыньюй изумился, и счел его духом; почему взял его к себе и воспитал; когда же Гуньмо подрос, то Шаньюй сделал его предводителем войска. Гуньмо несколько //раз отличился в походах: почему шаньюй возвратил ему владения его отца и препоручил надзор за караулами при Западной стене. Гуньмо приложил попечение о поправлении состояния своего народа, и подчинил себе небольшие окрестные города. Он имел несколько десятков тысяч войска, опытного в сражениях. По смерти шаньюя, Гуньмо с своим народом отделился и отказался от поездов в орду хуннов. Войско, скрытно отправленное хуннами против него, не имело успеха; оно сочло Гуньмо духом, и удалилось: почему хунны, хотя имели влияние на него, но не нападали слишком. Ныне шаньюй опять приведен нами в тесное положение, а прежние земли Хуньше-князя остаются незаселенными. Кочевые обыкновенно падки на китайские вещи. Если в настоящее время богатыми подарками склонить Гуньмо переселиться на восток на бывшие земли Хуньше-князя и вступить в брачное родство с Домом Хань, то можно надеяться на успех в этом; а если успеем, то сим сами отсечем правую руку у хуннов. Когда же присоединим к себе Усунь, то в состоянии будем склонить в наше подданство Дахя и другие владения на западе. Сын Неба поверил сему; дал ему

 должность хуннуского //пристава, 300 ратников с двумя лошадьми при каждом, и до 10000 голов быков и баранов, снабдил его большим количеством разных дорогих вещей, и подчинил ему множество помощников с бунчуками—для отправления их посланниками в разные владения, лежащие по сторонам проезжаемой дороги.

И так Чжан Кянь прибыл в Усунь. Усуньский государь Гуньмо принял его как шаньюй. Чжан Кянь крайне был пристыжен; но зная жадность необразованных иноземцев, сказал: „Сын Неба прислал дары. Если ты, государь, не сделаешь поклонения, то возврати дары". Гуньмо, встав на ноги, учинил поклонение пред дарами; прочее все шло по обыкновенному. Чжан Кянь, объясняя цель данного ему поручения, сказал: если, государь, согласишься переселиться на восток на земли Хуньше-князя, то Дом Хань пошлет тебе царевну в супруги.— Усуньское владение было раздроблено, владетель состарился и притом был удален от Китая. Он еще не знал, что служащие при нем долго находились под зависимостью хуннов; сверх сего старейшины его, по близости к хуннам, боялись их и не желали переселения; а владетель не мог полновластно распоряжаться; и посему Чжан Кянь не мог от него получить решительного ответа. Гуньмо имел до десяти сыновей. Средний из них, по имени Далу, одарен был телесною силою и считался искусным полководцем. Он отдельно имел 10 000 конницы. Далуев старший брат был объявлен наследником престола. У него был сын Сэньцзу. Наследник давно умер, но пред смертью просил отца объявить

 Сэньцзу преемником, а не отдавать престола //другому кому-либо. Гуньмо из жалости дал ему слово, Сэньцзу по смерти отца объявлен наследником престола. Далу обиделся, что не он объявлен наследником, почему собрал своих родовичей и народ и умышлял произвести нападение на Сэньцзу и Гуньмо. Гуньмо состарился и всегда опасался, что Далу убьет Сэньцзу; почему дал последнему 10 000 конницы и отделил его; а для охранения себя также оставил 10 000 конницы. Таким образом владение Усунь разделено было на три части, под верховную властью Гуньмо. По сей самой причине Гуньмо не мог полновластно действовать при договоре с Чжан Кянь. После сего Чжан Кянь отправил своих помощников с посланниками в Давань, Канпой, большой Юечжы, Дахя, Аньси, Шеньду, Юйтянь, Ганьми и другие окрестные

 владения. Усуньский Гуньмо отрядил вожаков и толмачей препроводить Чжан Кянь обратно в Китай, и с ним отправить небольшое посольство с несколькими десятками лошадей, назначенных китайскому Двору в знак благодарности. При сем Гуньмо поручил своему посланнику высмотреть китайский Двор и узнать великость его. Чжан Кянь по возвращении занял важное место в ряду государственных чинов; и чрез год скончался. Усуньский посланник, видевший многочисленность и богатство китайского народа, по возвращении донес о том своему государю, и с сего времени усуньский Гуньмо начал уважать китайский Двор. По прошествии года возвратились посланники, которых Чжан Кянь отправил в Дахя и другие владения, и привезли с собою посольства из тех владений.

 //Таким образом Китай открыл сообщение с государствами, лежащими от него на северо-запад. Но как Чжан Кянь первый открыл дорогу в Западный край, то впоследствии посланники, отправляющиеся на запад, вообще отзывались, что Бо-ван-хэу своею прямотою умел приобресть расположение иностранных дворов, и по сей причине иностранцы возымели доверенность к нему.

По смерти Бо-ван-хэу Чжан Кянь, хунну, узнав о связи Дома Хань с усуньцами, намеревались напасть на них. Когда же китайские посланники один за другим стали проезжать в Давань и Большой Юечжы, минуя Усунь южною стороною, то усуньский Гуньмо начал опасаться, и отправил посланника с подарочными лошадьми, причем изъявил желание вступить в брачное родство с Домом Хань чрез женитьбу на его царевне. Сын неба потребовал мнения от своих чинов, и чины положили, чтобы усуньский Гуньмо прежде прислал сговорные дары, а потом отправить невесту к нему.

Китайское правительство после побед над хуннами в 121 году начало строить укрепленную линию от Лингюй (на юго-запад от Лянчжоу (Ганьсу), ныне Сучжоу (Ганьсу)) на запад. Вначале, т. е. в 121 году, открыли область Цзю-цюань, чтобы иметь сообщение с северо-западными государствами; почему снова были отправлены посольства в Аньси, Яньцай, Лигань, Тяо-чжи и Шеньду. Но Сын Неба полюбил даваньских лошадей и посланники один в виду другого следовали по дороге в Давань. Из посольств, отправляемых в иностранные государства, большие состояли из нескольких сот, а малые как из ста человек. Содержание //получали такое же, какое было во время Бо-ван-хэу. Впоследствии сии посольства сделались обыкновенными, и упали. Китайский Двор в иной год отправлял более десяти, а в иной от пяти до шести посольств. Посланники возвращались из отдаленных государств по прошествии восьми или девяти, а из ближних по прошествии нескольких лет. В сие время Китай совершенно покорил страну Юе (Южный Китай (Гуандун). Иноземцы, обитавшие от Шу на юго-запад, пришли в страх, и просили дозволение явиться ко Двору. После сего открыли область И-чжеу (ныне Юнь-нань-фу), 109, округи Юе-суй (ныне Нинь-юан-фу) (Сычуань)), Цзан-гз (ныне Цю-цзин и Гуан-нин в Юаньнани), Чень-ли (ныне Я-чжоу-фу) и Вынь-шань (владение Жань (см. выше)), чтобы протянуть черту беспрерывного сообщения до Дахя. И так по этому пути отправлено до десяти посольств в год; но области, вновь открытые по дороге к Дахя, опять были заперты. В стране Кхунь-мин по-прежнему убивали и грабили, богатые дары не могли доходить до Дахя; почему китайский Двор выслал преступников столичного округа и несколько десятков тысяч человек из Ба (Чунцин в Сычуане) и Шу, и отправил их под предводительством полководцев Го Чан и Вэй Гуан ударить на тех жителей страны Кхунь-мин, которые преграждали путь китайским посольствам. Полководцы побили и в плен взяли несколько десятков тысяч человек, и возвратились. Впоследствии еще отправлено было посольство через Кхунь-мин, и опять ограблено, а пройти не могло. Напротив, по северной дороге из Цзю-цюань (Су-чжоу) доходили до Дахя. Но как посольства чрезмерно учащали, то подарки уже прискучили иностранным государст-

 вам, и художественные //произведения Китая мало ценились. В то время, как Бо-ван-хэу Чжан Кянь открыл дорогу в иностранные государства, посланники были уважаемы. Впоследствии письмоводители и служители, прежде сопровождавшие посольства, наперерыв подавали Двору представления, в которых исчисляли редкости в иностранных государствах, просили отправить их посланниками. Сын Неба, полагая, что на отдаленные дороги мало охотников, склонялся на их представления, и давал им бунчуки с полномочием набирать людей для составления посольских миссий — без разбора состояний. На обоюдном пути не могло обойтись без расхищений подарочных вещей. Если посланники поступали несоответственно своему поручению, Сын неба оказывал им снисхождение; а когда проступки их по следствию оказывались довольно важными, то предавался гневу и приказывал, чтоб они, откупившись от наказания, вновь искали быть отправленными в качестве посланников. Предлогов к оправданию было много. Иностранцы также жаловались на китайских посланников, и отзывались об них не с выгодной стороны. Расчисляя, что китайские войска, по удаленности, не могут дойти до них, отказывали посланцам в съестных припасах, и тем доводили их до крайности. Посланники, томимые голодом, иногда ожесточались до того, что дело доходило до взаимных сшибок. В малых владениях, каковы были Лэулань и Гушы, на степных дорогах грабили посланников, и Ван Кхой особенно здесь потерпел. Летучие отряды хуннов то и дело нападали на посланников, отправленных на западные государства.

 Посланники один за //другим доносили, что иностранные владения страдают от естественных бедствий; что во всех владениях есть города, а войска их слабы, и нападение на них не встретит большого затруднения. Почему Сын Неба отправил князя Чжао Пхо-ну с конницею зависимых владений и несколькими десятками тысяч китайских войск. Пхо-ну, по прибытии к реке Хун-хэ (Сюн-хе), хотел напасть на хуннов; но хунны уклонились от него. В следующем году, 108, он пошел на Гушы. Пхо-ну с 700 легкой конницы прежде зашел в Лэулань, и взял владетеля в плен, а в след за сим разбил Гушы, и слухом побед своих навел страх на Усунь и Давань. Пхо-ну, по возвращении из похода, получил княжеское достоинство Шо-йе-хэу. Ван Кхой, несколько раз отправляемый посланником был притесняем в Лэулани и доносил о сем Сыну Неба. Сын неба послал войско, и предписал Кхой содействовать полководцу Пхо-ну в нападении на Лэулань; почему и он возведен в Княжеское достоинство Хао-хэу. После чего учреждены в Цзю-цюань военные посты до крепости Юй-мынь-гуань.

 Усуньский государь послал 1 000 лошадей, чтоб получить супругу из Дома Хань; Дом Хань отправил 20 к нему княжну из своего рода с наименованием Гян-//ду царевны. Усуньский государь Гуньмо поставил ее младшею супругою. Дом Хунну также послал свою княжну в супруги, и Гуньмо поставил ее старшею супругою. Гуньмо сказал: я уже состарился; почему велел внуку своему Сэньцзу жениться на царевне. В Усуни много лошадей, и богатые люди имеют от четырех до пяти тысяч голов. Когда китайское посольство в первый раз прибыло в Аньси, то аньсиский государь приказал с 20 000 конницы встретить посланника на восточной границе. От восточной границы до Аньсиской резиденции считается несколько тысяч ли. По дороге проехали несколько десятков городов. Народонаселение чрезвычайно велико. Когда китайский посланник предпринял обратный путь, то аньсиский государь отправил своего посланника, который вслед за китайским посольством прибыл в Китай, чтоб увидеть обширность и великость китайского Двора. Посланник представил Двору яйца большой птицы и лиганьских фокусников. Лежащие от Давани на Запад малые владения Хуаньцянь и Да-и, лежащие на восток владения Гушы, Ганьми и Сусйе отправили с китайским посольством своих посланников представиться Сыну Неба, чем Сын Неба был крайне доволен. Между прочим, китайские посланники исследовали вершины Желтой реки. Истоки Желтой реки выходят из гор в Юйтяни. В тамошних горах много нефрита собрали. Сын Неба, сообразуясь с древними картами, горам,   из которых выходит Желтая река, дал //название Кхунь-лунь. В это время государь предпринял путешествие для обозрения своих владений в помории (восточном), и взял с собою всех гостей из иностранных государств. Вообще, где по дороге собиралось много людей, щедро раздавали народу ткани и разные вещи, чтоб выказать богатство и щедрость Двора. После сего показываемы были борьба, театральные зрелища и разные диковинные вещи. Собирали, сколько можно, больше зрителей, открывали для них винные пруды и мясные рощи. Дозволено было и иностранным гостям обозревать государственные казнохранилища и сокровищницы, и они изумлялись, видя неимоверное богатство Двора. С этого времени преимущественно начали возвышаться искусство и зрелища театральные, год от году чрезвычайно умножаемые и изменяемые в видах. Посланники северо-западных иностранных держав одни другими сменялись. Владения, лежащие от Усуни далее на запад до Аньси, были близки к хуннам, сверх того хунны имели влияние на Юечжы. Если посланник от хуннов проезжал с шаньюевым ярлыком, то в каждом владении препровождали его по почте, и не смели не давать съестных припасов; а китайские посланники без денег и товаров не могли получать съестных потребностей; если же не покупали скота, то не могли и ехать. И все это от того происходило, что Китай удален, и, сверх того, много имеет богатства; почему только покупкою можно было получать нужное. Вообще более боялись хуннов, нежели китайских посланников. В Давани делают вино //из винограда. Богатые хранят его до 10 000 дань. Старое вино несколько десятков лет стоит без порчи. Жители любят вино так, как их лошади любят траву мусу . Китайские посланники вывезли семена, и Сын Неба приказал и му-су и виноград посадить на тучной земле. Что касается до небесных лошадей, более приводили их из иностранных государств; и если много, то смотрели их где-нибудь в отдалении от дворца. Виноград и му-су разведены на большом пространстве. От Давани на западе до Аньси хотя говорят различными языками; но в обыкновениях весьма сходствуют и в разговорах понимают друг друга. Жители вообще имеют впалые глаза и густые бороды; искусны в торговле, и наперерыв соперничают в выгодах. Уважают женщин. Что скажет жена, муж не смеет не выполнить. В тамошних странах нет ни шелка, ни лака; не умели отливать ни монеты, ни посуду. От служителей, бежавших из китайских посольств, научились отливать оружие; а когда получали от китайцев золото и серебро, то употребляли его на посуду, а не на монету. Посольства наиболее состояли из низших чинов, исключая лиц, известнейших Сыну Неба. Представлено было Двору, что Давань имеет превосходных лошадей в городе Эрши, но скрывает и не хочет дать их китайским посланникам. Сын Неба, полюбивший даваньских лошадей, с удовольствием принял такое донесение. Он отправил силача Че Лин с другими в Давань, и дал ему //большое количество серебра и золотого коня,

чтоб получить от даваньского владетеля аргамаков, содержимых в городе Эрши. Даваньский Двор имел множество китайских вещей; почему старейшины, советуясь между собой, говорили: „Китай удален от нас, и китайские посланники часто погибают на реке Янь-шуй. На севере угрожают им набеги хуннов, на юге недостаток в воде и траве; сверх сего, по мало-населенности около дороги, часто нуждаются в съестных припасах. Китайский посланник имеет при себе свиту из нескольких сот человек, и всегда погибает от голода. Каким же образом большое войско может дойти сюда? Китай ничего не может сделать нам, а притом лошади в Эрши суть бесценные даваньские лошади". Вследствие такого совещания отказались дать лошадей китайскому посланнику. Посланник в досаде вышел в разговорах из благопристойности, толкнул золотого коня, и ушел. Даваньские старейшины оскорбились пренебрежением, которое китайский посланник изъявил им: почему отпустили его в обратный путь, а между тем предписали задержать его на восточной границе в городе Ю, предать смерти и овладеть его вещами, за что Сын Неба крайне разгневался. Яо Дин-хань, один из бывших посланников в Давани, представил, что Давань имеет слабое войско; и если три тысячи китайских войск, во//оруженных тугими самострелами, то завоюют всю Давань. Сын неба, зная, что некогда Шо-йе-хэу с 700 легкой конницы взял в плен лэуланьского владетеля и покорил его владение, находил представление Динь-хань вероятным; почему Ли Гуан-ли, родственника наперстницы своей Ли-шы, назначил эршинским полководцем, и указал отправить с ним на Давань 6 ООО конницы из зависимых владений и несколько десятков тысяч молодых негодяев из Китая.

Войскам назначено дойти до города Эршы и взять там аргамаков; почему предварительно дано полководцу проименование Эршыского. Чжао Ши-чен назначен управляющим войсками, Хао-хэу Ван Кхой — вожаком, Ли Чы — правителем дел по армии. Это происходило в первое лето правления Тхай-чу, 104 до P. X. В Гуаньдун поднялась сильная саранча и распространилась на запад до Дунь-хуан. Как скоро войско эршинского полководца перешло за реку Янь-шуй, то жители мелких владений, лежавших по дороге, заперлись в своих городах, и отказались доставлять жизненные припасы. Осада городов производима была без успеха; в городах, взятых приступом, находили съестные припасы; а жители невзятых городов через несколько дней уходили. Наконец войско пришло к городу Ю, но осталось только несколько тысяч человек, и те все голодные. Они взяли город приступом, побили множество жителей. Эршыский полководец в совете с Ли Чы и Чжао Ши-чен полагал, что если по//приходе к городу Ю, они не в состоянии действовать далее, то что могут сделать по прибытии к даваньской резиденции? Почему и предприняли обратный поход В обратном пути они провели два года. Когда пришли в Дунь-ху-ан, то из целой армии осталось не более двух из десяти человек. Отправлено донесение государю, что армия на столь отдаленном походе встретила большой недостаток в съестных припасах; что ратники не боятся битв, а боятся голода, и что с малочисленным войском невозможно взять Давань; почему и просил по окончании этой войны предпринять новый поход Сын Неба, по получении такого донесения, был крайне разгневан, и отправил в Юй-мынь посланника с повелением отсечь голову каждому из возвратившегося войска, кто осмелился вступить в Юй-мынь. Эршыский полководец пришел в страх, и остановился в Дунь-хуан. Летом сего года китайский Двор потерял двадцатитысячный корпус конницы под предводительством Шо-йе, сдавшегося хуннам. Министры с прочими чинами в совете полагали возвратить войско, назначенное против Давани; а сосредоточить все силы против хуннов. Но сын Неба решился наказать Давань. Если, говорил он, мы не можем покорить небольшое владение Давань, то Дахя и другие владения потеряют уважение к нам; да-ваньских аргамаков никогда не получим; а Усунь и Луньту с пренебрежением будут провожать китайских посланников, и мы сделаемся посмешищем для  иностранных //государств. И так он предал суду Дын Гуан и других, представлявших невыгоды войны с Даванью, и простил чиновных преступников; выслали молодых негодяев и пограничную конницу, и через год выступило из Дунь-хуан 60- тысячное войско, не считая прислуги и маркитантов. Из скота находилось при армии 100 ООО быков, до 30 ООО лошадей и до 10 ООО ослов, лошаков и верблюдов. Взято множество съестных припасов, а еще более оружия и самострелов. Вся империя приведена была в движение. Более 50 предводителей отправлено в Давань. В даваньской резиденции не было колодцев, а воду получали из реки, протекающей за городом, почему назначили в армию мастеров для отвода воды от города. Еще выставили 180 000 войска для охранения границы. От Цзю-цюань и Чжан-йе на север основаны Гюй-янь и Хю-чжюи, дабы прикрыть Цзю-цюань. Выслано семь частей народа для постав-ления сушеного съестного запаса Эршыскому; обозы тянулись один за другим. По прибытии в Дунь-хуан. поставили двух коноводов из высших офицеров, чтобы, в случае успешного окончания войны, выбрать из Давани аргамаков. Таким образом Эршыский предпринял второй поход. В большой части малых владений, лежавших на пути, встречали его, с съестными припасами. Когда армия подошла к Луньту, то город сей не хотел сдаться; почему после осады, продолжавшейся несколько дней, был взят и //вырублен. Отселе до резиденции даваньской армии спокойно продолжала путь. Китайских войск пришло туда еще не более 30 000, как даваньцы выступили дать им сражение; но китайцы одержали вверх, и даваньцы, укрывшись в город, вступили на городские стены. Эршыский хотел осаждать город Ю; но желая поспешить, чтоб даваньцам не дать время к предпринятию мер, прежде подошел к их резиденции, и отвел воду, чем привел город в большое стеснение; потом в продолжение сорокодневной осады разрушил внешнюю стену, и взял даваньских старейшин в плен. Храбрые пред водители были побиты. Даваньский Двор пришел в большой страх и заперся в среднем городе. Даваньские старейшины в совете между собою полагали, что Китай нанес им войну по той причине, что государь их Мугуа скрыл аргамаков и убил китайского посланника. Теперь, говорили они, если выдадим аргамаков, то китайцы прекратят войну; а если не прекратят, то и тогда не будет поздно сражаться на смерть. Такое мнение всеми было одобрено. И так поручили одному из старейшин представить Эршыскому, чтобы китайцы прекратили войну, а даваньцы в своей стороны выдадут аргамаков по выбору китайцев, и сверх того снабдят войско съестными припасами, если же это условие не будет принято, то даваньцы убьют всех аргамаков; а между тем придут вспомогательные войска, ожидаемые из Канпоя, и китайская армия будет между двух неприя//телей-даваньцев в городе и кациойцев в поле. Пусть китайский главнокомандующий зрело обсудит, на что лучше решиться. В это время кангюйские объездные отряды обозревали китайскую армию; и как она была еще многочисленна, то не смели приблизиться. Эршыский, Чжао Шы-чен и Ли Чы получили сведение, что в даваньскую резиденцию прибыли из царства Цинь (т. е. Дацинь) знающие копать колодцы, и сверх сего в городе еще много было съестных запасов; почему убили владетеля Мугуа, как главного виновника войны, и голову его уже представили. И так, если не согласиться, говорил Эршыский, на прекращение войны, то даваньцы будут крепко защищаться, кангюйцы в это время придут им на помощь, и китайская армия, без сомнения, будет разбита. Военный совет нашел такое мнение основательным, и согласился на условия даваньцев. И так даваньцы представили аргамаков на выбор самим китайцам, и сверх всего снабдили войско множеством съестных припасов. Китайцы взяли несколько десятков аргамаков и 3 000 жеребцов и кобылиц среднего и низшего разбора; сверх того, старого даваньского вельможу Моцая, хорошо обращавшегося с китайскими посланниками, поставили даваньским государем; заключили клятву с ним, и прекратили войну. При все том китайцы не могли вступить в город, и пошли в обратный путь.