Инвестиционное право Республики Казахстан — С. П. Мороз – Страница 22

Помимо уже перечисленных признаков правоотношения, JI.И. Спиридоновым выделяется в качестве таковых конкретизация субъектов правоотношения в отличие от других общественных отношений, носящих безличностный характер [4, с. 180-181]. Причем степень конкретизации, как указывает В.И. Леушин, может быть различной: минимальная степень конкретизации (когда все адресаты юридической нормы имеют общие (одинаковые) права и свободы и несут равные обязанности независимо от каких-либо условий); средняя степень конкретизации (когда индивидуализирован не только субъект, но и объект правоотношения); максимальная степень конкретизации (когда точно известно, какие именно действия должно совершить обязанное лицо в интересах управомоченного) [19, с. 339-340].

Следовательно, характерными признаками правоотношений являются: 1) правоотношение представляет такую разновидность общественных отношений, которая облачена в правовую форму; 2) правоотношение складывается на основе правовых норм; 3) субъекты правоотношений конкретно определены; 4) участники правоотношения всегда обладают субъективными правами и несут юридические обязанности; 5) правоотношение имеет сознательно-волевой характер; 6) правоотношение защищается государством (в необходимых случаях обеспечивается его принудительной силой).

Применительно к инвестиционным правоотношениям эти признаки раскрываются следующим образом. Во-первых, в процессе осуществления инвестиционной деятельности возникает множество общественных отношений, в первую очередь, имущественного характера, но только те из них, которые облачены в юридическую форму, могут быть признаны инвестиционными правоотношениями. Во-вторых, инвестиционные отношения, складывающиеся на основе правовых норм, являются правоотношениями, сюда же можно отнести правоотношения, возникающие на основе договора, ведь именно закон допускает для субъектов правоотношений возможность заключать договоры и определять в них права и обязанности, прямо не предусмотренные законом, но и не запрещенные им. В-третьих, в инвестиционных правоотношениях субъекты конкретно определены (инвесторы и инвеститоры). В-четвертых, стороны инвестиционного правоотношения обладают взаимными (корреспондирующими) правами и обязанностями. В-пятых, в отличие от экономических отношений, которые складываются объективно и независимо от воли отдельного индивида, инвестиционные правоотношения всегда носят сознательно-волевой характер, так как субъекты инвестиционных правоотношений реализуют предусмотренные нормами права свои права и обязанности посредством волевых и сознательных действий. В-шестых, государством создаются необходимые условия для полной реализации правовых норм, как правило, субъективные права исполняются без применения мер государственного принуждения, да и в большинстве случаев исполнение юридических обязанностей тоже, но при необходимости такие меры могут быть приняты (например, в случае нарушения прав и законных интересов инвесторов).

Само правоотношение можно охарактеризовать как возникающее на основе норм права общественное отношение, участники (субъекты) которого обладают взаимными субъективными правами и несут юридические обязанности, обеспеченные и охраняемые государством. Соответственно, в общей форме инвестиционное правоотношение представляет собой общественное отношение, регулируемое инвестиционно-правовыми нормами. Вместе с тем, такая формулировка не в состоянии раскрыть характерные черты и особенности тех инвестиционных правоотношений, которые являются разновидностью гражданско-правовых отношений и обладают общими с ними признаками. Например, Ю.Г. Басиным выделены такие признаки гражданских правоотношений, как: имущественный и/или неимущественный характер отношений и взаимная независимость, неподчиненность участников отношений [72, с. 16-17]. Однако инвестиционные правоотношения могут быть и административно-правовыми и финансово-правовыми отношениями, и соответственно, обладают признаками, характерными для всех публично-правовых отношений, в общем, и отдельных из них, в частности. Так, Д.М. Овсянко называет следующие особенности административно-правовых отношений, отличающих административное право от других отраслей права: 1) одной из сторон этих отношений является соответствующий орган исполнительной власти или его должностное лицо, наделенные управленческими полномочиями государственно-властного организующего характера; 2) для этих правоотношений характерно неравенство сторон; 3) многие органы исполнительной власти и их должностные лица обладают правом издания нормативных правовых актов, поскольку действуют по поручению государства; 4) эти отношения могут возникать по инициативе любой из сторон, но согласие (желание) другой стороны не является обязательным; 5) споры, которые могут возникать между участниками этих отношений, разрешаются в большинстве случае в административном (внесудебном) порядке; 6) в случае нарушения одной из сторон этих отношений нормативных требований она несет ответственность перед государством в лице его органов [29, с. 30-31]. Инвестиционные отношения регулируются нормами различных отраслей права (гражданского, административного, финансового права и других), и в то же время объединяются в одну группу отношений, регулируемых комплексной отраслью права - инвестиционным правом.

В данном случае имеет место единство частно-правовых и публично-правовых элементов в правоотношении, которое С.С. Алексеев, Г.А. Тосунян, А.Ю. Викулин, А.М. Экмалян характеризуют как комплексное правоотношение. С.С. Алексеев подчеркивает, что комплексное правоотношение не следует рассматривать как простую сумму единичных правоотношений, оно обладает относительной независимостью от составляющих его единиц, имеет свои основания возникновения, изменения и прекращения [48, с. 278]. Г.А. Тосунян, А.Ю. Викулин,

А.М. Экмалян считают, что комплексные правоотношения занимают промежуточное положение между простыми и общерегулятивными правовыми связями; от первых они отличаются сложным составом, от вторых - персональной определенностью всех участников [38, с. 34]. Инвестиционное правоотношение является комплексным правоотношением вследствие того, что в нем одновременно наличествуют частно-правовые и публично-правовые начала, при этом специфика его определяются особым субъектным составом и особой сферой осуществляемой деятельности. С учетом изложенного выше, можно сформулировать понятие инвестиционного правоотношения следующим образом. Инвестиционное правоотношение - это правоотношение, возникающее по поводу материальных или нематериальных благ, вкладываемых инвестором в объекты предпринимательской и других видов деятельности с целью получения прибыли (дохода) и (или) достижения положительного социального эффекта.

Предваряя рассмотрение вопроса о дифференциации видов инвестиционных правоотношений, хотелось бы акцентировать внимание на проблеме внутреннего строения или внутренней организации правоотношения как системы. Вопрос о строении правоотношения и его структурных элементах всегда находился в центре внимания ученых. Наиболее проблемными остаются вопросы целесообразности использования понятий «состав» или «структура» правоотношения, а также определение количественного и качественного состава правоотношения.

Сторонники использования термина «состав» правоотношения, к которым относится С.С. Алексеев, аргументируют это тем, что применение такого понятия в полной мере соответствует сложившимся в правоведении научным традициям и словоупотреблению (в частности, близкий смысл имеют понятия «фактический состав», «состав правонарушения») [418, с. 98-100]. О.С. Иоффе также полагает, что состав правоотношения образуют субъекты, между которыми оно устанавливается, его содержание, а также те объекты, на которые оно направлено [41, с. 201]. Противники данного подхода, в том числе P.O. Халфи-на, используют понятие «структура» правоотношения, и к элементам структуры правоотношения относят его участников, субъективные права и обязанности и их взаимосвязь, реальное поведение участников в соотношении с правами и обязанностями [412, с. 203-204]. В.Н. Хро-панюк выделяет только четыре элемента: субъекты, объект, право и обязанность [2, с. 308-309]. Существуют и другие точки зрения, в частности обосновывается правильность использования понятий и состав и структура правоотношения. Так, В.Н. Протасов считает, что состав правоотношения как целостного, системного явления образуют его субъекты, с точки зрения системного подхода только они могут быть названы элементами правоотношения; права и обязанности участников - это не отдельные элементы правоотношений, а юридические качества, свойства элементов (субъектов), которые определяют структуру правоотношения, то есть собственно правовые связи, отношения между субъектами [22, с. 18-22].

Анализируя высказанные в литературе мнения, можно сделать следующие выводы. Во-первых, если соотнести понятия «состав правонарушения» и «состав правоотношения», то становится очевидным, что состав правонарушения не раскрывает его строение; иными словами, его составляющие не являются отдельными (самостоятельными) элементами правонарушения, а наоборот, образуют единое целое - основание юридической ответственности; поэтому термин «состав» неприемлем к характеристике строения, как правонарушения, так и правоотношения. Во-вторых, элементы правоотношения настолько взаимосвязаны, что необходим особый способ связи элементов целого, имеется в виду структура правоотношения. В-третьих, понимание структуры правоотношения только как связи между субъектами является неточным и неполным, потому что связи сами по себе в отрыве от субъектов не существуют, поэтому, под структурой следует понимать единство элементов и их связей. В-четвертых, включение в содержание помимо юридического содержания (прав и обязанностей), фактического содержания (реального поведения субъектов), представляется чрезмерным, поскольку поведение субъектов выступает следствием реализации правоотношения и в понятие содержания правоотношения не входит. В-пятых, отнесение к элементам правоотношения юридических фактов также представляется неверным, так как юридические факты являются первопричиной возникновения, изменения или прекращения правоотношений и не могут быть признаны элементом правоотношения, хотя, безусловно, между ними существуют тесная и нерасторжимая связь. В-шестых, в качестве элементов правоотношения выступают: субъекты, объекты и содержание (субъективные права и юридические обязанности).

В общей теории права классификация видов правоотношений проводится по различным основаниям. Самым распространенным является деление по отраслевой принадлежности правоотношений, также как и правовых норм на гражданско-правовые, конституционно-правовые, уголовно-правовые, административно-правовые и т.д. В основе этого деления - принадлежность норм, на основании которых возникают, изменяются или прекращаются правоотношения, к той или иной самостоятельной отрасли права. На наш взгляд, такой критерий применим и в тех случаях, когда речь идет о подотраслях права и комплексных отраслях права, а также о правовых институтах. Соответственно, можно выделить банковские правоотношения, инвестиционные правоотношения, арендные отношения и т.п. Однако здесь необходимо помнить о том, что инвестиционные правоотношения, например, остаются одновременно с этим гражданско-правовыми, административно-правовыми и другими правоотношениями, которые регулируются, как основными отраслями права, так и комплексной отраслью права - инвестиционным правом.

Достаточно известна и распространена классификация правоотношений в зависимости от количества участвующих в них сторон и характера распределения между ними прав и обязанностей. В основном сложилось два подхода: различают односторонние и двусторонние правоотношения [419, с. 389-390] или наряду с ними еще и многосторонние правоотношения [1, с. 360]. Односторонние правоотношения характеризуются тем, что каждая из участвующих в них сторон имеет по отношению к другой, или только права, или только обязанности. Речь идет, конечно, о гражданско-правовых отношениях, точнее об односторонних договорах, потому что как отмечают М.И. Брагинский,

В.В. Витрянский, в гражданско-правовой литературе проводится четкое разграничение между договорами-правоотношениями и сделками-правоотношениями когда речь идет о делении их на односторонние и двусторонние, потому что такая классификация может быть произведена только в отношении договоров-правоотношений [107, с. 226]. Значительная часть правоотношений - это двусторонние правоотношения, в которых каждая из сторон несет права и обязанности в отношении другой. Отличительной особенностью многостороннего правоотношения является участие в нем трех или более сторон и наличие у каждой из них взаимных прав и обязанностей по отношению друг к другу. Например, Р.З. Лившиц заметил по этому поводу, что в нормальном правоотношении в рамках судебного процесса (неважно, уголовного или гражданского) три участника: две стороны и суд; в правоотношениях в акционерных обществах, кооперативах участников могут быть десятки и даже сотни; при этом отличие многостороннего правоотношения от двустороннего количественное и не затрагивает замкнутого, ограниченного характера правоотношения и не требует новых теоретических подходов [6, с. 135].

Инвестиционные правоотношения согласно данной классификации могут быть односторонними правоотношениями (например, отношения, возникающие по договору дарения ценных бумаг) и двусторонними правоотношениями (собственно инвестиционные правоотношения).

По характеру содержания правоотношения В.И. Леушин подразделяет их на общерегулятивные, регулятивные и охранительные [19, с. 355-356]. М.Н. Марченко по характеру содержания правоотношения выделяет только регулятивные и охранительные [1, с. 360]. Общерегулятивные правоотношения возникают на основании юридических норм, порождающих у всех адресатов одинаковые права или обязанности без всяких условий (к таким правоотношениям относят конституционные правоотношения); регулятивные правоотношения связаны с установлением субъективных прав и обязанностей сторон и их реализацией (например, гражданско-правовые отношения); охранительные правоотношения возникают в случае нарушения субъективных прав и обязанностей сторон и способствуют их восстановлению (например, уголовно-правовые отношения). Вместе с тем, имеются и другие суждения - с точки зрения Р.З. Лившица, каждое правоотношение несет в себе как регулятивные, так и охранительные элементы, сплошь и рядом регулирование сводится именно к охране, поэтому такое деление правоотношений вряд ли корректно [6, с. 134-135]. Полагаем, что в последнем случае несколько размыто понимание правоотношения, очевидно, имеются в виду только абсолютные правоотношения. Поэтому, в целом, следует признать целесообразной и состоявшейся классификацию правоотношений на регулятивные и охранительные. С учетом сказанного можно сделать вывод, что инвестиционные правоотношения являются регулятивными правоотношениями, так как инвестиционные нормы порождают у всех адресатов одинаковые правосубъектные возможности.

Такое деление основано на классификации функций права, в соответствии с которой выделяют регулятивную и охранительную функции права. Ранее, в теории советского социалистического права обосновывалось существование и воспитательной функции права, то есть наряду с тем, что право регулирует общественные отношения и обеспечивает исполнение правовых норм мерами государственного принуждения, оно воспитывает граждан в духе уважения к закону и добровольного исполнения его предписаний. В теории советского права выделялась и идеологическая функция права, в частности, с позиции В.П. Реутова идеологическая функция права направлена на регулирование и охрану общественных отношений и духовной сферы жизни людей [420, с. 137]. Мы считаем неприемлемой, скорее даже бесполезной какую-либо идеологическую направленность права в условиях общества «открытого типа» с многопартийной политической системой, тогда как в условиях общества «закрытого типа» доминирующая роль марксистко-ленинской идеологии нуждалась в правовом обеспечении и поддержке. Однако, на наш взгляд, здесь не стоит увлекаться и не следует отрицать значимости воспитательного воздействия права. Хотя, в последнее время, как правило, либо не содержится упоминаний о воспитательной функции права, либо о ней говорится в новом «деи-деологизированном» смысле. В частности, В.И. Леушин выделяет оценочную функцию права, которая позволяет праву выступать в качестве критерия правомерности или неправомерности чьих-либо решений и поступков; следовательно, право предоставляет свободу действий его обладателю, а также, будучи юридическим основанием решений (действий), предохраняет человека от неблагоприятных социальных последствий их принятия (совершения) [19, с. 242-243]. Представляется, что в современных условиях всеобщего правового нигилизма нельзя недооценивать воспитательной роли и значения права. Только с помощью установления охранительных норм, определяющих наступление юридической ответственности, невозможно обеспечить исполнение правовых норм, необходимо в полном объеме реализовывать назначение права как особого социального явления. Не суть важно, какое определение будет дано этой функции, объективно необходимо создать соответствующие условия для формирования у граждан уважения к закону и стремления к его надлежащему исполнению.

Вместе с тем, существует и другой подход к вопросу о дифференциации видов правоотношений. В частности, Р.З. Лившицем обосновано деление правоотношений по природе регулируемых отношений на управленческие (в которых решения вышестоящих органов и должностных лиц обязательны для нижестоящих органов, должностных лиц и граждан), имущественные (товарно-денежные, возмездные отношения) и охранительные (отношения по предотвращению и пресечению нарушений общественного порядка, установление меры вины и меры ответственности за подобные нарушения) [6, с. 93]. Думается, что предпринятая автором попытка объединить все существующие виды правоотношений не совсем удалась, потому что указанные виды правоотношений в таком соотношении могут совпадать полностью, например, отношения по управлению объектами государственной собственности могут быть одновременно и управленческими, и имущественными, и охранительными в случае нарушения установленных норм и правил пользования ими. Вот и выходит, что всякая необходимость в подобной классификации отпадает, потому что она не имеет никакого смысла. На наш взгляд, для каждого из указанных видов правоотношений существует своя пара (группа) правоотношений, а именно - имущественные и неимущественные, охранительные и регулятивные, что же касается управленческих отношений, то им противостоят отношения, основанные на равенстве участников, то есть гражданско-правовые (частно-правовые) отношения.

При выделении правоотношений по отраслевой принадлежности определенное значение имеет деление их на материально-правовые и процессуальные отношения. B.C. Афанасьев, Н.Л. Гранат отмечают, что материальные отношения возникают на основе норм материального права и регулируют общественные отношения непосредственно путем предоставления субъектам прав и обязанностей; тогда как процессуальные правоотношения возникают на основе процессуальных норм и носят организационный, управленческий характер, так как предусматривают процедуру реализации прав и обязанностей субъектов [3, с. 228]. Главным критерием здесь выступает принадлежность соответствующих правовых норм материальному или процессуальному праву. Исходя из данной классификации, инвестиционные правоотношения являются материальными правоотношениями.

По структуре взаимосвязей сторон различают простые и сложные правоотношения. А.В. Мицкевич простым называет правоотношение, которое исчерпывается одной взаимной связью права и обязанности (договор простейшей розничной купли-продажи, дарения и т.п.); в свою очередь, сложным является правоотношение, в котором стороны связаны двумя и более («букетом») прав и обязанностей (хозяйственные договоры, семейные правоотношения и т.д.) [419, с. 391]. Несмотря на достаточную распространенность такого подхода, возникает вопрос, насколько оправдано предположение о том, что именно в рамках одного правоотношения субъекты связаны комплексом прав и обязанностей. Так, например, смешанный договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством (ст. 381 ГК РК) [91]. В этом случае мы говорим об одном сложном правоотношении, или о комплексе правоотношений? Конечно, речь идет о группе правоотношений, тем более что различные правоотношения (например, аренды и купли-продажи), возникающие по смешанному договору, однопорядковыми не становятся, и регулируются различными нормами права. Соответственно, более сложными являются двух- и многосторонние правоотношения по сравнению с односторонними, именно этим определяется структура взаимосвязей сторон в каком-либо правоотношении.

Еще одним, на наш взгляд, немаловажным, является деление правоотношений на публично-правовые и частно-правовые отношения. В основе этой классификации лежит принадлежность соответствующих норм публичному или частному праву. Деление на публично-правовые и частно-правовые отношения в определенной степени связано с дифференциацией правоотношений на односторонние и двусторонние. Но такая классификация свойственна в первую очередь частному праву, а не публичному. В сфере публичного права односторонние и двусторонние правоотношения не могут быть выделены, потому что большинство правоотношений возникает из одностороннего волеизъявления. Инвестиционные правоотношения могут быть как частно-правовыми отношениями (договорные инвестиционные отношения), так и публично-правовыми инвестиционными отношениями (например, отношения, возникающие в связи с приостановлением или отзывом лицензии). Поэтому деление правоотношений на публичноправовые и частно-правовые отвечает интересам, как теории, так и практики.

В теории гражданского права общепризнанной является классификация правоотношений на имущественные и неимущественные, вещные и обязательственные, абсолютные и относительные. М.И. Брагинский, В.В. Витрянский отмечают, что смысл любой классификации состоит, в конечном счете, в том, что соответствующее понятие относят к определенной группе; при этом учитывается, что оно обладает родовыми признаками этой группы и одновременно то, что в нем отсутствуют родовые признаки, присущие другим группам [107, с. 222].

В отношении классификационных критериев деления на имущественные и неимущественные правоотношения в отечественной литературе сложились различные подходы. В соответствии с первым из них, деление гражданских правоотношений на имущественные и неимущественные основано на том, что имущественные правоотношения имеют определенное экономическое содержание, в то же время неимущественные лишены такого содержания и обеспечивают некоторые нематериальные интересы личности (имя, честь и пр.) [421, с. 101]. Согласно второму подходу, имущественные отношения - это отношения между людьми и определенными коллективами по поводу имущества [56, с. 8]; отношения между людьми по поводу вещей, носящие социальный, общественный характер [422, с. 218]. Главным и определяющим критерием выступает не экономическое содержание правоотношения или его отсутствие, а то, по поводу чего это правоотношение возникает, изменяется или прекращается. Если следовать первому подходу, то личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, нужно отнести к имущественным правоотношениям, так как они тоже имеют определенное экономическое содержание. Но это не так, личные неимущественные отношения как связанные с имущественными, так и не связанные с имущественными, являются неимущественными отношениями потому, что складываются по поводу нематериальных благ. Правильность этого вывода подтверждается и законодательным определением круга отношений, регулируемых гражданским законодательством (хотя в литературе нет единодушия в подходах к проблеме регулирования гражданским правом неимущественных отношений, не связанных с имущественными: например, Мен-глиев Ш.М. полагает, что они регулируются гражданским правом лишь в порядке исключения [423, с. 53]; Б.Н. Мезриным замечено, что когда неимущественные отношения не приобретают возмездного характера, они остаются за пределами гражданско-правового воздействия [424, с. 191]). Вообще с помощью такого критерия, как экономическое содержание можно выделить экономические и социальные отношения. Что касается соотношения понятий экономические и имущественные отношения, то в литературе высказываются различные мнения по этому поводу. По мнению Н.Д. Егорова, понятия производственных, материальных, экономических и имущественных отношений с разных сторон отражают различные свойства одних и тех же отношений [425, с. 9]. С учетом полного смешения разноплановых и несоотносимых понятий, эта точка зрения подверглась заслуженной критике со стороны Б.В. Покровского: нельзя утверждать, что экономические (производственные) и материальные отношения - это одни и те же отношения, поскольку материальными являются не только экономические отношения, но и отношения человека к природе, которые развиваются в соответствии с естественными законами природы; едва ли можно отождествлять с экономическими (производственными) отношениями и имущественные отношения, то есть волевые общественные отношения собственности, являющиеся надстроечными по отношению к базисным экономическим отношениям [426, с. 220].

Имущественные правоотношения в свою очередь подразделяются на вещные и обязательственные. В самом общем виде различие между ними усматривают в том, что вещные права имеют своим предметом вещь, носят абсолютный характер, будучи связаны с вещью, следуют за ней и, наконец, предполагают активность носителя права и одновременно пассивность тех, кто ему противостоит. М.И. Брагинский,

В.В. Витрянский указывают, что для обязательственных правоотношений характерно то, что их предметом служит действие определенного лица (должника), они являются относительными, следуют за должником и предполагают активность этого последнего противостоящего управомоченному лицу-кредитору [107, с. 223]; М.Я. Кириллова считает, что наряду с обязательственными правоотношениями, содержанием которых является совершение должником определенных действий в пользу кредитора, возможны обязательственные правоотношения, в которых одним из условий соглашения является обязанность должника не совершать определенного действия [427, с. 98]. В дополнение к этому Ю.К. Толстой выделяет следующие признаки вещного права - бессрочный характер и требования, вытекающие из обязательственг ных прав; но наряду с этим отмечает, что могут существовать вещные правоотношения, лишенные каких-либо из указанных признаков, как и напротив, обязательственные, которым такие вещные признаки присущи [428, с. 286].