Белая кость прошлого. Наши современники — Аль — Халел Карпык – Страница 6

ХАН КАЗАХСКОГО ХАНСТВА ЕСИМ (1598-1628 либо 1645)

Тауекела сменил на ханском престоле Есим, сын Шигай-хана. Он заключил договор с представителями династии аш-тарханидов, которые пришли к власти в Средней Азии вместо шайбанидов. Этот договор позволил Есим-хану включить в состав Казахского ханства Туркестан с его городами, Ташкент с вилайетом, Фергану. Правда, Ташкент был присоединен ханом Есимом в свое владение в обход условий договора. Это, естественно, вызвало острое недовольство узбекских властителей и продолжение их войн с казахскими правителями.

Казахские ханы и, в частности, Есим успешно завершили длительную борьбу за города на Сырдарье, оседло-земледельческие районы у своих южных, граничащих со среднеазиатскими, пределов. С тех пор этот регион навсегда стал казахстанским и на два столетия - Ташкент с вилайетом. Бесспорно, эти войны пагубно сказывались на благосостоянии простых тружеников, состоянии хозяйства, земледелия, приводили к разрушению городов, селений, ирригационных систем. В то же время все эти отрицательные явления были преодолены после того, как развитый в хозяйственно-культурном отношении южный регион стал частью Казахстана.

При всем том, что Есим был сильным государем, его лишь с натяжкой можно назвать ханом Казахского ханства. Беда заключалась в том, что из-за все обостряющихся феодальных междоусобиц, оно все более распадалось на части. Особенно остро шла борьба за власть и владения между высшими представителями казахской кочевой знати на юге. Законный преемник Тауекела, Есим-хан, утвердился в Туркестане. Главный его соперник, Турсун, объявил себя ханом в Ташкенте. Так что в начале семнадцатого века в Казахском государстве было уже два хана — Есима все же считали старшим. Однако дело шло к появлению в каждом из трех народившихся казахских жузов своего самостоятельного правителя. Соперничество между султанами все углублялось.

А в это время на внешнеполитическом небосклоне Казахстана вновь начинали собираться грозовые тучи. Особая опасность нависла над восточными и южными границами. Активно используя обособленческие тенденции казахских султанов и их откровенное стремление к власти, бухарский хан Имамкули начал претендовать на Ташкент. Имамкули совершил в 1612 поход в южные пределы Казахского государства, включая столицу Есим-хана, Туркестан, и разграбил по пути все города и селения. Удача узбекского хана объяснилась простой причиной: ловким использованием и подогреванием вражды между старшим ханом Есимом и ханом Турсуном.

Несколько подробнее об этих двоих правителях. Некоторые исследователи считают Турсуна сыном Шигай-хана, то есть — братом Есима. Но есть и иные точки зрения по поводу родословной Турсуна, пользовавшегося репутацией могущественного правителя. Чувствуя в себе силы и будучи крайне честолюбивым, Турсун не мог не претендовать на верховную власть, находившуюся в руках старшего хана, Есима. Турсуну удалось узурпировать вожделенную высшую власть, став на время старшим ханом казахов. Такое положение, естественно, не могло устроить Есима. Борьба казахских лидеров становилась все острее и непримиримее.

В то время владения Есим-хана крайне тревожили агрессивные джунгары. Есим успешно отражал их налеты на казахские степи и даже сам ходил походами на джунгар. Пользуясь одним таким моментом, Турсун-хан решил навсегда избавиться от главного своего политического конкурента. Пока Есим-хан с войском на территории Моголистана сражался и теснил джунгар, Турсун-хан напал на ставку соперника, разграбил ее и перебил там много людей, а жену Есима вместе с детьми доставил в Ташкент. Этот более чем сомнительный успех подал Турсуну надежду на внезапное убийство самого Есим-хана, возвращавшегося из джунгарского похода. Есим оказался готовым к сражению и нанес в районе города Сай-рама поражение Турсуну, которому ничего не оставалось, как ретироваться в спасительной для него Ташкент. Собрав войско, Есим двинулся к Ташкенту. Под стенами его состоялась еще одна битва ханов-соперников, окончившаяся трагически для узурпатора: его убили свои же приближенные. Через год после гибели Турсуна, все время тенью стоявшего возле его престола, умер и Есим. Конечно, силы этих двух очень способных и энергичных правителей были достойны лучшего применения, нежели постоянно растрачивать их на междоусобицы. Особенно добрую память оставил по себе Есим-хан, получивший в народе прозвище Смелый за отвагу в отражении внешней агрессии на казахские степи. Властитель, правивший Казахским государством в конце шестнадцатого и в начале семнадцатого веков, Есим был уважаем и в последующие века. С его именем связывают создание Уложения, которое было в свое время популярно и известно в Казахстане как «Древняя дорога хана Есима».

После смерти Есима Казахское государство вновь захлестнула мутная волна междоусобиц. Пользуясь этим, Бухарский хан вновь направил войско на Ташкент и захватил его.. Имамкули передал управление им одному из своих султанов. И понадобилась длительная кровавая борьба, чтобы Ташкент вновь стал казахским городом. И, что еще интересно, одна из дочерей Есим-хана, была замужем за Имамкули-ханом, с которым его связывала постоянная... борьба за сырдарьинские города и Ташкент, и в которой Есим-хан одержал верх.

ХАН КАЗАХСКОГО ХАНСТВА САЛКАМ ЖАНГИР (предположительно: 1628 либо 1645-1652 либо 1680)

В начале второй трети семнадцатого века окончательно сложилось Джунгарское ханство. Возглавил его хунтайджи Батур, развязавший новую джунгаро-казахскую войну. Казахское ханство оказалось блокированным джунгарами. Казахские ополченцы с переменным успехом вели с ними бои.

Во время одного из своих ответных набегов ополченцам удалось вызволить из джунгарского племени Жангира, сына Есим-хана. На свободе Жангир был вовлечен в водоворот бурной политической жизни; казахские феодалы ожесточенно грызлись между собой, извне хищно надвигался Батур.

Усобицы султанов завершились, в конце концов, предоставлением ханского престола Жангиру, который, благодаря доброй славе отца и личным доблестям, предпринял небезуспешные попытки вывести государство из критического положения. Как и Есим-хан, хан Жангир был ловким политиком.

Он снаряжал посольства в сопредельные страны с целью привлечь их на свою сторону. Послы Жангира побывали даже у злейшего врага казахского правителя — хунтайджи Батура. К сожалению, посольство Джангир-хана в Джунгарию было не больше, чем визитом доброй воли. Оно не увенчалось и не могло увенчаться успехом в той сложной политической ситуации. Джунгары (ойраты), задавшись целью завладеть пастбищами и важными для них торгово-ремесленными центрами на юге Казахстана и в Средней Азии, подвергали эти области постоянной агрессии. Крайне интересовали их и казахские земли в Прииртышье. Потесненные ойратами, казахи невольно сталкивались с узбеками, ногайцами, башкирами, каракалпаками, которые обитали на своих землях.

Неотвратимо надвигалась еще одна, крупная, джунгаро-казахская война. И она разразилась и продлилась долгих четыре года. В ходе ее Батур захватил обширные казахские территории. Однако и этого для хунтайджи было недостаточно. Он намеревался захватить все Казахское ханство. А это грозило гибелью всему его населению.

Жангир в срочном порядке собрал ополчение из 600 человек. С этим небольшим отрядом отборных бойцов он двинулся навстречу приближающемуся страшному врагу. В местности Орбулак, в Джунгарском Алатау, и состоялось сражение, которому предстояло стать эпохальным в исторической судьбе казахского народа. Вопрос стоял со всей остротой: «Быть или не быть?» Только решить его предстояло не в гамлетовских масштабах, касающихся лишь членов королевской семьи, а в масштабах жизни и смерти целого этноса. И вот 50-тысячное войско ойратов приблизилось, твердо намеренное решить вопрос в сторону смерти целого народа. Как можно было решить вопрос в пользу жизни, когда за тобой лишь 600 бойцов?.. Используя хитроумные маневры, Жангир нанес значительно превосходящим по численности войскам хунтайджи Батура большой урон в живой силе, опрокинул их. Это была победа, как говорится, на грани фантастики.

Вся жизнь Жангира, который после описанной битвы был прозван в народе Салкамом — Внушительным и был горячо любим им, прошла в сражениях с джунгарами (ойратами, калмаками, как их еще называли) из-за кочевьев Семиречья и Прииртышья и со среднеазиатской династией аштарханидов из-за обладания городами на Сырдарье. Жангир и погиб в одном из сражений с ойратами. Его похоронили со всеми почестями в Туркестане, возле мавзолея Ходжи Ахмеда Ясави. Спустя время над могилой Салкама Жангира был построен мавзолей. К сожалению, до наших дней он не дошел. Но лучшим памятником Салкаму Жангиру — народная память, сохранившая светлый облик этого даровитого правителя, дипломата и война. Ну, а беспримерная победа ополчения из 600 бойцов во главе с Жангиром над 50-тысячным войском кровожадно настроенных джунгар под началом хунтайджи Батура навсегда вошла в героическую летопись казахского народа.

ХАН КАЗАХСКОГО ХАНСТВА ТАУКЕ (1680-1718)

Блестящая победа, одержанная Жангиром в 1644 году над джунгарами, не могла раз и навсегда положить конец их притязаниям на казахские земли. В восьмидесятых годах семнадцатого века джунгарская армия под началом хунтайджи Гал-дана вошла в пределы Семиречья и юга Казахстана. Она захватила Шымкент, Сайрам, Манкент и ряд других крупных по тем временам городов, разгромила и разграбила попутно казахские улусы, беспощадно истребляя их население. Жители казахских городов и в первую главу — Сайрама геройски сопротивлялись. Это вызвало ярость хунтайджи Галдана. Вторгнувшись вторично в Южный Казахстан, джунгары захватили Сайрам и уничтожили его вместе с частью населения, другая часть была угнана в плен.

Пришедший к власти сын Салкама Жангира, Тауке, несколько улучшил положение Казахского государства. Он заключил удачный союз с каракалпаками и киргизами, создав военный блок против ойратов. Это позволило несколько ослабить их натиск, хотя он продолжался и привел к исчезновению ряда южных городов страны. Экспансия калмаков подрывала хозяйство и торговлю, лишала государство значительных людских ресурсов. Во время одного из нападений ойратов на город Туркестан его спасло лишь присутствие здесь с войсками Тауке-хана. В противном случае Туркестан ожидала перспектива полного разграбления. Неровными были взаимоотношения Казахского ханства с узбекскими властителями. Изнутри его подтачивали бесконечные распри крупных феодалов. В народе нарастали брожение и недовольство трудностью своего положения.

Положение удалось спасти хану Тауке. Прежде всего он предпринял энергичные меры по возрождению веса ханской власти и преодолению усобиц феодальной верхушки общества. При Тауке поубавились распри султанов за власть и людей, города и пастбища. Тауке — хан многое сделал для объединения народа, укрепления государственности в своем владении, заметного повышения темпов общественно-культурного развития казахского общества. Упрочившееся при Тауке государство приобрело уже силы для более действенной защиты своих интересов как перед лицом внешней агрессии, так и во внутренних делах. Стержнем этой новой, крепкой и централизованной государственности, стал составленный при Тауке-хане свод норм обычного права «Жеты Жаргы». Он на долгие годы определил главные принципы государственного устройства и правопорядка в Казахском ханстве. Что касается внешней политики, хан Тауке путем гибкого подхода и разумного компромисса налаживал неплохие отношения с го-сударствами-соседями.

В памяти народной времена правления Тауке-хана остались как некая благословенная пора. Поддержка его знатью легко объяснима: законы Тауке зорко стояли на страже ее интересов. Но каким образом так благословляла его беднота, коль права ее были сведены к минимуму и отданы на откуп феодалам? Возможно, простые шаруа были признательны правителю за принесенный им, пусть и относительный, мир. При Тауке и ойраты меньше беспокоили казахов, и внутри государства стало спокойнее.

Хорошо отзывались о Тауке-хане и в других государствах. Широко известны два похвальных отклика о нем. Один из них принадлежит этнографу А. Левшину, назвавшему Тауке» «Ликургом Орд Казачьих» (имеются в виду казахи — А - X. К.). Второй отзыв, более спокойный и сдержанный, принадлежит известному русскому дипломату М. Тевкелеву и аттестует Тауке как человека умного и глубоко почитаемого казахами.

Жизнь хана Тауке изобиловала событиями, подчас весьма сложными. Однако он умел выходить из них, если не всегда победителем, то и без серьезного ущерба и поражений для себя и своего государства. От того Тауке и правил долго и успешно и умер глубоким стариком. Последнее успокоение он нашел в Туркестане, городе, который был его столицей и в котором он провел большую часть жизни.

Удивительно, а может быть, напротив, неудивительно, что казахи по сей день помнят Тауке-хана.

«ЖЕТЫ ЖАРГЫ»

Уже упоминавшийся нами русский этнограф А. Левшин оставил следующую запись казахского свода норм обычного права «Жеты Жаргы», называвшегося еще «Уложение хана Тауке» и «Законы хана Тауке. Вот эта запись:

« — Первое место в нем занимает закон возмездия: за кровь метить кровью, за увечье таким же увечьем.

— За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертью.

— По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишить жизни убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и проч. должен быть лишен той же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей, или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою. Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т. е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший, или отрубивший другому какой-нибудь член, платит равным образом определенное количество скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец — 20 и так далее.

— Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана или ходжи словами, наказывается пенею в 9 скотин; а за побои 27 скотин.

— Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата куна, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются; но всегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун.

— Родители за убийство детей своих ни чем не наказываются, но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно прижитого, предается смерти.

— Самоубийцы погребаются в отдельных местах.

— Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена, и от того родит мертвого младенца, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев, за каждый месяц по одной лошади; а за младенца от 5-ти до 9-ти месяцев, за каждый месяц по одному верблюду.

— Изнасилование равняется убийству, и потому подвергает виновного смертной казни, или заплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу, но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна.

— Муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, может ее убить и, если следует сие тотчас по открытии преступления, остается безнаказанным. Во всяком другом случае он может просить судей о приговоре к смертой казни неверной жены и ее соблазнителя, если преступление их доказано; если же 4 благонадежные человека присягнут за них в невинности, то суд не подвергает их никакому взысканию.

— Увезший чужую жену, без ее согласия, наказывается смертью или взысканием куна, а если похищение последовало с согласия увезенной, то похититель может удержать ее, заплатив мужу калым и доставив ему сверх того девицу, без калыма.

— Обидевший женщину, обязан просить у нее прощения, а в случае отказа в оном, платить за бесчестие.

— Кровосмешение подлежит смертной казни, но она заменяется наказанием по приговору семейства, ибо преступления сего рода не передаются на рассмотрение сторонним людям.

— Богохульника, изобличенного семью свидетелями, должно убивать каменьями.

— Ежели кто примет христианскую веру, у того родственники отнимают все его имение.

— Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина нигде не приемлется.

— Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком; корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью, а дочь связывается и предается матери для наказания по ее произволу.

— Изобличенный в воровстве возвращает трижды девять (27) раз украденное, и наказание сие называется айбана. Если покража состоит в скоте, то виновный должен придать к верблюдам одного пленного, к лошадям одного верблюда, к овцам одну лошадь. Сто верблюдов равняются 300 лошадям и 1000 овцам.

— Кто сделал и воровство и убийство вместе, тот платит за два преступления.

— Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и недонесшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не дозволено доносить.

— За убитую охотничью собаку или беркута хозяин может требовать невольника или невольницу.

— Ежели сын, отдельный от отца, умрет бездетен, то имение его поступает к отцу его. Малолетние дети отдаются в опеку ближайшим родственникам, а если их нет, посторонним надежным людям.

— Духовные завещания делаются при родственниках и муллах.

— Лошади, коровы и овцы, бывшие в чужих руках, взыскиваются с приплодом, какой был, кроме скота, барымтою угнанного, а для удостоверения в том, что нет утайки, требуется от передержателя присяга.

— Разбирать ссоры и произносить приговор над виновным должны, если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежит истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников.

— Если ответчик имеет подозрение на судей, он может их устранить.

— Если ответчик к суду не явится или присужденной пени заплатить не может, то она взыскивается с его родственников или с его аула, предоставляя оному право возвратить свою потерю совершением над виновным судебного приговора.

— Для удостоверения в преступлении требуется не менее двух, и иногда трех свидетелей. За отсутствием свидетелей позволяется прибегать к присяге; но давать оной ни истец, ни ответчик сами за себя не могут, за них должны присягать люди, известные своею честностью. Если же никто за обвиняемого не присягает, то он осуждается. Женский пол, равно как работники, слуги и рабы, к свидетельству не допускаются.

— Судьям и посредникам, за решение дела, положено давать 10-ю часть всего иска.

— Если осужденный не исполняет приговора суда, или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право, с позволения своего старейшины, произвесть барымту, т. е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отогнать к себе скот его, но, возвратись домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия было соразмерно иску.

В дополнение к сим законам, должны быть присоединены следующие достопамятные постановления хана Тявки:

— Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители родов, собирались осенью в одно место, в средине степи, для рассуждения о делах народных.

— Чтобы ни один киргиз (казах — А-Х. К.) не являлся в собрания народные иначе, как с оружием. Безоружный не имел голоса, и младшие могли не уступать ему места.

— Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме султанов), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно.

— Всякому поколению, роду и отделению иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб). Тамги сии тогда же и розданы, с обязанностью накладывать их на весь скот и имущество, для различения что кому принадлежит».

Сейчас, читая текст «Жеты Жаргы», можно снисходительно или даже иронично улыбаться. При этом не следует забывать, что они создавались в свое и для своего времени, а были актуальными и долго после них. Во всяком случае, «Законы хана Тауке» — самый фундаментальный и яркий памятник законотворчества казахов в прошлом. «Уложение хана Тауке» охватывало многие стороны жизни казахского общества, а главное — действовало, работало, чего, к сожалению, не скажешь о значительной части наших законов.

ХАН СТАРШЕГО ЖУЗА КАЗАХОВ ЖОЛБАРЫ (около 1718-1740)

Если могучий владетель Тауке простирал свое влияние на все три казахских жуза, то смерть его положила конец относительному единству Казахского ханства. Оставшись без верховного правителя, казахские султаны не сумели поделить власть. Каждому из них хотелось самолично воссесть на ханском престоле, а это вело лишь к углублению противоречий и распрей. Посему, не в силах подняться над своекорыстием и выбрать между собою самого достойного, торе поспешно создали отдельные ханства. Так Казахское государство раздробилось на три ханства — Старшего, Среднего и Младшего жузов. Во главе Младшего жуза стал Абулхаир, Среднего— Каип и Старшего — Жолбарыс. В данном случае нас интересует последний правитель, сын Абдаллаха.

Но остановим мы на нем внимание как бы поневоле.

Вся беда в том, что Жолбарыс-хан не отличался ни особым авторитетом, ни влиятельностью. Тогда почему же представляем мы его в звездной галерее представителей белой кости феодального прошлого? Пожалуй, за неимением более влиятельного и авторитетного хана в Старшем жузе. Да, во времена Тауке-хана делами этого жуза ведал — и с блеском — Толе-бий. Но он не был торе. Поэтому о Толе-бии мы расскажем во второй книге серии, посвященной наиболее влиятельным представителям «черной» кости (кара суйек) прошлого.

Что касается Жолбарыса, то, пусть и не очень авторитетный и влиятельный, он имел определенную известность и по этой причине заслуживает того, чтобы хотя бы вкратце поведать о его деятельности. Чем знаменателен период правления Жолбарыс-хана? В апреле 1738 года он написал русскому правительству прошение с просьбой о принятии Старшего жуза казахов в Российское подданство. Такой шаг был вызван необходимостью установления более тесных и регулярных торгово-экономических связей с великим северным соседом. Жолбарыса беспокоил и захват агрессивными джунгарами торгово-ремесленных центров и земледельческих оазисов в Средней Азии. Вот две основные причины, подталкивавшие хана Жолбарыса ко вхождению в состав Российской империи. Ну, а поскольку принятие Старшего жуза казахов в свое лоно отвечало и стратегическим интересам России, из столицы ее на просьбу Жолбарыса незамедлительно пришел ответ: «Юлбарсхана и Старшину твою и весь народ в подданство принять и в верности, по обыкновению, привесть к присяге».

Хану Жолбарысу  не удалось оправдать грозное и многообещающее свое имя - "Тигр". Настроенный миролюбиво, пророссийски ориентированный, Жолбарыс был в 1740 году убит.

А народ, и в пору правления Жолбарыса, вспоминал хана Тауке, во времена которого казахская земля была единой и самостоятельной и когда, по народному же определению, «жаворонок вил гнездо на спине овцы». Да, и в пору ханствования Тауке грозило не меньше опасностей, но он умел справляться с ними: враждующих между собой султанов приводил к согласию, внешних врагов отражал. В каждом жузе было по бию: в Старшем — Толе, в Среднем - Казыбек, в Младшем — Айтеке, успешно ведшие их дела...

Возвращаясь к ханству Старшего жуза, следует отметить: в конце восемнадцатого и в начале девятнадцатого веков большая его часть оказалась под пятой жестокого Кокандского ханства.

А через век после Жолбарыс-хана, в 1848 году Россия организовала так называемую приставу Большой Орды, призванную управлять Старшим жузом казахов. Затем эта пристава вошла в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства.

Любому «Жолбарысу» отводилась теперь колонизаторской Россией роль ручного тигра — не больше.