Богатыри Крылатой Гвардии — П. С. Белан – Страница 11

— Понятно, товарищ гвардии капитан!—ответил Павлов.

— В бою нельзя забывать о своих товарищах,— заключил комэск.— Сила наша — во взаимной выручке.

Хорошим уроком послужил Павлову этот вылет. Вновь и вновь вспоминались слова начальника училища: «Ничто так не учит опыту, как сама боевая практика. Это настоящая школа авиатора». Теперь эту школу проходил двадцатилетний летчик-фронтовик Павлов.

За отличную боевую службу командующий ВВС фронта генерал-майор авиации М. М. Громов объявил благодарность всему личному составу полка. Павлова это радовало вдвойне: во-первых, благодарность была от любимого с детства летчика-героя; во-вторых, хотя она и объявлена всему личному составу, но была и для него, Павлова, первым фронтовым поощрением.

Вскоре полк, оставаясь в пределах Калининского фронта, перебазировался на новый аэродром. Здесь Павлову вместе с летчиками Путковым, Давыдовым и Куликовым довелось участвовать в выполнении ответственного задания.

Вот что он рассказал об этом в армейской газете: «Четверка «илов» под командованием старшего лейтенанта Путкова вылетела на штурмовку штаба крупного соединения противника. Цель атаковали одновременно. Неожиданно в воздухе появились девять Ме-109. «Мессершмитты» пошли в атаку. На нас с Куликовым они направили свой первый удар. По одному из них мы открыли огонь. Фашистский истребитель загорелся и пошел к земле.

Истребителям удалось нанести повреждения моей машине, но не удалось сбить ни один наш самолет, несмотря на их численное превосходство. Посадку я произвел благополучно на своем аэродроме».

Павлов умолчал о том, что «мессера» сбил он. Так молодой летчик начал вписывать свои страницы в славную историю полка. А она поистине героическая.

Полком командовал коммунист подполковник Кирилл Моисеевич Чубченков. Он часто водил летчиков в бой, личным примером воспитывал в них решительность и хладнокровие. Летному мастерству учил молодежь и военком эскадрильи старший политрук Павел Логвиненко, опытный летчик, вдумчивый и душевный наставник.

Непосредственным учителем Павлова в эти дни по-прежнему оставался командир эскадрильи Алексей Шкулепов.

Он разглядел в Иване хтремление творчески подходить к решению каждой задачи и умело развивал эти наклонности, охотно передавал ему свой богатый опыт, нередко брал с собой на боевые задания. Разбирая итоги полетов, комэск обязательно интересовался, как молодой летчик понял тот или иной маневр в воздухе. Однажды он спросил сержанта:

—- Как вы думаете, почему перед целью я вдруг снизился?

 — Вы по разрывам определили, что зенитки врага пристреляны на среднюю высоту,— уверенно ответил Павлов.— Поэтому и пошли в атаку с малой... Ну, а я за вами,

— Правильно,— улыбнулся Шкулепов.— Только знайте, что от слепого копирования мало толку. Любой хороший прием надо осмыслить, может быть, добавить что-то свое. Вот тогда и берите его на вооружение. Берите и уверенно используйте. Вера в свои силы в бою — самое важное.

В этих словах проявилась не только личная симпатия учителя к ученику, в них была заслуженная оценка способностей летчика. В эти дни ему было присвоено звание старшего сержанта.

Иван посылал домой письма, делился радостями фронтовой жизни. Но ответа уже больше месяца не получал, Молчал и брат Михаил, воевавший танкистом-политруком. Иван тревожился, запрашивал часть, где тот служил. Наконец получил от отца весть, которой не хотел верить Миша погиб.

Обстановка на Калининском фронте осенью 1942 года требовала от авиации активных и разносторонних действий: грозные «илы» разведывали позиции противника, корректировали огонь нашей артиллерии, бомбили вражеские укрепления, штурмовали скопления живой силы и техники. Фашистское командование бросило сюда отборных асов из группы «Бриллиантовая молодежь», которые на своих «мессершмиттах» в свободной охоте подкарауливали советских штурмовиков.

Павлов, уже испытавший себя в бою и познавший возможности «ила», горел желанием встретиться с вражескими истребителями. Однажды его включили в группу, получившую задание уничтожить крупный штаб гитлеровцев. Гвардейцы успешно выполнили его, но, возвращаясь домой, наткнулись на взлетающих «бриллиантов». Штурмовики стали бить их прямо на взлете. Павлов атаковал одного из них, и тот рухнул на землю.

— Это вам за Мишу!—мысленно повторял Иван, выводя машину из пике.

Увлекшись, он не заметил, что сам оказался «зажатым» четырьмя «мессершмиттами». Они не стреляли, надеялись, видимо, посадить советский самолет. Иван бросил машину в отвесное пикирование и над самой землей перешел на бреющий полет. Гитлеровцы опешили: они не подозревали, что наш штурмовик может так стремительно маневрировать. А Павлов, прижимая машину к рощам и оврагам, ушел от преследователей.

На разборе боя Павлов был именинником: он сбил самолет, трезво оценил бессмысленность борьбы в одиночку с четырьмя немецкими истребителями и, проявив смелость и находчивость, невредимым ушел на свой аэродром.

Наступление войск Калининского фронта натолкнулось на яростное сопротивление гитлеровцев под Ржевом. Здесь враг сосредоточил зенитную артиллерию и истребительную авиацию.

Полк нес потери. Погибли боевые учителя Павлова — военком Павел Логвиненко, старший лейтенант Петр Пут-ков. На численное превосходство противника гвардейцам приходилось отвечать умением: они вырабатывали новые тактические приемы, увеличивали бомбовую нагрузку штурмовиков. Подполковник Чубченков и его заместитель по политической части майор Иванов почти все свободное время уделяли боевой учебе летного состава.

 Когда полк получше задание на систематическую разведку переднего края обороны противника, эскадрилья, в которой служил Павлов, перебазировалась ближе к фронту. Капитану Шкулепову было дано право самостоятельно определять цель вылетов.

Эскадрилье было поручено разрушить крупный мост в районе Ржева. Первая группа штурмовиков возвратилась ни с чем: на подступах к мосту стояло несколько зенитных батарей врага, ограждавших его разновысотным массированным огнем.

Вечером Павлов попросил разрешения на вылет.

— Тебе бы отдохнуть надо,—возразил командир эскадрильи, внимательно всматриваясь в его похудевшее лицо.

— Отдыхать буду после войны,— добивался своего Иван.

Шкулепов обратился к командиру полка Чубченкову. Тот разрешил Павлову вылететь с небольшой группой.

Штурмовики углубились во вражеский тыл и вышли на цель с запада, на бреющем полете. Противник не ожидал их появления с тыла, да еще на бреющем, и не сумел сразу открыть прицельный огонь. Летчики сбросили бомбы с небольшой высоты. Когда дым развеялся, они увидели разорванные фермы моста.

В день первой годовщины присвоения полку гвардейского звания, 5 декабря 1942 года, Павлов и его боевые друзья Калугин, Узков и Петров были награждены орденами: Иван получил орден Отечественной войны I степени.

В беспрерывных, полных риска и смертельной опасности полетах протекали фронтовые будни. За короткое время на счету Павлова прибавилось еще двадцать групповых и индивидуальных вылетов. Каждый из них, совершенный в условиях дождливой осени и наступившей зимы, стоил двух летних.

Однажды, возвращаясь с очередного задания, Павлов почувствовал неимоверную слабость. Сказывалось огромное физическое и нервное напряжение. От самолета Иван шел пошатываясь. Чтобы скрыть это от товарищей, он нарочно старался казаться беспечным и веселым, по-мальчишески размахивал планшетом. Но обмануть Шкулепова было трудно, он легко распознал наивную хитрость летчика. Выслушав его доклад, приказал:

— Сутки отдыха, а потом ко мне на командный пункт.

Иван терялся в догадках: какое новое задание даст ему командир эскадрильи?

Когда он появился на КП, Шкулепов протянул приказ о направлении его в дом отдыха.

Павлов хотел было возразить, но Шкулепов не дал:

— Приказы, товарищ старший сержант, выполняются безоговорочно...

Новый, 1943 год он встречал в непривычной для себя обстановке в подмосковном доме отдыха. Здесь все напоминало о мирной жизни, по которой так соскучился молодой воин.

Что ж, отдыхать так отдыхать. Павлов играл в шахматы, посещал концерты, кино. Но и дела не забывал. Съездил в Москву на выставку трофейного оружия, где внимательно рассматривал фашистские самолеты, изучал их уязвимые места. В столичных библиотеках набросился на специальную литературу, усваивая все, что сможет пригодиться на практике.

Успехи сопутствовали Ивану. Фронтовой корреспондент Борис Шуманов писал в те дни: «Гвардии старшина Павлов является лучшим «охотником» в части. За короткий срок совершил 69 боевых вылетов. Он уничтожил 57 автомашин, 17 железнодорожных вагонов с боевой техникой противника, разрушил 8 дзотов, вывел из строя 8 танков, подавил огонь 25 пулеметно-зенитных установок».

Скупые строчки. Но сколько мужества и воли, смекалки и усилий скрывается за ними! Рос авторитет молодого летчика. Командиры называли его гордостью полка, поощряли стремление повышать свои знания—авиационные и политические. И он с благодарностью воспринимал добрые советы.

В один из вечеров к нему зашел парторг полка Виталий Петрович Землянский. Долго беседовали. Потом парторг достал из полевой сумки анкету:

— Твой кандидатский стаж истек. Воюешь ты, как коммунисту положено. Пора вступать в члены партии...

Заполняя анкету, Иван волновался: почти никакой трудовой деятельности и. никаких особых заслуг. Он долго искал слова, чтобы выразить свои чувства. Наконец написал: «...Приложу все силы, чтобы с честью оправдать почетное звание коммуниста» и отнес заявление в партбюро.

Через несколько дней состоялось собрание коммунистов полка. Приняли в партию Федора Калугина, Михаила Узкова, Николая Петрова. Парторг зачитал заявление Павлова. Иван вышел к столу, стараясь скрыть волнение, коротко рассказал автобиографию, ответил на немногочисленные вопросы.

— Павлов на ваших глазах вырос,— взял слово капитан Мусиенко. —От новичка до мастера штурмового удара. Дерется хорошо, по-гвардейски. Я не сомневаюсь, что он с честью оправдает высокое звание члена партии. Но это не значит, что у Павлова нет недостатков. Считаю долгом коммуниста и товарища в этот ответственный для него и для нас день чистосердечно заметить, что излишняя горячность и порывистость в бою иногда мешают ему добиваться больших успехов...

После собрания ему захотелось побыть наедине с собой. Надо было многое обдумать, наметить, как жить дальше. Главное сейчас, конечно, бить фашистов. Капитан Мусиенко правильно указал на его промахи. Ну, а с другой стороны, как же не горячиться, быть спокойным, если перед тобой враг? Что ж, значит, надо быть спокойным и перед лицом врага. Побеждает тот, кто глубоко убежден в своей правоте, у кого крепкие нервы.

Неожиданно Павлова вызвали к начальнику штаба.

— Приказано уничтожить вот это укрепление неприятеля,— начальник штаба показал кружок на карте,— чтобы помочь нашим войскам развить наступление. Но вполне возможно, что пока вы долетите, наши уже выбьют гитлеровцев из этого пункта. Так что смотрите в оба. Вылет через двадцать минут.

Не успели самолеты пересечь линию фронта, как по радио был передан приказ атаковать другой объект. Пришлось самому в течение нескольких минут решить, как успешнее выполнить новый приказ.

— Атаковать будем с тыла,— передал он ведомым. — Пойдем на бреющем, левее объекта. Гитлеровцы примут нас за пролетающих стороной. А мы тем временем в тылу у них, над лесом развернемся...

— Вас понял!—докладывали ему один за другим летчики.

Не успели гитлеровцы изготовить зенитки к бою, как на скопление их техники и живой силы обрушился штурмовой удар.

На аэродром шестерка вернулась в полном составе. Рассматривая фотоснимки, начальник штаба сказал командиру полка:

— Хорошо Павлов отметил день вступления в партию. Около трех десятков автомашин уничтожили.

Наши войска продолжали развивать наступление. Во вражеском тылу им помогали партизаны. Но они оказались в тяжелом положении. Ивана вызвал командир полка.

- Любой ценой надо пробиться вот к этому озеру, объяснил он задание. — Там ждут помощи партизаны. Учтите, что неприятель сделает все, чтобы вас не пропустить.

Павлов решил перехитрить противника, он летел на большой высоте, а в местах скопления зенитной артиллерии переходил на бреющий. Отыскал озеро, на обозначенное кострами место сбросил груз и другим маршрутом вернулся в расположение.

Вскоре Павлову было присвоено звание младшего лейтенанта и вверено звено, в котором были одни новички: старший сержант Сергей Афанасьев, сержанты Виталий Детинин, братья Анатолий и Николай Смирновы. После официального знакомства зашла речь о том, кто откуда родом.

— Мы из Ярославля,— сообщили Афанасьев и Детинин. — Только здесь узнали, что земляки,— смеялись они. Чувствовалось, что ребята пришлись друг другу по душе, успели подружиться.

— А мы из Рыбинска,— сказали братья. - Вместе на машиностроительном работали, вместе в авиашколе учились и к вам прибыли вместе.

На первых же контрольных полетах новички показали хорошие навыки пилотирования. Вскоре командир звена пришел к выводу, что Афанасьева и Анатолия Смирнова можно посылать ведущими. Анатолию было разрешено самостоятельно вести младшего брата Николая на «охоту».

— Ну-ка, покажите, на что способны волгари,— напутствовал их Павлов.

И братья, действительно, показали. На одном из разъездов они обнаружили два вражеских эшелона с техникой и живой силой. Точным попаданием бомб составы были уничтожены, большой участок железной дороги поврежден. А вскоре Виталий Детинин и Николай Смирнов взорвали крупный мост, уничтожили несколько автомашин, разрушили железнодорожное полотно, разбили эшелон с боевой техникой.

Командование полком принял майор Кирилл Петрович Заклепа. Он, как и прежние командиры, требовал от подчиненных совершенствования летных знаний и боевой выучки. Лучшей подготовкой отличалась первая эскадрилья, а в ее составе — звено Павлова.

В полк прибыли двухместные штурмовики — те же «илы», но с кабиной для стрелка. Получил такую машину и Павлов. Стрелком у него был Геннадий Мамырин.

Постепенно у Павлова вырабатывался свой стиль применения штурмовика, который в полку называли «почерком Павлова». Был однажды такой случай. Павлов вылетел со звеном «поохотиться» в район железнодорожной станции Рудня. С запада шел эшелон. Младший лейтенант решил его атаковать, но в это время заметил другой состав, шедший навстречу первому. «Пусть сойдутся на станции. Заодно оба уничтожим. А сейчас на несколько минут надо спрятаться, притаиться»,—принял он решение.

— Отклоняемся на бреющем...— последовала команда ведомым.

Когда, по расчетам Павлова, составы должны были встретиться, звено внезапно нагрянуло на станцию. За четыре штурмовых атаки павловцы уничтожили оба вражеских эшелона.

В один из ненастных дней гитлеровцы, воспользовавшись нелетной погодой, открыли по нашим позициям массированный артиллерийский огонь. Командование стрелковой части попросило авиаторов уничтожить склад, снабжающий противника боеприпасами,

— Эту задачу может выполнить младший лейтенант Павлов,— высказал свое мнение штурман полка Щкулепов.

...Низкая густая облачность с дождем прижимала штурмовики чуть ли не к вершинам деревьев; шли буквально в тридцати-сорока метрах от земли. Фашисты открывали по ним пулеметный и ружейный огонь, но Павлов, искусно маневрируя, вел звено к намеченной цели. Пролетая над лесом, вдали от передовой, летчик заметил замаскированное ветками сооружение. «Склад!»— подумал Павлов и отдал команду атаковать объект. А через несколько секунд огненный столб вздыбился над лесом. Сила взрыва не оставляла сомнений: рвались артиллерийские снаряды...

После разгрома гитлеровцев на Курской дуге жаркие бои разгорелись в районе Духовщины, на Смоленском направлении. Иногда летчики, не успев сойти на землю, получали новое задание. Проложив по карте маршрут, они улетали снова.

Однажды во время возвращения с очередного задания недалеко от линии фронта звено Павлова неожиданно попало под сильный зенитный огонь. Снаряд угодил в мотор командирской машины.

— На бреющий! Ближе к лесу, полным газом домой! Я вас догоню,— крикнул Павлов.

Ведомых удивил необычный приказ командира, но, заметив, что из пушек самолета ведущего мелькают бледные язычки выстрелов, успокоились. Маневрируя и отстреливаясь, унеслись на свой аэродром.

А мотор заклинило. Значит, вынужденная посадка? Вот уже видна линия фронта. Летчик посмотрел вниз: там стремительно проносились назад последние извилины окопов. Своя передовая!

...Самолет на земле. Стрелок Мамырин, все это время бдительно следивший за воздухом, только сейчас осознал смертельную опасность, которую отвели мужественные руки командира. Он первым выскочил из машины и подошел к кабине Павлова. Тот устало улыбнулся:

— Все-таки, Гена, наш «илюша» не самолет, а чудо!

О случившемся: Павлов радировал: в полк. Прибыли техник звена, механик самолета. С помощью танкистов исправили мотор, и Иван вылетел на свой аэродром.

Спустя несколько дней, отштурмовав минометно-артиллерийские позиции врата, Павлов вел шестерку в свое расположение. Им встретились пятнадцать фашистских бомбардировщиков. Они возвращались с налета на нашу территорию. Ведущий «илов» принял решение вступить в бой.

В первой же атаке им был сбит бомбардировщик. Второй подожгли Детинин и Коленов. Когда запылал и рухнул на землю третий, подожженный Николаем Смирновым, гитлеровцы беспорядочно пустились наутек.

Командир эскадрильи Бавыкин принял донесение и по-товарищески протянул руку.

— Товарищ гвардии лейтенант...-комэск заметил недоумевающий взгляд Павлова и повторил: —Да, да, гвардии лейтенант! По поручению командира полка поздравляю с отличным выполнением задания и повышением в звании!

— Служу Советскому Союзу!— взволнованно произнес Павлов.

Война продолжала приносить и радости побед и горечь невозвратимых утрат. При выполнении одного из заданий группа Павлова удачно провела штурмовку крупного военного объекта противника, но потеряла самолет Николая Смирнова. Ждали час, день, но Смирнов не вернулся. Гибель замечательного летчика и любимого товарища глубоко переживали в эскадрилье. Но больнее всех было брату погибшего —Анатолию.

— Ничего не поделаешь, Толя,-—война,— сказал ему Павлов. —Я тоже потерял любимого брата... Крепись, не падай духом. За Николая мы отомстим.

На фюзеляже своего самолета Анатолий крупными буквами написал: «3а Николая!».

«Будет лезть на рожон, - подумал Павлов. —Надо присмотреть за парнем», А перед вылетом сказал Смирнову:

— Полетишь справа от меця,

С этого дня самолет-Мститель всегда шел справа от командира звена, С яростью бил Анатолии врага повсюду, где только обнаруживал его.

Как-то перед вылетом на очередное задание Павлов сказал Сергею Афанасьеву:

— Тут говорят, опять появились фальшивые «бриллианты»... Так что, если нападут на нас, выходи вперед. Мы с Мамыриным сами отобьемся и тебя прикроем. Будь внимателен.

Предположения Павлова оправдались: фашисты встретили гвардейцев в воздухе и первыми напали на ведущего.

— Сергей, прибавь газ!.. Иди впереди меня!—приказал ведущий.

Но ведомый, не отвечая, продолжал идти сзади.

«Наверное, связь отказала,— заключил командир звена. Но тут же вспомнил:-— Ему же перед вылетом было сказано, как действовать».

Павлов оглянулся. В этот миг Афанасьев поджег вражеский истребитель, который подкрался сзади, чтобы атаковать ведущего. Ловко увертываясь от наседавших гитлеровцев, Сергей не подпускал их к своему командиру. Павлова обрадовало мастерство подчиненного, но разозлило его неповиновение. Он скомандовал Афанасьеву идти «домой» впереди.

На аэродроме, выбравшись из кабины, Павлов сразу же зашагал к его самолету: «Я тебе насамоуправничаю сейчас...» И вдруг увидел, что у кабины ведомого толпятся люди, туда же мчалась санитарная машина.